Историческое познание

Что такое память?

В чем отличие памяти и воспоминаний?

У каждого из нас есть одно важное свойство — обладание памятью.Без памяти не может выжить не только человек, но и ни одно живое существо вообще. Ведь необходимые связи, причинные зависимости в окружающем нас мире повторяются. Если живое существо не помнит об этой повторямости (например, о том, что за А обязательно следует В), то оно не может правильно действовать, реагировать на меняющиеся ситуации, а значит, не может сохранить себя. При этом память в данном случае вовсе не обязательно должна быть сознательной. Такой памятью обладает, например, наша зрительная система. Информация, поступающая от того предмета, на который мы смотрим, постоянно меняется. Если бы наша зрительная система не запоминала информацию, поступившую от предмета в те мгновения времени, которые предшествовали настоящему, мы не могли бы видеть единый целостный предмет. Вместо этого перед нашим взором был бы какой-то набор разных, не связанных друг с другом впечатлений. Когда мы смотрим на знакомый предмет, мы мгновенно узнаем его. Это значит, что мы, не осознавая этого процесса и не отдавая себе в нем себе отчета, соотносим встретившийся предмет с тем, с которым имели дело в прошлом. Когда животное вырабатывает условный рефлекс и при появлении раздражителя А реагирует действием В, это значит, что оно запомнило связь между А и В. Назовем такого рода память, которая не предполагает деятельности сознания, «объективной». Это — память о повторяющихся в опыте ситуациях. Ею обладают все живые существа. Ее можно приписать также некоторым техническим устройствам, в частности, компьютеру.

Но у человека есть также память другого рода. Каждый из нас помнит множество деталей своей жизни, при том таких, которые, казалось бы, не имеют никакого значения для понимания тех условий, в которых нам приходится жить и действовать сегодня. Мы помним о том, как пошли в школу, как сдавали экзамены, помним о событиях, связанных

Раздел 2. Системы знания 231

с нашими родителями, друзьями, близкими людьми. Мы с удовольствием всматриваемся в старые фотографии, перечитываем полученные когда-то письма, слушаем рассказы родителей о тех эпизодах нашей жизни, которые не можем вспомнить сами (мы были слишком малы).

Кто Я такой?

В чем смысл этих воспоминаний?Разве в этом случае знание о прошлом тоже помогает как-то решать те проблемы, которые стоят перед нами сегодня? По-видимому, нет. Ведь сегодняшние проблемы очень непохожи на те, с которыми мы имели дело раньше, да и сами мы очень изменились. Тогда как же объснить эту свойственную всем людям любовь к воспоминаниям?

Для того, чтобы разобраться в этом, обратим внимание на такое интересное обстоятельство. Представьте себе, что кто-то задает вам вопрос: кто вы такой? Как вы можете ответить? Очевидно, вы скажете, что вас зовут так-то, что ваши родители те-то и те-то люди, работают там-то, что вы учащийся такого-то класса такой-то школы, что вы живете в Москве, гражданин Российской Федерации, интересуетесь такими-то вещами и после окончания школы хотели бы делать то-то. Если вы прониклись доверием к человеку, который задает вам этот вопрос, вы расскажете ему об особенностях вашего характера, о ваших склонностях и мечтах, подчеркнете ваши сильные стороны, может быть, расскажете ему что-то о ваших друзьях.

А теперь давайте поразмышляем над тем, о чем же вы рассказали для того, чтобы характеризовать себя. Картина получается удивительная. Оказывается, для того, чтобы сказать что-то о себе, я должен постоянно говорить о других людях, о моих отношениях с ними. В самом деле. Когда я называю свою фамилию, я говорю о моей принадлежности к определенной семье, потому что моя фамилия — это фамилия моих родителей, которые получили ее от своих родителей, а те от своих и т. д. Рассказывая о своих родителях, я говорю об их отношениях ко мне, друг к другу, а также о том, где они работают, т. е. об их отношениях с другими людьми (так как «место работы» — это взаимоотношения между людьми, находящимися в определенном месте и решающими общую задачу). Мой класс и моя школа — это тоже мои отношения с другими учениками и учителями. Москва, где я живу, это не просто определенное место на Земле и не только совокупность разных зданий и улиц, а прежде всего сообщество людей со своими радостями и заботами. Называя себя «москвичом», я считаю себя частью этого сообщества. Говоря о том, что я — гражданин России, я тем самым признаю, что принадлежу не только к тем людям, которые сегодня живут и трудятся на территории этой страны, но также к многим поколениям россиян, сменявшим друг друга на протяжении веков. Мои планы на будущее также связаны с деятельностью в составе той или иной группы людей. Мой характер и склонности тоже выражаются в отношениях к другим.

232 Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

Но тогда где же я сам? Оказывается, меня самого просто нет вне моих отношений к другим. Вы можете возразить, что мое тело все-таки принадлежит только мне и никому иному, что я могу называть себя только по имени (например, «Иван»), избегая упоминания фамилии. В этом случае, можете сказать вы, я сумею выделить в себе только то, что принадлежит лично мне и не связано с моими отношениями к другим. Однако рассуждая подобным образом, вы ошибетесь. Конечно ваше тело — это ваше тело. Но и каждое животное имеет тело, отличное от всех остальных. Между тем, животное не говорит о себе «Я». У человека же «Я» включает не только тело (хотя тело, конечно, предполагается), но прежде всего особые человеческие качества: принадлежность к разного рода сообществам, биографию, склонности, намерения, представления о том, как следует вести себя в разных ситуациях. Когда мы начинаем разбираться в том, что же представляют собой эти особые человеческие качества, мы каждый раз обнаруживаем, что все они так или иначе предполагают наши отношения к другим людям. Ваше имя «Иван» относится не просто к вашему телу, а к человеку с особым характером, склонностями, живущему в определенном месте и в определенное время. А как только вы попытаетесь выяснить, что же имеется в виду под особыми чертами характера и склонностями, под определенным местом и временем, вы опять-таки будете вынуждены говорить о разного рода отношениях между вами и другими людьми (что касается такого места, как ваша квартира, в которой вы живете вместе с родителями, школа и Москва, мы уже говорили об этом, а относительно времени нужно заметить, что когда речь идет о времени жизни человека, это время соотносится с местом, которое занимает эта жизнь в смене поколений людей, принадлежащих к данному народу, стране, культуре).

Почему для меня важна моя биография?

Как вы заметили из предыдущего рассуждения, для того, чтобы считать себя «Я», т. е, полноценной личностью, я должен осознавать собственную биографию, т. е. основные эпизоды истории моей жизни. Это, действительно, оказывается абсолютно необходимым для каждого нормального человека. Если моя жизнь — это мои взаимоотношения с другими, то эти отношения оказываются невозможными, если я не могу связать в единую линию то, что происходило со мною раньше, с тем, что происходит сейчас и может случиться завтра. Представьте себе человека, который мгновенно забывает все то, что он делает и говорит, в частности, забывает о собственных обещаниях и обязательствах. Ясно, что на такого человека ни в чем нельзя положиться. Собственно говоря, его даже нельзя считать человеком.

