Монтелиус и Софус Мюллер 1 страница

1. К пересмотру историографических схем. В последней четверти XIX века лидерство скандинавских исследователей в археологии, хотя и разбавленное археологами других стран – в чем-то англичанами, в чем-то французами, а в чем-то и немцами – всё же продолжалось. Титул "короля археологии" заслужил швед Оскар Монтелиус, которого принято считать виднейшим эволюционистом, хотя при этом оговаривают, что он, как и многие эволюционисты, признавал важную роль диффузии (Montelius in memoriam 1922; Kossinna 1922; Rydh 1937; Åberg 1943; 1966; Arne 1944; Gräslund 1999). Каюсь, я сам прежде излагал дело так. Но всё больше накапливалось фактов, говорящих о том, что эволюционные рассуждения Монтелиуса оставались чисто декларативными, а в своих практических реконструкциях и в своей реальной методике он был сугубым диффузионистом. Сам-то он верил, что является ярым приверженцем эволюции. Он изобрел типологический метод, который рассматривается – и не без некоторых оснований – как инструмент эволюционизма в археологии, но применялся ли этот метод им на практике?

Монтелиус всеми противопоставляется другому скандинавскому лидеру датчанину Софусу Мюллеру, несомненному диффузионисту. Во фразеологии их споров как будто проглядывало противостояние эволюционизма Монтелиуса диффузионизму Мюллера, но было ли оно реальным или риторическим? Была ли их борьба действительно идейной или скорее конкурентной?

Окончательный поворот в трактовке Монтелиуса я сделал, когда ознакомился с книгами шведского археолога Бо Грэзлунда по истории разработки преисторической хронологии. Это книга 1974 г. "Относительное датирование" на шведском и книга 1987 г. "Рождение преисторической хронологии" на английском. В этих книгах Грэзлунд очень детально показал расхождение между теорией Монтелиуса и его исследовательской практикой. Теперь я рассматриваю Монтелиуса в рамках диффузионизма, для утверждения которого он сделал очень много, хотя и продолжаю расценивать типологический метод как гениальный теоретический рывок в сторону эволюционизма, точнее, в сторону околоэволюционного мышления. Монтелиуса, несомненно, можно рассматривать как одного из пропагандистов эволюционной идеи в археологии, но остающегося при этом, как это ни парадоксально, лидером диффузионизма.

2. Монтелиус и Мортилье. Хотя младше Мортилье на 22 года, а Питта Риверса на 16 лет, к занятиям археологией Густаф Оскар Аугустин Монтелиус (Gustaf Oscar Augustin Montelius, 1843 – 1921), или короче Оскар Монтелиус (рис. 1), сын королевского советника юстиции, приступил почти одновременно с Мортилье, и деятельность их протекала параллельно.

В 1863 г., т. е. за год до того, как Мортилье вернулся из эмиграции и занялся археологией Франции, Оскар Монтелиус, проучившись несколько лет в университете Упсалы, поступил ассистентом в Государственный исторический Музей в Стокгольме, где проработал ровно 50 лет. Отец его был другом Брора Гильдебранда, государственного антиквария – того самого, который под влиянием Томсена перестроил музеи Швеции по системе трех веков. В Упсале юный Монтелиус сначала учился естественным наукам (как Мортилье), потом все-таки скандинавским языкам и истории со специализацией по археологии (он, как Ворсо, с профессиональным образованием археолога!). Как и Мортилье, он увлекся идеей эволюции, и естественнонаучное образование этому способствовало, но увлекся не сразу, и увлечение было не совсем самостоятельное.

В том же году (1869), когда Мортилье опубликовал свою систему четырех эпох, Монтелиус опубликовал в качестве диссертации свою первую работу "Из железного века", еще без новых идей, но в то же время у него стали появляться и мысли об эволюции. Это когда он занялся бронзовым веком. Вероятно, это было влияние его друга детства, Ганса Гильдебранда, сына государственного антиквария Брора Эмиля Гильдебранда. Теперь сын государственного антиквария работал вместе с Монтелиусом в Музее (рис. 2) и продвигался в археологии несколько интенсивнее и быстрее (Arne 1908; Kock 1917).

