Тема 8. Современный этап развития российской юридической науки

Необходимо отметить, что сегодняшний этап развития российской юридической науки, связанный с трансформацией представлений об общественной жизни, характеризуется поиском новой методологической (мировоззренческой) парадигмы, что в значительной мере обусловлено накопившимися неразрешимыми проблемами правовой практики. Механизм этих поисков и изменений отражает диалектическую взаимосвязь теории и практики, выражающий процесс рождения новых способов познания, решений и объяснения правовой действительности.

К сожалению, отечественная, впрочем, как и зарубежная юридическая наука, испытывает сложности в выработке объективной правовой методологии и научной доктрины, способных показать четкий и ясный путь государственно-правового развития. В условиях системного кризиса общественному сознанию придется сделать объективный выбор основных мировоззренческих ориентиров и принципов государственно-правового развития, соответствующих новым вызовам времени.

С практической точки зрения в процессе «возрождения» и укрепления науковедческих позиций теории государства и права в России нынешнего периода необходимо решить огромный комплекс старых и новых проблем, связанных с оставшимся прошлым наследием и противоречиями, хоть и закономерными, но тяжелыми и болезненными.

По мнению многих правоведов, важным достижением на этом пути считается принятие новой Конституции 1993 г., закрепившей доктрину правового государства, ценностное значение прав и свобод человека и гражданина (в том числе естественных прав), положения о разделении властей, демократических институтах формирования власти, гражданском обществе, рыночной экономике, частной собственности, автономии местного самоуправления и т. д. Эти начала стали достоянием основ конституционного строя, что определило дальнейшую трансформацию общественно-государственного уклада постсоветской России и способствовало некоторому положительному развитию общества.

Важно отметить, что при отсутствии марксистско-ленинской идеологии и коммунистических представлений о праве и государстве, без прежней концептуально-теоретической основы, диалектико-материалистического мировоззрения, прежних понятийного аппарата и классовых установок постсоветская теория права и государства и в целом юридическая наука оказались в достаточно противоречивом положении.

Речь, по существу, идет о переходе от прежней коммунистически идеологизированной теории государства и права (правовой системы социализма), пронизанной чистым «позитивистским», принудительно-приказным правопониманием и мировоззренческими установками на отмирание государства и права, к новой концепции теории государства и права, ориентированной на либеральную форму (государства «ночной сторож») юридического мировоззрения, признания исходного правового смысла, ценности и неотчуждаемого характера прав и свобод человека, необходимых правовых основ и характеристик конституционного строя, гражданского общества, правового государства и правового закона.

В отечественной юридической науке уже сделаны определенные шаги в направлении реализации этих новых задач. Так, и общетеоретические, и отраслевые юридические дисциплины многое сделали в плане становления новой постсоветской правовой системы, законодательства и государственности в России, изучения тенденций развития и путей совершенствования действующего законодательства, его систематизации и кодификации. Заметным достижением постсоветской юриспруденции является формирование и функционирование целого ряда новых научных дисциплин и исследовательских направлений (по преимуществу в сфере частного права, но также и в области публичного права), отвечающих актуальным потребностям и задачам радикальных преобразований в стране в духе правовой демократии, рыночной экономики, политического плюрализма и конституционно-правовой государственности.

Вместе с тем, остается неразработанной, во многом неясной и неопределенной сама концепция (и парадигма) развития общетеоретической науки на данном этапе. В этом плане в юридической литературе господствует разнобой идей, версий, устремлений, к сожалению, имеющих мало общего с подлинно научным методологическим видением ситуации.

В современных условиях большинство прежних сторонников марксизма-ленинизма в России уже пересмотрели свои взгляды относительно мировоззренческой основы теории государства и права, осознали и признали тоталитарной специфику прошлого мышления. Но этого недостаточно. В силу сложившихся на протяжении многих лет идеологических «штампов» и «клише», научное и общественное (в том числе индивидуальное) сознание оказались достаточно инертными, чтобы в столь короткий срок существенно измениться и пересмотреть основные научные установки прошлых представлений о государстве и праве.

В этом поиске некоторые правоведы стали обращаться к трудам таких дореволюционных правоведов, как П. И. Новгородцев, И. А. Ильин, Е. Н. Трубецкой, Б. А. Кистяковский, И. К. Гессен, С. А. Котляревский, Л. И. Петражицкий, Б. Н Чичерина, Г. Ф. Шершеневич и т. д. Другие осмысливают западную правовую теорию таких авторов, как Г. Кельзен, Г. Еллинек, К. Цвайгерт, К. Кетц, Р. Давид, Р. Дворкин, Дж. Берман, Ж. Карбонье, Ж. Спинози, Ж. Л. Бержель др. Третьи пытаются рассматривать государство и право в контексте религиозной (антинаучной) интерпретации истории и мировоззрения, пытаясь найти истоки государства и права в религиозных памятниках и текстах. Четвертые, а таковых большая часть, не обеспокоены вопросами состояния отечественной правовой науки. Все это, безусловно, затрудняет строго научное объяснение проблем современного российского государства и права.

Такая многополярность исследовательских подходов сегодня вовсе не случайна, ибо, как показал предшествующий период развития науки, теория государства и права нередко была полем идеологической борьбы, потому определенная догматичность, использование устаревших понятий и методов, а иногда откровенная демагогия является делом вполне обычным для отечественной юриспруденции.

Теория государства и права должна познавать закономерности права и государства с постановки общих проблем теоретико-категориального и философско-методологического порядка, позволяющих выработать тот или иной «познавательный тип» (правопонимания) мышления и осмысления объектов окружающего мира в их взаимодействия с правом. Однако большинство правоведов не могут выйти за рамки официального догматического (позитивистского) мышления и категориально-доктринального аппарата недавнего прошлого, привычного для их представлений о мироустройстве, находясь в старых идеях, понятиях и системах обоснования. Правоведы не обращают внимания на развитие таких важных направлений науки, как социология, психология, экономика и ряд естественно-научных дисциплин, которые уже обновляют свой методологический и понятийный аппарат передовыми терминами, понятиями, категориями, гипотезами, фактами и методологическими установками. Именно эти науки оказались менее догматичны, чем правоведение, которая оказалась под властью стереотипов и шаблонов предшествующего этапа.

В силу сложившихся обстоятельств российское общество и наука переняли стереотипы и основные мировоззренческие установки западного общества. Мировоззрение прагматизма, согласно которому истинно все то, что приносит выгоду, успех и благополучие, оказалось востребовано в нынешних условиях отечественной правовой доктриной. Его особенностью является то, что целесообразность государства и права, управляющих общественными процессами, выявляется лишь только при их соотнесении с конкретными практическими результатами в краткосрочной перспективе (15–20 лет), но, к сожалению, слабо соотносимыми с объективной реальностью и отдаленной стратегической перспективой. По существу, прагматическое миропонимание является своеобразной разновидностью экономического материализма (детерминизма), что собственно говоря, является не случайным.

