Парижская коммуна 1871 г.

Крепнущие патриотические настроения во Франции, лозунги защиты отечества все чаще стали сопровождаться требованиями революционного переустройства общества. Этому способствовала деятельность французской секции I Интернационала и революционных политических клубов. В революционной печати все настойчивее звучал призыв к созданию Парижской коммуны, с которой связывались не только успешная борьба с внешним врагом, но и создание политических учреждений, "покоящихся на надежной ос­нове народного суверенитета", гарантии прав и свобод каж­дого гражданина, решение настоятельных задач улучше­ния материального положения беднейших слоев населения Парижа.

Сразу же после сентябрьской революции в 20 округах Парижа возникают комитеты бдительности, делегаты кото­рых входят вЦентральный комитет 20 округов Парижа. Новый демократический орган выдвинул требования укре­пления обороны, вооружения парижан, улучшения жилищ­ного и продовольственного положения в столице, ликвида­ции всех ограничений свободы печати, собраний и пр.

В страхе перед революционным взрывом правительство "национальной обороны" спешно проводит в феврале 1871 г. выборы в Национальное собрание, правомочное заключить мир с Пруссией, чтобы развязать себе руки для "обуздания Парижа". Мир означал для Франции передачу Пруссии Эльзаса и Лотарингии, выплату 5 млрд. контрибуции, дли­тельную оккупацию значительной части французской тер­ритории немецкими войсками.

Вместе с разоблачением предательской политики пра­вительства неуклонно растет авторитет и политическая роль Национальной гвардии Парижа, в которую было включено 200 вновь сформированных батальонов, офицерский состав которых был выборным. В феврале была создана Республи­канская федерация Национальной гвардии и ее выборный руководящий орган - Центральный комитет. Таким обра­зом, возникла массовая организация демократических сил Парижа, насчитывающая в своих рядах 250 тыс. вооружен­ных национальных гвардейцев.

В результате восстания 18 марта власть в Париже пе­решла ЦК Национальной гвардии. Деморализованные пра­вительственные войска, полиция, жандармерия вместе с правительством бежали в Версаль. ЦК Национальной гвар­дии сравнительно быстро организовал нормальную жизнь столицы, обеспечил в ней порядок, сломил саботаж чинов­ников, послав в министерства и ведомства своих представи­телей. Был проведен ряд и других неотложных мер: объяв­лена амнистия по политическим делам, введена отсрочка платежей за квартиру, задолженности по коммерческим век­селям, выданы пособия нуждающимся, возвращена бесплатно часть вещей из ломбарда и пр.

ЦК Национальной гвардии, стремясь избежать упрека в намерениях противозаконно захватить власть, направил свои усилия на организацию выборов вСовет Парижской коммуны.

26 марта ЦК Национальной гвардии передал власть избранному на основе всеобщего голосования Совету Па­рижской коммуны.

Коммунальный демократический переворот в марте 1871 г. в Париже, который сами его участники называли "комму­нальной революцией", не имел с самого начала четкой со­циалистической ориентации. Большинство его лидеров было объединено главной идеей - установлением подлинно де­мократической республики. Будущее Франции они связы­вали с добровольной ассоциацией коммун, созданных по примеру Парижской коммуны, связанных с Парижем и друг с другом "союзным договором". Управление в такой комму­нальной федеративной республике должно было быть пе­редано специальному собранию народных делегатов из ра­бочих, торговцев, промышленников.

Переворот произошел в экстремальных условиях. Это была реакция на позорный мир, бедственное положение жителей Парижа, задавленных долгами, безработицей, голодом. Это был стихийный мятежный ответ на решения На­ционального собрания, отменившего отсрочку платежей за квартиры по просроченным коммерческим векселям и дол­говым обязательствам, что означало финансовый крах для значительного числа жителей Парижа: мелкой буржуазии, ремесленников, рабочих.

Социальный состав Коммуны был неоднороден. В него входили представители рабочих и интеллигенции, мелкой буржуазии и бывших органов власти Парижа. Сами выбо­ры в Коммуну происходили по старым спискам избирате­лей, составленным еще в марте 1870 г. Оставался в силе и избирательный закон 1849 г., согласно которому для избра­ния в депутаты кандидату достаточно было получить 1/8 голосов избирателей.

С неоднородным социальным составом Коммуны было связано наличие в ней различных партийных группировок, представляющих организационно не оформленные идейно-политические течения. В Совет Коммуны входила большая группа бланкистов (25 человек), прудонистов, в том числе и "левых" (23 человека), неякобинцев (9 человек), 2 члена Совета были близки к марксизму, 20 человек не придержи­вались определенной политической ориентации. Среди чле­нов Совета был Э. Варлен, один из видных организаторов и руководителей французских секций I Интернационала, ра­бочий Лео Франкель, сторонник К. Маркса, член парижско­го Федерального совета I Интернационала, поэт-революцио­нер Э. Потье (автор текста Интернационала).

Усиление влияния на восставших парижан радикаль­ной эгалитаристской идеологии происходило по мере обост­рения борьбы с Версалем, идейного размежевания в Совете Коммуны, одним из первых проявлений которого стал вы­ход из ее первоначального состава (86 делегатов) около 20 человек. Этот процесс нашел отражение и в ее программ­ном документе -Декларации Коммуны "К французскому пароду" от 19 апреля 1871 г., призванной "разъяснить ха­рактер, смысл и цели происходящей революции", "выявить и определить стремления и чаяния парижского населения", на которое возлагалась мессианская задача "своими битва­ми и жертвами" подготовить "интеллектуальное, моральное, административное и экономическое возрождение, сла­ву и благоденствие" всей Франции.