В 1870 г. Ганс получил возможность проехаться по музеям Европы – Дании, Германии, Бельгии, Австро-Венгрии и Италии, - изучая везде фибулы. Классифицируя фибулы, чрезвычайно разнообразные, он обратил внимание на трудности разбивки на типы: разница между типами очень невелика и часто заполнена промежуточными, переходными звеньями, образуя как бы непрерывные цепочки. Это привело его к мысли, что в массиве фибул отложилась их эволюция – такая же, как в биологии! В 1871 г. вышла его основополагающая работа по фибулам, в которой постулировалось их развитие (развитие идеи фибулы, конечно, а не самих фибул) – фибул раннежелезного века Скандинавии из кельтских Центральной Европы. Видимо, они обсуждали это с другом Оскаром - Монтелиус и Гильдебранд выступили с этой идеей на международном конгрессе 1871 г. в Болонье, называя свои занятия типологией.

Термин тип Монтелиус стал употреблять (впервые в диссертации 1869 г.) вслед за другом Гансом (тот употреблял его в печати с 1866, в переписке – с 1862). Я сначала верил Городцову, что они заимствовали этот термин из биологии у Бленвиля, который употреблял его уже в 1816 г. Но Грезлунд показал, что этот термин был очень употребителен в нумизматике первой половины XIX века, а Гильдебранд-старший был нумизматом, употреблял этот термин в книге 1846 г. и приучал к нумизматике Ганса (Gräslund 1987: 91 – 112). Работу с типами друзья и называли типологией, что, конечно, отличалось от общенаучного употребления термина "типология" и породило сбивчивость. "Внутренние" отношения между типами (то есть формальные сходства, возникшие при создании и независящие от функционирования и обстоятельств) Монтелиус стал называть "типологическими основаниями". Он заявлял, что археолог "теперь старается проследить внутренние связи между типами и показать, как один развивается из другого. Мы называем это типологией" (Montelius 1884: 1 – 3). В печати Гильдебранд впервые употребил этот термин в 1873 г., Монтелиус в 1875.

Гильдебранд называл новый период, в который вошла археология, "типологической стадией" и прямо сравнивал работу над типами с биологией, отмечая и отличия:

"…многие топоры … не имеют того же значения, что особи животного вида (то же количество) в зоологическом музее. Слабые различия появляются в этих экземплярах топоров, так что они в целом соответствуют не особям животных, а видам и разновидностям; здесь формирование разновидностей больше за счет влияния человека на развитие… Под влиянием двух факторов – практической нужды и вкуса мастера – возникает уйма форм, каждая из которых должна бороться за свое выживание; какая-то не находит того, что ей нужно для существования, и гибнет, но другие продвигаются и производят целую серию форм. Если какая-либо наука требует своего Дарвина, то это сравнительная археология, и чем более многочисленны слабые различия, тем более глубоко чувствуется в этой сфере отсутствие недостающего промежуточного звена" (Hildebrand 1873: 16 – 17).

По риторике Гильдебранда видно, что он втайне мечтал стать археологическим Дарвином, и, возможно, заразил этими мечтами Монтелиуса. Как раз в 1871 г. появилось дарвиновское "Происхождение человека". Ну, археологическими Дарвинами оба не стали, но Оберг называл Монтелиуса "археологическим Линнеем" (Åberg 1966). Правда, этот титул больше подходит Томсену.

Монтелиус изложил аргументацию типологических исследований в 1873 г. в работе о бронзовом веке Швеции. Именно там был выстроена система параллельного развития мечей, висячих сосудов и фибул (рис. 3) – как кремневых орудий у Мортилье. Эволюционистскую риторику Гильдебранда он повторил в 1884 г., т. е. спустя десятилетие:

"Методология преисторической археологии издавна та же, что и естественной науки. Как и последняя, археология ныне вступила в новую стадию. Естествовед более не довольствуется тем, чтобы описывать разные виды и изучать их жизнь. Он старается найти внутреннюю связь, которая соединяет их, и показать, как один вид развился из другого. Что вид для естествоиспытателя, то тип для археолога… Только сейчас посредством типологического метода археолог научился не только правильно отличать один тип от другого, но и прослеживать развитие типов друг из друга" (Montelius 1884: 1 – 2).

Ганс Гильдебранд стал государственным антикварием, сменив своего отца, а Монтелиус оказался у него в подчинении, зато более свободным для путешествий и занятий.