В 50 – 60-х гг. появилась теория конвергенции, которая утверждала теоретическую и практическую возможность реального слияния капиталистической и социалистической систем. Теория конвергенции утверждала, что экономические, политические и идеологические различия между капиталистической и социалистической системами постепенно сглаживаются, а это приведет, в конечном счете, к их слиянию. Сам термин «конвергенция» заимствован из биологии. Теория конвергенция возникла в 50 – 60-х гг. ХХ в. под влиянием прогрессирующего обобществления капиталистического производства в связи с научно-технической революцией, возрастанием экономической роли капиталистических государств, внедрением элементов планирования в капиталистических странах. Характерными для конвергенции являются искаженное отражение этих реальных процессов современной капиталистической жизни и попытка синтезировать ряд буржуазно-апологетических концепций, имеющих целью замаскировать господство крупного капитала в современном капиталистическом обществе. Сторонники теории конвергенции выдвигают также тезис о схожести капитализма и социализма в социально-экономическом отношении. Так, они говорят о все большем сближении экономической роли капиталистического и социалистического государства: при капитализме направляющая экономическое развитие общества роль государства якобы усиливается, при социализме — уменьшается, так как в результате проводимых в социалистических странах экономических реформ происходит якобы отход от централизованного, планового ведения народного хозяйства и возвращение к рыночным отношениям. Другие говорят о возврате социалистических стран к системе рыночных отношений: в любом обществе при совершенной технике и сложной организации производства рыночные отношения должны быть заменены плановыми отношениями. При этом утверждается, что при капитализме и социализме якобы существуют сходные системы планирования и организации производства, которые и послужат основой для конвергенции этих двух систем. Как бы то ни было эта теоретическая возможность, как оказалось, способна стать практической действительностью при определенных социально-экономических условиях, что мы сейчас и наблюдаем.

В сегодняшних условиях большинство правоведов, экономистов, социологов и политологов, особенно западных, убеждены в том, что главные истины бытия уже известны и совершенствование системы общественных отношений и государственно-правового развития будет происходить на базе неизменных предшествующих постулатов. Но рано или поздно им придется освобождаться от подобных ошибочных стереотипов1. Потому-то главной проблемой является уверенность отечественного общественного сознания к необоснованной идеализации уклада жизни современного Запада, в котором многие видят образец для подражания. Однако за идеологией «правового государства» этих обществ скрывается бесперспективность и нежизнеспособность, поскольку эволюционный потенциал Запада ограничен, что обусловлено фундаментальными теоретическими и практическими недостатками. Эволюция системы общественных отношений, государства и права беспредельна и постоянно будет сопровождаться изменениями в мировоззренческой и доктринальной основах.

Познание права, его сути, причин и условий правообразования в нынешних условиях обусловлено современными проблемами правовой жизни, выраженных в так называемых правовых «релятивизмах» — правовом прагматизме, правовом либерализме и правовом утилитаризме и т. д. На этой почве в западной юридической и социологической науках представление о текущей рутинной правовой деятельности, связанной с созданием и применением многочисленных правовых актов и решений, породили такие направления юридической мысли (подходы к пониманию и объяснению права), как: правовой реализм, правовой прагматизм, правовой утилитаризм, правовой эмпиризм, правовой эмпириокреационизм, правовой солидаризм, правовая иженерия, правовой конструктивизм, правовой технократизм и др.

Все эти школы показывают так называемый релятивизм в отношении к праву и другим социальным институтам: право – инструмент государственного управления, и все (!), что подрывает его вневременные духовно-ценностные характеристики, делает слепым и «подсобным» (прагматичным) орудием власти и противоборствующих политических сил.

Необходимо отметить, что сегодня изучение правовой действительности в отечественной науке предоставляет широкое поле для творческого использования всего арсенала методологии познания. Действующая Конституция РФ закрепляет «идеологическое многообразие» и «свободу литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания», что позволяет более раскрепощено использовать методологическую основу для выработки объективной научной правовой доктрины, не оглядываясь на политические процессы и конъюнктуру, нет необходимости строить свои выводы на базе какого-либо обязательного философского подхода.

В сложившихся современных условиях диктуется необходимость формирования отечественной правовой доктрины на основе собственного исторического опыта, правовых традиций, предполагающих самостоятельность и неповторимость типа правовой цивилизации. Для создания таковой необходимо переосмыслить новую конституционную модель правового государства, правовой статус субъектов, проанализировать практику внедрения и реализации обновленной системы позитивного права, оценить состояние правосознания общества и уровень правовой культуры.

Назрела необходимость в такой правовой доктрине, которая бы позволила обосновать и актуализировать правовые явления не столько с точки зрения общегуманистических начал естественного и позитивного права, сколько с точки зрения индивидуально-исторических, культурных и национальных особенностей. Необходим культурно-мировоззренческий прорыв в познании, объяснении и утверждении отечественных правовых феноменов, что возможно лишь при условии идеологической (методологической) свободы, с целью воссоздания самобытного правового уклада через приобщение к глубинным культурным традициям отечественной правовой цивилизации.

Например, по мнению В. Н. Синюкова и Т. В. Синюковой, основными элементами отечественной правовой доктрины являются такие, как понятие права, правосознание (правовая ментальность), права человека (отечественный стандарт), правоприменительная деятельность (борьба с преступностью), территория (федеративное измерение), система права (процессы обновления в ней) и историзм познания (гносеология). Такие достаточно разнородные элементы должны составлять костяк, основу отечественной научно-правовой доктрины. Между тем, хотелось бы более точно подойти и уточнить видение основных элементов отечественной научной парадигмы и правовой доктрины в контексте развития юридической науки.

На данном этапе необходимо определить методологическую (мировоззренческую) базу отечественной правовой науки и правовой доктрины. Продолжающееся инертное влияние марксистско-ленинской идеологии породило расщепленность научного юридического сознания, отягощенного «советскими» и «постсоветскими» идеологическими системами (марксизма, коммунизма, либерализма и прагматизма). Потому в юридической науке мы имеем дело с определенной ретардацией в методологии, выражающейся в стремлении сохранить привычную для старшего поколения, объясняющую марксистскую (социалистическую) или либеральную (правовую) парадигму истолкования правовой реальности, которая пытается объяснить правовую действительность с помощью устаревших категорий и понятий: «законность», «правоприменение» и др.

К сожалению, стремление к консервации устаревшей методологии соседствует с видимым признанием необходимости изменений, но в рамках привычного стиля мышления, традиционных идеологических координат. В рамках такой методологии, базирующейся на подобном истолковании фундаментальных юридических категорий, возникают так называемые многочисленные пробелы. Множится число проблем философского, общенаучного и частного характера, не укладывающихся в привычные рамки формационного и либерального анализа, например: как и почему возникают отечественные правовые массивы (система, семья, цивилизация, традиция)? Чем определяются этапы развития отечественной правовой системы и славянской правовой семьи? Какова природа отечественных правовых ценностей? Каковы истоки идей развития, единения, свободы, любви, гармонии, справедливости, на которых выстраивается любая правовая система? Каковы исходные принципы любой правовой системы, каково их социальное наполнение? Чем определяется самобытность славянской правовой традиции? Почему правовые традиции и цивилизации такие разные и т. д.?

