ЛЕКЦИЯ 6. АНГЛИЯ В XVIII в.

1. Развитие конституционной монархии в XVIII в.

2. Промышленный переворот и его значение.

3. Великая французская революция и ее влияние на внутриполитическую обстановку в Англии.

4. Англия в антинаполеоновской коалиции.

1. К началу XVIII в. в Англии были приняты три важных консти­туционных закона (Хабеас корпус акт, Билль о правах, Акт об устрое­нии), составивших писаную часть английской конституции.

После Вильгельма и Марии королевский титул получила сестра последней Анна (1702-1714); затем правили короли из немецкой династии Ганноверов. Согласно закону о престолонаследии 1701 г., короли из династии Стюартов навсегда лишались права на престол.

В конституционном развитии Англии XVIII в. можно выделить два основных направления: возвышение парламента и становление кабине­та министров.

Парламент. Как и прежде, парламент Англии двухпалатный. Верх­няя палата (палата лордов) состояла из лиц, занимающих места либо по наследству, либо по должности, либо по назначению короля.

Нижняя палата (палата общин) формировалась на основе избира­тельного права. Обе политические партии (тори и виги) стремились ограничить круг избирателей, однако виги отстаивали имущественный ценз вообще, а тори – ценз земельный.

В 1710 г. был издан закон, установивший, что избранными в парла­мент могли быть лица, имеющие доход от недвижимости в размере 500 фунтов стерлингов в сельской местности и 300 фунтов стерлингов в городах. Господство аристократии в парламенте обеспечивали высо­кий имущественный ценз и старая средневековая избирательная систе­ма. Главной опорой аристократии были так называемые карманные и гнилые местечки, посылавшие своих представителей в парламент в соответствии с королевскими грамотами, полученными еще в средние века. По той или иной причине население этих местечек стало немного­численным, и они попадали в полную зависимость от местных аристо­кратов, которые и решали, кто будет заседать в парламенте. Политичес­кое господство аристократии обеспечивалось также подкупом избира­телей и членов нижней палаты, например, путем предоставления пос­ледним должностей. Акт об устроении 1701 г. запретил совмещение членства в нижней палате с занятием государственной должности. Од­нако актом 1706 г. было установлено, что член нижней палаты, полу­чивший назначение на государственную должность, должен быть пере­избран, если хотел оставаться в парламенте.

Итак, нижняя палата по своему социальному составу мало чем от­личалась от верхней, что обусловливало господство аристократии в парламенте. Но английская аристократия не была замкнутым сослови­ем – ее ряды пополнялись за счет разбогатевших промышленников, торговцев; она умела представлять не только свои интересы, но и инте­ресы буржуазии, благодаря чему сохранялось руководящее положение аристократии.

Столь определенный социальный состав парламента обеспечивал возможность расширения его полномочий: господствующие классы не боялись вручить ему всю полноту власти.

С 1707 г. королевская власть перестала пользоваться правом вето, тем самым передавая парламенту всю полноту законодательной власти.

В 1716 г. был принят закон, увеличивающий срок полномочий чле­нов нижней палаты с трех до семи лет и обеспечивающий, таким обра­зом, известную независимость парламента от избирателей.

Кабинет министров.В XVIII в. в Англии был создан кабинет мини­стров – орган, занимающий особое место в государственном строе.

Лишив короля законодательной власти, парламент стремился огра­ничить его деятельность в исполнительной области, оттеснив монарха от управления делами кабинета и поставив деятельность кабинета под свой контроль. Это вполне успешно было достигнуто с помощью кон­ституционного прецедента.

Согласно одному из первых неписаных правил, обеспечивающих самостоятельность кабинета министров, кабинет заседает без короля. С середины 20-х гг. XVIII в. король не посещал заседания кабинета мини­стров, в результате чего его члены не испытывают непосредственного королевского давления, что увеличило самостоятельность этого органа и, кроме того, способствовало созданию должности премьер-министра.

Взаимоотношения кабинета с королем изменились вследствие при­знания прин­ципа неответственности монарха, выражающегося в фор­муле: «Король не мо­жет быть неправ». Утверждение этого принципа было логическим продолжением правила контрассигнатуры, сформу­лированного в Акте об устроении 1701 г., согласно которому за под­писанный документ ответственность несет министр. Утверждение принципа неответственности монарха лишало его реальной власти. Ни одной из многочисленных прерогатив король не мог осуществить самостоятельно.

Перенос ответственности на членов кабинета привел к контролю парламента за их деятельностью. Политическая ответственность чле­нов кабинета перед парламентом выражалась в отставке члена кабине­та, политика которого не получала поддержки палаты общин. В первой половине XVIII в. парламентская ответственность членов кабинета но­сила индивидуальный характер. Солидарная ответственность мини­стров как важнейший принцип развитого английского парламентариз­ма сформировалась к концу XVIII в.