Писатель Чингиз Айтматов однажды пересказал древнее предание. Жестокий предводитель одного восточного племени придумал ужасную вещь. Его воины захватывали в плен молодых мальчиков и юношей и подвергали их таким пыткам, в результате которых молодые люди теряли

Раздел 2. Системы знания 233

человеческую память. То, что мы ранее назвали «объективной» памятью, т. е. памятью на уровне условных рефлексов, у них оставалось. Но эти люди совершенно забывали, откуда они, кто их родители, к какому народу и к какой культуре они принадлежат. Эти существа (их называли «манкуртами») уже не были людьми и были способны на все. Для них существовал только хозяин, который их кормил и приказы которого они слепо выполняли подобно сторожевым псам. У них не было никаких привязанностей, никаких представлений о добре и зле. Предводитель племени использовал манкуртов в войнах с соседями. Манкурты отличались особой беспощадностью. Однажды один из них захватил в плен собственную мать, которая узнала его и попыталась напомнить о том, кто она и откуда он. Но манкурт, который ничего не помнил, жестоко расправился с собственной матерью.

Каждый из нас меняется со временем. Изменяется не только наше тело, но и наши представления о себе и других, наши вкусы и склонности, наши отношения с другими. Мы можем уехать в другой город, сменить работу, развестись и жениться снова. И все-таки мы постоянно осознаем, что, изменяясь, мы остаемся самими собой, что существует нить преемственности, тянущаяся от маленького мальчика, который, казалось бы, совершенно непохож на нас, к нам сегодняшним. Мы сознаем, что и этот маленький мальчик, с волнением ожидавший первого школьного дня, и юноша, впервые объяснившийся в любви, и молодой муж, только что ставший отцом, и сегодняшний уважаемый ученый, отмечающий свой юбилей в кругу детей и внуков, — это один и тот же человек. Пожилой человек может осудить себя за некоторые опрометчивые поступки, которые он сделал, будучи юношей. Но он не может отказаться от ответственности за них, заявить, что он не имеет ничего общего с этим молодым человеком, потому что стал другим. Ибо он сознает единство своей личности, а это единство невозможно без сознаваемого единства индивидуальной жизни, без образуемого воспоминаниями единства биографии.

Вспоминая о своей жизни, я утверждаю себя как единую личность, ответственную за свои поступки, за свои отношения с другими. Я с удовольствием вспоминаю о тех эпизодах свой жизни, когда я испытывал счастье, я вспоминаю о тех ситуациях, когда сумел показать себя с лучшей стороны в сложных обстоятельствах. Такие воспоминания укрепляют веру в мои возможности, придают мне силы в жизненных неурядицах. Есть такие моменты в моей биографии, о которых я хотел бы забыть, потому что вел себя в это время далеко не лучшим образом. Тем не менее я помню и об этом — не для того, чтобы бередить душу, а чтобы не повторять старых ошибок.

Если «Я» — это мои взаимоотношения с другими, то эти взаимоотношения не ограничиваются тем, что происходит здесь и теперь, а включают все время моей сознательной жизни. Поэтому без памяти об истории этого «Я», не существует и само «Я». Недаром провалы в памяти или потеря знаний о каких-то важных эпизодах жизни человека всегда воспринимаются как величайшая трагедия.

234 Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

После некоторых черепно-мозговых травм у человека может возникнуть потеря памяти. Пока память не восстановлена, человек не может чувствовать себя полноценным.

В истории медицины зафиксированы факты так называемого раздвоения личности (раньше эти факты были единичными, а сегодня в некоторых странах, например, в США, они насчитываются тысячами). При раздвоении личности в одном теле живут две разные человеческие личности со своими особенностями, привычками, представлениями. Каждая из этих личностей не знает о существовании другой и не помнит ничего о том, что сделала другая. Один и тот же человек выступает то как одна, то как другая личность. Единой личности с непрерывной биографией и воспоминаниями в этом случае не существует. Это тяжелое заболевание, от которого человек тяжело страдает. Вылечить его бывает довольно сложно.

Наконец, я хотел бы напомнить об известных вам фактах, когда провалов памяти нет, но утрачены знания о важных эпизодах биографии, относящимся к первым годам жизни, когда маленький человек еще не обладает сознательной памятью. О том, как, где и при каких обстоятельствах мы родились, мы узнаем от других людей, обычно от наших родителей. Мы не можем проверить эту информацию при помощи нашего сознательного опыта, но обычно воспринимаем ее с доверием, как и некоторые другие сведения, которые получаем от других. Знание этих эпизодов нашей жизни весьма важно для каждого из нас, так как это — начальные звенья нашей биографии, осознание которой является, как мы видели, неотъемлемой частью нашего «Я». Известно множество случаев, когда дети теряли своих родителей в возрасте до двух лет (особенно много таких случаев было во время последней войны). Многие из этих детей были усыновлены, вырастали, женились, получали хорошую работу и вообще жили вполне благополучно. До тех пор, пока не узнавали, что их подлинные родители неизвестны, так же, как неизвестно их настоящее время и место рождения (иногда они попадали во время войны в другие страны). Узнав об этом, эти люди обычно теряли покой и начинали бурные поиски своих настоящих родителей и места своего рождения. Иногда это удавалось, хотя далеко не всегда. Во всяком случае, человек, не знающий, кто его родители и «откуда» он, к какому сообществу он принадлежал при рождении, не знает до конца, «кто он», а значит, не может чувствовать себя полноценным человеком.

История личности и история страны

Осознание истории своей жизни, память о своем прошлом является, таким образом, неотъемлемой частью сознания человеком своего «Я», своей личности. Чем лучше я осмысливаю мою жизнь, тем тоньше, осмысленней мои отношения с другими.

Но в принципе то же самое можно сказать о прошлом народа, страны, культуры. Если принадлежность к России, к ее культуре, тради-

Раздел 2. Системы знания 235

циям — это неотъемлемая часть моей личности, то ответ на вопрос «кто я» предполагает интерес к истории этой страны. Так же, как я невозможен без знания собственной истории, нельзя понять Россию, своеобразие ее культуры, ее место в мире, ее судьбу без знания ее истории. Последняя переплетается с историей других стран и регионов, она непонятна, если нет понимания всемирной истории. Так, историческое знание оказывается важной составляющей частью личности. Каждый человек, осознающий свою принадлежность к данному народу, имеет то или иное представление о его истории. Это представление может быть неполным, в чем-то не точным, но оно обязательно должно быть, так как другого способа осознания своеобразия данного народа, его культуры, кроме как через понимание истории, не существует. Чем более развитой является личность, тем сильнее ее интерес к истории. Так же, как личность не может существовать без памяти о своем прошлом, без знания истории своей жизни, народ, нация, страна не могут существовать без исторической памяти, без изучения своего прошлого, без бережного отношения к своим историческим традициям.

Но как возможно историческое знание? Как только мы начинаем размышлять об этом, мы сразу же обнаруживаем, что это знание имеет такие особенности, которые сильно отличают его от других видов знания.

Историческое знание

как знание о том, чего уже нет

В науках о природе и обществе мы стремимся найти всеобщие законы, которые действуют всегда и, в частности, теперь.Знание, которое я добываю в эксперименте, относится к процессам, совершающимся в сам момент экспериментирования, т. е. в настоящеевремя. Между тем, в историческом познании я пытаюсь постичь то, чего уже нет, то, что ушло в прошлое.Как можно знать о прошлом? Очевидно, я не могу в него перенестись (рассказы о «машине времени», с помощью которой можно путешествовать в прошлое и будущее — это чистейшая фантазия, невозможная в нашем мире, в котором время течет из прошлого в будущее и в котором возвраты того, что было, невозможны). Так как я живу в настоящее время, остается предположить, что я каким-то образом могу судить о прошлом на основе тех знаний, которые имею сейчас. Так оно и есть.