Провозглашая главной целью "революции" упрочение рес­публики "как единственной формы правления, совместимой с правами народа", Декларация подразумевала не старую, а новую "коммунальную республику", совместимую "с правиль­ным и свободным развитием общества". Несмотря на то, что среди коммунаров не существовало полной определенности и единства взглядов по вопросу о конкретных путях создания новой республики, в Декларации подчеркивалось, что "коммунальная революция" означает конец "всего того, чему про­летариат обязан своим рабством, а Родина - своими бедст­виями и страданиями". В перечне социальных зол наряду с милитаризмом, бюрократизмом, монополиями, привилегиями прямо указывалась эксплуатация.

Предусматривая "постоянное участие граждан в делах Коммуны", Декларация исходила из общедемократических требований о назначении путем избрания или по конкурсу "ответственных, подлежащих постоянному контролю, сме­няемости должностных лиц и коммунальных чиновников всех категорий".

Декларация отвергала обвинение, что Коммуна стре­мится "разрушить единство Франции". Демократическая "коммунальная республика" в соответствии с Декларацией должна была быть построена на новых, не известных ранее унитарной Франции (с ее "деспотической, неразумной, произвольной и тягостной централизацией"), "эксперименталь­ных, позитивных и научных" принципах организации госу­дарственного единства. Воплощением этих принципов должна была стать федерация автономных коммун Франции.

О каких-либо эффективных средствах обеспечения этого единства, способных предотвратить распад федерации, в Декларации не говорилось. Единство должно было держаться, во-первых, на утопическом, добровольном сотрудничестве "всех индивидуальностей, ввиду одной общей цели - бла­госостояния, свободы и безопасности всех", и во-вторых, на создании некой центральной администрации, состоящей из собрания делегатов всех коммун. Но при этом коммунам, созданным "на всем протяжении Франции" должна была быть обеспечена "полная автономия", "вся совокупность прав", в том числе утверждение коммунального бюджета, доходов и расходов, установление местных служб, органи­зация судопроизводства, внутренней полиции, городской обороны и пр.

Париж отвергал также обвинение в том, что "он хочет навязать свою волю или свое главенство всей остальной нации, что он претендует на диктатуру, которая была бы настоящим покушением на независимость и суверенитет остальных коммун". Однако, исходя из своих мессианских целей, Париж, вопреки этим утверждениям, стал строить еще в марте 1871 г. такой аппарат управления, который мог выходить за рамки задач, стоящих только перед Па­рижем.

Аппарат Парижской коммуны как особая форма вла­сти, созданной в восставшем городе, был приспособлен пре­жде всего к тому, чтобы максимально полно реализовать поставленные перед ним всем ходом событий революцион­ные цели. Члены Совета Коммуны не только принимали решения, но и участвовали во всей практической работе по их выполнению. Таким образом, устранялись институ­ты парламентской демократии, принцип разделения вла­стей.

Высший орган новой власти, Совет Коммуны, состоял из выборных на основе всеобщего избирательного права по различным округам Парижа городских гласных. Они были ответственны перед избирателями и в любое время могли быть отозваны со своих постов.

Стремясь реорганизовать старый чиновничий аппарат, оставшийся нетронутым со времен империи, коммунары устанавливали на основе радикальной идеи всеобщего равенства максимальное содержание в 6 тыс. фр. в год для всех служащих различных коммунальных учреждений не­зависимо от ранга. Вознаграждение членам Коммуны было определено в 15 фр. в день, в размере заработной платы квалифицированного рабочего. Коммуна руководствовалась при этом требованием не только "дешевого правительства", но и неукоснительной ликвидации всех привилегий и льгот.

Совет Коммуны выбирал из своего состава 10 комис­сий. Например, Комиссия труда, промышленности и обмена должна была содействовать подъему промышленности и коммерции, заботиться об общественных работах и торгов­ле и пр.

Комиссия общественных служб ведала почтой, теле­графом, путями сообщения. Ей поручалось изучить возмож­ность передачи железных дорог в ведение Коммуны.

Комиссия внешних сношений должна была наладить связи Парижа с другими "коммунами Франции", подгото­вить условия для создания "федерации", а также, при благоприятных условиях, посылать своих представителей в другие государства.

На комиссию общественной безопасности возлагалось обеспечение порядка внутри страны. Следя за всеми "по­дозрительными гражданами", она должна была заботиться о "неприкосновенности Республики".

Военная комиссия, которой надлежало заменить Цен­тральный комитет Национальной гвардии, должна была за­ниматься вопросами дисциплины, вооружения, обмундиро­вания и снаряжения Национальной гвардии. Она обязана была вместе с Комиссией общественной безопасности обеспечивать безопасность Коммуны и следить за действиями Версаля.

Комиссия продовольствия должна была заботиться о снабжении Парижа продовольствием, "вести самый деталь­ный и самый полный учет всех продуктов", имевшихся в магазинах Парижа.

На Комиссию юстиции возлагалась обязанность "под­нять существующее судопроизводство на высоту демократических и социальных учреждений", обеспечить текущее судопроизводство до принятия особого декрета.

Комиссия просвещения должна была подготовить ре­форму школьного дела. Ей поручалась разработка декрета о введении "бесплатного, обязательного и исключительно светского обучения".