Важным положением, ослабившим влияние короля на кабинет ми­нистров, было ограничение королевского права назначения и увольне­ния высших государственных должностных лиц, что связано с усиле­нием парламента и политических партий. Король был вынужден счи­таться с мнением парламентского большинства.

В середине XVIII в. в английской конституционной практике уста­новилось правило, согласно которому король назначает на важнейшие кабинетные должности только тех лиц, которых поддерживают парла­ментское большинство и его лидеры.

Ослабление влияния короля на кабинет министров усиливает кон­троль над последним со стороны парламента.

В первой половине XVIII в. начинает формироваться чрезвычайно важный принцип, определяющий до сих пор основу взаимоотношений кабинета министров с парламентом: кабинет пребывает у власти, пока имеет поддержку большинства палаты общин. Стало совершенно очевидным, что нельзя управлять, если парламент и в особенности палата общин, от которой зависело утверждение бюдже­та, против политики кабинета. Сотрудничество парламента гарантиро­валось тому кабинету, в который входили лидеры парламентского пар­тийного большинства. Таким образом, еще одним нововведением было формирование кабинета на партийной основе.

Так, в течение XVIII в. кабинет министров Великобритании стано­вится обособленным от короля высшим органом управления государ­ственными делами, состоящим из основных должностных лиц государ­ства – лидеров партии большинства в парламенте и коллективно от­ветственным перед палатой общин. Такое правительство носит назва­ние ответственного правительства. Его существование является от­личительным признаком парламентской системы, которая и сложилась в Англии к концу XVIII в.

2. Одним из важнейших событий не только в истории Англии, а и всего мира, является промышленный переворот. Этот процесс не был случайным. Он имел целый ряд предпосылок. Во-первых, ограбление колоний в XVIII в. систематически приносило Англии колоссальные богатства, и собственники их искали возможно­сти для наиболее выгодного помещения капиталов. Капиталистам-предпринимателям, создававшим крупные централизованные ма­нуфактуры, легко было найти средства для расширения этих предприятий, для введения самых дорогостоящих усовершенство­ваний, если только они обещали впоследствии высокие прибыли. Когда развитие мануфактуры подготовило создание машин, на­личие свободных капиталов обеспечило их быстрое распростране­ние и практическое применение изобретений.

Другой важный процесс – аграрный переворот XVIII в. – обес­печил промышленности рабочие руки. Господствовавшие в парла­менте сквайры парламентскими актами предоставляли землевла­дельцам право на огораживание. Эти «парламентские огораживания» в течение XVIII в. привели к окончательной ликвидации английского крестьянства. Свыше 1,5 млн. человек, которые к началу XVIII в. имели еще наделы (копигольдеры и мелкие фригольдеры), были теперь обезземелены, и их могли ис­пользовать сквайры в качестве сельскохозяйственных рабочих, а капиталисты – в качестве наемных рабочих мануфактур, а по­том – фабрик.

В результате всех этих процессов к середине XVIII в. сложи­лись предпосылки для перехода от мануфактурного к машинному производству.

Первые наибольшие успехи были достигнуты в хлопчатобумажном производстве, которое в XVII-XVIII вв., по мере роста ввоза хлопка из колоний, становилось все более массовым. Первым крупным успехом было создание в 1733 г. механиком Кеем летучего челнока, который сразу повысил производительность труда ткача вдвое. В 1785 г. Э. Картрайт изобрел механический ткацкий станок, производительность которого в 40 раз превышала производительность ткача, работав­шего вручную.

Параллельно шло быстрое развитие механизации и в другой составной части хлопчатобумажного производства – в прядении. Уже в 1738 г. была создана первая прядильная машина, в кото­рой самый процесс прядения был механизирован, хотя вся маши­на приводилась в действие еще вручную. Ткач Д.Харгривс изо­брел в 1765 г. более совершенную механическую прялку, на кото­рой можно было работать сразу многими веретенами (до 20).

В 1769 г. делец Аркрайт основал фабрику с прядильной маши­ной, работающей на водяном двигателе. Примеру Аркрайта сразу последовало немало предпринимателей. Если в 1780 г. в Англии насчитывалось 20 прядильных фабрик, то в 1790 г. их было уже 150. Фабрики строились обычно на берегах рек, так как двигате­лем пока еще оставалось водяное колесо.