Основными сдерживающими факторами необходимого и давно назревшего обновления научных позиций, на наш взгляд, служат закостенелость мышления, отсутствие истинного объективно-научного правового образования, сохранение состояния закрытости отечественной правовой науки для общества, ее «глухота» к своему национальному опыту, заимствование и навязывание инородного западного правового опыта и т. д. На этом фоне процветают стремление к чисто внешнему, «косметическому» обновлению, всякого рода заимствованиям и подражаниям, использование ярлыковой терминологии («правозаконность», «диктатура закона» и др.).

О необходимости последовательного обновления понятийно-категориального аппарата юридической науки говорит невозможность в рамках сложившихся подходов решить как общие вопросы правоведения (сущности и идейных оснований отечественной правовой системы, правовой ментальности народа, особенностей правовой деятельности), так и частных (пределы и возможности правового регулирования, причинность правонарушений, способы и пределы толкования конституции). Очевидно, что в рамках существующих представлений и нынешней правовой доктрины невозможно ни понять, ни бороться с правовым догматизмом, нигилизмом и патологиями. Догматизированная теория (методология) просто не может эффективно взаимодействовать ни с практикой, ни с общественным сознанием (идеологией), не в состоянии освоить новые правовые реалии и сформировать адекватную правовую доктрину. Здесь требуются нетривиальные подходы, решения и методы.

Следующей важной проблемой для постсоветского правоведения и правовой доктрины является необходимость определения основных категориально-понятийных рядов для познающего субъекта, попадающего в поле действия научной доктрины. Согласно методологии понятийных рядов правовых категорий, разработанной А. М. Васильевым, который выделял понятийный ряд всеобщих правовых абстракций: норма права, система права, форма права, осуществление права, правовое отношение, правопорядок, после дальнейшей разработки теоретических положений этот категориальный ряд на функциональном уровне, по нашему мнению, продолжают категории «правовая деятельность», «правовая реальность», «правовое пространство», «правовая действительность», «правовая жизнь», «правовая система», «правовая семья», «правовая цивилизация», «правовая традиция», которые отражают многомерность и многоуровневость правовой действительности. Категориальный ряд, образуемый последними научными абстракциями, может претендовать на самый высокий интегративный статус лишь при условии коррекции доктринального видения теории государства и права, ибо сегодня в центре всех правовых исследований должна быть поставлена вся правовая реальность общества (включая человека) во взаимосвязи с природной и иной социальной реальностью. Именно категории последнего понятийного ряда вместе с проблематикой принципов, выводит нас на предельно широкий диапазон правового обобщения, охвата всего мира правовых явлений в их целостности, масштабности и всеобщности.

В этом контексте огромное идеологическое, доктринально-научное и политическое значение приобретает вопрос правового статуса личности, то, что называется «стандартом прав и свобод человека», «стандартом прав и свобод личности», разрабатываемым отечественной юриспруденцией. Отечественная правовая наука должна сформировать свой стандарт прав не только отдельной личности, но и всей отечественной правовой системы и общества. В соответствии с Конституцией Российской Федерации «права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются» в отечественной правовой системе согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ. Такая формулировка ч. 1 ст. 17 Конституции подчеркивает признание первичного характера закрепления в Конституции прав и свобод человека и гражданина, но не учитывает правового положения общества и его правовой организации.

Важную роль в отечественной правовой науке, выполняет конструкция «правовое сознание», особенно такой его глубинный пласт, как «правовая ментальность», состоящая из различных стереотипов, психических установок, привычек и пережитков прошлого коллективного опыта. Правовое сознание не только относительно самостоятельное по отношению к многочисленным внешним условиям, но во многом неизменное на протяжении значительных временных отрезков явление. Ему присуща некоторая константа, которая при всех изменениях экономики, политики, структур власти сохраняет некий тип отечественного правового мышления, выступающий основой российской правовой традиции. Между тем, именно правовая ментальность как отражение более глубоких оснований правовой психологии позволяет увидеть, как формируется действенная модель организации правовой жизни общества в рамках конкретной правовой системы и традиции.

Правовая ментальность – явление, не освоенное отечественной правовой наукой. Между тем, познавательный потенциал категории «правовая ментальность» имеет свои хорошие перспективы. При учете правовой ментальности затрагиваются глубинные устойчивые пласты мировоззренческого характера, так называемые архетипы бессознательного, то, что ученые относят к глубинным слоям индивидуальной человеческой и коллективной (групповой, народной) психологии.

Неподтвержденность ранее господствовавшей государственной идеологии привело к необходимости пересмотра теоретико-методологического знания государственно-правовых феноменов. Стремление исследователей к изучению объективной реальности, а также прошлого, оценка настоящего и предугадывание будущего порождает интерес к историко-правовому знанию особенно российского права. Однако остаются следующие важнейшие моменты, которые неоднозначно воздействуют на выработку объективной научной методологии исследования отечественной правовой системы и доктрины: во-первых, обнаружен феномен «белых пятен» в истории, когда мы с удивлением узнаем, что большинство наших сведений по истории российского права и государства являются ложными и не соответствуют тому, что было; во-вторых, идеализация советского социалистического права (правовой системы социализма) сменилась прямо противоположной тенденцией идеализацией дореволюционного имперского периода развития государства и права и западного уклада правовой жизни; в-третьих, обнаружилось отсутствие истинно научной методологии изучения отечественного права и государства; в-четвертых, продолжается противодействие модифицированных старых догм и концепций поиску новых идей и принципов; в-пятых, общественное убеждение в том, что отечественная правовая система и культура недоразвита и слаба по сравнению с западной правовой традицией; в-шестых, навязывание чуждых правовых идей, взглядов и стереотипов поведения, как правило, западных, вредно отражается на правовой ментальности и нравственности русского народа; в-седьмых, забвение такой особенности правового феномена, как его национальный политико-социальный характер. В этой связи, разработка исторического знания будет способствовать восстановлению представлений об отечественной правовой системе.

Учет состояния внутренних и внешних особенностей, факторов и среды, влияющих на разработку и сопутствующую реализацию отечественной правовой доктрины, имеет огромное значение для формирования и реализации отечественной правовой доктрины.