О прошлом можно судить на основе изучения его «следов» в настоящем, т. е. тех предметов, которые возникли давно, но не исчезли вместе с прошлым, а дошли до нашего времени. Это могут быть разного рода сооружения (например, египетские пирамиды, Кремль, Новодевичий монастырь, храм Парфенон в Афинах), предметы, использовавшиеся в различных видах деятельности (остатки посуды, топоров, ножей, наконечники стрел, воинские доспехи и др.), предметы религиозного поклонения и произведения искусства (иконы, скульптуры, портреты, украшения и т.д.), деловые документы (донесения, служебные записки,

236 Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

записи хозяйственной деятельности), наконец, специальные описания исторических событий (хроники, летописи) и воспоминания современников. Весь вопрос, однако, в том, как можно судить о прошлом, что можно узнать о нем с помощью этих предметов, которые называют историческими источниками?Если вы подойдете к Кремлю и посмотрите на него, ничего не зная о нем и об истории России предварительно (допустим, вы иностранец, впервые приехали в нашу страну и практически ничего о ней не знаете), вы, конечно, не сможете не восхититься красотой этого сооружения, вы, наверное, догадаетесь, что Кремль не мог быть построен в наше время и что он как-то связан с историей России. Однако никаких знаний об истории из простого созерцания Кремля вы не получите. Если вы возьмете воспоминания какого-нибудь интересного человека, вы найдете в них описание некоторых исторических событий, рассказ о том, какую роль в них играли те или иные люди и, в частности, сам автор воспоминаний. Однако как бы интересны не были те или иные воспоминания, они не обязательно сообщат вам действительное историческое знание, т. е. знание о том, что на самом деле было в прошлом. Это объясняется действием двух причин.

Можно ли знать о прошлом на основании того, что существует в настоящем

Первая из них связана со свойствами человеческой памяти.

Оказывается, мы можем невольно ошибаться в наших воспоминаниях. Ведь когда мы вспоминаем что-то, мы судим о прошлом с помощью тех образов, представлений, которые мы сейчас имеем в сознании. И мы можем перепутать время, к которому относится то или иное событие, мы можем приписать действия или слова одного человека другому. Бывают даже случаи, когда мы можем, не сознавая этого, выдумать, сочинить некоторые факты, которых в действительности вообще не было. Один известный психолог часто вспоминал о событии, которое случилось, когда ему было всего лишь три года и которое произвело на него очень сильное впечатление. Хотя он был в это время очень маленьким, он хорошо помнил все детали того, что случилось. Он гулял со своей няней. Вдруг появились два человека, которые хотели отнять его у няни. Няня вступила в борьбу с этими людьми и защитила ребенка. Психолог часто рассказывал об этом эпизоде, желая иллюстрировать свою идею о том, что ребенок может помнить об очень ранних событиях свой жизни. При этом само это событие очень ярко представлялось его сознанию, он как бы видел все его детали. И вот однажды пожилая женщина, которая когда-то была его няней, призналась, что она в свое время сочинила всю эту историю для того, чтобы убедить родителей ребенка в своей незаменимости (родители начали сомневаться в ее добросовестности и хотели ее уволить). Рассказ няни произвел впечатление на родителей, они ей поверили. После этого и родители ребенка, и няня много раз повторяли эту

Раздел 2. Системы знания 237

историю. Она так глубоко запечатлелась в сознании ребенка, что он сам начал как бы «видеть» то, что якобы произошло с ним и глубоко уверился в реальности этого воспоминания. Ворбще то, что мы наблюдали сами в прошлом и то, что мы слышали от других, имеет свойство смешиваться в наших воспоминаниях. Поэтому случаи «ложной памяти» (воспоминания о том, чего не было) не являются редкостью. Об этом следует помнить, когда мы покупаем очередную книгу воспоминаний о нашем недавнем прошлом, которые сегодня наводняют наш книжный рынок.

Есть и вторая причина того, почему исторические свидетельства бывают ложными. Дело в том, что история может сознательно фальсифицироваться. Как мы видели, историческое знание играет важную практическую роль. Мы оцениваем человека по его биографии. Его обязательства по отношению к другим людям и претензии к ним связаны с историей его отношений с ними. Точно так же отношения данной страны с другими, их взаимные претензии и обязательства связаны с историей, с ее конкретными эпизодами. Самосознание данной нации (гордость за достижения и боль от полученных унижений) тоже связано с тем, что имело место в прошлом. Поэтому неудивительно, что находятся люди, которые, ложным образом понимая интересы своей страны, или исходя из интересов какой-то группы людей или из своих собственных эгоистических интересов, считают, что во имя этих интересов можно делать все, включая фальсификацию, подделку исторических документов.

В конце XVIII столетия в Шотландии обнаружили тексты великого поэта, который жил задолго до этого, но не был известен при жизни. Его звали Оссиан. Стихи его были просто великолепны. Сразу же вышло несколько изданий его произведений. Критики, специалисты по литературе начали изучать его творчество, писать о нем. А спустя какое-то время один из живших в это время шотладских поэтов, сознался, что он сочинил все эти стихи и приписал их выдуманному Оссиану. Этот поэт хотел возвеличить прошлую культуру своей страны, которая незадолго до этого была завоевана Англией. На нашем книжном рынке сейчас много разного рода воспоминаний и исторических записок, которые являются простой фальсификацией (воспоминания о встречах со Сталиным людей, которые никогда не видели его в глаза, мнимые записки Гитлера, подделанные письма Геббельса и т.д.).

Ни нормальный человек, ни страна, ни культура не могут жить на основе ложной памяти и выдуманной истории. Но в этой связи возникает вопрос: а можно ли в принципе отличить истинную историческую память от ложной? Где у нас доказательства того, что все дошедшие до нас свидетельства о прошлом не были написаны в более позднее время и не были сфабрикованы? Однажды один философ всерьез утверждал, что у нас нет никаких доказательств того, что история античной Греции и Рима действительно имела место. Ведь о ней мы судим на основании произведений греческих и римских историков, а также остатков античности в виде храмов, памятников и произведений искусства. Однако тексты античных авторов дошли до нас в рукописях, переписанных

L

238 Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

средневековыми монахами. Где у нас гарантии того, что эти монахи просто не сочинили все эти тексты и не придумали события, которых в действительности не существовало? Что касается выкопанных из земли статуй, то и они могут быть подделкой (такие случаи известны). Сохранившиеся здания или их остатки — это, конечно, факт, но откуда известно, что они связаны с теми историческими событиями античности, о которых сообщают рукописи?

Такую позицию, разумеется, нельзя принять. Дело в том, что современная историческая наука располагает совершенно объективными методами определения времени создания тех или иных предметов старины, времени написания рукописей (используя, в частности некоторые технические приемы современной физики, позволяющей точно определять возраст любого предмета на основе изучения некоторых атомных процессов). Факты прошлого не даны непосредственно в нашем современном опыте. Их нужно устанавливать. Историческая наука умеет это делать, сравнивая различные свидетельства, сопоставляя их показания с тем, что содержится в иных документах, относящихся к данному времени, с тем, что запечатлено в других предметах: соборах, портретах, статуях, предметах быта и т. д. Историки накопили большой опыт такого рода исследований.