Огромный интерес представляет история создания паровой машины. Это объясняется не только тем, что эта машина произвела подлинную революцию в развитии производства, но и в связи с тем единством теории и практики, науки и производства, которое впервые проя­вилось в работе над этим великим изобретением. До этого разви­тие естественных наук, хотя и определялось в конечном счете потребностями общества, было лишь в некоторых областях зна­ния непосредственно связано с практикой. Данные науки, резуль­таты исследований, как правило, не использовались для повыше­ния производительности труда.

В самом начале периода Реставрации, в 1662 г., в Лондоне оформилось «Королевское общество», игравшее роль английской Академии паук. Основным принципом этой первой английской научной организации (если не считать университетов) был отказ от схоластики, от догматических методов «доказательств». Только наблюдение за жизнью природы, эксперимент и точный матема­тический расчет признавались в кругах Королевского общества подлинной наукой. Считалось само собой разумеющимся, что дан­ные науки не могут прийти в противоречие с учением церкви. Автор первой истории Королевского общества епископ Спарт, про­славляя труды ученых, утверждал, что, за исключением проблем бога и души, «они вольны судить, как им заблагорассудится».

В числе членов Королевского общества были такие выдающие­ся ученые, как один из создателей аэростатики и современной хи­мической науки Роберт Бойль, Исаак Ньютон (1643-1727), открывший закон всемирного тяготения и сделавший ряд открытий в области оптики и других разделов физики и астроно­мии, естествоиспытатель Роберт Гук, открывший клеточное строе­ние вещества и усовершенствовавший микроскоп, и многие дру­гие. В науке начинается специализация; универсальные ученые уже немыслимы, поскольку начали накапливаться научные данные в ряде наук, и овладение ими, а также дальней­шие эксперименты требовали всей жизни.

Бурный рост производства в период промышленной революции тесно и непосредственно связал науку и производство, взаимно их обогащая. В 1769 г. лаборант университета в Глазго Джемс Уатт (1736-1818) изобрел паровую машину. В 1784 г. он создал паро­вую машину «двойного действия», в которой пар, расширяясь, оказывал давление то на одну, то на другую сторону поршня. Это была подлинно универсальная машина, применимая в самых различных областях производства, а впоследствии, с некоторыми усовершенствованиями,– и на транспорте.

В способности паровой машины играть роль двигателя в прак­тически любых условиях и заключалась ее великая революцион­ная роль в развитии производства. Для производства машин по­требовалось изменить металлургию.

Выплавка железа – один из древнейших видов производства – находилась в конце XVII в. почти в таком же состоянии, как три тысячи лет тому назад. Этот процесс проводился по-прежнему с применением древесного топлива, запасы которого в Англии быст­ро истощались. Лишь в начале XVIII в. кузнецы начали приме­нять для плавки металла, в частности – чугуна, кокс, однако про­шло не менее полувека, прежде чем были разрешены коренные проблемы массового производства чугуна на каменном угле. Ре­шающего успеха в этом добился Дерби, который стал примеши­вать к железной руде во время плавки на каменном угле негаше­ную известь и получил чугун высокого качества. В 1756 г. он основал чугуноплавильный завод, который давал свыше 8 тыс. тонн чугуна в год. Насколько грандиозна была эта цифра для того времени, видно из того, что в 1720 г. во всей Англии было произведено 18 тыс. тонн чугуна.

Рост машиностроения потребовал не только увеличения коли­чества чугуна, но и высококачественного сварочного железа и стали.

Задача получения стали и железа была столь неотложной, что английские специалисты упорно работали над ее решением и на­шли несколько вариантов его. Наиболее значительным из них был метод пудлинговапия и проката, предложенный Кортом в 1784 г. В построенной им печи, работающей на каменном угле, можно было получить в больших количествах мягкое полосовое железо. Теперь уже растущая машиностроительная промышленность была обеспечена металлом. В результате этого механизация пошла очень быстрыми по тем временам темпами.

Важнейшей составной частью промышленного переворота ста­ло развитие транспорта. Были улучшены существующие сухопут­ные дороги. Ж.Л.Макадам разработал способ твердого покрытия поверхности дороги, что дало возможность осуществлять перевоз­ки (на конной тяге) значительно быстрее в любую погоду. Боль­шое значение имело строительство каналов, которые соединяли промышленные районы с угольными центрами; это делало воз­можным доставку угля на фабрики в большом количестве и по сравнительно низким ценам. Например, после прорытия канала к важнейшему центру текстильной промышленности, Манчестеру, уголь в этом городе и во всем Ланкашире стал дешевле вдвое. Си­стема каналов связала важнейший порт юго-восточной Англии Лондон с крупнейшим западным портом Ливерпулем. Некоторые усовершенствования были проведены также в речном и морском торговом флоте. Но все это были лишь полумеры.