В том же 1885 г. году, когда Мортилье опубликовал свой капитальный труд "Доистория", с полным обоснованием усовершенствованной схемы эпох палеолита, вышла и первая крупная работа Монтелиуса по типологическому методу "О датировании в бронзовом веке с особым вниманием к Скандинавии". Ведь то, что все цитируют, излагая этот метод, глава "Метод" в книге 1903 года "Древнейшие культурные периоды на Востоке и в Европе" – это немецкое изложение того, что уже было в основном опубликовано на шведском в 1885 г.

Словом, Мортилье и Монтелиус продвигались к эволюционной идее, как равносильные рысаки на бегах – ноздря в ноздрю, в конном спорте это называется "в мертвом гите". Но Мортилье был нацелен только на эволюцию, тогда как Монтелиус ориентировался и на другие вехи, и его эволюционизм был неглубоким, поверхностным. Всё-таки он был более чем на два десятилетия (на поколение!) младше Мортилье, а за это поколение эволюционизм вступил в кризис и клонился а упадку.

Совершенно несомненно, Монтелиус был диффузионистом, хотя и признавал эволюцию, интересовался Дарвином.

3. Монтелиус и Софус Мюллер. Гораздо очевиднее и важнее параллельность его биографии с биографией его соперника - другого скандинавского диффузиониста, Софуса Мюллера (Jensen 1988; Sørensen 1999). Софус Отто Мюллер (Sophus Otto Müller, 1846 - 1934), младше Монтелиуса всего на три года, происходил также из кругов, занимавшихся древностями, но в Дании. Его мать была из аристократии, отец же был государственным советником и директором нумизматического кабинета короля. В Копенгагенском университете Софус Мюллер изучал классических авторов и посещал лекции Ворсо по отечественной археологии, читал также геолога Чарлза Лайелла.

Учебу в университете он начал в 1864 г., когда Дания потерпела сокрушительное поражение от Германии, оттяпавшей у нее Шлезвиг. На всю жизнь Софус Мюллер сохранил антинемецкую настроенность и чувство национальной обиды, подстегивавшие его любовь к национальным древностям Дании.

Поначалу, естественно, всё у него происходило с опозданием на три года по сравнению с Монтелиусом. Окончив университет в 1871 г., он отправился вместе с Ворсо путешествовать по европейским музеям (Германии, Австрии и Швейцарии). Это было лишь на год позже Гильдебранда, но раньше Монтелиуса, который написал свою работу о бронзовом веке Швеции в 1872 – 73 годах, хотя ему удалось объездить музеи Европы, обследуя неопубликованные коллекции бронзового века только в 1876 – 79 годах. Сразу после своей поездки Мюллер стал работать у Ворсо в Королевском Музее Северных Древностей (впоследствии Национальном Музее) в Копенгагене (рис. 4). Диссертацию он защитил опять же позже, чем Монтелиус (опубликована в 1874 г.), но тоже по железному веку. Через два года он тоже опубликовал работу по хронологии бронзового века, опять же на три года позже Монтелиуса. Монтелиус в своей работе разбил бронзовый век на два периода. Мюллер провел иное деление – на две территориальные группы.

Когда один шведский критик Монтелиуса язвительно указал на то, что те признаки, которые у него объявлены хронологическими, на самом деле являются территориальными разделителями, и сослался на работу Софуса Мюллера, Монтелиус был весьма раздражен и посвятил дальнейшие несколько лет накоплению аргументов в пользу своего построения. К 1884 г. споры в печати достигли апогея. Монтелиус выпустил на шведском работу "Метод и материал первобытного археолога", где изложил свою концепцию построения хронологии. Софус Мюллер в том же году ответил резко критической статьей на датском языке "К вопросу (буквально: Небольшой вклад) о методах преисторической археологии". В работе критически разбирается "шведский метод" Монтелиуса или "типологический метод". Мюллер скептически относился к типологическим рядам, считая их субъективными, и подчеркивал ненадежность типологического метода. В следующем году и вышла основная методологическая работа Монтелиуса, о которой я уже говорил – "О датировании в бронзовом веке с особым вниманием к Скандинавии".

Таким образом, основные методологические работы обоих археологов вышли почти одновременно, в 1884 – 85 гг. Софусу Мюллеру было тогда 38 – 39 лет, Монтелиусу 41 – 42 (рис. 5 – 6).