Комиссии финансов было поручено составление бюд­жета Парижа. К ней переходили все полномочия бывшего министерства финансов, в том числе вопросы, связанные с деятельностью французского банка.

Наконец, на Исполнительную комиссию возлагалось проведение в жизнь всех декретов Коммуны и постановле­ний других комиссий.

Неэффективность в деятельности Исполнительной ко­миссии, а также в организации других комиссий, не имев­ших ответственных руководителей, вызвали их последую­щую реорганизацию. Во главе каждого ведомства был по­ставлен делегат Коммуны, а комиссии превратились в кон­трольно-совещательные коллегии при этих делегатах. Все 9 делегатов составляли Исполнительную комиссию Коммуны, объединявшую и направлявшую работу коллегии. Однако, как и раньше, Исполнительная комиссия не являлась орга­ном, наделенным всей полнотой власти.

1 мая 1871 г. был принят декрет об организацииКоми­тета общественного спасения с широкими полномочиями в отношении комиссий, но на практике этот комитет не смог укрепить положение Коммуны, и главное, не имел необхо­димых связей с населением Парижа.

Как и во времена якобинской диктатуры, Парижская коммуна опиралась на силу вооруженного народа. После 18 марта в большинстве округов Парижа полиция была заменена резервными батальонами Национальной гвардии. Ста­рая армия была либо распущена, либо бежала в Версаль. Национальная гвардия, заменившая постоянную армию, с самого начала являлась одновременно и военной, и полити­ческой организацией.

Декрет о Национальной гвардии от 29 марта 1871 г. от­менил рекрутский набор и провозгласил, что "никакая во­оруженная сила, кроме Национальной гвардии, не может быть создана в Париже или введена в него", что "все при­годные к службе граждане входят в состав Национальной гвардии".

Коммуна провозгласила равный для всех суд, выбор­ность суда, суд присяжных, которыми могли быть лишь национальные гвардейцы. Демократизации судопроизвод­ства Коммуны способствовало предоставление довольно ши­роких прав обвиняемым. Они могли требовать вызова сви­детелей за счет Коммуны, выбирать защитника по своему усмотрению и пр. Судебные процессы: становились гласными, освещались в печати. Коммуной неоднократно изда­вались постановления, направленные на укрепление законности, запрещавшие произвольные обыски, аресты, ре­квизиции и пр.

Радикальную демократизацию судебной системы ком­мунарам, однако, не суждено было осуществить. Острота политической ситуации и в Париже, и вне его поставила перед Коммуной вопрос о создании чрезвычайных органов. Декретом от 5 апреля 1871 г. в ответ на террор версальцев предусматривалось создание Обвинительного жюри по де­лам версальцев, которое должно было выносить приговоры в течение 48 часов в отношении всех лиц, уличенных в со­общничестве с версальским правительством.

Согласно декрету, все задержанные по приговору Об­винительного жюри считались "заложниками парижского народа" и совершенная версальцами казнь каждого военно­пленного или сторонника "законного правительства Париж­ской коммуны" должна была немедленно повлечь за собой казнь тройного числа заложников.

Этот декрет не выполнялся. Сказывались серьезные раз­ногласия внутри Коммуны по поводу применения репрес­сий. ЦК Национальной гвардии, а затем и Совет коммуны неоднократно подчеркивали свое отрицательное отношение к репрессиям, к развязыванию гражданской войны. В результате положение об Обвинительном жюри было принято лишь 22 апреля, состав жюри был избран Коммуной 6 мая, а функционировать жюри начало 20 мая, т. е. через полтора месяца после постановления о создании этого органа.

В связи с этим необходимо напомнить о кровавых май­ских днях 1871 г., когда тысячи коммунаров были расстре­ляны без всякого суда и следствия или после формального допроса в одном из многочисленных военно-полевых судов, созданных после разгрома Парижской коммуны.

Социально-экономические мероприятия Парижской коммуны. Парижская коммуна не ставила перед собой одну из главных задач любой революции - кардинального изме­нения отношений собственности и, тем более, всеобщего ого­сударствления средств производства. Ряд социально-экономических мероприятий, проведенных Коммуной при актив­ной помощи массовых общественных организаций, револю­ционных клубов, профессиональных союзов, секций Интер­национала, стал следствием экстремальной ситуации, необ­ходимости борьбы с безработицей, крайними проявлениями бедности и пр.

16 апреля 1871 г. был опубликован разработанный Ко­миссией труда и обмена декрет о брошенных и бездейст­вующих мастерских. По этому декрету рабочим и синдикальным палатам (профсоюзам) поручалось созвать комис­сию для обследования таких мастерских, составить проект возобновления работ силами производственных ассоциаций рабочих, разработать устав этих ассоциаций. Во исполнение этого декрета была создана общегородская комиссия по организации труда в брошенных мастерских. Комиссии по­ручалось также учредить третейский суд, который в слу­чае возвращения хозяев должен был установить условия окончательной передачи этих мастерских рабочим ассоциа­циям и размер возмещения, который эти ассоциации долж­ны были уплатить бывшим хозяевам. Речь, таким образом, шла о выкупе этих мастерских.

Только 4 мая было принято решение о реквизиции всех крупных мастерских, передаче их рабочим ассоциациям и об открытии им денежного кредита. Но эти мероприятия Коммуна уже не успела провести в жизнь.