Усилия изобретателей были направлены на создание принци­пиально нового вида транспорта, который был бы построен на ис­пользовании паровой машины. Поставить машину Уатта на колеса без существенных конструктивных изменений было невозможно, так как она была очень тяжелой и потребляла слишком много угля.

В начале XIX в. специалисты пришли к выводу, что необходи­ма такая паровая машина, которая обходилась бы без конденса­тора, сильно утяжелявшего машину, а отработанный пар не ох­лаждался бы, а просто выпускался в воздух. По этому пути пошел талантливый механик-самоучка, сын рудничного кочегара, Стефенсон (1781-1848). Он направил отработанный пар в дымовую тру­бу и таким образом выпускал его из машины. Это дало возмож­ность избежать потерь на конденсацию пара, снизило вес двигателя и позволило использовать его для перевозки грузов. Паровоз Стефенсона двигался с колоссальной для того времени скоро­стью – 20 миль в час. Этого рекорда Стефенсон добился на пер­вой в мире железнодорожной линии Стоктон–Дарлингтон в 1825 г., и с этого момента начинается строительство железных до­рог сначала в весьма ограниченных масштабах, а затем – с лихо­радочной скоростью.

В период с 1830 по 1870 г. железные дороги появились во всех развитых и во многих отсталых районах мира, связав быстрым и дешевым транспортом самые отдаленные районы государств с их промышленными и административными центрами, а также необы­чайно облегчив доставку товаров и пассажиров из одних стран в другие.

В промышленном преобразовании мира железные дороги сыгра­ли исключительную роль. Наиболее прямое, непосредственное влияние они оказали на развитие металлургии и металлообраба­тывающей промышленности. Огромное количество металла потре­бовалось в 40-60-х гг. XIX в. для одной только прокладки рельс; но, кроме того, металл нужен был для строительства паро­возов, вагонов, различного железнодорожного оборудования. По­явились новые крупнейшие индустриальные предприятия – паро­возостроительные заводы, потреблявшие не только металл, но и оборудование, что, естественно, привело к росту усовершенство­ванного станкостроения, производства паровых машин для при­ведения в движение всевозрастающего количества станков и т. д. Все это будило конструкторскую мысль и способствовало даль­нейшему развитию техники производства.

Решающим скачком, завершившим промышленный переворот, было то новое явление в технике, которое получило распростране­ние в 60-х годах XIX в., а именно начало производства машин при помощи машин. До сих пор машины создавались почти исключи­тельно для производства предметов потребления. Но по мере того как машиностроительная промышленность приобретала массовый характер, возникали предпосылки для создания машин, произво­дящих машины – сложные станки, паровые молоты и т. д. Появ­ление машиностроительных заводов, продукция которых потреб­лялась не текстильными и другими предприятиями легкой про­мышленности, а машиностроительными заводами, было последней фазой промышленного переворота, завершением подлинной ин­дустриализации.

Промышленная революция изменила весь облик Великобрита­нии. Она слабо сказалась лишь на южных графствах, где не сложи­лись районы массового фабричного производства. Это была «зе­леная страна», сохранившая в основном черты старой, сельской Англии. Примерно так же обстояло дело в Северной и Южной Шотландии. Но почти все прочие территории страны преобрази­лись за столетие промышленной революции до неузнаваемости. Почти исчезли лесные массивы. Изменилась география страны, перерезанной каналами и железными дорогами, произо­шло гигантское перемещение ее производительных сил. Даль­нейшее развитие территориального разделения труда, сложив­шееся в XVI–XVII вв., привело к выделению основных про­мышленных районов с более или менее четко выраженной специализацией па определенных отраслях производства.

Металлургия теперь целиком перешла па использование ка­менного угля, и районы его залегания (особенно если поблизости была железная руда) стали важными центрами угольной, метал­лургической, а нередко и машиностроительной промышленности. Южный Уэльс, Средняя Шотландия, Западный Мидленд – тако­вы были основные районы развития тяжелой промышленности. Побережье и долины Южного Уэльса, так называемая «Черная страна» – угольный бассейн Стаффордшира (близ Бирмингема), районы Бирмингема и Шеффилда,а также долина Клайда в Шот­ландии поглощали все больше рабочих рук, и сюда перемещалось «избыточное» население из отсталых аграрных районов, в том чис­ле – эмигранты из Ирландии. Здесь стали сосредоточиваться ос­новные и наиболее активные отряды промышленного пролета­риата, здесь же концентрировалась и быстрорастущая промышлен­ная буржуазия. Образование этих двух классов было главным социальным результатом промышленного переворота.