Так, например, если о каком-то событии рассказывает только один очевидец, а все остальные авторы исторических свидетельств, жившие в это время, даже не упоминают об этом факте, это значит, что скорее всего данного события в действительности не было. Если же о каком-то факте сообщают все современники, у нас есть серьезные основания считать, что он действительно имел место. Свидетельства, содержащиеся в разного рода деловых документах (докладных записках, донесениях, протоколах заседаний, государственных распоряжениях, указах, законодательных актах, описях имущества, переписях населения и т. д.) заслуживают большего доверия, чем воспоминания. Дело в том, что всякий деловой документ пишется не в расчете на потомков, а для современников, и должен быть максимально точным, так как связан с исполнительской деятельностью и поэтому не может допускать искажения фактов и всякого рода кривотолков. Воспоминания тоже могут использоваться в качестве исторических источников, но только в том случае, если сопоставляются с другими источниками. Предметы житейского обихода (остатки орудий труда, жилищ, кухонной утвари и т. д.) могут многое рассказать об образе жизни людей. Так, например, если мы нашли в раскопках остатки сохи, это значит, что люди, жившие на данном месте много столетий тому назад (когда именно, можно определить, изучая эти остатки методом радиоуглеродного анализа) занимались земледелием, что говорит об уровне развития их экономики (в ранние периоды истории люди занимались только охотой и рыбной ловлей). Из этого факта можно сделать ряд других выводов, в частности, о том, что эти люди не могли быть кочевниками, а должны были вести оседлый образ жизни, так как нельзя заниматься земледелием, постоянно передвигаясь с места на место, что

Раздел 2. Системы знания 239

они имели достаточно продовольствия для того, чтобы содержать рабочий скот и т. д. Изучая какое-то здание, историк может примерно определить, когда оно было построено и к культуре какого народа относится, потому что историку известно, что определенный тип архитектуры характерен для такого-то периода и для такой-то культуры и региона. Если, изучая это здание, историк обнаружит на нем какие-то изображения, он может сделать дальнейшие выводы о том, с деятельностью каких исторических личностей связаны его постройка и использование.

Как устанавливаются факты прошлого

Таким образом, историк стремится прежде всего точно установить и датировать исторические факты.Он делает это, изучая другие факты, данные ему в современном опыте (разного рода предметы и тексты), сопоставляя эти факты и делая на основе этих сопоставлений логические выводы относительно прошлого. Большую роль в логических рассуждениях историка играет гипотеза.Гипотеза — это предположение о чем-то. Если гипотеза подтверждается фактами, она принимается, если не подтверждается, отбрасывается. Гипотезы используются во всех науках. В естественных науках — это прежде всего гипотезы о законах. Если мое предположение (гипотеза) о том или ином законе подтверждается в эксперименте, значит, оно было правильным. В этом случае гипотеза превращается в знание. Историк выдвигает гипотезы о существовании тех или иных исторических фактов.

Приведем пример такой гипотезы. На протяжении веков российские историки исходили из мнения о том, что грамотными людьми в древней Руси были в основном представители духовенства, а также отчасти правящих классов (князья и бояре) и что все остальное население было сплошь неграмотным. Но вот современный российский историк В.Л.Янин усомнился в справедливости этого мнения. Он исходил из того, что развитие торговли предполагает умение считать и писать (хотя бы для того, чтобы записывать расходы, писать долговые и прочие обязательства, связанные с коммерческой деятельностью). Поэтому, если на территории древней Руси существовали торговые центры, в деятельности которых были заняты более или менее значительные группы населения, эти люди должны были быть грамотными. В древней Руси, действительно, были такие центры. Одним из них был Новгород. Значит, предположил В.Л.Янин, с помощью раскопок на территории древнего Новгорода можно будет найти какие-то предметы, свидетельствующие о грамотности довольно широких слоев городского населения. Он организовал такие раскопки. В результате было найдено множество записей различного характера (включая даже любовные письма), сделанных на коре березы, бересте (эти записи получили название «берестяных грамот»). Гипотеза В. Л. Янина подтвердилась. Были обнаружены до этого неизвестные исторические факты.

240 Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

Все ли факты прошлого можно твердо установить?

Есть множество твердо установленных исторических фактов, относительно подлинности которых не может быть никаких сомнений. Никто, например, не будет сомневаться в том, что 14 декабря 1825 г. в Санкт-Петербурге произошло восстание декабристов, что крепостное право в России было отменено в 1861 г. указом императора Александра II, что в 1917 г. в нашей стране власть перешла к партии большевиков под-руководством Ленина или в том, что в 1941—1945 гг. Советский Союз вел войну с фашистской Германией.

Мы можем предполагать, что было множество важных исторических событий, о существовании которых мы ничего не знаем, а, возможно, не узнаем никогда. Причины этого могут быть различны. Что касается событий глубокой древности, то узнать о них часто трудно, а иногда и невозможно по той простой причине, что о них сохранилось очень мало свидетельств, а иной раз вообще эти свидетельства отсутствуют. Так, например, мы практически ничего не знаем о наших далеких предках — первых славянских поселенцах на берегах Днепра. Мы не знаем, откуда они пришли в эти места, где жили раньше. Как это ни странно, мы иногда ничего не знаем также о событиях, происходивших совсем недавно. В данном случае это объясняется заинтересованностью некоторых людей в том, чтобы никто ничего не узнал об определенных событиях. Люди, которые несли ответственность за эти события, постарались уничтожить все документы, помогающие узнать о том, что в действительности произошло.

Бывают также случаи, и их немало в работе историка, когда нет твердой уверенности в существовании каких-то фактов. Так, например, официально было объявлено, что российский император Александр I внезапно умер в 1825 г. в Таганроге в результате заражения. Бесспорный факт состоит в том, что после этого Александр I не был более императором России. Но следует ли из этого, что он действительно умер в это время? Хотя большинство историков согласны с официальной версией смерти императора, некоторые из них считают, что в действительности Александр I не умер, а фактически отрекся от престола, сменил имя и еще долго жил в Сибири под видом другого человека. В качестве обоснования своей гипотезы эти историки ссылаются на некоторые странные обстоятельства его смерти и похорон (внезапная смерть человека, который был молод и вполне здоров перед этим, похороны в закрытом гробу, так что нельзя было видеть лица покойного, появление под видом мещанина в Сибири человека, образ жизни которого свидетельствовал об его очень знатном происхождении, некоторые рассказы, передававшиеся из поколения в поколение членами российской императорской семьи вплоть до 1917 г. и некоторые другие факты). Конечно, все эти факты недостаточны для обоснования справедливости гипотезы о том, что в действительности Александр I не умер в 1825 г. Однако они заставляют нас все же усомниться в бесспорности факта его смерти в это время. Нужно сказать, что таких сомнительных фактов довольно много даже в совсем недавней