Именно в этой работе Монтелиус представил действие своего типологического метода, разрабатывая хронологию на практике. Он исследовал бронзовый век Северной Европы, установив для него 6 периодов. Между тем, к этому времени другие виднейшие специалисты, включая как его друга и начальника Ганса Гильдебранда, так и его соперника Софуса Мюллера, сомневались даже в возможности разделить бронзовый век на две фазы, а немец Линденшмидт вообще отрицал его существование! Монтелиус доказал свою периодизацию с такой основательностью и убедительностью, что все возражения умолкли, а система держится без существенных изменений до сих пор – вот уже больше ста лет! Все обозначают новонайденные артефакты терминами М3 или М5 – это означает: 3-й период Монтелиуса, 5-й период Монтелиуса. Завидная судьба для археолога - превратиться в одну букву, но букву алфавита науки…

В последующих работах Монтелиус установил 4 периода для неолита этих мест, и, наконец, 8 периодов для железного века. Затем он распространил эту систему относительной хронологии на более широкие территории, присоединив к Скандинавии Центральную Европу, затем Италию, Грецию, Восток…

Работу 1899 г. Монтелиус назвал явно неточно: "Типология или учение о развитии применительно к человеческому труду" (типология-то в общеупотребительном смысле – никак не учение о развитии!), а главу из книги 1903 г. на немецком, озаглавленную "Метод", издав отдельным оттиском, назвал "Die Typologische Methode" ("Типологический метод"). Так и пошло.

А что же Софус Мюллер? Он признал справедливость датировок Монтелиуса, но построил для Дании другую периодизацию, которая для Дании оказалась действительно удобнее. Появились и обозначения SM 1, SM 2 и т. д. В своих книгах он развил и обосновал другую методику, опирающуюся не на изменение (и сходства близких по времени) типов вещей, а на изменения (и сходства) комплексов. Эта методика выглядела более солидной и обоснованной. Но она привилась только в Дании, всей остальной Европе она почему-то не подошла. В чем же дело?

4. Типологический метод. Монтелиуса называют изобретателем типологического метода. Из-за неудачного названия под типологическим методом часто понимают просто типологию, а типологию понимают не в своеобразном Монтелиевском смысле ("учение о развитии"), а соскальзывают на общепринятое значение и отождествляют с классификацией. На русском языке так излагают этот метод авторы наиболее авторитетных и известных работ - от Городцова (1929) до Шера (в Мартынов и Шер 1989: 130 - 140). Ни то, ни другое неверно. И типология Монтелиуса – не типология в общепринятом смысле, да и та не классификация, и типологический метод – не типология, т. е. не разновидность группирования объектов (см. Klejn 1982: 3 – 6; Клейн 1991: 4 – 7; Kunst 1982: 1 – 4). Для своего применения метод действительно нуждается в предварительном группировании материалов, в выделении замкнутых комплексов и формировании типов, но это совершенно другое дело. Чтобы избежать этого наложения, я раньше предлагал именовать метод Монтелиуса "эволюционно-типологическим" (Klejn 1982: 3 - 6; Клейн 1991: 4 - 7), но сейчас и этот термин представляется мне неточным (дальше скажу почему).

Если же под типологическим методом понимать расположение типов артефактов в определенной последовательности, согласно эволюционной идее, то это уже ближе к истине, но всё же неточно, хотя сам Монтелиус толковал свой метод именно так. Это сослужило ему плохую службу. Возможно, к слабой применяемости метода привел кризис эволюционистских идей, с которыми этот метод связан в объяснениях. Значительная часть критики метода обращена именно на эту его сторону (Sprockhoff 1952; Padberg 1953; Bohmers 1964; Kunst 1982; и др.). Б. Альмгрен (Almgren 1966: 18) писал: "Типология [у ее творцов] равна доисторическим предметам + плюс дарвинистскому учению о развитии..." Но на самом деле метод не зависит от общей идеи эволюции.

Проследим влед за Монтелиусом эволюцию плоских топоров в кельты (рис. 7). Сначала закраины (а) вырастают в крылышки (b), чтобы топор держался на расщепленном конце загнутого древка, затем (c) появляется спиралька, надеваемая сверху на расщепленные концы древка и связывающая их, далее (d) она сливается с металлом топора и уже отливается так, и, наконец, она вместе с крылышками становится втулкой (e). Только кольцевидный орнамент вкруговую по втулке на месте спиральки (f – g) напоминает о прошедшей эволюции. Что ж, это изменение можно считать эволюцией: втульчатый кельт функциональнее, удобнее, прогрессивнее плоского топора, хотя и не во всех ситуациях (для рубки дров удобнее клиновидный топор).