Процессы жизнедеятельности и функционирования общества тем или иным образом влияют на выработку содержания правовой доктрины, которые должна учитывать современная юриспруденция. Это условия внешней среды, сфера обитания (природный фактор); это географическое место расположения (геополитический фактор); степень и характер интеллектуально-волевого развития (организационно-психологический фактор); уровень духовно-нравственного и умственного развития (идеологический фактор); расовое происхождение (антропологический фактор); демографический фактор, связанный с изменением численности народа и необходимостью регуляции социальных связей; климатический фактор, изменения температуры, давления, а также природные катаклизмы влияют на флору, фауну и мегафауну, что вызывает необходимость в человеческой деятельности приспосабливаться в своей социальной и духовной жизни, политический фактор, выступает как организационно-властная предпосылка формирования правовой доктрины. Все эти факторы в настоящий период времени приобрели весьма серьезный и динамичный характер влияния, в особенности на государство и правовую систему общества.

Наряду с обозначенными выше аспектами за кадром остается такой серьезный пласт научного знания и культуры, как правовая традиция. Для разработки отечественной правовой доктрины в рамках правоведения необходим учет культурно-исторических основ отечественной правовой системы, необходимо познание и выделение таких, образно выражаясь, традиционных «сгустков» правовой жизни, которые формируются при активном участии народа. В связи с этим необходимо отметить, что традиционные основы или традиции – это исторически сложившиеся, укоренившиеся в обществе и передаваемые из века в век обычаи, обряды, ритуалы, общественные установления, ценности, идеи и т. п., характеризующие особенность правового уклада общества. Они представляют собой социально-культурное и национальное наследие, сохраняющееся и преумножающееся в обществе длительное время, а отказ от наследия и уничтожение своих традиций говорит об утрате собственных духовных основ бытия.

Наряду с выработкой объективной научной парадигмы и доктрины необходимо решить и ряд других важных задач современной правовой науки.

По мнению ряда ученых, изучающих вопросы теории государства и права, имеется недостаточная разработанность ряда теоретических, методологических и практических положений. До настоящего времени не выработано более или менее объективного подхода к пониманию (понятию) права, нет единых представлений о сущности государства, правореализации, отсутствует четкое разделение таких категорий, как «правовая система» и «система права», неясна сама структура правовой системы и т. д. Анализ научной литературы свидетельствует, что учеными исследуются, главным образом, лишь ранее разрабатываемые отдельные аспекты теоретического знания, такие как правовая норма, правоотношение, правонарушение, правосознание и правовая культура, а также некоторые вопросы правопорядка и законности. По существу, остается без внимания проблемы правовой доктрины, правовой идеологии (все вроде как и решено), правопонимания, правовой деятельности, правового закона, государственной деятельности и гарантий защиты прав и свобод.

Традиционное понимание структуры научного правового знания (если взять любой учебник по теории государства и права) по существу остается неизменным, что показывает неспособность правоведов по-новому взглянуть на юридическую науку и ее задачи. Если сравнивать учебные дисциплины теорию государства и права постсоветской России и советской науки, то они практически остались неизменными, что подтверждает концептуальное единство взглядов тех же ученых.

Данное видение не учитывает новой научной проблематики теории государства и права, всего арсенала методологического аппарата познания, уже давно применяемого практиками и специальными науками, не говоря о других социальных науках. Оно не способно понять исконно социально-преобразовательную (духовную) природу правовой науки, ограничиваясь рамками официального формально-догматического (стереотипного) правопонимания, связанного с государством. Ограниченность традиционного правопонимания связана еще с тем, что при таком взгляде на правовую сторону бытия человека как субъекта активной правовой деятельности вообще не существует. Человек живет сам по себе, а право внедряется ему (силой или иным воздействием) в сознание «свыше» — государством или еще кем-нибудь. Тем самым право воспринимается оторвано от реальных обстоятельств жизнедеятельности человека, его способностей и от фактических и нетипичных условий его поведения. Социальная роль правовой науки как раз и заключается в снабжении общества прикладными знаниями о правовой действительности. Активное правовое сознание формирует соответствующий вектор духовной и социально-экономической жизни субъекта в окружающей действительности.

К сожалению, анализ действующего законодательства показывает концептуальную (идейно-мировоззренческую) неадекватность, т. е. непроработанность в стратегическом плане вопросов правового развития общества во всех сферах его жизнедеятельности. Основа правовой идеологии концептуально пронизана господствующим в науке (в том числе у законодателя) и общественном сознании позитивистским (формальным) пониманием права с соответствующими антропоцентристскими (естественно-правовыми) характеристиками, что препятствует фундаментальному совершенствованию научной доктрины правопонимания. В действующей концепции правового развития общества большее внимание уделяется экономике или политике, нежели праву и его ценностным (духовно-нравственным) началам.

Разнополярность представлений и философских оснований о будущем правовой науки обусловлена плюралистичностью, многогранностью и сложностью не только самого феномена «науки» (мышления), но и самого явления «права», которое исследуется с помощью тех или иных способов и приемов познания разными учеными. Проблемы познания права требуют основательного и постоянного исследования с самых разных направлений в виду концептуальной важности средств познания правовой действительности: от того, какой выбран метод (тип) познания, зависит и результат познания. Известный советский физик-теоретик Л. Ландау говорил, что «метод важнее самого научного открытия, ибо он позволяет делать новые открытия».

Самыми острыми на сегодня являются методологические проблемы теории права и государства, которые в своей глубинной (фундаментальной) основе связаны именно с проблемой правопонимания — что есть право как ценностно-нормативное явление действительности, обладающее информационно-регулирующей основой. Не решив вопроса о праве как способе социального бытия (правосубъектности, права, обязанности, статусе, гарантии), нельзя подойти к проблеме целостного правового познания и обоснованности правовой доктрины.

Не менее важными проявляют себя практические проблемы во всех сферах правореализации, которые юридическая наука должна также осмыслить. В первую очередь это касается вопросов качественной модернизации правовой идеологии и правовой системы, а во-вторых, совершенствование механизма внедрения этой правовой идеологии на всех ее структурных уровнях. Отечественные правоведы давно отмечают, что современная социально-политическая ситуация в нашей стране настойчиво требует новых подходов (идей) к строительству национальной политико-правовой системы.

В настоящий период проблемы в политико-правовой и, соответственно, социально-экономической жизни все настойчивее показывают, что существующее право (тип правопонимания) и правовая организация общества в действительности не отвечают вызовам современного времени. Это проявляется в негативных обстоятельствах правовой действительности (массовых правонарушениях), которые мешают не только становлению жизнеспособного правового государства, согласованности и скоординированности правового взаимодействия между людьми, но и самой постсоветской науки. К этому можно добавить и то, что в связи с бесконечными и скороспелыми улучшениями и новациями законодательство значительно усложнилось, запуталось и оторвалось от социальной действительности. Существенно понизилась эффективность правового регулирования, что вызвало дезорганизацию и дезориентацию общественного сознания, граничащую с деградацией, патологиями и апатией. Правосознание общества испытывает глубокую системную деформацию, пребывая в состоянии отрешенности, хаоса и неопределенности относительно текущей и стратегической социально-экономической и политической ситуации. Вследствие этого ослабляется регулятивное воздействие на общественное сознание с помощью права, а в результате происходит катастрофичное падение уровня правовой культуры, выражающейся в крайнем правовом нигилизме. Правотворчество как специальная деятельность стала излишне технологичной, подчас ангажированной (лоббизм) и коррумпированной административно-финансовой элитой. Качество и количество законодательного материала не переходит в качество правовой жизни и качество правовой культуры, что ведет к пробуксовке правовых нововведений.