Раздел 2. Системы знания 241

истории, особенно в истории нашей страны после 1917 г. Объясняется это тем, что многие люди были заинтересованы в сокрытии или даже уничтожении свидетельств, говорящих об их неблаговидной деятельности. Правда, после 1991 г., когда были открыты архивы, доступ в которые историку был ранее запрещен, ситуация изменилась. Многие факты, бывшие до этого сомнительными, могут быть теперь установлены точно. Итак, первая отличительная особенность исторического знания состоит в том, что оно имеет дело не с настоящим, а с прошлым, пытается на основе того, что есть (настоящее) познать то, чего более не существует (прошлое). Эта особенность определяет необходимость специальной, нередко довольно сложной работы историка по установлению фактов, по выяснению того, что же было на самом деле (такой проблемы не существует в других науках, имеющих дело с такими фактами, которые даны исследователю в современном опыте). Но существует и еще одна важная особенность исторического познания, делающая его очень непохожим на все иные виды научной деятельности. Дело в том, что выявление исторических фактов, выяснение связей между ними, рассказ о том, что случилось там-то в такое-то время, и есть главнейшая задача историка. Для наук о природе и обществе главное состоит в нахождении всеобщих законов, в обнаружении логических связей между законами и в формулировании теории. Факты служат для подтверждения или опровержения определенных предположений относительно законов и теорий. Правда, подтвержденные теории используются для объяснения и предсказания конкретных фактов. Но в данном случае речь идет именно об использовании результатов научной деятельности, которая имеет дело с всеобщим знанием. Совсем иная задача стоит перед историком. Выявление фактов в их индивидуальности и в их неповторимой связи — это и есть то, ради чего он предпринимает свои изыскания. Так же, как индивидуальна жизненная история каждого из нас, индивидуальна история каждой страны, каждого народа, каждой культуры.

Все ли факты прошлого являются историческими?

Попробуем поразмышлять над тем, что же следует из этого обстоятельства.

Обратим внимание на то, что даже если историк решил непростую задачу по установлению подлинности имевших место в истории фактов (эту проблему мы только что обсуждали), перед ним возникают другие проблемы. Первая их них: какие факты считать историческими, иными словами, какие события, случившиеся в прошлом, заслуживают того, чтобы рассказать о них в историческом повествовании?

В жизни каждого из нас имеет место великое множество различных событий. Однако огромное большинство из них мы забываем вскоре после того, как они происходят. Мы помним только о том, что является для нас значимым, что глубоко затронуло нас, повлияло на наши отношения с другими. Так же и в истории страны, народа, государства. Отнюдь

242 Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

не все, что было в прошлом, является существенным для истории. То, что 12 апреля 1961 г. Юрий Гагарин впервые совершил полет в космос — это, бесспорно, важный факт и в истории нашей страны, и в истории человечества. А вот тот факт, что я в этот день ходил в прачечную и долго стоял там в очереди, историческим не является. Когда историк пишет историю, он из всего множества имевшихся в прошлом фактов отбирает только те, которые считает историческими. Нужно сказать, что эта задача не так проста, как кажется на первый взгляд. В отношении, многих событий все согласны, что они заслуживают внимания историка. Это касается всего того, что явным образом повлияло на судьбу народа, страны, государства: войны, действия полководцев, крупных политических деятелей, основателей религий, выдающихся художников, писателей, философов, ученых. В отношении других событий между историками нет полного согласия относительно того, считать ли их историческими. Так, например, в конце прошлого века под влиянием идей Карла Маркса многие историки пришли к выводу о том, что те события, которые они до этого совершенно игнорировали, в действительности оказывают огромное влияние на ход истории. Речь идет о событиях в экономической сфере: о развитии промышленности, торговли, банковского дела, взаимоотношений работодателей и наемных рабочих и т. д. Эти события, большинство из которых является результатом деятельности не отдельных личностей, а коллективов (внедрение новых технических изобретений, организация промышленных компаний, появление новых банков, создание профсоюзов, крупные забастовки, договоры между предпринимателями и профсоюзами, принципиально меняющие условия труда и т.д.) с точки зрения этих историков отнюдь не менее исторически важны, чем действия политиков и полководцев. Другие историки с ними не соглашались. Ясно, что история одной и той же страны (скажем, России), написанная представителями разных точек зрения на то, что считать существенным, будет разной, так как в качестве исторических будут отбираться разные факты.

Существует и еще одна проблема, связанная с отбором фактов. Если мы согласились с тем, что такие-то факты действительно являются историческими, то для их понимания мы должны описать также и те факты, которые существенно связаны с ними. Например, если для нас бесспорно, что Наполеон был исторической личностью и что его действия серьезно повлияли на историю Европы в XIX столетии, то факты, связанные с его жизнью, безусловно, заслуживают внимания историка. Так, например, факты, относящиеся к детству Наполеона на Корсике, к его учебе в военном училище, т. е. к тому периоду его жизни, когда он не был известным деятелем, исторически важны, потому что повлияли на его характер, на становление его личности, а личные особенности Наполеона проявлялись в его действиях великого полководца и крупного политика. Вместе с тем, описывая жизнь Наполеона, историк не будет рассказывать о том, какая погода была каждый день на протяжении этой жизни, о том, что Наполеон ежедневно ел на завтрак, обед и ужин, как

Раздел 2. Системы знания 243

он повседневно чувствовал себя. Возможно, все эти факты были важны для самого Наполеона, пока он был жив, но исторического значения они не имеют. Но вот историк обнаруживает факт, что в день битвы под Ватерлоо (18 июня 1815 г.) у Наполеона был насморк. Считать ли этот факт историческим? Все зависит от нашего понимания связи событий. Некоторые историки придерживаются мнения, что именно насморк повлиял на самочувствие Наполеона во время битвы, что предопределило скованность его действий и в конечном счете привело к проигрышу сражения. Поражение Наполеона под Ватерлоо означало окончательную гибель его империи и начало нового периода в истории Европы. Если эти историки правы, то факт насморка у Наполеона в день битвы под Ватерлоо — это важный исторический факт. Другие же историки считают, что поражение французской армии в этот день было вызвано совсем другими причинами. Ясно, что для них насморк Наполеона не заслуживает никакого упоминания в рассказе о том, что случилось 18 июня 1815 г. под Ватерлоо.

Как возможно понимание

и объяснение исторического прошлого

Обсуждая вопрос об отборе фактов историком, мы пришли к другой важной проблеме, которая стоит перед историческим знанием. Это — проблема понимания связи между событиями. Ведь историческое повествование — это не просто изложение следования одних событий за другими, а всегда попытка понять их зависимость друг от друга, ответить на вопрос, почему произошло то-то и то-то. Представьте себе историка, который, рассказывает о каком-то историческом периоде в такой манере: сначала исторический деятель А выступил с такой-то речью там-то, потом поехал туда-то, потом сделал то-то, затем началась война между его страной и соседней, политик А поехал в такой-то город, потом в другой и т. д. Вы скажете, что это не история, а какой-то бессвязный и бессмысленный набор фактов. И будете совершенно правы. Ибо настоящий историк всегда пытается понять и объяснить прошлое (так же, как мы пытаемся понять и объяснить собственное прошлое).