Но какая эволюция в развитии главных объектов типологического метода – фибул, какой прогресс? Фибулы просто изменялись в сторону иногда большей декоративности, иногда меньшей. Но изменялись постепенно. Постепенное изменение, градация – вот основная идея, вокруг которой построен метод. Вот сейчас я и предпочел бы называть метод Монтелиуса "градационно-типологическим".

Идея градации имеет нечто общее с идеей эволюции, но есть и существенные отличия. Изменения и постепенность подразумеваются обеими концепциями, но в эволюции предусматривается направление к прогрессу, тогда как градация этого компонента как обязательного не имеет.

Монтелиус формулировал эту идею как закон развития. "Между прочим, удивительно, - писал он (Montelius 1903: 20), - что человек в своих работах подчинялся закону развития и подчиняется ему. Неужели человеческая свобода действительно столь ограничена, что мы не можем создавать любую форму, какая придет в голову? Неужели мы вынуждены только шаг за шагом переходить от одной формы к другой, мало различающимся между собой?" Он отвечал утвердительно на эти вопросы. Г. Швантес подытоживал: "типология покоится на том факте, что наше мышление не делает скачков" (Schwantes 1952: 3). Раньше это говорили о природе.

Но в таком случае Монтелиус, строящий типологические ряды, не мог бы считаться изобретателем. Задолго до него, примерно с 1860 г., то же делал Лэйн Фокс (Питт-Риверс) с оружием (там-то хоть больше оснований для эволюции), а еще раньше Джон Эванс с монетами, а еще раньше Шиффле с пчеловидными бляшками. Идею градации типов вещей развивали как с эволюционным наполнением, так и без оного. Явно в эволюционном духе ее развивал Питт-Риверс, разделяя материал в своем музее по функциональным категориям (стрелы, копья, топоры и т. д.) и формируя линии развития в каждой категории (развитие стрел, развитие топоров и т. п.). Но у Джона Эванса в нумизматике (Evans 1850; 1864) это были линии изменения монетного типа. В своих таблицах Эванс располагал образцы монет, иллюстрировавшие модификацию из греческих прототипов в британские копии, мастера-изготовители которых уже не понимали, что за знаки они копируют, и портили их, вплоть до совершенно неузнаваемых подражаний. Это не совершенствование, стало быть, не эволюция, а деградация. Но и деградация есть градация.

Друг Монтелиуса Гильдебранд-младший проделывал это с фибулами хоть ненамного, но раньше Монтелиуса. И начал он не с фибул, а с монет. От своего отца, антиквария-нумизмата Брора Гильдебранда археолог Ганс Гильдебранд унаследовал интерес к нумизматике и знание ее. Он несомненно знал работы о деградации монет и даже перенес сам термин "тип" из нумизматики в археологию (по Грезлунду, он и стал первым употреблять его в археологии). Занимаясь фибулами, он принялся строить такие же ряды градации фибул. Кстати, то, что он и Монтелиус развивали идеи градации первоначально именно на фибулах, показывает, что органической связи с эволюционизмом метод не имел: прослеживать прогресс на примере фибул было бы принципиально крайне затруднительно. Ведь с самого начала существования фибул их функциональная задача была решена удовлетворительно, и дальше их развитие шло не как застежек (которые можно было бы приравнять к орудиям), а как украшений, по линии эстетического и семиотического изменения облика.

Однако, как отмечает Грезлунд, как раз Гильдебранд с самого начала уподоблял градацию вещей эволюции живых организмов в духе дарвинизма, тогда как Монтелиус вначале не использовал такой терминологии (Gräslund 1987: 70 - 112). По всем этим причинам Грезлунд считает настоящим основоположником метода не Монтелиуса, а Гильдебранда. С этим нельзя согласиться, потому что метод не сводится ни к построению линий градации вещей, ни тем менее к объявлению их эволюцией. Монтелиус тоже стал располагать вещи по линиям градации, и если бы он на этом остановился, то не было бы "типологического метода", а сам Монтелиус в плане методологии оставался бы в одном ряду с Джоном Эвансом, Питтом-Риверсом и Гансом Гильдебрандом. Многие археологи подразумевают под "типологическим методом" именно составление таких линий градации или эволюции (типологических рядов) и ругают на этом основании метод за бездоказательность и произвольность. Он и был бы таким, если бы сводился к составлению линий градации. Но он не сводится к этому. Это лишь начало метода.