20 апреля декретом Коммуны была запрещена ночная работа в пекарнях. Декрет от 27 апреля отменял произ­вольные штрафы и удержания из заработной платы рабо­чих. В нем отмечалось, что штрафы являются замаскиро­ванным понижением заработной платы и служат интере­сам тех, кто их налагает. Декрет требовал выплаты зара­ботной платы в полном размере, как рабочим общественных предприятий, так и рабочим частных производств. Все вычеты, которые были произведены хозяевами с 18 марта 1871 г., предлагалось возвратить рабочим. За нарушение предписаний декрета хозяева привлекались к судебной ответственности.

В мае Комиссия труда и обмена разработала проект декрета об условиях труда рабочих, выполняющих заказы Коммуны. Декрет предусматривал обязательное заключение договоров, преимущественно с рабочими корпорация­ми, на все виды работ, заказываемых Коммуной. При заключении таких "коллективных договоров", ставших впо­следствии органичным институтом трудового права капи­талистических стран, должна была указываться минималь­ная сдельная и поденная заработная плата рабочих, предварительно согласованная с профсоюзом и делегациями Ко­миссии труда и обмена и Комиссии финансов.

К числу социально-экономических мероприятий Ком­муны относится и установление рабочего контроля над про­изводством, введенного в национальной типографии, в поч­товом управлении, в луврских оружейных мастерских по починке оружия.

Ряд социально-экономических мероприятий Коммуны был направлен на повышение общего благосостояния граж­дан Парижа, находящихся в крайне бедственном положе­нии из-за безработицы, нехватки продовольствия и др. Од­ной из первых задач, возложенных на муниципалитеты, была организация общественного призрения.

Неоднократно возвращалась Коммуна к вопросу о квар­тирной плате. Сначала был принят декрет о запрещении выселения должников, затем задолженность была отмене­на с 1 октября 1870 г. по 1 июня 1871 г., а потом проведена реквизиция пустующих квартир и пр.

Коммуна не конфисковала богатства, хранившиеся в парижских банках, в частности во Французском банке. Эти банки финансировали версальское правительство. Испыты­вавшая острую нужду в деньгах, она оставила банки непри­косновенными. Парижская коммуна также не смогла отме­нить некоторые налоги, вызывающие недовольство населе­ния, наладить необходимое снабжение бойцов Националь­ной гвардии.

Одной из самых сильных сторон в деятельности Ком­муны была широкая демократизация системы народного образования. Коммуна положила в основу школьной поли­тики такие принципы, как всеобщее, бесплатное, обязатель­ное, светское и всестороннее образование. Демократические преобразования коснулись также библиотечного дела, ху­дожественных музеев, театров, которые были переданы в ведение Комиссии просвещения, и пр. Однако многие начи­нания в этой сфере Коммуне завершить не удалось.

Парижская коммуна просуществовала всего 72 дня, но ее воздействие на развитие социалистического движения в Западной Европе было несомненным. Она внесла свой вклад в исторический опыт развития демократии, обогатив его новыми государственными и правовыми институтами. Вме­сте с тем Коммуну нельзя рассматривать в качестве определенной эталонной модели самоуправления народа, как это делалось ранее в советской исторической литературе. При этом не учитывались ни кратковременность ее существова­ния, ни особые экстремальные условия, в которых она воз­никла, ни та небольшая территория, на которой вел борьбу революционный Париж.

Коммуна уже в силу этого не могла стать образцом эффективно организованного механизма самоуправления народа, который мог бы быть применим для организации государственной власти в демократических государствах, обеспечить их политическую стабильность, свободу даль­нейших демократических преобразований, политический плюрализм и пр.

Абсолютизация форм организации власти Парижской коммуны стала результатом известной недооценки богатей­шего исторического опыта, традиций в сфере организации институционного механизма демократической власти. Прин­ципы организации такого механизма, например парламентской демократии, разделения властей, как показал исторический опыт, сами по себе имеют непреходящую общечело­веческую ценность.

§ 5. Третья республика во Франции (1871-1900 гг.)

Утверждение Третьей республики. Политическая об­становка во Франции после падения Коммуны характери­зовалась не только жестоким террором по отношению к коммунарам, но и усилением реакции по всем направлениям. Во многих департаментах было введено осадное поло­жение.

В августе 1871 г. начался роспуск Национальной гвар­дии, а в 1872 г. был принят закон, который восстанавли­вал постоянную армию, основанную на всеобщей воин­ской повинности (по прусскому образцу). В основном в старом виде воссоздавалась и полицейская система. С лета 1871 г. вновь стали заявлять о своих претензиях на пре­стол члены монархических династий. Благодаря прямой поддержке правительства усилилось влияние католиче­ской церкви.

Политическая реакция взяла в свои руки и решение конституционных вопросов. Законом 31 августа 1871 г. во­преки протестам республиканцев Национальное собрание, где большинство принадлежало монархистам и откровен­ным консерваторам, присвоило себе учредительные функ­ции. Лишь сложная обстановка в стране вынудила собрание в качестве временной меры наделить Тьера как главу исполнительной власти титулом "президент Республики".

Фактически в это время Франция представляла собой "республику без республиканцев", ибо первые президенты (Тьер, а затем сменивший его в 1873 г. Мак-Магон) были убежденными монархистами. Все основные министерства находились в руках противников республики. Сам термин "республика" почти перестал употребляться в официаль­ных государственных документах.