Понимание и объяснение прошлого возможно лишь при ответе на вопрос «почему». Почему Наполеон, лишившись империи в 1813 г., не примирился с этим, а второй раз высадился во Франции и снова стал императором? Почему Николай I всячески противился отмене крепостного права в России, а его сын Александр II сделал это? Почему возникла 1-я мировая война? Почему распался Советский Союз в декабре 1991 г.? Исторический текст состоит из попыток ответов на многочисленные «почему», в которых можно выделить два рода. Одни «почему» связаны с причинными связями событий. Например, извержение Везувия было причиной гибели городов Помпеи и Геркалунума в древнем Риме. Другие «почему» относятся к реализации целей, желаний тех или иных исторических деятелей (или, как говорят, связаны с мотивами их действий).

244 Часть III. Человеческое познание, Пропедевтика

Например, Наполеон высадился с острова Эльбы во Францию в 1813 г. потому, что был честолюбив и не мог примириться с потерей французского трона, потому что считал свое правление благодетельным для страны, потому что с его точки зрения обстановка была благоприятной для успеха его операции. В некоторых случаях найти причины тех или иных событий и мотивы тех или иных действий относительно легко, они почти очевидны. Обратимся к вышеприведенным примерам. Причинная связь между извержением Везувия и гибелью двух городов древнего Рима совершенно ·. ясна: мы знаем из нашего опыта, что вытекающая из кратера вулкана лава сжигает все на своем пути. Что касается мотивов действий Наполеона, то обнаружить их несколько сложнее, хотя и не слишком сложно в данном случае. Хотя сам Наполеон не рассказал полностью обо всем, чем он руководствовался, когда предпринял высадку во Францию с о. Эльбы, зная его характер и зная, что именно он сделал, можно с большой степенью правдоподобия судить о мотивах его действий (как мы можем судить о мотивах действий хорошо знакомого нам человека даже в том случае, если он не говорит о них). В других случаях понять причины и мотивы бывает нелегко. В чем, например, причины первой мировой войны? По этому вопросу среди историков существуют разные мнения. Одни считают, что все дело в политическом соперничестве между Германией и Францией, в которое затем были втянуты Англия и Россия. Другие думают, что причины нужно искать в экономических противоречиях крупнейших держав капиталистического мира. Третьи полагают, что война возникла в результате случайного совпадения разного рода событий, не имеющих между собой глубокой внутренней связи, включая просчеты политиков, неправильное понимание намерений правительств других государств и т. д. Ясно, что в зависимости от того или иного понимания причинной связи событий, история начала первой мировой войны будет написана по-разному, главными будут считаться разные факты, а одни и те же факты будут получать различную оценку. Нередко бывает нелегко понять мотивы действий того или иного исторического лица. По этому поводу историк может высказывать разные догадки, строить гипотезы. Убедительно обосновать одну гипотезу и показать, почему все остальные должны быть отвергнуты, не всегда представляется возможным. Так, например, известно, что перед началом войны с Германией Сталин получал информацию от нескольких лиц (включая известного советского разведчика Рихарда Зорге) о том, что немецкие фашисты вторгнутся в СССР 22 июня 1941 г. Сталин однако не поверил этой информации. Почему? Историки строят разные гипотезы относительно мотивов, которыми он руководствовался. Однако нельзя сказать, что какая-то одна из этих гипотез явно превосходит все остальные по степени своей убедительности.

Почему история постоянно переписывается?

Выяснение связи между событиями прошлого имеет отношение к еще одной своеобразной особенности исторического познания. Дело в том,

Раздел 2. Системы знания 245

что историки постоянно переоценивают прошлое и переписывают историю. Казалось бы, если какие-то события уже описаны, зачем к ним возвращаться снова и снова? Зачем, например, снова писать об истории России начала нашего столетия, если об этом написано уже множество книг? Для того, чтобы понять эту особенность исторического знания, обратимся к такому примеру. Вы пришли в музей и хотите внимательно рассмотреть картину, о которой вы много слышали. Вы решили, что для того, чтобы не пропустить в картине ни одной детали, нужно подойти к ней как можно ближе. Вы вплотную приблизились к полотну и вдруг поняли, что не видите изображения. Вместо этого перед вашими глазами только набор цветовых мазков. Вы отошли от картины на небольшое расстояние. Теперь вы уже видите, как разные мазки складываются в образы отдельных фигур, предметов. Но картину в целом вы все еще не видите. И только когда вы отойдете на большее расстояние, вы начинаете видеть отношения между отдельными предметами и фигурами, изображенными на полотне, вы начинаете понимать связи между ними и постигать смысл всей картины. Наша жизненная память обладает тем же свойством. С высоты нашего возраста мы иначе начинаем оценивать многие события прошлой жизни, начинаем понимать незначительность, эфемерность того, что раньше казалось очень важным, и наоборот, глубокий смысл тех событий, которых мы раньше почти не замечали. Течение времени помогает нам «отодвинуться» от событий прошлого на определенную дистанцию и увидеть, выявить в них те связи, которых мы не могли заметить раньше. То же самое происходит при осмыслении истории. Время не только выявляет новые связи, отношения между событиями, но и нередко заставляет нас иначе видеть значение тех или иных фактов прошлого. К тому же меняются и наши общие представления о человеке и обществе. И в свете этих новых представлений мы начинаем видеть в прошлом то, чего не видели раньше. Недаром говорят, что современники не могут понять подлинного значения того, что происходит у них на глазах.

Когда в октябре 1917 г. власть в Петрограде перешла в руки большевиков, большинство современников этого события и в России, и за рубежом восприняли его как нечто временное и незначительное, как эпизод в борьбе за власть между разными политическими группировками в стране, истощенной участием в мировой войне и скатившейся к политической анархии (об этом можно прочитать в газетных сообщениях того времени, в дневниках, письмах). Специалисты в области политики предсказывали, что эта власть не продержится и нескольких дней. Сегодня мы знаем, что октябрьский переворот 1917 г. в России был началом длительного периода в истории нашей страны, серьезно изменившего и саму страну, и ситуацию во всем мире, оказавшего огромное влияние на мировую историю XX века. До недавних пор в книгах наших историков, посвященных России начала века, много внимания уделялось рассказу о съездах большевистской партии, о том, какие вопросы рассматривались на этих съездах, какие шли дискуссии, какие решения принимались. А вот о деятельности Столыпина, который был премьер-министром

246 Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

России в 1906—1911 гг., не говорилось практически ничего, кроме того, что он был реакционером и всячески пытался помешать революции в стране. Его действия рассматривались как исторически малозначительные, как то, что не могло предотвратить неизбежного движения страны к социалистической революции. Сегодня мы видим, что Столыпин был в действительности крупной фигурой российской истории, что он понял некоторые проблемы, которые мешали экономическому и социальному развитию страны и пытался по-своему их решать, хотя и не смог осуществить свои реформы. Мы видим также, что деятельность партии большевиков до революции практически не оказывала реального влияния на те процессы, которые происходили в это время в российском обществе.

Можно ли отыскать в истории общие законы?

Может однако возникнуть следующий вопрос. А нельзя ли на основе знания исторических фактов попытаться найти в истории некоторые общие законы,как это делают все остальные науки? В этом случае историк мог бы использовать те способы объяснения и понимания процессов, к которым прибегают все остальные науки, когда они с помощью законов объясняют и предсказывают конкретные события. В этом случае история приобрела бы некий твердый фундамент и была бы ближе к другим наукам.

