Лекция 11.

1. Реформы лейбористов после Второй мировой войны.

2. Партийная борьба в 50-70-х гг. ХХ в.

1. Великобритания, как одна из главных участников антигитлеровской коали­ции, вышла из Второй мировой войны победительницей. Ее людские потери со­ставили 375 тыс. чел., меньше, чем во время Первой мировой войны, но матери­альный урон превысил 25 млрд. фунтов стерлингов. Кроме того, Великобрита­ния утратила значительную часть своих внешних финансовых активов, стала должником своих доминионов (3,5 млрд. ф.с.) и США (более 10 млрд. ф.с.) Это двойственное положение кратко резюмировал лидер тори Уинстон Черчилль фразой: «Триумф и трагедия». Во время войны в состав коалиционного прави­тельства, возглавляемого консерваторами, входили представители лейборист­ской и либеральной партий. С окончанием военных действий коалиционное правительство распалось, и на парламентских выборах в июле 1945 г. возобно­вилась борьба за власть между консерваторами и лейбористами. На первых по­слевоенных выборах успех сопутствовал лейбористской партии во главе с Кле­ментом Эттли. Лейбористы выступили перед избирателями с широкой програм­мой послевоенных преобразований под названием «Лицом к будущему». Лейбо­ристская партия объединяла к этому времени более 3 млн. членов, 4/5 из которых входили в состав профсоюзов Великобритании. Консерваторы имели в своем ар­сенале лишь «фотокарточку Черчилля» – будучи абсолютно уверены в популяр­ности своего лидера, не создали четкой программы и в результате понесли тяже­лое поражение. За лейбористов проголосовало 12 млн. человек, и они получили две трети мест в палате общин. Находясь у власти в 1945-1951 гг., лейбористское правительство К.Эттли выполнило в основном свои обещания. Кабинет лейбо­ристов осуществил национализацию и передачу в государственное управление Английского банка (1945 г.); угледобывающей промышленности (1946 г.) – ста­тус государственных предприятий получили 800 угольных компаний с числом рабочих свыше 770 тыс. человек; в августе 1947 г. были национализированы же­лезнодорожный транспорт и электроэнергетика, включая производство, переда­чу и распределение электроэнергии.

Еще год спустя государство стало собственником газовой промышленно­сти, внутреннего водного транспорта, части автомобильных перевозок, ряда авиакомпаний, радио и телекоммуникаций страны.

По своему социально-экономическому содержанию, как и по методам осуществления, лейбористская национализация выходила за рамки ры­ночной системы хозяйства. Во-первых, национализации подвергались от­расли хозяйственной инфраструктуры, обеспечивающие нормальное функционирование производящих отраслей. Многие из них за годы войны превратились в убыточные, а некоторые отрасли были таковыми и ранее. Государство, таким образом, руками лейбористского правительства и за счет облегчения карманов налогоплательщиков взяло на себя ответствен­ность за поддержание оптимальных условий для развития производства.

Во-вторых, все владельцы национализированных предприятий получили от правительства выкуп. Размеры выкупа обычно превышали реальную стоимость национализируемых компаний. Всего бывшие собственники получили от государства облигаций и других ценных бумаг на сумму в 2,5 млрд. ф.ст., что гарантировало им ежегодный доход в размере 80 млн. ф.ст.

Параллельно с национализацией лейбористское правительство прове­ло ряд мер, расширявших сферу государственного регулирования экономики. Его экономический курс содействовал концентрации производства и капитала. Правительство, особенно в начале 50-х гг., щедро раздавало корпорациям военные заказы, финансировало программы развития научных исследований, пыталось регулировать импорт, экспорт и вывоз капитала. В 1947 г. был образован консультативный совет экономического планирования. В том же году парламент принял закон о контроле над промышленностью, предоставивший правительству широкие права по регулированию рынка рабочей силы.

При переходе от войны к миру, таким образом, в Англии произошло укрепление и развитие государственного сектора экономики и государственного регулирования частнокапиталистического хозяйства. Государственный сектор экономики объединял в разные годы от 1/5 до 1/4 всей английской промышленности.

Другой важнейшей особенностью послевоенной Британии стала огромная роль государства в регулировании социальных процессов. Летом 1948 г. закончилось введение в действие разработанной в 1945-1948 гг. новой системы социального страхования. Она предусматривала выплату государственных пособий по безработице, по болезни, при потере трудоспособности (в том числе из-за профессиональных заболеваний и производственного травматизма), на рождение и воспитание ребенка, пенсий по старости, вдовам, инвалидам с детства и пособий на похороны. В общем страховом фонде наибольшая доля взносов – более трети – приходилось на самих трудящихся, чуть менее трети поступало от предпринимателей и около четверти из государственного бюджета. Системой социального страхования было охвачено более 23 млн. человек, и она, несомненно, явилась крупным социальным завоеванием британских трудящихся.

В 1946 г. был принят закон о создании национальной службы здравоохранения, а реальная ее деятельность началась с июля 1948 г. Впервые в истории Англии эта реформа вводила принцип государственной бесплатной медицинской помощи населению. Государственная организация здравоохранения в Великобритании стала по тем временам едва ли не самой передовой из развитых капиталистических стран.

Выполняя предвыборные обещания, лейбористское правительство приняло решение по жилищной проблеме. К концу 1948 г. в Англии было построено 852 тыс. одноквартирных домов. Были внесены некоторые улучшения в систему народного образования. Наконец, был отменен просуществовавший почти 20 лет закон о профсоюзах.

Проведение в жизнь государственных социально-экономических программ требовало значительных расходов. Возникшие во второй половине 40-х гг. финансово-экономические трудности лейбористы объясняли «слишком быстрыми темпами» проводимых ими преобразований. Начиная с 1948 г. лейбористское руководство решило сделать передышку для того, чтобы «консолидировать достигнутое».

2. В 1950 г. было сформировано четвертое лейбористское правительство, но продержалось оно у власти только год. 25 октября 1951 г. были проведены досрочные выборы. Обе веду­щие партии собрали на них почти равное число голосов избирателей (13,9 млн. – лейбористы, 13,7 млн. – консерваторы), но победа на сей раз досталась консерватив­ной партии: 321 депутатский мандат про­тив 295 у лейбористов. На 13 лет власть перешла к консервативным кабинетам.

Лидер консерваторов У.Черчилль в последний раз в своей политической карь­ере занял кресло премьер-министра и сформировал консервативное правитель­ство. Социальный состав нового кабинета, из 33 членов которого 19 входили в сове­ты директоров 75 крупных промышлен­ных и банковских компаний, наглядно демонстрировал стремление британского делового мира вернуть себе всю полноту власти.

Консервативное правительство остави­ло в силе осуществленные лейбористами реформы по расширению регулирующей роли государства в экономике и социаль­ной сфере, признав их, по выражению Черчилля, «свершившимся фактом». Про­веденные кабинетом У.Черчилля контрреформы не затронули существа этих пе­ремен, они лишь несколько ограничили их масштабы. Начиная с 1953 г., консерва­тивное правительство осуществило пере­дачу в руки частных компаний на выгод­ных для их владельцев условиях 55 метал­лургических заводов, а также грузового автомобильного транспорта, ранее нацио­нализированных лейбористами. Была со­кращена государственная программа строительства муниципальных жилых до­мов. Если в начале 50-х годов на каждый возведенный частной фирмой жилой дом приходилось шесть домов, построенных за счет средств муниципалитетов, то к концу десятилетия их соотношение составило лишь 1:2. Кроме того, в 1957 г. консерва­торы отменили государственный контроль над платой за жилье, и она сразу же вы­росла в среднем в полтора раза, а в столи­це и ряде крупных городов удвоилась. В том же году был увеличен размер взносов трудящихся в фонд Национальной службы здравоохранения.