Осуществляя в первые годы государственное руко­водство в Третьей республике, монархисты, однако, не смогли на этот раз сокрушить республиканский строй. Этому помешали как внутренние разногласия в самом лагере монархистов, так и прежде всего изменения в по­литическом сознании французского общества. Даже убе­жденные консерваторы не могли более не считаться с укрепившимися республиканскими настроениями широ­ких слоев населения. Республиканская форма правления открывала наибольшие возможности для укрепления ра­зорванных при предшествующих режимах связей госу­дарства с гражданским обществом, для усиления влия­ния различных фракций буржуазии на политическую жизнь.

Именно в таких условиях в 1875 г. Учредительное соб­рание приняло конституцию Третьей республики, где в своего рода анонимной форме (простым упоминанием "президента республики") санкционировался и утверждался республи­канский строй. Правда, не считаясь с изменившейся расстановкой политических сил, президент Мак-Магон пред­принял в 1877 г. неудачную попытку государственного пе­реворота. Она закончилась окончательным падением пре­стижа монархистов, и в 1884 г. была принята конституцион­ная поправка, гласившая, что "республиканская форма прав­ления не может быть предметом пересмотра".

Конституционные законы 1875 г. Конституция Треть­ей республики, разработанная консерваторами, заметно от­ступала от сложившихся ранее общих стереотипов французского конституционализма.

В ней не было Декларации или вводной части, содер­жавшей изложение принципов государственной власти, пе­речня прав и свобод граждан. Конституция полностью была посвящена организации высших государственных учреж­дений. Она не представляла собой единого документа, а складывалась из трех органических законов: Закона 24 февраля 1875 г. об организации Сената, Закона 25 февраля 1875 г. об организации государственной власти, Закона 16 июля 1875 г. об отношениях между государственными вла­стями. Эти законы отличались необычайной краткостью (насчитывали всего 34 статьи), а поэтому многие вопросы конституционного устройства республики оставались не­разработанными и решались в последующем с помощью текущего законодательства. Предусмотренная конституцией государственная организация Третьей республики, основанная на принципах парламентаризма и либерализма, отразила ряд серьезных уступок консерваторам. Учреди­тельное собрание, которое всего лишь большинством в один голос подтвердило республиканский строй, стремилось соз­дать систему государственных органов, напоминающих монархию. Именно поэтому избираемый на 7 лет и имею­щий право переизбрания президент Республики наделял­ся многими прерогативами, которые к этому времени уже утерял английский король. Президент имел право законо­дательной инициативы, промульгировал законы и следил за их исполнением. Он мог отсрочить заседания парламен­та, распустить нижнюю палату (с согласия верхней). Пре­зидент руководил вооруженными силами, назначал на все гражданские и военные должности, имел право помилования. При президенте как главе государства аккредитовывались иностранные дипломаты. За свои действия прези­дент не нес политической ответственности, его декреты подлежали контрасигнации одного из министров.

Влияние консерваторов нашло свое отражение и в ор­ганизации законодательной власти. Последняя осуществля­ласьПалатой депутатов, избираемой на 4 года всеобщим голосованием, иСенатом, состоящим из 75 пожизненных сенаторов и 225 сенаторов, которые избирались косвенным путем особыми коллегиями выборщиков по департаментам на 9 лет.

Сенат как верхняя палата парламента был постоянно действующим учреждением. Он не мог быть распущен и каждые 3 года обновлялся на одну треть. Как и Палата де­путатов, он обладал правом законодательной инициативы, разработки законов, контроля за деятельностью правитель­ства. Лишь финансовые законы должны были в первую очередь представляться в нижнюю палату и приниматься ею.

Конституция, таким образом, отводила Сенату, состав которого, естественно, был более консервативным, роль тор­моза на пути радикального законодательства. Конституци­онная поправка 1884 г. ликвидировала институт пожизнен­ных сенаторов, но назначенные ранее сенаторы сохраняли свой пост до конца жизни (вплоть до первой мировой вой­ны).

Заседания палат проходили одновременно, но каждая из них работала самостоятельно. На общее собрание, име­нуемое Национальным собранием, они созывались лишь в случае избрания президента или пересмотра конституции.

Конституция 1875 г. предусмотрела созданиеСовета министров, правовой статус которого не был детально раз­работан. Но принципиальное значение имело положение о том, что "министры солидарно ответственны перед палата­ми за общую политику правительства и индивидуально - за их личные действия". Таким образом закреплялся институт парламентской ответственности правительства, который придавал ему самостоятельность по отношению к президенту. Последний не был главой правительства, а лишь назначал председателя Совета министров из числа лиц, поль­зующихся поддержкой большинства депутатов. Если пост президента Республики был вакантным, Совет министров осуществлял всю полноту исполнительной власти.

Конституционные законы не регламентировали орга­низацию и порядок проведения выборов. Специальным за­конодательством было подтверждено всеобщее мужское избирательное право (с 21 года), но в выборах не принимали участие женщины, военнослужащие, основная часть насе­ления колоний, лица, проживающие в избирательном окру­ге менее 6 месяцев. Из 40 млн. французов избирательным правом пользовались 12 млн. В еще большей степени несо­вершенство избирательной системы проявилось в самой ор­ганизации выборов, которые проводились по мажоритарной системе с голосованием в 2 тура. В первом туре считался избранным лишь тот кандидат, который набирал более 50% голосов избирателей в округе. Поскольку, как правило, ни один из кандидатов не получал абсолютного большинства голосов, проводился второй тур голосования. На этот раз избранным считался кандидат, получивший относительное (по сравнению с другими кандидатами) большинство голо­сов. Избрание депутата относительным большинством голо­сов означало, что против него выступило подавляющее боль­шинство избирателей округа. Такая система явно искажала волеизъявление населения и, по выражению Гамбетты, ли­дера "умеренных республиканцев", представляла собой "вдребезги разбитое зеркало, в котором Франция едва мо­жет узнать себя".