К сожалению, прошедшая государственно-правовая реформа и в целом попытки создать работоспособную государственно-правовую систему не дали столь ощутимых результатов, в том числе построения правового и демократического государства, создания гарантий прав личности и существенного расширения свободы. А это ослабляет не только веру в право, но и надежду на быстрое улучшение качества жизни российского общества. Отсутствуют ясные представления не только о стратегии государственно-правового развития России по всем направлениям социальной жизни, но и концепция правового развития государства.

Все эти проблемы так или иначе свидетельствуют не столько о низком качестве деятельности законодателя и в целом неадекватности власти (это важный фактор дестабилизации), слабости права, его регулятивного воздействия, существенно осложняющих и без того неустойчивые процессы правореализации, сколько о том, что существующая в настоящий момент правовая идеология и технология формирования и реализации права не соответствует вызовам современной действительности.

Короче говоря, становление отечественной юридической науки в настоящий период сопровождается многочисленными концептуальными сложностями и противоречиями мировоззренческого (системного) характера. Рушатся, казалось бы, ранее незыблемые постулаты, и на их основе рождается много новых положений, часть которых внедряется в профессиональное правовое сознание скороспело и там же отмирает. Конечно же, все это, прежде всего, обусловлено динамичными изменениями во всей правовой действительности современного общества.

Теоретико-понятийные границы правовой науки, особенно ее отдельных направлений (информационное право, биоэтика), изменяются стремительным образом, при всем при этом введенные «новые» понятия (например, «правовая деятельность», «правовое пространство», «правовая реальность», «право виртуального пространства», «право реального пространства», «теневое право», «правовая метатеория», «правовая материя» и др.) ошеломляют своей образностью, масштабностью и даже метафоричной многозначностью, что в целом не меняет катастрофических тенденций ее бытия . Данные процессы и явления в юридической науке закономерны и неизбежны: развитие науки, как известно, всегда сопровождается признаками кризиса роста научного знания, что характеризуется усложнением взглядов и системы научного знания, где основными тенденциями являются дифференциация и унификация познания.

Юридическая наука выступает в качестве яркого и демонстративного примера сложности и противоречивости процесса становления на сегодняшнем этапе общественной эволюции, а также заблуждений, в плену которых, даже не подозревая об этом, долгие годы может пребывать значительная часть научного сообщества. Речь, в частности, идет о той или иной правовой доктрине, о важнейшей дилемме современной науки в плане выбора направлений государственно-правового развития современной России.

Эти обстоятельства в свою очередь обусловлены важным фактором действительности, какая правовая доктрина господствует в настоящее время в науке, общественном сознании и государственной политике, — правовым монизмом, когда государство признается основным источником формирования права, или правовым плюрализмом, когда общество, самые разнообразные его институты создают право наравне с государством, т. е. формируют ареал проявления права и границ правовой действительности.

Правовая наука по своей природе отражает реальные правовые процессы и явления, позволяя проникать в них посредством системы понятий, образуя сложнейшие и многообразнейшие категориальные ряды юридической науки. И такой взгляд на юриспруденцию, который видит весь мир многообразных правовых явлений под призмой системы понятий, занимающих собственное место в юридической науке, способен преодолеть «разорванный» бессистемный подход к объяснению правового мира.

Так или иначе, в существующем хаотическом потоке нынешних учебников, монографий, статей, публикаций, подходах и взглядах о путях развития постсоветской юриспруденции можно выделить несколько концептуально отличающихся направлений. К числу таких направлений, по мнению В. С. Нерсесянца, следует отнести: конституционно-демократическое направление; прежнее (несколько словесно модернизированное) марксистско-ленинское направление; традиционалистское (антизападническое направление, апеллирующее к дореволюционной русской юриспруденции, причем по преимуществу в ее почвенно-славянофильской трактовке).

Очевидно, что два последних направления (марксистско-ленинское и традиционалистское) обращены в прошлое, и лежащие в их основе консервативные идеи и концепции не могут стать надлежащим общим объединяющим началом для постсоветской юриспруденции. Хотя возможно, что эти направления (при определенной идейно-теоретической модернизации) могут сложиться и устояться как отдельные школы в общих рамках постсоветской российской юриспруденции.

Первое (конституционно-демократическое) направление представляется в складывающихся условиях более перспективным в плане путей развития постсоветской юриспруденции в России. Данное направление развивается (не всегда, правда, осознанно и целеустремленно) в целом в русле положений действующей Конституции и общих идей, понятий и ориентиров, разработанных передовыми взглядами современного юридического правопонимания.

Отмечая определенные достоинства конституционно-демократического направления в рамках нынешнего этапа развития российской юриспруденции, мы, вместе с тем, полагаем, что его существенный недостаток (как, впрочем, и коренной недостаток всей избранной стратегии и практики постсоциалистических преобразований в стране) состоит в буржуазной (буржуазно-правовой) ограниченности его ориентиров, установок и устремлений.

Между тем анализ — с позиций современных теоретических подходов к нынешней правовой ситуации — постсоциалистической ситуации, логики, тенденций и закономерностей постсоциалистического пути к праву ведет, на наш взгляд, к концепции правового (а некоторые говорят – квазиправового) государства как эволюционно более жизнеспособного, но в свое время отвергавшегося советской наукой, течения правовой мысли.

Для формирующейся постсоветской российской юриспруденции (в ее сегодняшней демократической версии) принципиальное значение имеет то обстоятельство, что Конституция Российской Федерации 1993 г. в своей регламентации основных сторон постсоциалистического строя (включая право государства) опирается на юридический (антипозитивистский) тип правопонимания. Это и определяет, в конечном счете, как правовой характер основного закона страны, так и правовые ориентиры и цели отечественной юриспруденции.

При этом особенности правопонимания, присущие новой российской Конституции, обусловлены тем принципиальным обстоятельством, что речь идет о Конституции страны, осуществляющей переход от тоталитарного, антиправового социализма к постсоциалистическому государственно-правовому строю. В такой ситуации речь идет не о совершенствовании и дальнейшем развитии уже давно сложившегося права и правопорядка (которых в наших условиях пока нет), а о формировании и утверждении правовых начал в общественной и политической жизни, в правовой организации государственной власти, в правовых отношениях между властью и индивидами и признании и защите прав и свобод человека и гражданина.