50-е годы были временем относитель­но медленного, но достаточно стабильного роста английской экономики. Небольшое, на 3%, падение производства имело место лишь в 1952 г., а в целом общий объем промышленной продукции в рассматри­ваемый период вырос на 18%. Доля Анг­лии в мировом производстве за десятиле­тие сократилась с 12 до 10%, но страна еще удерживала за собой второе после США место в экономике капиталистиче­ского мира. Вместе с тем все отчетливее проявлялась общая тенденция к замедле­нию темпов развития. Великобритания начинала проигрывать экономическое со­ревнование не только США, но и другим конкурентам, в первую очередь ФРГ. Хронический внешнеторговый дефицит и серьезные валютно-финансовые затрудне­ния сочетались с быстрым нарастанием военных расходов, достигших к середине 50-х годов 37% государственного бюдже­та, или десятой части ВВП. Вплоть до се­редины 50-х годов размер реальной зара­ботной платы оставался ниже довоенного уровня, но и превзойдя его в 1955 г., он продолжал расти крайне медленно и не­равномерно по отдельным отраслям хо­зяйства.

Относительно медленное, но стабильное развитие хозяйства страны на создан­ной третьим лейбористским правительст­вом базе смешанной экономики и приня­тие консерваторами принципа социальной ориентации государства способствовали сохранению «общественного согласия» в 50-е годы. В такой обстановке политиче­ское влияние левых сил ослабло. Когда в конце 1955 г. ушел в отставку с поста ли­дера Лейбористской партии К.Эттли, ра­зобщенность левых сил не позволила им провести своего кандидата, и новым лиде­ром лейбористов опять был избран представитель правого крыла партии Хью Гейтскелл.

Укрепление блока НАТО было при­оритетным направлением внешнеполити­ческого курса консервативного кабинета Черчилля. Важная роль в его планах отво­дилась восстановлению военного потен­циала Западной Германии и включению ФРГ в НАТО. После подписания США, Англией и Францией в мае 1952 г. «Обще­го договора» с ФРГ, сохранявшего их во­енное присутствие на территории ФРГ при одновременном упразднении ее оккупаци­онного статуса, демократические силы в Англии развернули массовую кампанию протеста против планов возрождения гер­манского милитаризма. Однако в этом вопросе консервативное правительство во главе с Черчиллем и министром ино­странных дел А.Иденом решительно от­казалось идти на какие-либо уступки. Со­вместно с администрацией США оно до­билось подписания в октябре 1954 г. Па­рижских соглашений, позволивших ФРГ в мае следующего года вступить в НАТО и начать формирование новой армии – бун­десвера. Такая позиция противоречила советско-английскому договору 1942 г., и потому в мае 1955 г. по инициативе СССР он был аннулирован.

В апреле 1955 г. престарелого У.Чер­чилля вынудили уйти в отставку. Его кресло занял Антони Идеи, имевший ре­путацию «прогрессивного консерватора», что, впрочем, не помешало ему сохранить прежний курс как внутренней, так и внешней политики. Проведенные в мае того же года парламентские выборы под­твердили примерное равенство сил двух ведущих политических партий при неко­тором преимуществе консерваторов. Лей­бористы потеряли примерно 1,5 млн. го­лосов избирателей и 18 депутатских мест по сравнению с выборами 1951 г., а окон­чательный итог был таков: 345 мест у кон­серваторов, 277 – у лейбористов, 8 – у ли­бералов.

С деятельностью правительства А.Идена связано участие Англии в круп­нейшей колониальной военной авантюре 50-х годов – англо-франко-израильской агрессии против Египта. Спустя два года после национально-освободительной ре­волюции 1952 г. в Египте последний гар­низон британских колониальных войск покинул египетскую землю. А еще через два года правительство Г.А.Насера на­ционализировало Всеобщую компанию Суэцкого морского канала. 30 октября 1956 г. израильские войска вторглись на территорию Египта. На следующий день вооруженные силы Англии и Франции приступили к обстрелу побережья Египта, высадили десант и захватили Порт-Саид, нанесли бомбовые удары по внутренним районам страны. Египетский народ про­явил решимость к сопротивлению агрес­сии, волна солидарности с его борьбой поднялась во всем мире. США не реши­лись открыто поддержать своих союзни­ков. Агрессоры оказались в изоляции. Важную роль в провале «суэцкой авантю­ры» сыграла твердая позиция Советского Союза, заявившего 5 ноября, что в случае продолжения агрессии он окажет Египту всю необходимую помощь, включая воен­ную. 6 ноября Англия прекратила военные действия.

Военная акция консервативного прави­тельства серьезно повлияла на характер внутриполитической борьбы в Англии. В первую неделю ноября 1956 г. массовое противодействие агрессии на деле объе­динило рядовых лейбористов, членов тред-юнионов, коммунистов, все демокра­тические силы страны. Крупнейший ми­тинг, организованный Чрезвычайным ко­митетом по суэцкому вопросу и Англий­ским комитетом защиты мира, состоялся 4 ноября на Трафальгарской площади в Лондоне. С недвусмысленным осуждени­ем действий кабинета Идена выступило лейбористское руководство во главе с X.Гейтскеллом. Впервые в послевоенной истории Англии официальная парламент­ская оппозиция отказалась поддержать развязанную правительством войну.

В самой консервативной партии также обострились разногласия. В конце ноября Идеи отошел от дел «по состоянию здоро­вья», а в январе 1957 г. новым премьер-министром и лидером консерваторов стал «умеренный консерватор» Гарольд Макмиллан. Провал «суэцкой авантюры» стал крахом не только личной политической карьеры А.Идена. Он обнаружил банкротство колониалистских методов,уси­лил центробежные тенденции в Содруже­стве и ускорил процесс распада Британ­ской колониальной империи.

Со второй половины 50-х годов в усло­виях бурного нарастания научно-технического прогресса, начала интегра­ционных процессов в Западной Европе и распада колониальной системы все более ощутимой становилась застарелая «бо­лезнь» британского капитализма – низкие темпы экономического роста. После не­большого падения производства в 1957-1958 гг. экономика испытала кратковре­менное оживление: в 1959-1960 гг. сред­негодовой прирост продукции превысил 5%. Однако в первой половине 60-х годов английская промышленность вновь оказа­лась в полосе застоя, и в результате общий рост производства в 1957-1964 гг. не дос­тиг и 12%. Соответственно продолжала сокращаться доля Англии в мировом ка­питалистическом производстве: уже к се­редине 60-х годов она уступила второе место ФРГ, а к началу 70-х годов Япония оттеснила ее на четвертое место.

Особенно заметным отставание бри­танской экономики было в новых, передо­вых отраслях производства – электронике, точном машиностроении, химической промышленности. По-прежнему значи­тельная часть ВВП приходилась на произ­водство в старых энерго- и материалоемких отраслях (угледобывающей, сталели­тейной, машино- и судостроительной), когда-то составлявших основу британской индустриальной мощи, но далеко не соот­ветствующих эпохе НТР и постиндустри­альному обществу.

Встававшие перед страной насущные задачи модернизации производства и из­менения традиционной структуры хозяй­ства требовали значительных средств. Англия, разумеется, вовсе не была бедной страной. По уровню концентрации хозяй­ства Англия в начале 60-х годов вышла на первое место в Европе: на 185 крупней­ших промышленных предприятиях с чис­лом рабочих свыше 5 тыс. было сосредо­точено до трети всего основного капитала и до четверти промышленных рабочих страны. Более 2/3 всех банковских депози­тов было размещено в 6 банках лондон­ского Сити. 43% национального богатства страны находилось в руках 1% населения.

Вплоть до начала 70-х годов англий­ский фунт стерлингов прочно занимал позицию основной (после американского доллара) резервной валюты капиталисти­ческого мира и, кроме того, господствовал в крупном международном валютно-финансовом объединении – стерлинговой зоне, в которую, помимо Англии и ее бывших доминионов, входил ряд госу­дарств Европы и Латинской Америки (Швеция, Норвегия, Португалия, Арген­тина и др.).

Ресурсы развития капиталистического хозяйства Великобритании, таким обра­зом, далеко еще не были исчерпаны, но признаков неблагополучия в экономике страны от этого не становилось меньше. Одним из таких тревожных сигналов был регулярно возникавший дефицит платеж­ного баланса Англии. За годы правления консерваторов он составлял в среднем 500 млн. ф.ст., а к концу их пребывания у власти, как и в первые послевоенные го­ды, вновь достиг почти 800 млн. ф.ст.