Эволюция французского парламентаризма. Созданный в соответствии с Конституцией 1875 г. государственный строй Третьей республики претерпел существенные изменения в связи с дальнейшим развитием самого французского обще­ства и обострением борьбы консервативных и либерально-демократических сил, в которой последние постепенно, шаг за шагом, укрепляли свои позиции.

Традиционный для Франции разброс политических убе­ждений и интересов, наличие многочисленной прослойки мелких и средних предпринимателей, стремившихся к са­мостоятельному участию в политической жизни Третьей республики, отсутствие уже сложившихся политических партий, которые и не могли появиться во Франции в XIX в. при антидемократических режимах, предопределили воз­никновение достаточно пестрой многопартийной системы. С политической арены окончательно сошли монархические группировки, но на их месте возникло множество разновид­ностей республиканских партий ("умеренные" республиканцы, республиканская левая и т. д.). К концу XIX в. влиятельной партией стали радикалы. Большинство политиче­ских партий Третьей республики в организационном отно­шении были аморфными, часто разваливались, перегруп­пировывались, существовали лишь как парламентские фрак­ции. Истинные цели большинства этих партий и их руководителей, как правило, были скрыты за политической игрой в республиканизм, за броскими лозунгами и социальной де­магогией. Рядовым избирателям было трудно разобраться в нагромождении политических партий и в той ожесточенной борьбе, которая велась за власть различными партийными группировками.

В конце 70-х гг., оправившись от жестоких репрессий, на путь создания собственной политической партии встали и социалистические силы Франции. Этот путь был непро­стым из-за серьезных политических разногласий в самом лагере социалистических сил и в руководстве партии. Раз­ногласия привели партию к расколу, который был преодо­лен только в 1905 г. Само появление оппозиционных государственному строю политических организаций, в которых активную роль играл рабочий класс, влияющий на ход из­бирательных кампаний, внесло новый элемент в политиче­скую систему Франции, повлекло за собой ее реформирова­ние и демократизацию.

Основные изменения в государственном строе Треть­ей республики в конце XIX в. происходили не путем при­нятия конституционных законов, а в самой практике деятельности государственных органов. Суть этих измене­ний заключалась в определенной демократизации систе­мы парламентаризма с целью придания ей социальной ма­невренности и гибкости, приспособляемости к более слож­ным и завуалированным механизмам политического вла­ствования.

Развитие государственной системы Третьей республи­ки проявилось прежде всего в существенном сокращении власти президента. Начиная с 80-х гг. (с Ж. Греви) прези­дент на практике перестал использовать свои наиболее зна­чимые конституционные полномочия (право роспуска пала­ты, отсрочки сессий и т. д.). Формально президент назначал и увольнял министров, но парламентская ответственность правительства фактически выводила Совет министров из-под контроля президента.

Конфликт Палаты депутатов и президента Греви в 1887 г. создал обстановку, когда президент оказался неспособным сформировать правительство и был вынужден сам уйти в отставку. Во избежание подобных конфликтов на будущее по молчаливому согласию основных политических партий на пост президента стали подбираться заведомо безынициатив­ные и маловлиятельные политические деятели (Дешанель, Думерг и т. п.). Официальные конституционные полномочия президента оставались своего рода политическим резервом на случай кризисной или чрезвычайной обстановки.

Так, во время первой мировой войны, потребовавшей максимальной централизации государственной власти, пре­зидент Пуанкаре вновь стал активной фигурой в политиче­ской жизни Франции.

Эволюция Третьей республики нашла свое отражение и в деятельности палат французского парламента. Внешне парламентаризм и депутатские свободы достигли тогда своего апогея. Однако постепенно, по мере ужесточения внутрипарламентской партийной борьбы, внутренний регламент Палаты депутатов предусматривал все большие ограниче­ния свободы прений. Председатель по своему усмотрению определял порядок дня, прерывал заседания и т. д. Созда­валась система комиссий палаты и Сената, куда нередко переносилось обсуждение наиболее важных или политиче­ски острых вопросов.

Одним из внешних признаков кажущегося "всесилия" парламента в период Третьей республики были частые пра­вительственные кризисы, заканчивающиеся отставкой Со­вета министров. Это объяснялось тем, что при множествен­ности партийных группировок в парламенте ни одна из них не обладала абсолютным большинством голосов, позволяю­щим ей сформировать однопартийное правительство.

Совет министров образовывался каждый раз в резуль­тате сложных парламентских комбинаций и блоков, в ре­зультате чего его положение не могло быть стабильным и прочным. Были случаи, когда правительство Третьей рес­публики могло удержаться у власти всего лишь несколько недель или даже один день.

Как правило, очередной правительственный кризис влек за собой лишь частичные перестановки министров, так на­зываемое "подштукатуривание кабинета". Ряд политических деятелей при частой смене кабинетов продолжали оставаться в составе правительства, превратившись в его завсегдатаев (Вальдек-Руссо, Комб, Клемансо и др.).

Таким образом, правительственная власть практически приобретала все большую самостоятельность по отношению к парламенту. Кроме того, постоянные смены и перестанов­ки министров не затрагивали основ деятельности государ­ственного административного аппарата, где существовал постоянный штат назначаемых или избираемых по конкур­су и не зависящих от смены правительства чиновников, формирующих на деле официальную политику правящих кругов. В период Третьей республики образовывались но­вые министерства (например, министерство колоний), уве­личился контингент чиновников, который превышал уже 800 тыс. человек.