Впрочем, и в размещении основных отраслей легкой промыш­ленности, прежде всего текстильной, произошли перемены, также способствовавшие концентрации массовых отрядов промышлен­ного пролетариата в определенных регионах. Производство шер­стяных тканей стало почти монополией фабрикантов Западного Йоркшира. Юго-западные районы и Восточная Англия не смогли выдержать конкуренции, поскольку они не располагали угольны­ми ресурсами, а привозить уголь для паровых двигателей издалека было слишком дорого. В Йоркшире же каменноугольная про­мышленность была достаточно развита, чтобы обеспечить местное сукноделие дешевым углем.

Хлопчатобумажная промышленность, работавшая на привоз­ном хлопке, сосредоточилась в Ланкашире, и его центр – Манче­стер – стал признанной «столицей текстиля». Находящийся рядом Ливерпуль с первоклассным портом обеспечивал доставку хлопка (преимущественно из США), а ливерпульские купцы обладали достаточными капиталами для строительства фабрик и покупки паровых машин и иного оборудования. Уголь же – хотя и не в таких масштабах, как в основных бассейнах, имелся в самом Ланкашире, да и доставить его по морю из Южного Уэльса через Ливерпуль, а затем – по каналу было не так дорого. Вторым по значению центром хлопчатобумажной промышленности был рай­он Глазго.

Победа машинного производства в известной мере содейство­вала некоторому развитию грамотности; сам предприниматель был заинтересован в том, чтобы рабочий мог произвести необходимые измерения и расчеты, связанные с эксплуатацией машины, был бы способен прочесть и понять инструкцию и т.д. Английская буржуазия вынуждена была проявить «заботу» о начальном обра­зовании. С конца XVII в. делом образования занимались различ­ные религиозно-благотворительные общества, такие, как «Обще­ство распространения христианских знаний», «Общество распро­странения Евангелия» и в особенности созданное в 1750 г. «Общество распространения религиозных знаний среди бедных».

Эти общества стали создавать начальные школы в Англии и в колониях. К началу XIX в. уже в 2/3 приходов существовали начальные школы. В 1802 г. впервые в истории Англии был издан закон об образовании. Этим законом предприниматели обязывались создавать фабричные школы, в ко­торых фабричные и ремесленные ученики должны были обучаться в течение четырех лет одновременно с работой на производстве. Закон этот выполнялся фабрикантамикрайне неохотно, но даже там, где фабричные школы возникли, они давали лишь самые при­митивные сведения. Среди учителей приходских и фабричных школ было немало таких, которые не смогли поставить свою подпись, когда этого потребовали обследователи.

Несколько лучше обстояло дело в школах, созданных в конце XVIII в. Джозефом Ланкастером – ремесленником и энтузиастом-учителем. Его школы для бедных строились по системе, которая получила название ланкастерской: учитель обязывал старших учеников обучать младших, продолжая в свою очередь учиться у тех, кто успел приобрести больше знаний. Хотя сам Ланкастер уверял, что видит в этой системе чисто педагогические преимуще­ства, дело заключалось, конечно, не в этом: такая система давала возможность одновременно обучать сотни детей, не затрачивая на это почти никаких средств. И все же в целом даже в XIX в. на­чальное образование широких слоев народа было поставлено из рук вон плохо. По мере усложнения машин их дальнейшее кон­струирование и даже техническое руководство их установкой становилось делом специально подготовленных людей – инженеров и техников.

Для подготовки технически образованных предпринимателей с XVIII в. наряду с классическими закрытыми средними школами для детей верхов общества появились реальные средние школы, главным образом в промышленных центрах. Здесь внимание учи­телей было сосредоточено на естественных науках и новых язы­ках, вместо бесконечной зубрежки латыни и греческого языка, которые оставались главными предметами в классической школе. Принципы реальной школы горячо отстаивал известный англий­ский ученый XIX в. Герберт Спенсер (1820-1903). Высшее тех­ническое образование давалось в университетах и Королевском институте (научно-учебном учреждении, основанном в 1799 г.), абсолютно недоступных для людей из народа.

Умственный труд все более отделялся от физического и ста­новился монополией выходцев из господствующих классов; таков был один из важных результатов промышленного переворота.

3. Огромное воздействие на развитие человечества оказала Великая французская революция. Не осталась в этом смысле в стороне и Англия. Она по-разному оценивалась в стране. Отношение всех классов и группировок английского общества к французской революции определялось не столько различиями в трактовке происходивших во Франции событий, сколько расста­новкой классовых сил в самой Англии. На ранних стадиях револю­ции (примерно до лета 1792 г., до казни французского монарха) борьба в Англии развернулась между двумя лагерями – сторонников и противников революции, причем на этом этапе широкие круги промышленной буржуазии выступали против феодально-олигархической реакции.