Британские финансисты, как и прежде, предпочитали львиную долю своих инве­стиций размещать за пределами собствен­ной страны. К концу 50-х годов общая сумма английских капиталовложений за рубежом оценивалась примерно в 7 млрд. ф.ст., а к концу 60-х годов она достигла 11 млрд. ф.ст. Отток капитала из страны существенно сокращал инвестиции на мо­дернизацию промышленности. Отказ пра­вительства от повышения налога на при­быль от зарубежных инвестиций не позво­лял решить проблему дефицита платежно­го баланса.

Еще более тяжким бременем для эко­номики Англии, начиная с 50-х годов, ста­ли военные расходы. За десять лет, с 1951 по 1961 г., на содержание военных баз в разных концах света, разработку собст­венного ядерного и термоядерного оружия и модернизацию обычных вооружений было израсходовано около 14 млрд. ф.ст., а в 60-е годы расходы на те же нужды со­ставили в среднем уже 2 млрд. ф.ст. еже­годно.

Консервативные кабинеты практиче­ски не изменили созданную при лейбори­стах систему государственного регулиро­вания экономики. Через государственный бюджет и бюджеты местных органов вла­сти правительство перераспределяло бо­лее половины валового национального продукта страны: в 1950 г. – 55%, в 1960 г. – 53%. Новым качественным шагом яви­лось создание в начале 1962 г. Националь­ного совета экономического развития (НСЭР) – полуправительственной органи­зации для разработки планов сбалансиро­ванного и ускоренного роста экономики, носивших не обязательный, а рекоменда­тельный (индикативный) характер. Пер­вый такой план на период 1962-1966 гг. предусматривал ежегодный прирост ВНП на 4%, но он не был выполнен.

Проблему дефицита платежного ба­ланса страны консервативные кабинеты пытались решить прежде всего путем ре­гулирования эффективного спроса. Этот курс получил название политики «стой-иди». Трижды – в 1957, 1961 и 1964 гг. –правительство проводило масштабные операции на рынке государственных цен­ных бумаг с целью повышения уровня банковского процента. Предполагалось, что вздорожание кредита вызовет, с одной стороны, сокращение производства и со­ответствующее уменьшение потребления привозного сырья, а с другой – «сжатие» емкости внутреннего рынка и снижение потребления продовольствия в стране. Тем самым делалась ставка на существен­ное ограничение импорта, а значит, на достижение более здорового торгового и платежного баланса. На деле политика «стой-иди» лишь в малой степени и на короткое время улучшала финансовые показатели, но зато оказывала серьезное негативное воздействие на основную «хворь» британского хозяйства, периоди­чески «притормаживая» и без того низкие темпы роста.

В 50-х годах среднегодовой рост цен составлял 3%, а в 60-х – 4% и был самым высоким из всех развитых стран Западной Европы. Но если в 50-е годы рост номи­нальной заработной платы рабочих дости­гал в среднем 5% в год, т.е. реальная зар­плата хоть и медленно, но повышалась, то в 1961 г. консервативное правительство под флагом борьбы с инфляцией объявило «паузу» в увеличении заработной платы, а со следующего года ограничило ее рост 2,5% в год, что означало некоторое паде­ние реальной зарплаты.

Стачечная борьба, ослабевшая после 1957 г., с началом 60-х годов вспыхнула с новой силой. В одном только 1962 г. число стачек превысило их общее количе­ство в предшествующие пять лет. Новым элементом забастовочной борьбы начала 60-х годов явились массовые стачки таких категорий трудящихся, как конторские служащие и банковские клерки, учителя, почтальоны и медицинские сестры. Это отражало изменения в социальной струк­туре английского общества, происходив­шие под влиянием НТР. В начале 60-х годов количество работников указанных категорий уже превысило треть общего числа лиц наемного труда в Англии. При­мечательной чертой массовой борьбы тру­дящихся в те годы была ее растущая поли­тизация. Три четверти стачечных выступ­лений непосредственно не были связаны с требованиями повышения зарплаты. Во многих акциях протеста, особенно по внешнеполитическим вопросам, вместе с рабочими участвовали представители де­мократической общественности.

Большое место в общественно-политической жизни Великобритании в конце 50-х годов занимала проблема от­ношений с другими странами Западной Европы.

В октябре 1959 г., использовав измене­ния в настроениях избирателей в связи с начавшимся оживлением экономики, по­вышением жизненного уровня и опреде­ленным улучшением международной об­становки (в особенности англо-советских отношений, последовавшим за визитом Г.Макмиллана в Москву), консерваторы провели досрочные парламентские выбо­ры. Они добились существенного успеха, получив 365 мест в палате общин против 258 мест у лейбористов. Положение пра­вящей партии выглядело теперь достаточ­но прочным. Но вначале 60-х годов си­туация во многом изменилась. Новый за­стой производства, финансовые и внешне­политические просчеты, неудачная по­пытка вступления в ЕЭС – все это вызвало резкое падение авторитета правительства. Значительный резонанс получили ставшие достоянием общественности факты кор­румпированности и морального разложе­ния ряда представителей элиты и прави­тельственных кругов, в частности минист­ра обороны Профьюмо. Чтобы «спасти лицо» консервативного кабинета, в 1963 г. Г.Макмиллан вынужден был подать в отставку. Его преемником на посту лидера консерваторов и премьер-министра стал Алек Дуглас-Хьюм, родовитый аристо­крат, которому для его новой роли при­шлось сложить с себя титул и расстаться с палатой лордов.

В том же 1963 г. произошла смена лидера и в лейбористской партии. Три неудачи подряд на выборах в парламент обострили внутрипартийную борьбу по вопросам лейбористской стратегии и так­тики. С середины 50-х гг. правое крыло партии настойчиво добивалось исключе­ния из лейбористского устава знаменитого «4-го пункта», провозглашавшего одной из целей партии обобществление средств производства. Лидер лейбористов X.Гейтскелл в своей брошюре «Социализм и национализация» (1956 г.) утверждал, что общественная собственность не является необходимой предпосылкой социализма. Его концепция лежала в основе принятого в 1957 г. программного документа «Про­мышленность и общество», отвергавшего принцип национализации и взамен пред­лагавшего проект покупки будущим лей­бористским правительством акций круп­ных промышленных компаний для более успешного развития смешанной экономи­ки.

После поражения на выборах 1959 г. правые обвинили в этом «устаревший» 4-й пункт устава и решительно потребовали избавиться от него. Левые лейбористы, объединившиеся в 1958 г. в группу «За победу социализма», активно отстаивали необходимость сохранения программных принципов. Позицию рядовых членов тред-юнионов в дискуссии вокруг 4-го пункта четко сформулировал левый лидер крупнейшего профсоюза транспортных и неквалифицированных рабочих Ф.Казенс в полемике с X.Гейтскеллом. Он заявил: «Мы можем иметь национализацию без социализма, но мы не можем иметь социа­лизм без национализации». В такой обста­новке X.Гейтскелл не осмелился вынести вопрос о 4-м пункте устава на обсуждение делегатов ежегодной лейбористской кон­ференции 1960 г.

Руководству лейбористской партии пришлось считаться с этой принципиаль­ной победой левых сил и при выборах но­вого лидера, последовавших за смертью Гейтскелла в 1963 г. Несмотря на числен­ное преобладание правых в составе пар­ламентской фракции лейбористов (а именно парламентская фракция осуществ­ляла выборы лидера), кандидат правых сил Д.Браун потерпел поражение. Лиде­ром был избран сторонник «центра», бывший оксфордский преподаватель эко­номики Гарольд Вильсон.