В чем же заслуга Монтелиуса? Что он придумал, изобрел, открыл? У всех его предшественников это была лишь гипотетическая идея постепенного изменения, у Питта Риверса и (словесно) у Гильдебранда – эволюции. Идея, ничем не проверяемая, неподкрепленная, ненадежная. В нее просто верили те, для кого эволюция или хотя бы изменение были убеждением. Подсознательно Монтелиус был, видимо, не вполне убежден в том, что эволюция во всех случаях господствует (что это вообще далеко не всегда эволюция, он, видимо, не замечал). Он желал проверки и подтверждения. Гениальность его в том, что он нашел системные способы такой проверки на археологическом материале, превратив гипотетическую идею в научный метод. Метод действительно представляет собой выдающееся интеллектуальное достижение - блестящий, умный, убедительный. "Одно из величайших достижений на нашем поприще" - определил его Г. Швантес (Schwantes 1952: 1). Датчанин Клиндт-Йенсен, земляк Софуса Мюллера, называет именно Монтелиуса гением, а о датчанине Мюллере этого не говорит.

Кажется, нигде не сформулировано, что это метод не только хронологии. Он устанавливает вообще-то даже не хронологию саму по себе, но преемственность, генетические (в культурном смысле) связи, а уж этот результат в зависимости от условий и задачи может использоваться для построения хронологии, может - для прослеживания диффузии или миграции или автохтонности. При чем это единственныйметод археологии, устанавливающий преемственность. Так что, вопреки прежним толкованиям, ни по своей структуре, ни по своим функциям это не обязательно метод эволюционизма.

Положив линию градации в основу своего метода, Монтелиус назвал ее "типологической серией". Теперь для нее больше применим термин "типологический ряд". Типологический ряд - это группа типов (или образцов, представляющих типы), расположенных в линейной последовательности по возрастанию или убыванию одного или нескольких количественных признаков, т. е. в такой линейной последовательности, что каждый тип в этом ряду наиболее схож по этим признакам с ближайшими соседними, а по всему ряду тем менее схож с другими типами, чем дальше они от него в ряду.

Линейная градация существует не только в археологии. Обиходными примерами могут быть шеренга солдат, серия матрешек, гамма, цветовой спектр. Но типологический ряд - это линия градации не отдельных вещей самих по себе, а типов, т. е. идеальных образов, на воспроизведение которых ориентировались мастера-изготовители. Образ изменялся, соответственно изменялись вещи, из которых мы и строим ряды. Ряды могут быть более или менее длинными, с более или менее дробным членением. Если ряд расчленен естественным образом (соответственно самой реальности) на много единиц членения, то такую "серию" Монтелиус называет "чувствительной", имея в виду, что она охватывает материал, в котором изменения происходили быстрее, чем в других категориях вещей, - этот материал лучше "чувствует" время. Маркс считал, что в социокультурной системе орудия есть самый подвижный элемент – с них начинаются изменения всей системы. Если правильно так толковать мысль Маркса, то наблюдения Монтелиуса показывают, что она неверна. Речь может идти лишь о влиятельности в системе, но не о подвижности. Оружие чувствительнее, т. е. подвижнее, чем орудия, а еще чувствительнее - украшения. Из артефактов наиболее чувствительны фибулы. Роль фибул в археологических исследованиях поэтому сравнима с ролью мушки-дрозофилы в биологии. Но чувствительнее всего орнамент. Словом, в системе культуры подвижнее стилистические элементы, а функциональные гораздо консервативнее: функции сменяются реже, особенно те, что привязаны к обслуживанию естественных потребностей человека, его тела.

