Истоки и тенденции развития русской культуры XIX века

Если XVIII век вознес русскую культуру с уровня средневековья до уровня Просвещения, то XIX век во многом стал веком свершений, веком развития всех тех тенденций, которые сложились в прошлом. Огромная воля, кипучая энергия и богатая инициатива Петра превратила “исконно-посконную Русь” в могущественную империю, с которой уже не могла не считаться ни одна европейская держава. Реформы Петра буквально создали государство со всем его аппаратом, сформировав новое качество жизни для российского общества.

Петровская эпоха оставила после себя новую национальную промышленность и экономику, регулярную и постоянную армию, обученную и вооруженную на западноевропейский образец, мощный военный флот (48 больших линейных кораблей и около 800 галер и мелких судов). Была заново создана вся административная система: боярскую думу заменил Сенат, вместо приказов, действовавших хаотично и несогласованно, появилась стройная система коллегий, организация Святейшего Синода еще более подчинила церковь царю. Все это преобразило духовную жизнь общества: изменился образ мыслей, появились новые виды деятельности, авместе с ними новые идеалы, новые представления о законе, морали, порядочности и благородстве, красоте и многом другом.

После смерти Петра наступило время женских правлений, в котором решающей политической силой оказалась дворцовая гвардия, возводя императриц на престол вопреки законам престолонаследия, век фаворитов, когда должности и богатства раздавались не за собственные заслуги и способности, а в зависимости от капризов и прихотей правительниц. Но справедливости ради заметим, что ни Елизавета Петровна, ни тем более Екатерина Великая никогда не путали личные привязанности с государственными делами, делая добросовестные попытки продолжить петровские реформы. Однако их способности, да и понимание этих реформ отличались от замыслов Петра, поэтому что-то оказалось переосмысленным, а иное — размытым или приспособленным к отмеченным многочисленными критиками порокам. Внуки Петра не принесли России ни славы, ни пользы: Петр II отменил ряд преобразований своего деда, Петр III заключил мир с Пруссией, фактически побежденной в Семилетней войне его предшественницей Елизаветой Петровной, сделав это вопреки национальным интересам.

В годы царствования Екатерины I, когда страной управляли Меншиков и Верховный тайный совет, и затем Анны Иоановны с ее фаворитом Бироном в русском обществе и культуре наступает застой. Он сопровождался подозрительностью, доносами, преследованием недовольных, засильем иностранцев.

Только в 40-е годы снова как бы воспряли из пепла идеи Петра; они оказались сильнее любых разрушительных тенденций. На пороге XIX века Россия стояла, укрепленная многочисленными победами русского оружия (что позволило впоследствии противостоять армии Наполеона). Блеск абсолютной монархии, новое горделивое самосознание, мажорность мироощущения легли в основу культурного подъема. Россия уже имела академический уровень научного и художественного образования; ее столица, отстроенная не только безмерным трудом, потом и кровью, но и мастерством, талантом и искусностью зодчих и исполнителей, сделала бы честь любому европейскому государству. К XIX веку Петербург, где ведущим мастером был В. В. Растрелли (1700—1771), из города-порта и крепости превращается в город дворцов, из которых самым значительным стал Зимний дворец. В Москве архитектором В.И.Баженовым (1737/1738—1799) был воздвигнут знаменитый дом Пашкова, множество замечательных зданий построил М. Ф. Казаков (1738—1812). Появились национальная русская живопись, литература, театр, начала формироваться русская философская мысль.

В. Баженов. Дом Пашкова

XIX век получил от прошлого изобретения талантливых умельцев, таких, как И. И. Ползунов (1728—1766), создавший в 1776 году на Алтае проект первой в мире паровой двухцилиндровой машины непрерывного действия (который не удалось реализовать в условиях российской действительности). В 1766 году по его проекту построена первая в России паросиловая установка для заводских нужд. Он же сформулировал основной закон термодинамики об эквивалентности теплоты и работы. Другой русский изобретатель, механик-самоучка И. П. Кулибин (1735—1818) разработал проект одноарочного моста через Неву, изобрел семафорный телеграф, “кулибинский фонарь” или “зеркальный фонарь” (прожектор), лифт, машину для промывки золота, спроектировал протезы для инвалидов, построил трехколесный самокат, который стал прототипом велосипеда. Изобретатель К. Д. Фролов (1726—1800), как и другие русские изобретатели, вышедший из низов, на Змеиногорском руднике (Алтай) впервые ввел рельсовый внутризаводской путь, создал гигантскую гидроустановку, приводившую в движение все механизмы огромного рудника, а его сын П. К. Фролов (1775—1839) построил первую в России конно-чугунную дорогу.

XIX век в России вобрал в себя, переосмыслил или развил многие тенденции, сложившиеся в петровскую, а особенно в послепетровскую эпохи. Не разрешенными остались главные проблемы прошлого — государственного переустройства, выбора между западным и славянским путями дальнейшего развития, положения крестьянства (наиболее острой из всех других). Эти проблемы присоединили к себе и еще одну: проблему взаимодействия личности и общества, государства и общества, ставшую центральным звеном философских теорий, художественных произведений и повседневного бытия людей.

Историческими событиями столетия, оказавшими наиболее сильное влияние на общественное развитие, стали Отечественная война 1812 года, восстание декабристов 1825 года и отмена крепостного права в 1861 году. Но между этими тремя датами русская культура жила напряженной и неспокойной жизнью, ее победы и ее потери сказывались на судьбах многих поколений и до сих пор звучат отголосками в реалиях сегодняшнего дня.