Вильсону удалось предотвратить опас­ность раскола в лейбористском движении. Его поддержали и большинство правых, и большинство левых сил, в частности Ф.Казенс и группа «За победу социализма», которая после выборов практически свер­нула свою деятельность. Идея Вильсона заключалась в том, что только развитие науки обеспечит скорейшее достижение социалистического идеала, а потому зада­ча будущего лейбористского правительства состоит во всемерном содействии науч­но-техническому прогрессу. «Луддитам не место в Лейбористской партии!» – заявлял он своим оппонентам. Лейбористская конференция 1963 г. одобрила созданный под его руководством программный ма­нифест «Лейборизм и научная револю­ция», который рассматривался как проект научного управления капиталистической экономикой. С этим манифестом лейбо­ристская партия в следующем году всту­пила в четвертую за время пребывания в оппозиции избирательную кампанию.

Парламентские выборы состоялись 15 октября 1964 г. Избиратели практически поровну разделили свои голоса между двумя ведущими партиями (12 млн., или 43,3%, у консерваторов и 12,2 млн., или 44,1%, у лейбористов), но мажоритарная избирательная система на сей раз одарила удачей лейбористов: 317 депутатских мандатов против 303 у консерваторов и 9 у либералов (3,1 млн. голосов).

Сформирован­ный Г.Вильсоном пятый лейбористский кабинет министров точно отражал соот­ношение правых и левых сил в лейбори­стской партии и тот компромисс между ними, который персонифицировался в фигуре самого премьер-министра. В духе научного управления экономикой в соста­ве кабинета появились новые министер­ские портфели: министром экономики был назначен лидер правых лейбористов Д.Браун, а пост министра техники получил Ф.Казенс. Первый пост означал реальную власть, так как министру экономики под­чинялись все правительственные ведомст­ва, связанные с производством и распре­делением; второй – власть во многом дек­ларативную, поскольку вопросы модерни­зации производства и реорганизации управления, которыми занималось мини­стерство техники, без надежной матери­альной базы редко выходили за стадию проектов. Государственные же финансы оказались в руках нового канцлера казна­чейства Дж.Каллагена, политическая ори­ентация которого определялась положени­ем «значительно правее центра».

Под руководством Вильсона и Брауна был составлен и в 1965 г. принят парла­ментом (т.е. впервые формально приобрел силу закона) «пятилетний националь­ный экономический план». Он предусмат­ривал рост производства в среднем на 5% в год и ликвидацию на этой основе уже в 1966 г. дефицита платежного баланса страны с последующим превышением до­ходов над расходами к 1970 г. примерно на четверть миллиарда фунтов стерлингов. Для материального обеспечения выполне­ния плана лейбористское руководство от­нюдь не собиралось посягать на собствен­ность корпораций. Единственным, но крупным исключением из этого правила стала повторная национализация черной металлургии в марте 1967 г., позволившая сосредоточить в руках государства 90% производства стали в стране. Бывшие соб­ственники получили 580 млн. ф.ст. ком­пенсации.

Начало деятельности пятого лейбори­стского правительства было отмечено вы­полнением ряда предвыборных обещаний в социальной области. Впервые с начала 50-х годов отменялась плата за выписку рецептов, был несколько ограничен про­извол домовладельцев в отношении квар­тиросъемщиков, на 20% повышены пен­сии по старости. Проведение этих мер да­ло лейбористам благоприятный шанс на упрочение своих позиций.

В марте 1966 г. состоялись досрочные парламентские выборы. По числу подан­ных за нее голосов избирателей лейбори­стская партия добилась второго (после выборов 1945 г.) результата за свою исто­рию – 47,9%. Консерваторы собрали 41,9% голосов, либералы – 8,6%. Проведя в пала­ту общин 363 депутата, лейбористы те­перь располагали в ней абсолютным большинством в 94 мандата.

Центральной внутриполитической проблемой для кабинетов Вильсона в 60-е годы были взаимоотношения с профсою­зами. С одной стороны, лейбористскому руководству в гораздо большей мере, чем консерваторам, следовало считаться с ин­тересами тред-юнионов, по-прежнему со­ставлявших массовую базу и основу элек­тората лейбористской партии. Но, с дру­гой стороны, разработанный Вильсоном и его сторонниками социально-экономи­ческий курс прямо затрагивал интересы профсоюзов, особенно в области ограни­чения роста заработной платы. Взаимопонимание с тред-юнионами становилось ключевым фактором успеха экономиче­ской политики правительства.

Первым шагом Вильсона на этом пути явилось подписание 16 декабря 1964 г. представителями правительства, предпри­нимателей и тред-юнионов «Декларации о намерениях». Профсоюзы обязывались отказаться от «ограничительной практи­ки», препятствующей повышению «эф­фективности производства» (а проще го­воря, от забастовок), и свести требования повышения заработной платы к «разум­ным» пределам, а предприниматели со­глашались не прибегать к произвольному взвинчиванию цен. Для контроля за этим соглашением создавалось государственное Национальное управление по ценам и до­ходам, которое с ведома профсоюзного руководства немедленно ограничило рост заработной платы 3,5% в год (при ежегод­ном росте цен на 4%). Отличительной чертой лейбористской политики «цен и доходов» до 1966 г. был ее «доброволь­ный» характер.

Укрепление положения лейбористско­го правительства после убедительной по­беды на выборах 1966 г. позволило ему перейти от политики «добровольного» ограничения роста заработной платы к принудительному ее «замораживанию». Введенный первоначально сроком на 6 месяцев запрет на повышение заработной платы (июль 1966 г.) был затем продлен еще на год. Одновременно парламент принял акт о ценах и доходах, который, в частности, обязывал тред-юнионы предва­рительно уведомлять министра труда о намерении провести забастовку, а функ­ции арбитра передавались Национальному управлению по ценам и доходам.

Противодействие политике «цен и до­ходов» создало благоприятные условия для борьбы за единство левых сил в проф­союзном движении. 3 июля 1966 г., еще до принятия закона о ценах и доходах, о сво­ем несогласии с курсом правительства и уходе в отставку объявил Ф.Казенс. Вновь возглавив профсоюз транспортных и неквалифицированных рабочих, он предложил альтернативную программу конкретных мер преодоления экономиче­ских трудностей страны, вокруг которой происходило объединение левых сил. В палате общин его программу поддержали 54 депутата-лейбориста. Большого разма­ха достигла стачечная борьба (только в 1968 г. бастовало более 3 млн. рабочих), причем вновь приобрело массовый харак­тер требование повышения заработной платы. Правительственную политику «цен и доходов» в 1967 г. отверг съезд БКТ, а год спустя аналогичное решение приняла и конференция лейбористской партии. Неудачу силовой политики «цен и дохо­дов» кабинет Г.Вильсона воспринял весьма болезненно, как симптом глубоко­го кризиса всего социально-экономичес­кого курса правительства. Об этом же свидетельствовали и многие другие фак­торы.

В своей предвыборной программе 1964 г, в числе приоритетных направлений эко­номического курса будущего правитель­ства Вильсон называл стабилизацию фун­та стерлингов и резко критиковал консер­вативную практику использования внеш­них займов. Тем не менее в ноябре 1967 г. было объявлено о девальвации нацио­нальной валюты на 14,3% (с 2,8 до 2,4 долл. за 1 ф.ст.) и о получении у США и международных банков займа в 3 млрд. ф.ст. Эти меры позволили на короткое время улучшить конкурентоспособность англий­ских товаров на мировом рынке и способ­ствовали оживлению экономики. В 1968 г. объем промышленного производства вы­рос на 5%. Однако среднегодовые темпы роста в период лейбористского правления 60-х годов составили лишь 2,3%. Не уда­лось избавиться и от дефицита платежного баланса, а все это вместе означало, что национальный план экономического раз­вития потерпел неудачу.

В 1968 г. стал очевиден и отход лейбо­ристского правительства от прежних со­циальных программ. Был взят курс на со­кращение государственных расходов на нужды просвещения и жилищного строи­тельства, вновь восстановлена плата за выписку медицинских рецептов, начато повышение прямых и особенно косвенных налогов (прежде всего на бензин). В 60-х годах жизненный уровень населения про­должал медленно повышаться, но по тем­пам его роста Англия проигрывала всем основным конкурентам. Если в первые послевоенные годы средний заработок английского рабочего был одним из самых высоких в мире, то к концу 60-х годов большинство капиталистических стран Европы, не говоря уже о США, обогнали Англию по этому показателю. Не удалось лейбористам решить и проблему занято­сти. За время их правления безработица в стране практически удвоилась: с 340 тыс. человек в 1963 г. до 700 тыс. в 1967 г.