Но в ряды можно выстроить любые неодинаковые предметы по чисто случайным признакам, так сказать, организовать в ряд результаты случайного разброса. Скажем, рассыпав мешок картошки, можно выстроить картофелины в ряд градации от продолговатых к почти круглым, или от корявых к гладким, от легких к тяжелым и т. д. Такие ряды бесполезны для исследования. Чтобы ряд был значащим в дальнейшем исследовании, нужно, чтобы он был неслучайным. Монтелиус нашел критерий неслучайности ряда - в параллельности его другому ряду (или другим рядам). Он установил, что ряд фибул можно выстроить параллельно, скажем, с рядом кинжалов, при чем параллельность эта будет не условной, не фиктивной, а реальной и доказанной. Она будет доказываться сочетаемостью фибул с кинжалами в замкнутых комплексах: фибулы из одного конца ряда (фибул) будут встречаться в замкнутых комплексах с кинжалами не любыми, а чаще всего тоже из одного конца ряда (кинжалов), редко - из середины ряда кинжалов и никогда - из противоположного конца ряда. Точно так же фибулы из середины ряда чаще всего окажутся в одних и тех же комплексах с кинжалами тоже из середины их ряда, а фибулы из противоположного конца ряда фибул - с кинжалами тоже из соответствующего конца ряда.

Таблица из работы 1873 года (повторена в 1881) и показывала такие параллельные ряды (рис. 3).

Итак, если типы одного ряда (или части ряда) чаще всего сочетаются с типами другого ряда, аналогичными по их позициям в ряду (крайние с крайними, средние со средними и т. п.), то такие ряды считаются параллельными, то есть простирающимися одинаково в некоем логическом пространстве. Подразумевается, что для этого была какая-то общая для обоих рядов причина. А стало быть, для каждого ряда такая причина имелась. Параллельность рядов - критерий их неслучайности.

Параллельность рядов скрепляется замкнутыми комплексами. С замкнутыми комплексами работали уже Томсен и Ворсо, но Монтелиус придал этому понятию научную строгость. "Надежный", как его называет Монтелиус, или закрытый, замкнутый комплекс, как его принято называть сейчас, это такая совокупность предметов или явлений, для которой одновременность их упокоения гарантирована самими условиями их залегания и обнаружения. Замкнутым комплексом является могила с одноразовым погребением. Если в такую могилу совершено подхоронение, то это уже не замкнутый комплекс. Клад является замкнутым комплексом, если он положен сразу. Если же он вскрывался неоднократно для добавления монет или сокровищ, то это уже "клад длительного накопления" - накапливаемый или накопительный комплекс.Он, так сказать, полузамкнутый (когда-то он всё-таки был окончен - "замкнут"). Слой поселения - конечно, тоже накопительный комплекс, а вот отдельное жилище можно считать замкнутым комплексом, если удалось собрать вещи с его пола без примесей. Подъемный материал с многослойного поселения - вообще не комплекс, а агломерат.

Монтелиус заботился о том, чтобы замкнутых комплексов было много (у него - для каждого скрепления приводились десятки комплексов). Дело в том, что одиночные экземпляры некоего типа могут встретиться и с очень отдаленными во времени предметами. Нужно удостовериться в массовой сочетаемости исследуемых типов, а значит, нужна, как мы сказали бы теперь, статистика встречаемости, и встречаемость должна быть статистически убедительной. В статистике разработаны критерии оценки, сколь многочисленны должны быть в каждом данном случае встреченные сочетания, чтобы вывод считался убедительным с заданной степенью вероятности.

Когда доказано, что ряд неслучаен, нужно определить его направленность: нужно установить, где его начало, где - конец, то есть что было раньше, что позже. Хорошо, если можно уповать на внешние опоры (стратиграфию, абсолютные даты), но метод должен работать сам. Немалую роль в рассуждениях эволюционистов играли общие рассуждения о законах развития - от низшего к высшему, от простого к сложному. Но тут-то и видно, что Монтелиус не безоглядно верит в эволюцию. Он признает, что бывает и деградация, упадок. Кроме того, и подъем, усовершенствование иногда происходят от сложного к простому. Правда, Монтелиус заявляет, что это иная простота, не такая, как в примитивных явлениях. Но чем высшая простота отличается от низшей, так вразумительно и не удалось объяснить. Таким образом, общие рассуждения в эволюционистском духе остаются бездоказательными. Монтелиус и тут нашел средство решения, которое отличается безусловной доказательностью. Это "типологический рудимент", понятие, заимствованное у эволюционистов-этнографов (культур-антропологов).