Буржуазно-либеральное восприятие французской революции как торжества «принципов 1688 г.», т.е. идей конституционализ­ма, ярко отразилось и в собственно политических декларациях, и в поэзии, и в живописи. Одним из представителей этого крыла был знаменитый политическийкарикатурист Джемс Гилри (1757-1815). Его рисунок «Приношение свободе» изображает коленопреклоненного Людовика XVI перед богиней сво­боды, которая сидит на развалинах Бастилии.

Восторженно приняли французскую революцию и молодые поэты складывавшейся в то время «Озерной школы» (или лэйкисты) – Уильям Вордсворт (1770-1850), Самюэль Кольридж (1772-1834) и Роберт Саути (1774-1843). В оде «На честь взятия Бастилии» Кольридж не только безоговорочно поддерживает и прославляет восставший парод, но и рассматривает его как носителя справедливости.

На французские события откликнулось и «Общество револю­ции», созданное вигской знатью и интеллигенцией в честь «слав­ной революции» и призванное поддерживать в народе представ­ление о вигах как о защитниках демократии и вообще «принципов 1688 г.» Среди деятелей «Общества» были такие выдающиеся по­литики, как лидер вигов Чарльз Фокс, знаменитый драматург и политический дея­тель Ричард Шеридан, видный ученый и радикальный публицист Джозеф Пристли, мыслитель Ричард Прайс и др. Именно по ини­циативе Прайса «Общество революции» направило торжественный адрес Национальному собранию Франции, выразив пожелание, чтобы свобода «распространилась по Европе и по всему миру».

В речах Прайса па заседании «Общества революции» была высказана мысль, что французская революция пошла дальше анг­лийской «революции» 1688 г., и теперь уже Англия должна дого­нять Францию по уровню политического развития. Это, однако, отнюдь не означало, что он призывал к новой революции в Анг­лии. По существу, программные требования либеральных элемен­тов не шли дальше проведения парламентской реформы. Именно в полемике с Прайсом Эдмунд Берк написал свои «Размышления о французской революции» (1790) – книгу, став­шую своеобразным манифестом идей английской и международной реакции.

Как говорил Берк, каждый период может развиваться лишь в рус­ле традиции, созданной предками, причем главным законом су­ществования общества является «закон сохранения». Любая ломка общественного и политического уклада, любая попытка создать совершенно новый порядок вещей, построенный в соответствии с выводами разума, противоречит этому закону. Идеи Берка стали теоретическим обоснованием политики всесильного премьер-миинстра У.Питта-младшего (представитель партии тори); эти же идеи во многом характерны для всей последующей истории торийской партии. По существу, книга Берка была призывом к интервенции про­тив французской революции и к террористическому разгрому ли­беральных и демократических сил в самой Англии.

События 1792 г. во Франции стали переломным моментом в отношении широких кругов бур­жуазии к французской революции и в их политической позиции вообще. Частично этот поворот объяснялся ходом событий во Франции. В ходе войны с Австрией, Пруссией и другими феодаль­ными монархиями революционная Франция начала одерживать блестящие победы. 10 августа 1792 г. король Людовик XVI был свергнут с престола, и Франция была провозглашена республикой, французская буржуазия все более решительно брала власть в свои руки, и надежды на ослабление Франции в результате революции явно проваливались. Наоборот, Франция могла превратиться в грозного конкурента и подорвать английское промышленное и торговое первенство. Следовательно» материальные интересы английских промышленников требовали не поддержки революции, а борьбы против нее и толкали буржуа­зию в объятия крайней феодально-олигархической реакции.

Внутри Англии она также видела главную опасность для себя не в господстве олигархии, а в растущей политической активно­сти широких масс народа, прежде всего рабочего класса.

В 90-х годах XVIII в. происходит обострение классовой борьбы. Главной активной силой массовых народных волнений, которые охватили практически, все графства Англии, Шотландию и Уэльс, были рабочие. К этому времени рабочий класс Великобритании ус­пел уже выработать первичную форму своей организации – тред-юнионы. Существуя в форме клубов, обществ взаимопомощи, ста­чечных комитетов, либо открыто именуя себя профессиональными союзами, эти организации воспитывали своих членов в духе един­ства классовых интересов. В течение 1792 г. бастовали ткачи Ланкашира, шахтеры Лидса, Бристоля, графств Корнуэлла и Ланкашира, плотники Ливерпуля, кожевники Лондона.

Массы бастующих рабочих стали прислушиваться к голосу де­мократичес­ких мыслителей и даже создавать свои политические организации. Над всей демократической публицистикой той эпохи возвышается трактат Томаса Пэна «Пра­­ва человека» (1791-1792), сыгравший выдающуюся роль в фор­мировании революционно-демократической идеологии в Англии. Опровергая концепцию Берна, Пэн выдвинул широкую политическую программу, выходившую далеко за пре­делы либеральной программы «Общества революции». Не робкая парламентская реформа, а коренная ломка государственного и об­щественного строя необходима Англии.