Во внешней политике лейбористские кабинеты 60-х годов в основном продол­жали главные линии внешнеполитическо­го курса консерваторов. Они развивали систему «особых отношений» с США, в рамках которых продолжили оснащение британских атомных подводных лодок американскими ракетами «Поларис», ук­репляли «атлантическую солидарность». В частности, министр обороны Д.Хили предложил план «атлантических ядерных сил» с ограниченным участием в них ФРГ, очень близкий к американскому плану создания «многосторонних ядерных сил НАТО». Англия оказала полную поддерж­ку американской агрессии во Вьетнаме, хотя и не приняла прямого военного уча­стия в ней.

Подобно тому, как консервативное правительство Макмиллана в 1961 г. оста­вило без внимания провозглашение раси­стской Южно-Африканской Республики, лейбористское правительство Вильсона не реагировало на захват в 1965 г. белым ра­систским меньшинством во главе с Я.Смитом власти в Южной Родезии. При лейбористах была оформлена и осуществ­лялась колониалистская концепция, со­гласно которой для сохранения роли вели­кой державы и защиты своих интересов Великобритании необходимо иметь по­стоянное военное присутствие не только в Европе и Средиземноморье, но и «к вос­току от Суэца» – на Ближнем Востоке (включая юг Аравийского полуострова и Персидский залив), в Индийском и Тихом океанах (Малайзия, Сингапур, Гонконг и, возможно, Австралия), на Дальнем Восто­ке. На военных базах в этих регионах бы­ло размещено более 70 тыс. британских военнослужащих.

Но во второй половине 60-х годов на­чался пересмотр британской политики «к востоку от Суэца». Материальные затруд­нения лишь отчасти могли объяснить этот поворот. Гораздо большую роль сыграла в этом процессе новая социально-политическая обстановка в мире, сложив­шаяся в результате крушения колониаль­ной системы. Весной 1967 г. лейборист­ский кабинет заявил о намерении ликви­дировать к середине 70-х годов англий­ское военное присутствие в дальневосточ­ном регионе, а осенью того же года – о выводе к концу 1971 г. британских войск из Малайзии, Сингапура и Персидского залива и об отказе от строительства новой военной базы в Индийском океане.

Эти решения правительства были тес­но связаны с усилением европейской ори­ентации британской внешней политики. В январе 1968 г. Вильсон провозгласил курс на полный вывод английских войск из районов «к востоку от Суэца» с последующей пере­броской их в Европу. Великобритания, не способная уже претендовать на роль ве­дущей мировой державы, рассчитывала прочно занять (через НАТО, ЕЭС или лю­бым другим путем) место лидера Запад­ной Европы и уже в этом качестве разви­вать «особые отношения» с США. Но к началу 70-х годов никаких ощутимых результатов на этом пути лейбористское правительство достичь не сумело.

В январе 1969 г. правительство внесло в парламент билль под названием «Вместо раздоров», основной целью которого было дальней­шее ограничение права рабочих на стачку. Законопроект предусматривал усложнение процедуры предварительного рассмотре­ния претензий и получения разрешения на забастовку, введение сроком на месяц за­прета на любые «неофициальные» забас­товки, проведение обязательного индиви­дуального тайного голосования всех чле­нов тред-юниона при решении вопроса о стачке в национальном масштабе и другие меры.

Ответом рабочих стала волна забасто­вок и демонстраций с требованием от­вергнуть билль, достигшая кульминации в первомайских выступлениях 1969 г. В июне против ограничений на стачки голо­совал специально созванный чрезвычай­ный съезд БКТ. Почти треть депутатов лейбористской фракции палаты общин публично высказалась против законопро­екта, в том числе и на страницах леволей-бористского еженедельника «Трибюн». А когда билль отказались поддержать 16 из 21 членов Национального исполкома лей­бористской партии, кабинет был вынуж­ден признать свое поражение и отозвать законопроект из парламента.

Бесславный конец билля «Вместо раз­доров» не был просто частной неудачей. Он означал провал всей вильсоновской концепции регулирования индустриаль­ных отношений административными ме­тодами. Вместе с неудачей «национально­го плана экономического развития», де­вальвацией фунта стерлингов, осечкой с вступлением в «Общий рынок», пересмот­ром политики «к востоку от Суэца», а также с другими внутри- и внешнеполити­ческими неудачами он ясно демонстриро­вал неутешительные итоги шестилетнего правления лейбористов. Другой конкрет­ной программой действий на будущее лейбористское руководство в тот момент не располагало. Использовав первую же благоприятную возможность, предостав­ленную оживлением экономической конъюнктуры на рубеже 60-70-х годов, правительство поспешило назначить но­вые выборы.

Парламентские выборы состоялись 18 июня 1970 г., и результаты их вряд ли можно считать неожиданными. Лейбори­стская партия, собрав чуть больше 12 млн. голосов избирателей (43% принявших участие в голосовании), провела в палату общин 287 депутатов и вынуждена была пересесть на скамьи оппозиции. 13,1 млн. избирателей (46,4%) отдали голоса кон­серваторам, что позволило им вернуться к власти с 330 депутатскими мандатами и абсолютным большинством почти в 30 мест. За либералов проголосовали лишь 7% избирателей, и их парламентская фракция сократилась с 13 до 6 депутатов. В выборах впервые принимали участие 3,5 млн. молодых избирателей: под влиянием выступлений молодежи и особенно сту­дентов в 1968 г. (которые по размаху сильно уступали французским масштабам молодежного движения) парламент снизил возрастной ценз избирателей с 21 до 18 лет. Но примечательной чертой выборов 1970 г. был скорее не рост, а сокращение электората: 28% имевших право голоса англичан на избирательные участки не явились, разочаровавшись в политике обеих ведущих партий.

После побе­ды на выборах летом 1970 г. правительст­во сформировал и возглавил лидер кон­серваторов Эдвард Хит. Уже само его из­брание на этот пост в 1965 г. было своего рода маленькой сенсацией в политической жизни Англии, ибо на смену аристократу А.Дуглас-Хьюму к руководству круп­нейшей партии пришел сын строительного подрядчика Э.Хит. И хотя Оксфордский университет, служба офицером флота в годы войны и успешная парламентская карьера создали ему прочные позиции в руководстве консервативной партии, сто­ронники Хита накануне выборов стара­тельно создавали ему образ «человека из народа». Правда, противники Хита в рядах консервативной элиты никогда не пере­ставали считать его «выскочкой» уже на том основании, что он стал первым консервативным премьер-министром, не прошедшим Итона (т.е. не обучавшимся в привилегированной закрытой школе).

Программа Э.Хита, изложенная в предвыборном манифесте «Лучшее буду­щее», предусматривала достижение ста­бильного роста британской экономики в результате отказа от государственных ог­раничений свободы мастного предприни­мательства, включая ликвидацию ряда созданных лейбористами органов государ­ственного регулирования, и сокращения государственных расходов в национали­зированных отраслях промышленности и социальной сфере, но не расходов на во­енные нужды. Сотрудничество с проф­союзами для повышения эффективности производства в принципе не отвергалось, однако основой его должно было стать не равенство партнеров, а неуклонное подчи­нение тред-юнионов решениям правитель­ства. Такая концепция социально-эконо­мического развития Англии, названная сторонниками Хита «тихой революцией», выдвигалась в качестве альтернативы «на­учной революции» Г.Вильсона.

В октябре 1970 г. консервативное пра­вительство внесло в палату общин билль «Об отношениях в промышленности», ставший законом в августе 1971 г. Отныне всем профсоюзам предписывалось зареги­стрироваться в специальных органах го­сударственного надзора. Отказ от регист­рации лишал профсоюзное руководство законного статуса и автоматически пре­вращал всякую организуемую им забас­товку в «дикую», что могло повлечь за собой штрафы и даже тюремное заключе­ние. Кроме того, новый закон полностью запрещал стачки солидарности и полити­ческие выступления тред-юнионов.

