ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОЧЕВИДНОСТИ

Я показываю пациенту источник моей гипотезы только тогда, когда я чувствую, что желательно задействовать его интеллект для убеждения его в том, что он сопротивляется. Затем я должен буду перейти к анализу сопротивления. Очевидные данные о том, что у пациента есть реакции переноса, используются только тогда, когда в случае их умолчания пациент может почувствовать, что аналитик обладает мистической властью. Я использую этот подход по большей части в начале анализа как один из способов показать, как аналитик работает, чтобы преодолеть магические представления пациента относительно аналитика и помочь ему развить рабочий альянс. Следовательно, я могу сказать пациентке: "Отсутствие у вас сексуальных чувств по отношению к мужу и ваши романтические сновидения и фантазии обо мне, как мне кажется, показывают, что вас затрагивают сексуальные и романтические чувства ко мне".

Использование очевидности апеллирует к интеллекту пациента. Это может быть ценно как этап в разработке рабочего альянса у пациента. Но существует опасность, что это может привести пациента к переоценке интеллектуального и избеганию эмоционального знания о явлениях переноса. Аналитик должен быть внимателен и осознавать, как реагирует пациент на эту форму конфронтации. На любой стадии анализа при попытке продемонстрировать пациенту, что он вовлечен в реакцию переноса, пациент может развить сопротивление или же ранее не появлявшееся сопротивление может стать заметным. Если это произошло, анализ данного сопротивления должен предшествовать всему остальному. Это особенно часто случается на ранних стадиях анализа, когда аналитик указывает пациенту на его ненависть или гнев по отношению к аналитику. Пациент может начать сопротивляться и отказываться осознать эту реакцию переноса, вместо этого он будет чувствовать, что его критикуют. Тогда аналитику следует исследовать это чувство переноса (критики), прежде чем вернуться к демонстрации негативного переноса. Позвольте проиллюстрировать это примером.

Молодой мужчина на первом году анализа начинает свой сеанс, рассказывая с чувством сильной злобы о профессоре одного из его аспирантских курсов. Его речь течет в следующем направлении: "Он просто говорит, не думая о том, могут ли слушатели следовать за ним. Он разглагольствует в воздух, а не для нас. Что за паршивый преподаватель. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы он был у меня и в следующем семестре. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы он обрабатывал (лечил) меня - я хочу сказать, учил меня". Пауза. "Я полагаю, вы сделаете что-нибудь из этого".

Затем пациент собирался продолжить, но я вернул его назад к ошибке и спросил: "Не бежите ли вы от своей злобы ко мне? Ваша ошибка выдает злобу - и тогда вы попытались бежать от нее". Пациент минуту подумал и ответил: "Я полагаю, вы правы. Но я знаю, что выделаете все, что в ваших силах, но тот профессор, он тупейший сукин сын. Не следовало бы позволять ему преподавать, я чувствую себя так, будто меня выставили посреди класса, но я чувствую и жалость к нему. Я слышал, что его жена покончила жизнь самоубийством. Возможно, у него ничего не осталось, кроме преподавания. Но почему я должен жалеть его? Он - большая шишка, профессор, и он не даст даже дерьма мне или любому из своих студентов". Далее пациент продолжал в том же духе. Снова я вмешался и внес следующее: "Не сердитесь ли вы на меня из-за моего отпуска на следующей неделе?" Пациент сердито выпалил: "Нет, я не сержусь. Вы всегда обвиняете меня в том, что я сержусь. Вы уезжаете в отпуск. Вы много работаете, так почему бы вам и не уехать? Так почему я должен сердиться? Вы сказали это так, как будто вычитали по книге. Если аналитик уезжает в отпуск, он говорит своему пациенту, что тот рассержен". Последнее было сказано саркастически. "Это выводит меня из себя". Пауза. Молчание. Я ответил: "Вы сердитесь даже из-за того, что я указал вам на то, что вы сердитесь, но я чувствую, что в действительности вы сердитесь из-за того, что я уезжаю от вас". Пациент ответил: "Может быть, и так. Я знаю, что думаю, вот вы уедете, я пойду в публичный ресторан и подцеплю девочку. И пошлю к черту все, что связано с вами". Я ответил: "Да, пошлете к черту всех тех, кто бросает вас. Вы не нуждаетесь в нас, вы найдете кого-нибудь еще, с кем будете близки". Пациент помолчал мгновение, а затем ответил: "Да, я не нуждаюсь в вас. Уезжайте в свой чертов отпуск. Мне и так хорошо".

Это относительно простой пример того, как аналитик пытается продемонстрировать и прояснить реакцию переноса. Аналитик вынужден, однако, прервать ряд и исследовать появившееся сопротивление. Ошибка пациента была ясным индикатором его ярости, он отказывается принять это сознательно. Затем он переходит к чувству жалости к профессору. Затем снова возвращается назад к свой злобе из-за того, что от него отказались. Я пытаюсь связать это со своим отпуском, но он сердито отрицает это. Я указываю на эту форму сопротивления и на подтверждения своей гипотезы и, в конце концов, он соглашается с этим своей фантазией о моем отпуске и своим раздражением из-за того, что его бросают. Я полагаю, что исследовать сопротивления необходимо до того, как аналитик мобилизует разумное Эго пациента.

Важно дать пациенту время для реакции на вмешательство. Я всегда по возможности стараюсь увериться в том, что прошло достаточно времени сеанса и пациент отреагировал на мое вмешательство переноса. Это касается вмешательств любого рода, но более всего - интерпретаций или вмешательств по поводу переноса. Я не отвечаю немедленно на его первый ответ, поскольку очень часто пациенты будут импульсивно отвечать "да" или "нет", а потом, медленно, по мере того, как аналитик слушает их, он сможет увидеть, что первый ответ не был продуманным и точным. Он ошибочно отражает либо подчиненность, либо неповиновение. Множество раз пациенты будут противоречить сами себе в ответах на конфронтацию переноса. Все эти реакции также должны, стать предметом анализа. Однако важно дать пациенту время обдумать, что он сказал, а затем отреагировать на это. Я хочу здесь подчеркнуть, что у пациента должно быть бремя и просто помолчать в ответ на конфронтацию аналитика. Аналитик должен обращать внимание не только на то, что он сказал, но также и на то, как он это сказал. Если моя интерпретация правильна, он будет соглашаться со мной и принимать это не только вербально, но и эмоционально, он будет добавлять некоторые детали или воспоминания, или другие "украшения" к моим конфронтациям. Если моя конфронтация правильна и приемлема для пациента, я смогу затем перейти к следующей технической процедуре анализирования данного переноса.

Множество раз, однако, пациенту нужно будет время для размышления, для исследования правильности моей конфронтации, ассоциирования с ней. Если мое вмешательство неверно, пациент будет показывать его неправильность не просто путем вербального отрицания, но и какой-то формой сопротивления и поведения избегания. Но может быть и так, что конфронтация была правильной по своему содержанию, но было неправильно выбрано время для нее. Тогда

аналитик должен будет работать над сопротивлением. Кроме того, аналитику также необходимо

иметь время для качественной оценки ответа пациента. Не всегда легко определить, показывает

ответ пациента принятие или отрицание, осмысленность или эскапизм, или же комбинацию всех

этих элементов.