Под влиянием идей Пэна находились и те передовые рабочие, мелкие собственники и интеллигенты, которые с конца 1791 г. на­чали создавать свои политические организации. В эти месяцы воз­никли народные общества в Шеффилде, Норвиче, а в начале 1792 г. была основана самая крупная и значительная демократическая организация той эпохи – Лондонское корреспондентское общест­во. Его организатором был сапожник Томас Гарди, участник де­мократического движения 70-80-х годов.

Уже к концу 1792 г. Лондонское корреспондентское общество насчитывало свыше двух тысяч членов, и его ряды продолжали расти. Установив посредством переписки (отсюда и название об­щества) связи с провинциальными народными обществами, лон­донские демократы стали играть роль организационного и идеоло­гического штаба демократического движения в стране.

Симпатии к революционной Франции сочетались у английских демокра­тов со стремлением применить на английской почве «принципы 1789 г.».

Все эти события 1792 г. – массовые стачки и волнения, образование народных политических организаций, бурный поток демократической и ре­во­лю­ци­он­ной литературы – насмерть испугали промышленную и торговую буржуазию.

Это привело к переходу английской буржуазии в лагерь реакции. Если в 1789-1791 гг. она еще вы­ступала против олигархии, то с 1792 г. она на длительное время сомкнулась с олигархией против народа.

Опираясь па поддержку всех слоев господствующего класса, правительство Питта решилось применить самые крайние меры в борьбе против народа и его демократических лидеров. Была из­дана королевская прокламация против «мятежных сочинений», среди которых на первом месте были названы «Права человека» Томаса Пэна. Он вынужден был бе­жать во Францию, где его встретили восторженно, предоставили французское гражданство и даже избрали членом Конвента. В Англии же он был объявлен вне закона.

Это, конечно, не означает, что в Англии вовсе исчез буржуаз­ный либерализм. В 1792 г. окончательно оформился давно назрев­ший раскол в партии вигов. Большинство партии полностью сомк­нулось с торийской реакцией. Герцог Портлендский и другие ари­стократические лидеры вигов вошли в правительство Питта, кото­рое, таким образом, приобрело коалиционный характер. Левое крыло во главе с Чарльзом Фоксом осталось в оппозиции и высту­пало против политики правительства. Фокс был убежден, что репрессии и нарушения элементарных свобод представляют боль­шую опасность для существующего режима, чем либеральная так­тика.

Таким образом, вигская оппозиция не расходилась в принципе с правительством: и тори, и виги, даже самые «левые» из них, ополчились против угрозы буржуазно-демократической революции, и расхождения затрагивали лишь вопросы тактики.

4. Поворот буржуазии в сторону реакции во внутренней политике сопровождался решением правительства Питта принять непосредственное участие в войне реакционных монархий Европы против революционной Франции. В качестве повода для разрыва дипломатических отношений Питт избрал казнь Людовика XVI по приговору Конвента. Французский поверенный в делах был выслан из Лондона: тем самым английское правительство спровоцировало войну. 1 февраля 1793 г. Конвент объявил войну Англии.

Но экономические преимущества, а также островное положение дали возможность Англии на всем протяжении войны воевать в основном руками своих союзников, беря на себя лишь морские операции и лишь изредка отправляя наземные войска на континент.

Англия сразу же сформировала коалицию для борьбы с Францией. В нее вошли также Австрия и Пруссия. В основном все сражения происходили на континенте и только в Египте англичане столкнулись с войсками Наполеона Бонапарта в 1797 г.

Если сначала успех был на стороне антифранцузской коалиции, то с конца 1793 г. инициатива переходит к французам. В конце концов в начале 1797 г. Австрия капитулировала и коалиция распалась.

После этого английская дипломатия приступила к формированию II коалиции. Она создана была в 1798 г., в нее вошли Англия, Россия, Австрия, Турция и Неаполитанское королевство. Участие Англии опять ограничивалось действиями на море и в колониях. На континенте они приняли участие только в длительной и бесславной экспедиции генерала Артура Уэсли (позже – герцога Веллингтона) на Пиренейский полуостров (1808-1813 гг.). Тем более Англия была заинтересована в союзниках. И действительно, когда и эта коалиция распалась, Англия сравнительно быстро сколотила III коалицию (Англия, Австрия, Россия, Швеция – 1805 г.), IV коалицию (Англия, Россия, Пруссия – 1806 г.), V коалицию (Англия, Австрия –1809 г.).