Уже в период обсуждения билля в пар­ламенте выступления рабочих против него приобрели массовый характер. В демонст­рациях и однодневных стачках протеста участвовало несколько миллионов чело­век. Генсовет БКТ созвал в марте 1971 г. чрезвычайную конференцию, решавшую вопрос об объявлении всеобщей стачки протеста. И хотя большинство делегатов конференции поддержало позицию руко­водства генсовета, рекомендовавшего от­каз от сотрудничества с правительством и тактику «поэтапного противодействия» (отказ от регистрации, сопротивление от­дельным статьям билля, проведение забас­товок солидарности и т.п.), очень важно, что высказавшееся за проведение всеоб­щей стачки меньшинство представляло 4 млн. рабочих, т.е. почти половину орга­низованного рабочего движения.

С принятием закона «Об отношениях в промышленности» борьба против него не только не утихла, но стала еще более мощной. Если в 1970 г. в стачках было потеряно 11 млн. рабочих дней, то в 1972 г. – более 24 млн. В ходе массовых высту­плений рождались новые формы борьбы. Летом 1971 г. администрация крупнейшей частной судостроительной компании «Аппер Клайд Шипбилдерс» в Шотландии объявила о банкротстве фирмы и увольне­нии всех рабочих. По инициативе шоп-стюардов рабочие решили провести «тру­довую забастовку»: они «оккупировали» верфи и продолжали работу самостоя­тельно. В течение целого года судострои­тели под руководством комитета шоп-стюардов сумели не просто выстоять, но и резко повысить производительность тру­да, сделать предприятие рентабельным, после чего верфи были приобретены аме­риканской судостроительной компанией, а трудящиеся обеспечили сохранение тысяч рабочих мест.

Важное значение имела победа обще­национальной стачки 280 тыс. британских шахтеров в январе-феврале 1972 г., в ре­зультате которой они добились крупной прибавки к зарплате – на 25%. В апреле того же года 200 тыс. железнодорожников страны стали работать «строго по прави­лам», едва не парализовав тем самым транспортные перевозки. Правительству пришлось удовлетворить их требования и повысить заработную плату на 14%. Зна­чение побед, одержанных шахтерами и железнодорожниками, выходило за рамки конкретных экономических результатов; успеха добились рабочие двух крупней­ших отраслей государствен­ного сектора экономики в условиях, когда с февраля 1972 г. правительство ввело в действие карательные санкции закона «Об отноше­ниях в промышленности».

С осени 1972 г. кабинет Хита изменил тактику борьбы с рабочим движением. Главная ставка теперь была сделана на экономические методы, в первую очередь на «замораживание» заработной платы. На трехсторонних переговорах представите­лей правительства, предпринимателей и профсоюзов последние решительно от­вергли все предложения о «доброволь­ном» ограничении роста заработной пла­ты. Тогда в ноябре 1972 г. консерваторы провели через парламент закон о полном «замораживании» заработной платы, а в марте 1973 г. объявили о введении «вто­рой фазы» этой политики. Был установлен годовой максимум роста заработной пла­ты в 250 ф.ст. и созданы правительствен­ные органы с исключительными правами регулирования цен и доходов на 3-летний период.

Растущая конфронтация с профсоюза­ми внутри страны и неспадающее напря­жение в Ольстере заставляли Э.Хита с особым рвением искать успеха в области внешней политики. Центральным элемен­том консервативной предвыборной про­граммы «лучшего будущего» для Брита­нии в этой сфере было вступление в «Об­щий рынок». Однако английским пред­ставителям пришлось немало потрудиться, прежде чем в июне 1971 г. удалось дос­тичь предварительной договоренности об условиях вступления Великобритании в «Общий рынок». Англия обязывалась в течение полутора лет постепенно отме­нить таможенные пошлины в торговле со странами ЕЭС и «подтянуть» свои низкие цены на сельскохозяйственную продук­цию до уровня цен «шестерки». Размер финансового взноса Англии в бюджет ЕЭС должен был к началу 80-х годов дос­тичь почти четвертой части всех поступ­лений в казну «Общего рынка».

В октябре 1971 г парламент утвердил решение о вступлении Англии в ЕЭС на этих условиях. За решение о вступлении вместе с 282 консерваторами проголосо­вали 5 либералов и 69 лейбористов, против было подано 244 голоса. В январе 1972 г. Э.Хит подписал договор о присоединении Великобритании к ЕЭС, Евратому и Европейскому объединению угля и стали с 1 января 1973 г.

Цель сторонников участия Англии в «Общем рынке» была достигнута, но до­рогой ценой. Стоимость продуктов пита­ния только за 1973 г выросла на 15% и продолжала расти. В целях борьбы с ин­фляцией правительство объявило о сокращении в 1973/74 финансовом году го­сударственных расходов на социальные нужды на 1,2 млрд. ф.ст. Но зато за один лишь этот год британские инвестиции в странах ЕЭС выросли в пять раз.

Стремясь улучшить экономические по­зиции Англии при вступлении в «Общий рынок», консервативное правительство в 1973 г. добилось прироста промышленно­го производства на 7,7%. Но одновремен­но темпы инфляции поднялись до 15%, военные расходы увеличились до 3,6 млрд. ф.ст., а государственный долг возрос до 45 млрд. ф.ст. Экономический «рывок», таким образом, был осуществлен консерваторами за счет ухудшения долго­временных условий экономического раз­вития и снижения жизненного уровня на­селения.

В этих условиях Национальный союз горняков потребовал повысить базовые ставки заработной платы. Когда требова­ние было отклонено под предлогом необ­ходимости борьбы с инфляцией, шахтеры отказались от сверхурочных работ. Тогда в ноябре 1973 г. правительство Хита объя­вило чрезвычайное положение, перевело значительную часть промышленных пред­приятий на 3-дневную рабочую неделю и резко сократило подачу электроэнергии для бытовых нужд населения. Консерва­тивная пресса объясняла введенные лими­ты энергоснабжения «эгоизмом» шахте­ров, из-за которого электростанциям не хватает угля, рабочие других отраслей лишаются почти половины заработка, а женщины, старики и дети вынуждены мерзнуть в своих домах.

23 января 1974 г. исполком Нацио­нального союза горняков принял решение о начале с 10 февраля всеобщей стачки. В свою очередь, Э.Хит, уверенный, что ему удалось настроить население против шах­теров, распустил парламент и назначил на 28 февраля досрочные выборы. Впервые в послевоенной истории Англии избира­тельная кампания проходила в обстановке столь острой социальной конфронтации: всеобщая стачка шахтеров, чрезвычайное положение, обещания Хита «защитить порядок и покончить с тиранией тред-юнионов», материальные тяготы трудной зимы. Все это не могло не отразиться на настроениях избирателей.

Итоги парламентских выборов 28 фев­раля 1974 г. показали своеобразие расста­новки социально-политических сил в стране. Обе ведущие партии почти поров­ну разделили голоса 3/4 электората: за лейбористов проголосовало без малого 12 млн. человек (38,1% голосов), за консер­ваторов – более 11,5 млн. (37,2%). Пред­принятая правительством кампания запу­гивания населения не принесла ему успе­ха. Многие избиратели отдали голоса лей­бористам в надежде, что те искуснее ула­дят конфликт с профсоюзами. Неожидан­ного успеха добилась на выборах либе­ральная партия: за ее кандидатов было подано свыше 6 млн. голосов, т.е. каждый пятый избиратель (19,3%) высказался в пользу либералов. Этот успех объяснялся в первую очередь глубоким разочаровани­ем электората в программах ведущих пар­тий, их страхом перед дальнейшим усиле­нием конфронтации в обществе.