Многие историки и философы отрицают возможность нахождения общих законов в истории, ссылаясь на то, что закон предполагает наличие повторяемости, а исторические факты слишком разнообразны. Однако некоторые мыслители считали и считают, что в принципе можно найти такие общие законы, хотя сделать это очень нелегко. Они подчеркивают, что для этого нужно не просто обобщать те факты, которые даны как бы на поверхности исторического движения, а проникнуть в «суть» этого процесса, в его основу, которая не осознается самими участниками. Галилей и Ньютон показали, что подлинная, реальная сущность механического движения отличается от того, что наблюдается непосредственно в нашем обычном опыте. Можно по аналогии предполагать, что и в истории действуют такие силы, которые прямо, непосредственно не видны. Люди думают, что они и только они творят историю. В действительности они творят историю лишь постольку, поскольку как бы через них, через их поступки действуют некие безличные законы, о которых участники истории не имеют ни малейшего представления.

Одним из первых мыслителей, которые пытались научно сформулировать законы исторического процесса и на этой основе предложить основу для объяснения событий прошлого и предсказания будущего, был Карл Маркс. Согласно его концепции, в основе исторического процесса лежит экономическое развитие, развитие производительных сил (прежде всего техники) и производственных отношений (прежде всего отношений собственности). Маркс считал, что, зная законы этого развития, можно

Раздел 2. Системы знания 247

объяснить такие исторические факты всемирного значения, как переход человечества от первобытно-общинного строя к рабовладельческому обществу, а от него к феодализму и затем к капитализму. Используя эти законы, Маркс предсказывал неизбежность перехода от капитализма к социалистическому обществу с иными отношениями собственности и новыми возможностями для технического прогресса. Нужно сказать, что марксизм впервые обратил внимание на роль экономики в социальной жизни и сильно повлиял на современную историческую науку (так называемая «экономическая история» получила толчок для своего развития именно под влиянием идей Маркса). Теория Маркса неплохо объясняла многие факты истории капитализма в Западной Европе вплоть до начала XX столетия. Однако у этой теории сразу же возникли серьезные трудности в понимании процессов в докапиталистических обществах. Дело в том, что в этих общественных системах экономика как раз не играет определяющей роли. Наконец, прогноз Маркса о неизбежности перехода стран с развитой капиталистической экономикой к социализму путем социальной революции и диктатуры пролетариата не подтвердился развитием событий в XX веке.

Другой социальный мыслитель и историк Макс Вебер считал, что на серьезные исторические перемены прежде всего оказывают влияние изменения в религиозных представлениях людей о них самих, об их отношении к Богу, миру, природе, об их правах и обязанностях. Вебер пытался показать, что возникновение западноевропейского капитализма связано с появлением религии протестантизма. Протестантизм учит, что богатство, нажитое не путем разбоя, а праведным трудом, является богоугодным, что человек должен полагаться прежде всего на себя, на свою энергию и предприимчивость, что религиозно оправданным является такое использование капитала, когда он не транжирится, а вкладывается в дело. Люди, усвоившие религиозные предписания протестантизма, стали вести себя в соответствии с ними, не задумываясь о том, что из всего этого получится. Получилось же капиталистическое общество. Теория Вебера хорошо объясняет некоторые эпизоды истории капитализма в Европе. Но и она не может объяснить некоторые другие факты, особенно в неевропейских обществах.

Наш современник и соотечественник, выдающийся специалист в области истории и географии Лев Гумилев не так давно предложил еще одну общую теорию исторического процесса. Согласно Гумилеву, главными в истории являются те процессы, которые как бы объединяют биологические и социальные явления. Каждый народ может быть рассмотрен как «этнос», т. е. некий сплав общих генетических особенностей, передаваемых по наследству, и определенной культуры, которая биологически по наследству не передается, но усваивается новыми поколениями через традиции, предания, другие способы воспитания. Гумилев сформулировал законы зарождения, развития и гибели этносов. Из его концепции вытекает, что каждый этнос может существовать только в течение определенного времени, после которого он неизбежно гибнет. Гумилев даже

248 Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

пытался определить средний срок жизни любого этноса. С помощью своей теории он пытался объяснить многие факты истории, прежде всего истории кочевых тюркских и монгольских народов и их взаимоотношений с Россией и Китаем (сам Гумилев был большим специалистом именно в этой области). Целый ряд его объяснений интересен и помогает понять многие исторические события в новом свете. В то же время анализ его общей исторической теории выявляет ее существенные дефекты. Многие утверждения Гумилева необоснованны. Многие исторические факты противоречат его построениям.

Из сказанного, конечно, не следует, что законы истории в принципе невозможно отыскать или что их вообще не существует. Просто эта задача оказалась неизмеримо более трудной, чем поиски законов в физике, химии и биологии. Но, как мы говорили, для историка не обязательно формулировать законы. Главным для него всегда было описание конкретных исторических событий, выявление их связей, их понимание и объяснение.

Итак, познание в области истории оказалось очень непохожим на другие виды научного познания. История имеет дело не столько с общими законами, сколько с индивидуальными фактами. Сами эти факты нередко трудно установить: некоторые из них вообще до нас не дошли, в отношении реальности других существуют сомнения, третьи могут быть результатом сознательной подделки. Перед историком стоит сложная задача отбора исторических фактов и их объяснения. Эта задача по-разному решается разными историками в зависимости от их представлений о том, что является существенным в данном историческом процессе. С течением времени те же самые исторические факты понимаются по-новому. Поэтому история постоянно переписывается. Если математика имеет дело со знанием неоспоримым, строго доказанным, если науки о природе могут формулировать всеобщие законы, которые безусловно действуют в той области, к которой они относятся, то в истории твердо установленных истин не так уж много. Зато в ней немало неясного, спорного, постоянно меняющегося. Но ведь такова и человеческая жизнь. Человек, пока он жив, все время меняется: он пересматривает свои представления о мире, о других людях, о себе самом, он переосмысливает и переоценивает собственное прошлое. История рассказывает человеку о нем самом и делает это таким способом, каким это единственно возможно. Поэтому она всегда будет интересна и важна для человека. Человек — существо историческое. Без знания и понимания истории он не существует.

Литература

Абульханова-Славская К. А. Мысль в действии. М., 1967. Автономова П. С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988. Арнхейм Р. Визуальное мышление // Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления. М., 1981.

Аршинов В. И., Буданов В. Г. Синергетика — эволюционный аспект // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994. Батищев Г. С. Деятельностная сущность человека как философский принцип // Проблема человека в современной философии. М., 1969. Батищев Г. С. Введение в диалектику творчества. М., 1997. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987.

Беркли Д. Три разговора Гиласа с Филонусом // Беркли Д. Сочинения. М., 1978. Библер В. С. Мышление как творчество. М., 1975. Библер В. С. От наукоучения к логике культуры. М., 1991.

Богданов А. А. Тектология. Всеобщая организационная наука. В 2-х кн. М., 1989. Брунер Дж. Восприятие // Брунер Дж. Психология познания. М., 1977 а. БрунерДж. Мышление // Брунер Дж. Психология познания. М., 1977 б. Брушлинский А. В. Мышление и прогнозирование. М., 1979. Бунге М. Философия физики. М., 1975.

Вайнгартнер П. Сходство и различие между научной и религиозной верой // Вопросы философии. 1996. № 5.