Новый правовой подход (и, можно сказать, новое юридическое мировоззрение, новая правовая идеология), присущий Конституции 1993 г., опирается на исторически апробированное положение о правах и свободах человека и гражданина как основной показатель признания и соблюдения права и справедливости в общественной и государственной жизни людей. Такой человекоцентристское (антропоцентристское) правопонимание можно охарактеризовать как определенный вид (направление) юридического правопонимания — как своеобразный естественно-правовой вариант в рамках общей концепции правового государства.

Особо следует подчеркнуть то обстоятельство, что присущий действующей Конституции юридический тип правопонимания распространяется и на государство, т. е. включает в себя также и юридическое понимание государства. Об этом свидетельствует закрепленная в Конституции конструкция правового государства.

Для формирующейся новой концепции отечественной юриспруденции данное обстоятельство имеет принципиальное значение, поскольку такое единое для права и государства конституционное правопонимание по сути своей соответствует теоретико-методологическому требованию объективно-юридического подхода о единстве предмета юриспруденции как единой науки о праве и государстве. Подобное понятийно-правовое соответствие (и смысловая согласуемость) между конституционным правопониманием и требованиями единства предмета юриспруденции достижимо лишь на базе юридического или правопонимания.

С позиций же позитивистского типа правопонимания речь, в лучшем случае, может идти лишь о единственных силовых характеристиках (сущностных свойствах) государства и права, т. е. о единой силовой природе и сущности государства и права, о соответствии между пониманием (и понятием) государства как правообразующей силы и пониманием (и понятием) права как силовых, принудительно-приказных установлении такого государства — силы.

Постсоветская российская юриспруденция, исходящая из юридического (антилегистского, антипозитивистского, антиэтатистского) типа правопонимания, имеет развитую теоретическую и методологическую основу в виде соответствующего (объективного) юридического учения о праве и государстве. При этом именно объективная, основанная на естественно-научном мироощущении, правовая концепция юриспруденции, которая обладает и необходимым внутренним понятийно-правовым единством своего предмета и надлежащим ценностно-правовым потенциалом, может теоретически последовательно выразить и развить правовое содержание действующей Конституции и в целом отвечает потребностям, целям и задачам развития отечественной юридической науки в постсоциалистической России. Подобная концепция и есть по существу в складывающихся условиях наиболее адекватная парадигма для постсоветской российской юриспруденции.

В рамках, условно назовем, объективно-юридической концепции юриспруденции можно (и необходимо) учесть все познавательно значимое и ценное из достижений отечественной и зарубежной юриспруденции, из богатого и поучительного опыта разных направлений юридического и позитивистского учений о праве и государстве.

Вместе с тем, с позиций объективной юридической концепции юриспруденции, соответствующей теоретическим потребностям и специфическим особенностям постсоциалистического периода развития юридических исследований, очевидны несостоятельность и бесперспективность разного рода представлений о том, будто современную российскую юриспруденцию следует строить путем простого заимствования и воспроизводства соответствующих теоретико-методологических концепций и конструкций из западной и дореволюционной русской юриспруденции или развивать ее в духе «обновленного» марксистско-ленинского учения о государстве и праве.

Говоря о значении присущего действующей Конституции юридического правопонимания для развития юриспруденции в постсоветской России, мы, разумеется, не считаем ни нынешнюю юриспруденцию, ни саму Конституцию, ни тем более реалии государственно-правовой жизни безупречными и лишенными существенных недостатков. Речь идет прежде все о надлежащем выборе общей концептуальной модели юридической науки, о выборе целей и ориентиров для развития практики и теории права и государства в постсоциалистической России.

В этом смысле представляется вполне естественной и обоснованной ориентация на такую концепцию постсоветско-российской юриспруденции, с позиций которой возможно адекватно теоретически выразить и в надлежащем направлении развить правовой смысл и содержание первой постсоциалистической Конституции России. Ведь именно в Конституции нашли свое концентрированное правовое выражение и закрепление стратегические цели, ориентиры, а отчасти достижения (пусть, пока и скромные) в движении страны о тоталитаризма к постсоциалистическому государственно-правовому строю.

Само наличие новой Конституции, ее правовые идеи нормы, ее положения о правах и свободах человека и гражданина, закрепленные в ней основы гражданского обществ правового государства и правового закона имеют существенно значение как для продолжения необходимых реформ, так для удержания всего процесса постсоциалистических преобразований в конституционно-правовых границах. А без этого сам юриспруденция может вновь оказаться беспредметной дисциплиной.

Российская юриспруденция вместе с тем должна критически проанализировать достоинства и недостатки Конституции и действующего законодательства в их взаимосвязи с реальной практикой, определить пути и средства преодоления имеющихся недостатков, обосновать направления, способы и формы становления и развития в стране современного государственно-правового строя, прочного утверждения принципов, институтов, норм и процедур господства права, правового государства и правопорядка.

Что касается самой юридической науки, то адекватное осмысление правовых изменений, происходящих сегодня, эффективные исследования новых реалий в жизни общества требуют серьезной проработки системы теоретических представлений, а самое главное — пересмотра философских оснований и методологии научного познания права и правовых явлений. Анализ научных предложений по преодолению кризиса теоретического правосознания показывает единство позиций всех правоведов в том, что это должна быть такая юридическая наука, которая по-новому, целостно, интегрировано опишет и объяснит правовую реальность. Как справедливо отмечает В. Н. Синюков, период теоретического замешательства и хаоса не может продолжаться столь долго: «Государственно-правовая система такого масштаба и потенциала, как российская, не может жить без осмысленной правовой идеологии. Поэтому в данной ситуации требуется восстановление приостановленного процесса исследования отечественной правовой системы, начатого в 70 — 80-е гг. В противном случае наука оказывается без стратегических заделов в столь жизненно важной для России области. Самому правоведению это грозит утратой самостоятельной позиции в дискуссиях о путях государственно-правового самоопределения Российской Федерации и обрекает его вновь плестись в хвосте произвольно меняющихся политических установок» .

Между тем, представленные выше концептуальные направления развития постсоветской теоретико-правовой науки дополняются, а где-то и включаются в другие школы и научные доктрины, развиваемые сегодня. Среди них такие, как: либертарно-юридическая концепция акад.

В. С. Нерсесянца; национальная культурно-историческая реконструкция

В. Н. Синюкова, А. П. Глебова, А. П. Семитко; правовой реализм

Г. В. Мальцева; правовой социологизм С. С. Алексеева; естественно-правовой антропоцентризм Е. А. Лукашевой; правовой нормативизм

М. Н. Марченко, О. А. Лейста; интегративная юриспруденция

В. В. Лазарева; коммуникативный подход А. В. Полякова, системно-процедурный подход Н. И. Карташова, В. Н. Протасова, деятельно-правовой энергетизм В. П. Вопленко, Р. В. Шагиевой, и др.