Война 1812 года была сильным потрясением для России не только в связи с ее масштабами и результатами. Конец прошлого века в Европе разразился Французской революцией, в которой русские современники видели мощный шаг вперед на пути завоевания Свободы, Равенства и Братства. Еще не были проанализированы все противоречивые стороны этого явления, и у людей с передовыми взглядами революция, да и все ее отголоски в европейской культуре вызывали в большинстве своем восхищение. Справедливости ради заметим, что хотя французским духом был пронизан весь дворянский быт, воспитанием и обучением дворянских недорослей руководили часто малограмотные и невежественные люди, главным достоинством которых было их французское происхождение. Русское дворянство, воспитанное на французский лад, владело французским языком лучше, чем родным. Вспомним Тальяну Ларину:

Она по-русски плохо знала,

Журналов наших нечитала

И изъяснялася с трудом

На языке своем родном.

Французская культура была знакома русскому дворянству лучше отечественной и воспринималась, как своя, во всяком случае в светском обществе. И теперь Россия и Франция оказались противниками в военных действиях. Трудно было понять, как страна революции может претендовать на завоевание чужих земель, тем более русских. Эта война произвела переворот в сознании общества, объединила различные его слои. Преградой наполеоновскому нашествию стали и блестящие офицеры золотой дворянской молодежи, и небезызвестная Салтычиха, и ее крестьяне, участники партизанских действий, и, естественно, князья М. И. Кутузов (1745—1813), П.И.Багратион (1765—1812), М.Б.Барклай де Толли (1761—1818). Чувство патриотизма, порыв национального самосознания сплотили людей, и Россия выдвинулась “в число значительных держав, если не державы самой значительной, ибо она была призвана решать судьбы многих других европейских народов” [121, т. 6, с. 284].

Осознание этого факта отразилось в творчестве художников, писавших портреты людей, чьи лица исполнены чувства собственного достоинства (галерея “героев войны 1812 года” в Зимнем дворце, работы Кипренского, Тропинина и др.). Вкус победы наполнил сердца россиян гордостью, которая очень скоро сменилось горчайшими разочарованиями. Вернувшиеся к своим помещикам крестьяне оказались снова угнетенными смердами, по чьим судьбам мог пройтись любой супостат. Боевой генерал Денис Давыдов (1784—1839) остался тем же, кем и был,— не слишком богатым и не слишком знатным дворянином, а Россия, образовав Священный союз, превратилась из освободительницы Европы в ее жандарма.

Эти обстоятельства не могли не сказаться на умонастроениях мыслящих людей, во многом из этих разочарований выросла декабристская оппозиция. “Война 1812 года дала целому поколению русской дворянской молодежи тот жизненный опыт, который привел мечтательных патриотов начала XIX века на Сенатскую площадь” [181, с. 314].

Декабристское движение наложило на русскую культуру особый отпечаток, который не исчерпывается идеями только политического свойства или одними теориями преобразования общества.

“Декабристы проявили значительную творческую энергию в создании особого типа русского человека, по своему поведению резко отличающегося от того, что знала вся предшествующая русская история” [там же, с. 331]. Это поведение включало в себя желание действия, желание, взращенное в эпоху петровских реформ и преломившееся в новой обстановке противостояния всеобщему бездействию. Декабристы называли вещи своими именами вопреки этикету, считавшему дурным тоном вести речи на “мужицкие темы”. Они говорили о положении крестьян, о протекционизме, помещичьем произволе. Их серьезное отношение к жизни было противоположностью некоего всеобщего шутовства, которое культивировалось в светских салонах или на дружеских пирушках. Они ощущали себя исторически значимыми людьми, поэтому любую возможность, даже обстановку бала использовали для изложения своих идей и взглядов. Вспомним Чацкого из “Горя от ума”, его пламенные речи, обличающие вздорность и суетность московского общества, пустоту их жизни. Это умение публично выражать свои мысли было совершенно новым для культуры российского дворянства, еще с времен императриц обученного иносказаниям и намекам. В книге “Беседы о русской культуре” Ю. М.Лотман цитирует записку одного из “трогательно благородных людей эпохи” Федора Глинки, который, идя на бал, как на лекцию, для памяти пишет, что нужно: “Порицать 1) Аракчеева и Долгорукова, 2) военные поселения, 3) рабство и палки, 4) леность вельмож, 5) слепую доверенность к правителям канцелярий...” [там же, с. 340]. Образы людей порядочных, честных, романтически стремящихся к справедливости и свободе долго затем будут воссоздавать художники в своих стихах, романах и пьесах, картинах, театральных спектаклях. Жены декабристов последуют за своими мужьями в ссылку даже тогда, когда искреннее чувство любви и не успело еще возникнуть (например, М. Н. Волконская знала своего мужа после замужества и до ареста только три месяца). Даже будучи сугубо дворянским движением, декабризм смог наложить отпечаток на всю русскую культуру, перейдя из среды дворянской в разночинную и претерпев в ней значительные изменения.

Неизвестные художники. Портреты юных офицеров Отечественной войны. 1812 год

Культура шестидесятников XIX века (И. А. Тургенев, Ф. М. Достоевский, передвижники и другие) подготовлена длительным периодом борьбы за освобождение крестьян, идущей как “сверху” — от дворян-декабристов, так и “снизу” в бесконечных крестьянских бунтах. В этой борьбе сложилась русская интеллигенция[36]. Именно интеллигенция, к которой принадлежат представители самых различных общественных слоев, становится носительницей главных общественных идей.