Немаловажную роль в системе органов Третьей рес­публики игралГосударственный совет, члены которого на­значались президентом с согласия Совета министров. Хотя Государственный совет представлял собой совещательное учреждение по законодательным и административным де­лам, он обладал заметным политическим весом. Совет со­хранил за собой важные функции административной юсти­ции - рассматривал жалобы на высших государственных чиновников и апелляции на решения низших администра­тивных судов (советов префектур в департаментах).

Бюрократическая централизация управления в Треть­ей республике нашла свое выражение и в усилившемся под­чинении местных органов правительственной власти. Во главе администрации департамента стоял префект, назна­чаемый президентом, но практически подбираемый мини­стром внутренних дел и подчиненный последнему. Выбор­ные генеральные советы в департаментах, ведавшие вопро­сами чисто местного значения (строительством школ, дорог и т. п.), фактически находились в зависимости от префекта, а через него - и от центральной власти. Генеральные сове­ты не имели своих собственных исполнительных органов и при вынесении решения должны были обращаться за помо­щью к префекту. Аналогичные отношения складывались между окружными советами и подчиненными префекту представителями центральной власти в округах - супрефектами. В кантонах вообще не было органов местного са­моуправления, а центральную администрацию представля­ли специализированные чиновничьи службы (сборщики на­логов, мировой судья, нотариусы и т. д.).

Низшей единицей местного самоуправления были ком­муны или общины, где избирался муниципальный совет. С 1883 г. муниципальные советы получили право избирать своего главу - мэра. Однако и он сохранял двойственное положение, являясь одновременно представителем прави­тельства и главой местной исполнительной власти. Централь­ная администрация часто использовала право отстранения мэров от должности и роспуска муниципальных советов.

Правящие круги Третьей республики, напуганные Па­рижской коммуной, установили особую систему муниципаль­ного управления для Парижа, а также для крупнейших рабочих центров - Лиона и Марселя. Столица была лишена права иметь своего мэра. Исполнительная власть в Па­риже была сосредоточена в руках префекта полиции и пре­фекта департамента Сены. Префект полиции не только от­вечал перед правительством за поддержание порядка в Париже и несение полицейской службы, но и осуществлял постоянное вмешательство в дела муниципалитета, вплоть до разработки муниципального бюджета.

§ 6. Французская колониальная империя (до XX в.)

Становление колониальной империи. Возникновение первых колоний относится еще к эпохе абсолютизма, когда Франция захватила ряд владений в Северной Америке (Ка­нада, Луизиана), в Вест-Индии (Гваделупа, Мартиника и др.) и в Индии.

В XVII-XVIII вв. колониальная экспансия Франции натолкнулась на возросшее морское могущество Голландии и Англии, значительно раньше вступивших на путь капита­листического развития. В результате военных поражений во второй половине XVIII в. Франция потеряла значитель­ную часть своих колоний, в том числе Канаду.

Французская революция XVIII в. открыла новый этап в истории колониальной политики Франции. Однако пред­принятые Наполеоном I попытки установить мировое гос­подство не увенчались успехом. С разгромом флота Фран­ция временно лишилась практически всех своих даже ста­рых заморских территорий. В период Реставрации остатки колониальной империи, которые впоследствии получили название "старые колонии" (Мартиника, Гваделупа, Реюньон и др.) были возвращены королевской власти, но француз­ские буржуазные круги требовали новых колониальных за­хватов. В 1830 г. началась длительная колониальная война в Алжире, которая в силу упорного сопротивления коренного арабского населения не закончилась и к концу XIX в.

К середине XIX в. были захвачены ряд территорий в Западной Африке (Сенегал, Гвинея) и в Океании. В период Второй империи была захвачена Новая Каледония, а в Индо­китае - Кохинхина и Камбоджа.

По мере территориального роста империи и смены го­сударственного режима в самой Франции устанавливались основные принципы отношений метрополии и колоний. Так, якобинская Конституция рассматривала колонии как состав­ную часть неделимой Французской республики, в пределах которой должно действовать единое конституционное пра­во. В связи с этим якобинский Конвент, воодушевленный идеями естественных прав человека, отменил рабство в ко­лониях, которое было узаконено в Конституции 1791 г. Было предусмотрено участие населения колоний в выборах в Законодательное собрание Франции.

Установление авторитарного режима Бонапарта имело своим результатом принципиальное изменение связей Фран­цузского государства и его колоний. Конституция 1799 г. ука­зала, что "строй французских колоний определяется специ­альными законами" (ст. 91). Таким образом, создавалась конституционная база для восстановления рабства в колониях, а само управление строилось на строго централизованной и командной основе. Оно осуществлялось генерал-капитанами, колониальными префектами, комиссарами юстиции и други­ми чиновниками, назначаемыми из Франции.

В период легитимной и июльской монархии в системе колониального управления произошли изменения главным образом в названиях колониальных чиновников. Конститу­ция 1848 г., вновь отменившая рабство в колониях, провоз­гласила принцип интеграции метрополии и колоний в еди­ную французскую государственность. В ней вновь подчер­кивалось, что колонии являются частью французской тер­ритории и подлежат действию конституционного права Франции.