Все эти направления научной мысли являются важным подспорьем для преодоления той заскорузлости правового мышления (речь идет о материализме в виде позитивистского правопонимания), которое до сих пор господствует в умах многих правоведов-теоретиков, да и практиков-отраслевиков (в том числе и молодой поросли ученых), что, конечно, тормозит развитие науки и возможности ее перехода на подлинно объективные основания правопонимания.

В итоге, для решения теоретических и практических проблем необходима кардинальная смена типов юридического мышления и технологии управления обществом с помощью права, а значит, и самой господствующей доктрины правопонимания. Это насущная потребность сегодняшнего дня, которая позволит оптимизировать государственные ресурсы и сформировать жизнеспособную и адекватную современным условиям действительности правовую систему.

Нынешняя государственно-правовая действительность свидетельствует не только о кризисе правовой культуры и правосознания, что обусловлено в первую очередь несовершенством правовой идеологии позитивизма (правового монизма), но и в целом кризисом прагматического типа миропонимания. Именно юридический позитивизм с его близкородственной либеральной естественно-правовой риторикой, по мнению ведущих отечественных и зарубежных теоретиков права (Ц. Кетц, К. Цвайгерт), привел человечество и его лидирующую западную часть к нынешнему системному (мировоззренческому) кризису. Правовой позитивизм, в особенности легистский (законнический), и юриспруденция интересов с их формально-догматическим инструментарием оказались не в состоянии понять право как феномен бытия, упростив его до известной банальной формулы: «право — это совокупность социальных норм, данных государством».

В теоретическом плане узость юридического позитивизма заключается в том, что он не хочет, да и не способен понять ценностную, подлинно социальную и духовно-нравственную (мировоззренческую) природу права, ограничиваясь рамками официального формально данного законодательства, исходящего от государства. На эмпирическом уровне ограниченность юридического позитивизма, в основном, связана с его излишним формализмом, тем самым оторванностью от реальных обстоятельств действительности, от фактических и нетипичных условий жизни, неспособностью быстро адаптироваться к изменяющимся духовно-нравственным и социально-экономическим условиям.

Поэтому требуется осмысление правовой действительности с точки зрения строго системного и деятельностного методов исследования. Известные научные работы по теории правовой системы написаны учеными–правоведами с позиции ее статики — структуры, элементного состава и средств функционирования. Пришло время рассмотрения ее динамики — целостного видения правовой действительности — в контексте современных научно-методологических подходов познания, в связи с чем существует настоятельная необходимость в выработке более объективных и строгих подходов к исследованию права и правобытия, основанных на универсальных закономерностях сложных систем, строго научной методологии, учитывающих все факторы и условия социальной и природной действительности.

Изучение правовой действительности в российском обществе предоставляет широкое поле для теоретического исследования. Современный этап развития российского общества, связанный с трансформацией всех сфер общественной жизни, органов государственной власти, характеризуется значительной активизацией всех правовых процессов. Механизм этого влияния непосредственно связан с системным видением и управлением общественных процессов.

Таким образом, лишь только с учетом имеющегося исторического опыта (зарубежного и своего) можно уяснить подлинный смысл и условия реализации конституционных начал и ценностей, трезво и без иллюзий оценить реальное состояние права и государства в современной России и реальные потенции общества в плане продвижения его к идеалам справедливости, свободы личности и общества, правам человека, а самое главное — к подлинно объективному взгляду на окружающий мир и бытие.

Решив эти задачи, юридическая наука сможет показать объективно выверенный путь правового развития государства и права в нынешних условиях действительности. Какой выход из этой ситуации видится сегодня? Каковы должны быть те верные и принципиальные шаги в преодолении существующего научного догматизма, сложившегося в сфере правоведения?

Современная жизнь подталкивает нас изменить отношение к самому правовому способу бытия (правовой деятельности), а соответственно, и к правовой практике, ко всей правовой действительности современного общества, отражаемых в правовой науке. Прежнее внешнее украшательство основных научных категорий и конструкций, переодевание старых и заскорузлых штампов и научных клише в новые формы, не дающие ничего нового для более глубокого познания новых правовых явлений, процессов и тенденций, ведет к научному правовому застою и стагнации, пробуксовыванию новых научных методов познания и внедрений, поверхностному «спекулятивному» разглагольствованию в духе правовой риторики, что, в целом, грозит еще более мощной догматизацией основных постулатов либерально-правовой мысли без их критического осмысления. Пришло время принципиальных модернизаций правового знания на современном этапе, приближения научного правового мышления к естественнонаучному объективному видению правовых тенденций.

В конечном счете, необходимость разработки отечественной правовой доктрины (российской правовой науки) со своими особенностями важна с точки зрения безопасности общества, а также построения жизнеспособного и самостоятельного государства как необходимого инструмента идеологического воздействия на различные социальные процессы как внутри государства, так и вовне. С точки зрения политической безопасности, требуется, чтобы отечественная правовая система имела, утверждала и реализовывала национальную правовую доктрину.

И в этой связи особое значение для всего общества приобретает такой вопрос, как состояние разработанности и защищенности объективных данных о возникновении, развитии и функционировании отечественной правовой системы, т. е. требование исторической преемственности правовой культуры. Уроки (выводы и знания) истории государства и права должны использоваться как для определения путей дальнейшего правового развития общества и государства, так и в качестве средства объяснения и критической оценки существующей политики государства на благо общества. Основные угрозы исторической безопасности, как правило, исходят от самого государства, а также и от научно-исследовательских учреждений, общественных организаций и партий, работников архивов и других держателей исторической информации. Между тем, именно государство призвано определять идеологическую политику и гарантировать соответствующие интересы личности и общества. А выражены эти угрозы в разнообразных действиях: отказе от исторических исследований; сокрытии исторических данных; подтасовке исторических данных; недобросовестной интерпретации данных; неполноте предоставляемых исторических сведений, оставляющей возможность для произвольной интерпретации изучаемых явлений; тенденциозном подборе исторических данных, рассмотрении их вне связи с другими фундаментальными данными; воспрепятствовании проведению исторических исследований и т. д. Для разработки отечественной правовой доктрины требование исторической безопасности актуально в высшей степени, так как политика государства последних веков была направлена на искажение и переписывание истории народа, на доказывание неспособности титульного народа построить собственное государство, а также управлять им, что естественно, не соответствует истине. Отсюда историческая безопасность для российской правовой доктрины является важнейшей предпосылкой ее разработки, реализации и поддержания.

В конечном счете, совершенствование научно-правовых представлений позволит более точно сформулировать практические решения и пути правового развития государства.

Применительно к правовому будущему российского общества существуют несколько способов фундаментальных изменений, направленных на преодоление существующего положения. По нашему мнению — это не прямая (чистая) рецепция — воспроизводство в современной правовой науке и системе традиций классического, выработанного западной правовой цивилизацией юридического инструментария и материала на базе институтов римского права, которые мы до конца не поняли. Этот путь как раз нас и привел к нынешнему правовому прагматизму и утилитаризму.