Величковский Б. М. Современная когнитивная психология. М., 1982. Вергилес Η. Αλ, Зинченко В. П. Проблема адекватности образа (на материале зрительного восприятия) // Вопросы философии. 1967. № 4.

Вертгеймер М. О гештальттеории // Хрестоматия по истории психологии. Период открытого кризиса. М., 1980.

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М., 1994 а.

Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М.-, 1994 б.

Войшвилло Ε. Ε. Понятие как форма мышления. Логико-гносеологический анализ. М., 1989.

Выготский Л. С. Мышление и речь // Выготский Л. С. Собрание сочинений. Т. 2. М., 1982.

Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. Становление и развитие первых научных программ. М., 1980.

Гайденко П. П. У истоков классической механики // Вопросы философии. 1996. №5.

Гальперин П. Я. Психология мышления и учение о поэтапном формировании умственных действий // Исследования мышления в советской психологии. М., 1966. Гегель Г. Наука логики. Т. 1-3. М., 1970-1972.

250 Литература

Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988. Горский Д. П. Проблемы общей методологии науки и диалектической логики. М., 1966.

Грегори Р. Разумный глаз. М., 1972.

Грушин Б. А. Очерки логики исторического исследования. М., 1961. Грязное Б. С. Логика, рациональность, творчество. М., 1982.

Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Введение в феноменологическую философию // Э. Гуссерль. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994 а.

Гуссерль Э. Философия как строгая наука // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994 б.

Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 1 // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994 в.

Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Кн. 1: Общее введение в чистую феноменологию. М., 1999.

Давыдов В. В. О месте категории деятельности в современной теоретической психологии // Деятельность: теории, методология, проблемы. М., 1990. Давыдов В. В. Виды обобщения в обучении (логико-психологические проблемы построения учебных предметов). М., 1972. Давыдов В. В. Теория развивающего обучения. М., 1996.

Декарт Р. Рассуждение о методе. Метафизические размышления // Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950. Джемс У. Психология. М., 1991.

Запорожец А. В., Ветер Л. А., Зинченко В. П., Рузская А. Г, Восприятие и действие. М., 1967.

Зиновьев А. А. Восхождение от абстрактного к конкретному. О логической природе восхождения от абстрактного к конкретному // Философская Энциклопедия. Т. 1. М., 1960.

Зотов А. Ф. Концепция науки и ее развития у Г. Башляра // В поисках теории развития науки. М., 1982.

Зотов А. Ф. Порождающие структуры развития науки и техники как предмет гносеологического анализа. Вопросы философии. 1986. № 2. Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса. М., 1960.

Ильенков Э. В. Идеальное // Философская Энциклопедия. Т. 2. М., 1962. Ильенков Э. В. Вопрос о тождестве мышления и бытия в домарксистской философии // Диалектика — теория познания. Историко-философские очерки. М., 1964.

Ильенков Э. В. Диалектическая логика. М., 1974.

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике // Кант И. Сочинения: В 6-ти т. Т. 4. Ч. 1. М., 1965.

Касавин И. Т. Проблемы неклассической теории познания. Миграция. Креативность. Текст. СПб., 1998.

Касавин И. Т. Традиции и интерпретации. СПб., 2000. Кассирер Э. Познание и действительность. СПб., 1916.

Кедров Б. М. Проблемы логики и методологии науки. Избранные труды. М., 1990. Кезин А. В. Эволюционная эпистемология: современная междисциплинарная парадигма // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1994. № 5. Кон И. С. Открытие «Я». М., 1979.

Литература 251

Кондильяк Э. Трактат об ощущениях // Кондильяк Э. Сочинения: В 3-х т. Т. 2. М., 1982.

Копнин П. В. Диалектика, логика, наука. М., 1973. Коршунов А. М. Теория отражения и современная наука. М., 1968. Кузнецова Н. И. Аксиологические условия формирования науки // Наука и ценности. Новосибирск, 1987.

Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.

Кутырев В.А. Естественное и искусственное: борьба миров. Н.Новгород, 1994. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1995.

Левин Г. Д. Диалектико-материалистическая теория всеобщего. М., 1987. Лекторский В.А., Швырев B.C. Методологический анализ наук // Философия, методология, наука. М., 1972.

Лекторский В. А. «Альтернативные миры» и проблема непрерывности опыта // Природа научного знания. Минск, 1979. Лекторский В. А. Субъект, объект, познание. М., 1980.

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 18. М., 1957.

Леонтьев А. Н. Мышление // Философская Энциклопедия. Т. 3. М., 1964. Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1975.

Леонтьев А. Н. О путях исследования восприятия // Восприятие и деятельность. М., 1976.

Леонтьев А. Н. Психология образа // Вестник МГУ. Сер. 14. Психология. 1979. №2.

Леонтьев A. ff. Ощущения и восприятие как образы предметного мира // Познавательные процессы: ощущения, восприятие. М., 1982. Логвиненко А. Д. Чувственные основы восприятия пространства. М., 1985. Локк Д. Опыт о человеческом разумении. М., 1898.

Лоренц К. Эволюция и a priori // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1994. № 5. Лосский ff. О. Обоснование интуитивизма // Лосский Н. О. Избранное. М., 1991. Лукасевич Я. Аристотелевская силлогистика с точки зрения современной формальной логики. М., 1959.

Мамардашвили М.К. Формы и содержание мышления. М., 1968. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1984.

Мамардашвили М. К. Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии. М., 1996.

Мамчур Е. А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания. М., 1987.

Маркова Л. А. Теоретическая историография науки. М., 1992. Маркс К., Энгельс Ф. Тезисы о Фейербахе. Сочинения. Т. 42. М., 1974. Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. М., 1908. Меркулов И. П. Метод гипотез в истории научного познания. М., 1984. Меркулов И. П. Когнитивная эволюция. М., 1999. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. М., 2000.

МикешинаЛ.А., Опенков М. Ю. Новые образы познания и реальности. М., 1997. Митюгов В. В. Бывает ли наука христианской или языческой? // Вопросы философии. 1995. №11.

252 Литература

Митюгов В. В. Познание и вера // Вопросы философии. 1996. № 6. Михайлов Ф. Т. Загадка человеческого «я». М., 1964.

Михайлов Ф. Т. Общественное сознание, самосознание индивида. М., 1990. Моисеев H. H. Современный рационализм. М., 1995.

Мотрошилова И. В. Познание и общество. Из истории философии XVII-XV1II вв. М., 1969.

Мудрагей И. С. Рациональное—иррациональное: взаимодействие и противостояние // Рациональность на перепутье. Т. 1 / Под ред. В. А. Лекторского. М., 1999.

Найссер У. Познание и реальность. М., 1981.

Научные и ненаучные формы мышления / Под ред И. Т. Касавина, В. Н. Поруса. М-, 1996.

Начала христианской психологии. М., 1995. Никитин Е. П. Открытие и обоснование. М., 1988.

Никитин Е. П. Исторические судьбы гносеологии // Философские исследования. 1993. № 3.

Новиков А. А. Рациональность в ее истоках и утратах // Рациональность на перепутье. Кн. 1 / Под ред. В. А. Лекторского. М., 1999. Огурцов А. П. Дисциплинарная структура науки. М., 1988.

Огурцов А. П. Благо и истина. Точки схождения и расхождения // Благо и истина: классические и неклассические регулятивы. М., 1998.

Ойзерман Т. И. Сенсуалистическая гносеология и