Окончательно система колониального управления оформилась лишь во времена Третьей республики, правя­щие круги которой приняли самое активное участие в колониальном разделе мира, закончившемся в основном к началу XX в. После захвата огромных территорий в Аф­рике, в Индокитае и т. д. французская колониальная импе­рия стала по своим размерам и численности населения второй в мире.

Управление колониями. С расширением колониальных владений увеличивался построенный на командно-бюрокра­тической основе центральный и местный аппарат колони­ального управления, во главе которого с 1894 г. было по­ставлено специальное министерство колоний. Система управ­ления в отдельных колониях стала определяться их право­вым статусом.

Исторически в особую группу выделились так назы­ваемые старые колонии (Гвиана, Мартиника, Гваделупа, Сенегал, Реюньон, Кохинхина), в которых, как и в Алжире, французское правительство проводило политику на­сильственной ассимиляции. Оно рассматривало их терри­торию как составную часть самой Франции. В старых колониях действовало законодательство метрополии, созда­вались "полноправные коммуны" и суды, входившие в об­щую административно-судебную систему Франции. Верхи населения этих колоний участвовали в выборах во фран­цузский парламент.

В 70-х гг. была проведена реформа управления в Ал­жире, который по французскому образцу был поделен (за исключением районов, где сохранялся военный режим) на департаменты и округа, возглавляемые префектами и супрефектами. Общее руководство администрацией в Алжи­ре осуществлял генерал-губернатор, подчинявшийся мини­стру внутренних дел. Верхушка арабского населения до­пускалась в так называемые высший правительственный совет и финансовые делегации, принимавшие участие в разработке бюджета для Алжира.

В остальных колониях Франции (так называемых ан­нексированных территориях, или новых колониях) система управления была лишена даже внешних признаков демократизма и всяких форм представительства. Колонии управ­лялись губернаторами, сосредоточившими в своих руках во­енную и гражданскую власть. В ряде случаев несколько ко­лоний объединялись в генерал-губернаторство. Так, губер­натор Сенегала считался генерал-губернатором Западной Африки. В 1904 г. было оформлено объединение Сенегала, Гвинеи, Берега Слоновой Кости, Дагомеи, Судана, Верхней Вольты, Мавритании и Нигера во Французскую Западную Африку под управлением особого генерал-губернатора. В 1910 г. с объединением Габона, Французского Конго, Убанги-Шари и Чада образовалось генерал-губернаторство Фран­цузская Экваториальная Африка.

Новые колонии распадались на более мелкие админи­стративно-территориальные единицы - округа, во главе которых стояли чиновники из метрополии. В низшие зве­нья администрации колонизаторы нередко назначали пред­ставителей местной религиозной и племенной знати (вож­дей), которые помогали им поддерживать порядок и обеспе­чивать выполнение повинностей населением колоний. Таким образом, в этих колониях действовала система так на­зываемого прямого колониального управления (в отличие от английской системы косвенного колониального управле­ния).

В Третьей республике к концу XIX в. в отношениях "метрополия - колонии" более широкое распространение получили протектораты (Марокко, Тунис и др.). Сохране­ние в протекторатах традиционной феодальной или пле­менной системы управления (во главе с султанами, беями) позволяло колонизаторам привлечь на свою сторону мест­ную традиционную правящую верхушку и использовать ее влияние для укрепления своего господства. Кроме того, соз­давая систему протекторатов, французское правительство несло меньшие расходы по содержанию колониального управленческого аппарата. Во всех протекторатах деятель­ность традиционных властей ставилась под полный контроль особых французских чиновников (генеральных резидентов, верховных комиссаров).

Бюрократический стиль управления колониями имел результатом и жесткую регламентацию правового статуса их жителей. В колониальных владениях Франции местное население делилось на три неравные по численности и по правовому положению группы. Первую, самую немногочис­ленную, составляли "французские граждане", уроженцы метрополии и самих колоний. Из них формировалась вер­хушка колониального общества, им принадлежала основная масса земель колонизационного фонда.

Во вторую группу входили "развивающиеся именитые жители" колоний. Поскольку они находились в сфере дейст­вия местного обычного права (в мусульманских странах - шариата), на них не распространялись привилегии, связан­ные с французским гражданством, но их традиционные лич­ные и имущественные права признавались французской ад­министрацией.

Третья группа, к которой принадлежало абсолютное большинство населения колоний, состояла из "французских подданных". Колониальные власти исходили из того, что эта группа населения колоний была еще "не подготовлена" для получения французского гражданства. Имущественные и личные права "подданных" не гарантировались, а практи­чески открыто попирались колонизаторами.

Коренное население колоний во многом зависело от произвола колониальной администрации. Декретом прези­дента Франции 1887 г. окружные колониальные власти по­лучили право без суда и следствия подвергать заключению лиц, не имеющих французского гражданства, на срок до двух недель и налагать на них штраф до 100 франков. Гу­бернаторы имели право заключать в тюрьму "подозрительных лиц" без ограничения срока и производить секвестр их имущества. "Подозрительным" мог быть объявлен любой подданный, который отказывался "добровольно" уступить за бесценок свою землю колониальным властям, бесплатно выполнять тяжелые строительные повинности и т. д.

Но, разумеется, деятельность метрополии не сводилась лишь к принуждению и к репрессивным мерам. Колониаль­ная администрация в период Третьей республики осуществ­ляла, хотя еще и в незначительной степени, общецивилизационную миссию: организацию образования, оказание помо­щи голодающим, борьбу с тропическими болезнями и т. д.