Это также не путь рефлексивного «расчленения» юридического наследия с последующим произвольным (либо соответствующим какой-либо теории) синтезированием его элементов в каких-то новых его комбинациях. При таком способе происходит некоторое копирование правового опыта, ранее позитивно себя зарекомендовавшего в отечественной правовой истории и культуре.

А вот третий способ, может быть, нам и подходит — это генезис нового в праве, предполагающий полную отмену старого качества и формы с попыткой создания нечто абсолютно новаторского и противоположного прошлому. Именно такой подход, условно называемый как «постмодернизм», может основываться на принципиально новых достижениях правовой науки и практики (В. Н. Синюков). Данный способ — это путь фундаментальной инновации, своеобразная правовая новизна, отвечающая требованиям современного представления о социальной жизни, соотносящаяся с естественнонаучной картиной мира. Данный путь преобразований, безусловно, не отрицает всех предшествующих достижений правовой культуры и традиции, а наоборот, где-то основывается на них. Однако он значительно трансформирует и преобразует имеющиеся правовые институты и правовые стереотипы, привнося в него системную упорядоченность на основе новых идей и формул.

Сердцевиной механизма этих инноваций представляется духовно-мировоззренческая, идеологическая и ценностная модернизация, приближенная к объективным тенденциям реальности и современной социальной жизни. Речь идет об эволюционно необходимом совершенствовании права и всех правовых явлений без исключения на основе современных научных прорывов в области физики, биологии, генетики, медицины и др. наук. Время благих призывов и пожеланий прошло — право должно основываться на строгих научных формулах и подходах, соответствующих современным достижениям науки (это относится и к Конституции и преамбуле Основного Закона). Как справедливо отмечает член-корреспондент РАН Г. В. Мальцев: «Основой юридического мировоззрения в будущем могут стать идеи антропокосмизма, учения о ноосфере, но прежде всего, конечно, переосмысление на базе современных естественнонаучных и общественных знаний теории естественного права и естественной справедливости. Антропокосмизм восстанавливает давно утраченную здоровую связь с природой и космосом и, следовательно, соотносит социальные, в том числе позитивно-правовые нормы, по которым живет человек, с природными и космическими императивами» .

Отсюда понимание сложившейся ситуации в постсоветской юриспруденции, и пути совершенствования отечественной правовой системы и права связаны с признанием объективных закономерностей объективной действительности в научном сознании. Именно идейно-инновационная основа, выраженная в духовной ценностно-мировоззренческой роли права, отражающей объективные тенденции реальности, по нашему глубокому убеждению, становится той доминантой, которая способна восстановить российское правосознание, активизировать его обновление и усовершенствовать правовую жизнь. Такое понимание позволит провести системные, т. е. скоординированные, правовые преобразования, синхронизированные с духовно-нравственным, социально-экономическим и научно-просветительским обновлением общества. В противном случае, без такого преобразовательного гармоничного продвижения будет потеряны качество и замысел нового. Только лишь опора на объективные закономерности правовой жизни способна реально усовершенствовать правовую организацию.

Развитие мировой и национальной экономики, научно-технический прогресс, процесс глобализации, затронувший буквально все стороны социальной жизни в конце XX – начале XXI в., обусловили необходимость в правовой унификации и стандартизации общественного взаимодействия. Право все больше интегрируется в общественные отношения, усложняя их форму и содержание. Появляются новые отрасли и направления права и правовой практики, появилась тенденция к унификации правовых институтов в разных странах. Право становится важной общественной ценностью и регулятором повседневной жизни людей. Наконец, повышается правовая информированность и грамотность общества, требующие точных правовых знаний и их профессиональную реализацию. Соответственно, правовая жизнь вызвала к необходимости развитие сферы юридического образования, которое перестало быть элитарным и становится массовым и весьма престижным.

Неслучайно 26 мая 2009 г. был издан Указ Президента РФ «О мерах по совершенствованию высшего юридического образования в Российской Федерации».

Это обусловлено, прежде всего, тем, что от состояния юридического образования во многом зависит подготовка высококвалифицированных юристов и качество осуществляемой ими правоприменительной деятельности, которая оказывает существенное воздействие на самые разные стороны развития российского общества, в том числе на экономику, культуру, социальные и политические факторы.

В настоящее время юридическая профессия интегрирована во многие направления деятельности человека в обществе, включая область законодательной, исполнительной и судебной власти, органов управления всех уровней, руководство различными предприятиями, учреждениями, организациями, службу в правоохранительных органах, адвокатскую, нотариальную и частнодетективную деятельность, работу юрисконсульта, бизнес-юриста, юриста-политолога, юриста-финансиста, юриста-международника, юриста-экономиста, научную и преподавательскую деятельность. В условиях сегодняшнего дня правовые знания нужны любому человеку, ибо без юридически грамотных людей невозможно создать цивилизованное, свободное гражданское общество и строить подлинно правовое, демократическое, справедливое, эффективное государство.

О роли юристов в решении правовых вопросов государственной и общественной жизни говорится в целом ряде международных документов. В сентябре 1990 г. на Восьмом конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями приняты даже «Основные принципы, касающиеся роли юристов».

В сентябре того же года в Нью-Йорке конференцией Международной ассоциации юристов приняты «Стандарты независимости юридической профессии». В этом документе сказано, что «справедливая система организации юстиции является абсолютно необходимой для построения и функционирования правового государства» и что «на представителей юридической профессии и государственные органы возлагается обязанность обучать и просвещать общество относительно принципов правового государства, значения независимой судебной системы и всей юридической профессии, информировать их о правах и обязанностях, а также о возможных и надлежащих способах их осуществления».

В документах Совета Европы роль правоохранительных и судебных органов увязывается с идеями правового государства и общества. К примеру, в Рекомендации Комитета Министров Совета Европы от 11 сентября 1995 г. «Относительно управления системой уголовного правосудия» справедливое и эффективное уголовное правосудие считается необходимым условием существования любого демократического общества, основанного на принципе господства права». В его Рекомендации от 19 сентября 2001 г. по Европейскому кодексу полицейской этики указывается, что «система уголовной юстиции играет определяющую роль в защите верховенства права, и полиция должна играть в этой системе важнейшую роль». В самом этом Кодексе закреплены положения, направленные на обеспечение верховенства права как основы демократии, законности, порядка, защиты прав человека, выявления, предупреждения преступности и борьбы с ней (п. 21). Особо выделяются правила о том, что полицейские расследования должны быть объективными и справедливыми (п. 49).

Обращает на себя внимание то, что в изложении мотивов принятия Европейского кодекса полицейской этики говорится: «Предмет деятельности полиции – обеспечение соблюдения принципов правового государства». «Соблюдение принципов правового государства подразумевает не только защиту того, что уже сделано, но, причем это главное, и заботу о том, как надо действовать. При осуществлении своих функций полиция должна соблюдать субъективное право, включая права и свободы человека, не совершать произвольных или противоправных дейс