Островное положение и преимущества английского флота давали возможность Англии вести длительную войну, не боясь вторжения наполеоновских войск на свою территорию. Хотя, в 1804-1805 гг. такая опасность нависла над Англией, но русские и австрийские войска отвлекли армии Наполеона на восток, а победа английского флота под командованием адмирала Нельсона над объединенным франко-испанским флотом у мыса Трафальгар (21 октября 1805 г.) окончательно закрепила морское превосходство англичан.

Английская эскадра уступала противнику в численности, но превосходила его своей подготовкой. Во время битвы погиб Нельсон. Но, в то же время, окончательно была похоронена идея Наполеона вторжения в Англию.

В апреле 1801 г. английская эскадра вошла в Копенгагенскую бухту и, пользуясь превосходством своих кораблей и абсолютной неожиданностью этого нападения для датчан, уничтожила датский ВМФ. Через 6 лет эта операция была повторена, но на этот раз часть вновь созданного датского флота была не уничтожена, а уведена в английские порты. Этот разбой, продолжавший пиратские традиции XVI-XVII вв., породил выражение, иногда употребляемое в политической и военной публицистике – «копенгагизировать флот», т.е. уничтожить его без объявления войны.

Борьба на море приобрела еще большее значение с 1806 г., когда Наполеон, убедившись в невозможности высадить десант в Англии, сделал попытку сокрушить ее другим методом. Специальным декретом он ввел континентальную блокаду Англии – всем странам, зависимым от Франции, предписывалось прекратить всякую торговлю с Англией, закрыть свои порты для английских кораблей. Тем самым Англия лишалась важнейшего для себя европейского рынка. Блокада привела к сокращению английского экспорта приблизительно на 10% общей стоимости экспортируемых товаров, а в 1809 г. начался торгово-промышленный кризис.

Правительство принимало меры, чтобы сорвать блокаду и при его поддержке многие купцы все-таки находили возможность торговать с континентом. Английские торговые суда сопровождались военными кораблями. Столкновения на море еще больше усилились, когда Англия предприняла контрмеры. Английские корабли останавливали в открытом море суда других стран, конфисковывали французские товары либо товары, направлявшиеся во Францию. Это привело ко многим дипломатическим осложнениям, но самым опасным из них был конфликт с США.

Американцы не желали упустить момент, когда Франция и Англия истощали силы в длительной войне, и перешли к активной экспансионистской политике на американском континенте. Без объявления войны они вторглись на территорию Канады, что само по себе могло привести к войне. Но это – не главная причина конфликта. Важнее было то, что английская политика контрблокады распространялась и на американские корабли. Англия не только захватывала американские суда, но и принудила 6 тыс. американских моряков служить в английском флоте. В ответ – прекращение сношений США с Англией и ее колониями. Это был сильный удар по английской экономике: ведь в период континентальной блокады значение американского рынка сильно возросло. В конце концов 18 июня 1812 г. началась англо-американская война.

Но только победа России над Францией на континенте дала возможность Англии выделить для войны с США достаточные военно-морские и наземные силы. Англо-американская война шла с переменным успехом, но морское превосходство Англии все же обеспечило ей перевес. Английская армия даже захватила Вашингтон. Тем не менее, обстановка в Европе вынудила Англию предложить американцам почетный мир, который и был заключен в конце 1814 г. в Генте. США не получили территорий, на которые они рассчитывали, начиная войну, но Англия еще раз торжественно признала независимость США и прекратила захват американских кораблей.

В марте 1815 г. Англия вошла в широкую VII антинаполеоновскую коалицию (кроме Англии Австрия, Испания, Пруссия, Россия, Швеция и др. страны) после попытки Наполеона реставрировать свою власть. Все это закончилось поражением Наполеона в битве при Ватерлоо (июнь 1815 г.)

Осенью 1814 г. начинается Венский конгресс, который подводил итоги наполеоновским войнам. Англия вместе с Россией и Австрией оказалась одной из доминирующих сил на этом конгрессе. Между ними было много противоречий, дело дошло даже до того, что Англия, Австрия и Франция заключили между собой секретный оборонительный военный союз, направленный против России и Пруссии. В конце концов разногласия были преодолены и 9 июня 1815 г. был подписан Заключительный генеральный акт Венского конгресса, который переделил политическую карту Европы.

Англии достались захваченные во время наполеоновских войн бывшие голландские, французские, а потом и некоторые испанские и португальские колонии. Наиболее важными результатами были значительное расширение владений в Индии, остров Мальта, Капская колония на юге Африки, монопольное положение на рынке Бразилии.

Т.о. войны против Франции принесли Англии немалые выгоды и способствовали расширению колониальной империи, а также существенно укрепили международные позиции Англии.