Окончательное распределение депу­татских мест в палате общин дополнило картину экономической и социальной не­устойчивости в стране элементом полити­ческой нестабильности. 301 депутатский мандат получили лейбористы, 296 – кон­серваторы, либералы довольствовались 14 мандатами, а 24 места достались предста­вителям остальных партий. Не ожидавший поражения своей партии Э.Хит попытался было создать правительственную коали­цию с либералами, но получил отказ. Но­вый кабинет было поручено сформировать лидеру лейбористов Г.Вильсону. Лейбо­ристская партия не имела абсолютного большинства в палате общин, и перспек­тива досрочных выборов в ближайшем будущем была вполне реальной.

Подход образованного Г.Вильсоном лей­бористского правительства меньшинства к решению экономических и социальных проблем страны во многом определялся задачами подготовки к новым парламент­ским выборам. Без промедления лейбори­сты выполнили важнейшее предвыборное обещание: отменили закон «Об отношени­ях в промышленности». Решением о по­вышении заработной платы шахтерам они урегулировали конфликт в угледобываю­щей промышленности. Была восстановле­на полная рабочая неделя на всех пред­приятиях. Проведенное ими «замораживание» квартирной платы в принадлежащих муниципалитетам домах позволило улуч­шить положение малооплачиваемых кате­горий трудящихся и пенсионеров. Был увеличен размер пенсионных пособий и субсидий на продукты питания.

В области внешней политики Г.Виль­сон подтвердил намерение своего кабине­та вывести британские войска с террито­рий «к востоку от Суэца». Он заявил так­же о том, что будет добиваться пересмот­ра условий участия Англии в ЕЭС. Поста­вив вопрос о необходимости снижения военных расходов Великобритании в НАТО до уровня других западноевропей­ских стран, он призвал использовать Североатлантический пакт в качестве «инст­румента разрядки».

Успешно решая задачу подготовки к парламентским выборам, кабинет Вильсо­на параллельно разрабатывал и новую социально-экономическую стратегию. Ключевым звеном се была идея «социаль­ного контракта» – очередного варианта лейбористской «политики доходов», вновь, как и за десять лет до этого, осно­ванного не на административном нажиме на профсоюзы, а на добровольном согла­шении с ними. В начале сентября очеред­ной съезд БКТ одобрил предварительные условия «социального контракта», обещавшего рабочим на каждый 1% роста цен повышение их заработной платы в среднем на 1,3%. Добившись такого успе­ха, лейбористские лидеры смело начали избирательную кампанию.

10 октября прошли вторые в 1974 г. парламентские выборы. Они принесли лейбористам более ощутимую победу, чем февральские. Собрав 39,3% голосов при­нявших участие в выборах, лейбористы получили 319 мест в палате общин и вер­нули себе абсолютное большинство, прав­да, всего в 3 места. Консерваторы потеря­ли 20 мест и располагали теперь 276 депу­татскими мандатами (35,8% голосов изби­рателей). Фракция либералов сократилась до 13 депутатов. Остальные места распре­делили мелкие политические партии, при­чем наибольшего прогресса добилась Шотландская национальная партия, полу­чившая 11 мест в палате общин.

Итоги выборов вызвали глубокое не­довольство в консервативной партии. В канун выборов Э.Хит и его сторонники выступили с идеей образования блока партий, оппозиционных лейбористам, под лозунгом «объединения нации». Маневр не удался. В ноябре большинство вновь избранных в палату общин консерватив­ных депутатов потребовали пересмотра процедуры выборов лидера партии и его ежегодного переизбрания. Это был уже открытый «бунт» против Э.Хита и его курса. Специально образованная партий­ная комиссия под председательством А.Дуглас-Хьюма в течение трех месяцев работала над новыми правилами, в соот­ветствии с которыми в феврале 1975 г. новым лидером консерваторов была из­брана Маргарет Тэтчер, занимавшая в правительстве Хита пост министра обра­зования.

После выборов лейбористское прави­тельство продолжило политику реформ. В 1975 г. оно провело законы о ликвидации значительной части закрытых учебных заведений за исключением самых приви­легированных частных школ и о дальней­шем улучшении пенсионного обеспече­ния. Был принят закон о промышленно­сти, согласно которому создавалось На­циональное управление предприятий, и вводилась процедура выработки соглаше­ний по вопросам планирования производства между этим государственным орга­ном и предпринимателями. Но главной задачей лейбористских кабинетов в то время стало преодоление хозяйственных трудностей.

В 1974 г. в Англии, как и в других раз­витых капиталистических странах, раз­вернулся самый сильный за весь послево­енный период экономический кризис. В 1974-1975 гг. промышленное производ­ство в Великобритании сократилось более чем на 10%. Около 30% промышленных мощностей страны оказались незагружен­ными, вследствие чего безработица уд­воилась – с 700 тыс. человек в начале 1974 г. до 1400 тыс. в 1975 г. Но если падение производства и рост безработицы воспри­нимались как «нормальные» проявления циклического кризиса, то совершенно не­привычным, «противоестественным», и потому опасным выглядел впервые проис­ходивший в условиях кризиса огромный рост цен: в 1974 г. розничные цены воз­росли на 19%, а в 1975 г. – на 24%. По тем­пам инфляции Англия обогнала все ос­новные капиталистические страны.

Летом 1975 г. Вильсону удалось до­биться официального заключения «соци­ального контракта» между правительст­вом и тред-юнионами сроком на два года. Профсоюзы добровольно обязались огра­ничить свои требования к росту заработ­ной платы 10% в год. Именно сдержива­ние роста оплаты труда стало основой антиинфляционной политики лейборист­ского правительства. Другие меры борьбы с кризисом были достаточно традиционны. Они включали повышение налогов на потребительские товары, сокращение го­сударственных расходов на социальные и культурные нужды и получение крупных внешних займов у МВФ. Последняя мера позволила несколько стабилизировать финансовое положение страны, но при этом государственный долг вырос с 45 до 56,5 млрд. ф.ст.

Важную роль в развитии экономиче­ского кризиса середины 70-х годов сыгра­ло обострение топливно-энергетических проблем. Казалось, решение этих проблем для Англии не составляет труда: она рас­полагала значительными запасами собст­венного высококачественного угля, а на рубеже 60-70-х годов были разведаны крупные залежи нефти и природного газа на шельфе Северного моря у побережья Британских островов. Однако промыш­ленная добыча нефти Северного моря на­чалась только в июне 1975 г., и ее влияние на преодоление кризиса было минималь­ным. Что же касается угля, то в 1960 г. его добыча обеспечивала 3/4 энергетических потребностей Англии, но к середине 70-х годов топливно-энергетический баланс страны существенно изменился: привоз­ная нефть занимала в нем 46,5%, а собст­венный уголь – лишь 38,5%. В условиях кризиса лейбористскому правительству удалось поднять добычу угля, но потреб­ность страны в импорте нефти все еще достигала 40% энергетического баланса.

Вместе с тем наличие у Англии собст­венных нефтяных месторождений сущест­венно меняло ее положение в «Общем рынке», страны которого целиком зависе­ли от импорта нефти. Используя благо­приятную возможность, Г.Вильсон на совещании глав правительств стран ЕЭС в декабре 1974 г. добился некоторого облег­чения финансовых условий участия Вели­кобритании в «Общем рынке». Поскольку предвыборная программа лейбористов связывала пребывание Англии в ЕЭС с пересмотром условий се членства, достиг­нутый Вильсоном успех позволил ему объявить о своем решении остаться в «Общем рынке». Это решение в палате общин поддержали 398 парламентариев, 172 выступили против (включая 7 мини­стров кабинета и 145 депутатов-лейбористов). Лейбористское руково­дство, получив убедительную поддержку в парламенте, все же не могло не учиты­вать, что выступившие против членства в ЕЭС левые лейбористы хорошо знали на­строения масс и были тесно связаны с профсоюзными организациями на местах. Успех в парламенте нужно было закре­пить, и Вильсон решился на беспреце­дентный маневр: он объявил о проведении первого в истории Англии общенацио­нального референдума.

Референдум по вопросу об участии Великобритании в «Общем рынке» состо­ялся 5 июня 1975 г. Из 40,5 млн. англичан, имевших право голоса, в нем приняло участие лишь 25,7 млн. человек. Две трети участников референдума (17,4 млн. человек) проголосовали за пребывание Англии в ЕЭС. Низкая активность рядовых изби­рателей, позволившая законно принять важное решение меньшинством в 43% голосов, свидетельствовала о том, что во­прос об «Общем рынке»,– занимавший столь значительное место в политической борьбе 60-х – начала 70-х годов, начал те­рять свою остроту по мере развития объ­ективного процесса интеграции британ­ского хозяйства в систему ЕЭС. Распро­странявшееся в массах населения Британ­ских островов ощущение общности евро­пейских проблем, своей причастности к заботам континента побуждало лейбори­стский кабинет к активизации участия в общеевропейском процессе. На заключи­тельном этапе подготовки Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе английская делегация энергично способ­ствовала его завершению, и 1 августа 1975 г. премьер-министр Г.Вильсон вместе с главами других европейских государств США и Канады подписал Заключитель­ный акт Хельсинкского совещания.

Усилия лейбористского кабинета Вильсона в условиях кризиса 1974-1975 гг. позволили стабилизировать ситуацию внутри страны и поднять международный престиж Англии. Однако приближение выхода из кризиса требовало выработки долговременной программы действий правительства в новых условиях. А кон­кретной программы руководства страной во второй половине 70-х годов лейбористское правительство не имело. В этом, по-видимому, следует искать объективные причины неожиданной отставки Г.Виль­сона, о которой он объявил 16 марта 1976 г., хотя сам премьер-министр моти­вировал свое решение «личными причи­нами».

Преемником Вильсона на посту главы правительства и лидера лейбористской партии стал Джеймс Каллагэн. Смена гла­вы правительства не означала резкого из­менения правительственного курса. Но отсутствие ясной стратегии очень скоро дало о себе знать. После выхода из кризи­са британская экономика с трудом адап­тировалась к новому состоянию мирового хозяйства. Предкризисный уровень произ­водства был достигнут только в мае 1977 г., но и после этого темпы экономического роста оставались низкими: по среднегодо­вым темпам прироста ВВП Англия почти вдвое уступала средним показателям ос­новных развитых стран – 1,4 против 2,7%.

Проведение политики «социального контракта» – основы всей социально-экономической политики лейбористского правительства – в такой обстановке натал­кивалось на растущее сопротивление ра­бочих. В июне 1976 г. чрезвычайный съезд БКТ еще не отклонил ужесточенные усло­вия «социального контракта», но принял резолюцию с призывом вернуться к прак­тике свободного договорного регулирова­ния заработной платы. А год спустя, в те­чение которого число забастовок удвои­лось, новый съезд БКТ решительно осудил практику «социального контракта», что означало ее фактический провал.

Вновь обратившись к административ­ным мерам ограничения роста заработной платы и введя жесткий режим экономии государственных расходов на социальные нужды, правительство Каллагэна парал­лельно пыталось снизить безработицу и стимулировать рост производства в част­ном секторе. Были установлены налого­вые льготы для частного бизнеса, увели­чены государственные ассигнования на обновление основного капитала. Но, опа­саясь дальнейшего роста инфляции, пра­вительство тут же рекомендовало круп­ным банкам сократить объемы кредитова­ния и усилить контроль над денежной массой. Противоречивость и непоследова­тельность подобной экономической поли­тики были настолько очевидны, что в де­кабре 1978 г. правительственный курс был осужден большинством палаты общин, т.е. не только оппозицией, но и частью депутатов-лейбористов.

Шаткость позиций лейбористского ру­ководства обнаруживалась не только в провале социально экономической политики. Партия быстро теряла поддержку в массах электората. На муниципальных выборах в мае 1977 г. консерваторам уда­лось завоевать свыше тысячи новых мест в органах местного самоуправления и по­лучить контроль над муниципалитетами большинства крупных городов страны. Еще большую тревогу вызывала у кабине­та ситуация в парламенте: к 1977 г. в ре­зультате поражений на дополнительных выборах лейбористская фракция утратила 8 депутатских мест и лишилась абсолют­ного большинства в палате общин. В этих условиях едва ли не главной заботой пра­вительства Каллагэна стали попытки соз­дания парламентских блоков с «малыми» партиями ради удержания власти любыми средствами.

В марте 1977 г. лейбористскому руко­водству удалось заключить подобную сделку с либеральной партией. Последняя остро нуждалась в поднятии собственного престижа после разразившегося летом 1976 г. громкого политического скандала, связанного с моральной деградацией и криминальными действиями бывшего ли­дера либералов Дж.Торпа. Новый их ли­дер Дэвид Стил тактически верно предпо­чел прозябанию в оппозиции блокирова­ние с правящей партией. Лейбористско-либераль­ный блок не был правительст­венной коалицией, поскольку правитель­ство осталось однопартийным, а либе­ральная фракция оказывала поддержку правительственным мерам только в пар­ламенте. Но за поддержку лейбористский кабинет вынужден был платить немалую цену. Так, ссылаясь на условия соглаше­ния с либералами, правительство отказа­лось выполнить принятые на съезде БКТ и конференции лейбористской партии в 1976 г. решения о национализации част­ных банков и страховых компаний.

Парламентский блок лейбористов и либералов просуществовал около полуто­ра лет: о его разрыве Д.Стил официально объявил в октябре 1978 г. После этого единственной надеждой кабинета Калла­гэна на сохранение власти оставались фрак­ции национальных партий, и в пер­вую очередь самая большая из них – фрак­ция Шотландской национальной партии.

Национальный вопрос в Соединенном королевстве, не говоря уже о Содружестве, по существу, никогда не исчезал из политической жизни, но в 70-х годах про­изошло резкое обострение межнациональ­ных отношений. Крайне напряженной ос­тавалась ситуация в Северной Ирландии. После проведенных там в мае 1975 г. вы­боров в конституционный конвент объе­диненная коалиция юнионистов, полу­чившая абсолютное большинство мест в нем, фактически завела работу конвента в тупик, и управление делами провинции по-прежнему реально осуществлялось из Лондона.

В первой половине 70-х годов законо­дательство консервативного кабинета Э.Хита, направленное на ограничение прав иммигрантов-выходцев из стран Азии, Африки и островов Карибского моря, во многом способствовало оживлению шо­винистических, расистских настроений у масти английского населения. На этой почве возникали различные ультраправые группы, многие из которых объединялись вокруг основанного еще в 1966 г. профа­шистского Национального фронта. «Фронт» неоднократно проводил прово­кационные шествия и марши под расист­скими лозунгами в населенных преиму­щественно этническими меньшинствами кварталах Лондона и других крупных го­родов, финалом которых нередко станови­лись открытые столкновения и погромы.

Заметно активизировалось движение за национальную и культурную автономию в Шотландии и Уэльсе. Оно создавало объ­ективную основу для поисков демократи­ческого решения проблем национальных регионов Великобритании. Лейбористское правительство разработало свой вариант такого решения еще при Вильсоне. В но­ябре 1975 г. была обнародована «Белая книга», предлагавшая учредить законода­тельные собрания в Шотландии и Уэльсе, передав им решение вопросов самоуправ­ления, образования, медицинского обслу­живания, строительства дорог и жилья, охраны окружающей среды и т.п. Делеги­рование части полномочий центральной власти автономным региональным выбор­ным органам получило название «деволюции». В 1976 г. соответствующий законо­проект был внесен в парламент, где его обсуждение затянулось на два с лишним года.

Выдвижение проблемы «деволюции» на авансцену политической жизни в 1978 г. было вызвано не столько стремле­нием кабинета Каллагэна решить набо­левший национальный вопрос, сколько его борьбой за удержание власти. С по­мощью голосов депутатов от националь­ных партий лейбористам удалось полу­чить принципиальное одобрение биллей о «деволюции» в палате общин, но их про­ведение в жизнь было поставлено в зави­симость от итогов референдумов в Шотландии и Уэльсе. Эту последнюю ставку Каллагэн проиграл: состоявшиеся в начале 1978 г. референд