РАСПОЗНАВАНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Первая задача аналитика заключается в том, чтобы распознать, что сопротивление присутствует. Это может быть просто, когда сопротивление очевидно, как в клиническом примере, приведенном в разделе 2.2. Это более трудно, когда сопротивление неявно, сложно, неопределенно или Эго-синтонично для пациента. В последнем случае пациент может усложнить нашу задачу, пытаясь скрыть, что он бежит отчего-то. Или может быть трудно выяснить обстановку потому, что материал пациента содержит смесь какого-то имеющего значение бессознательного содержания Ид и сопротивления. Клинический опыт и психоаналитическая работа под наблюдением опытного аналитика - лучший путь для обучения распознаванию этих сложных проблем, связанных с проявлением сопротивлений. Тем не менее, я бы хотел проиллюстрировать проблему выявлением сопротивлений клиническим примером для того, чтобы сделать некоторые технические замечания.

Тридцатидвухлетний мужчина, профессионал, который проходил анализ в течение полугода, начал свой сеанс в понедельник, сказав мне, что он устал, у него болит голова, он чувствует раздражение, но ни с чем не может связать это. Уикэнд был скучным и даже немного депрессивным.

Его дочь намочила постель впервые за несколько месяцев, у сына был рецидив ушной инфекции. Пациент часто мочился в постель, когда был мальчиком, он пересказал, как мать унижала его за это. Его дочери не приходилось страдать от этого. Его жена была гораздо более тактичной нянькой, чем его мать. Конечно, эти обязанности - обуза, и он не мог порицать свою жену за усталость. Тем не менее, она охотно занималась сексом и даже себе в ущерб делала те вещи, которые ему нравились. Она вызывалась сосать пенис и делала это, но не особенно хорошо. Быть может, то, что он отдает предпочтение сосанию пениса является признаком гомосексуальности. Это пришло ему в голову на сеансе в пятницу, как он полагает. Да, мы разговаривали о его интересе к сравнению размеров пениса с пенисами других мужчин. Эта мысль изводила его, когда он назначал свидания другим женщинам. Не предпочтут ли они других мужчин, у которых пенис больше, чем у него? У сына пенис, кажется, "хорошо подвешен", может быть, у него не будет тех сексуальных проблем, которые мучают пациента. Кто-то однажды сказал: "анатомия - это судьба". Он никогда не верил аксиомам и презирал религию, Приведенный выше отрывок занял почти сорок минут сеанса. Слушая, я слышал депрессивный и сердитый подтекст, и материал был, казалось, в соответствии с этим настроением. Уик-энд был скучным, дочь - мокрой, сын - больным, жена - только сносно удовлетворяла его сексуальное желание, у других мужчин пенис большего размера, и судьба немилостива к нему. Идя с ним дальше в его ассоциациях, я ждал вспышки какой-то нижележащей злобы или депрессивного импульса и не вмешивался. Но этого не произошло. Мне казалось, что пациент борется с какими-то сильными латентными эмоциями, но его материал указывал на слишком большое число значимых возможностей.

Был ли он зол на свою мать, судьбу, свою жену или же все это относилось ко мне? Чувствовал ли он себя в большей степени сердитым, чем обиженным или депрессивным? Я не знал наверняка, что было более важным: нижележащее содержание, ищущее разрядки, или то, выльется ли оно в своем собственном виде или в виде сопротивления. Я, тем не менее, предоставил ему идти далее почти до самого конца сеанса. В конце я решил вмешаться, потому что, несмотря на наличие некоторых бессознательных дериватов, казалось, что сопротивление уже достаточно велико, и разумное Эго доступно для интерпретации.

Я сказал ему: "Вы чувствуете, что ваша мать, ваша жена, ваши дети, ваша судьба дурно обращаются с вами. Вы испытываете легкую депрессию и злобу, но сдерживаете эти чувства". Пациент едва дождался, когда я кончу и буквально выпалил: "Да, и даже больше того. Как вы сказали, я испытываю отвращение и бешусь от вашего слащавого тона. Кроме того, я вспомнил, что перед сеансом в пятницу я был вне себя из-за того, что вы заставили меня ждать себя, отдавая часть моего времени той хорошенькой пациентке.

Я полагаю, что не показал этого во время сеанса но знаю, что думал об этом после, когда ушел. Когда я ехал домой в машине, я сделал неправильно поворот и почти врезался в другую машину. В ту ночь, засыпая, я испытал своеобразное ощущение в руках, казалось, они были парализованы. Мне пришла в голову мысль, что мне следует убить кого-нибудь, если я хочу улучшения. Может быть, у меня будет вспышка раздражения прямо в вашем присутствии. Иногда у меня бывает такое чувство, что я полюбил бы скручивать шеи всем вам, хорошим, добрым людям. Вы даже более лицемерны, чем я сам. По меньшей мере, у меня хватает честности иметь симптомы".

Полагаю, что ответ пациента показывает, что я был прав в том, что распознал присутствие сопротивления и отметил это. Я мог бы вмешаться раньше и попытаться заняться той или другой темой, которую он предоставил. Например, я мог попытаться выяснить у него, как его мать унижала его, или его страх гомосексуальности, который проявился уже на сеансе в пятницу, или его чувство обиды на судьбу за обман. Но у меня бывало такое чувство, что он парит над какими-то эмоциями и импульсами, с которыми борется, чтобы они не прорвались. Я, таким образом, решил сосредоточиться на борьбе, то есть, битве между бессознательными импульсами, ищущими разрядки, и сопротивлениями, противостоящими им. Эта борьба наиболее ясно проявилась в его свободных ассоциациях. Наша задача более проста, когда то или другое превалирует в ясно очерченном образе, как это было в клиническом примере в разделе 2.2, или, как это бывает во время "хороших часов", когда производные становятся все менее и менее извращенными. При выслушивании пациента нашей первой обязанностью является определить, доминируют ли бессознательные дериваты, то есть "содержание" над силами сопротивления, или же мы находимся в тупике.

Это ведет к следующему вопросу: как распознать сопротивление, когда материал не столь очевиден. Ответ основывается на нашем понимании свободной ассоциации и возможности предоставить его пациенту в анализе. Когда мы просим пациента позволить мыслям прийти на ум и затем рассказать их без обычной социальной цензуры, мы пытаемся исключить сознательное сопротивление. Результат выявляет борьбу между более бессознательными сопротивлениями и бессознательными дериватами Ид, пытающимися достичь разрядки, Феничел (1941) использует аналогию высвобождения иглы компаса и наблюдения за ее колебаниями назад и вперед. Существует два признака возможного нарушения: игла не останавливается, а продолжает вращаться, либо она останавливается слишком быстро. В первом случае, случае постоянного вращения иглы, пациент рассказывает о гетерогенном материале, который не локализован вокруг какого-либо бессознательного импульса или какой-то ведущей к общему знаменателю экспрессии. Локализация была бы, если бы не работали определенные сопротивления. Во втором случае, когда компасная игла останавливается слишком резко и быстро, мы можем допустить, что у пациента есть сознательная программа и он пропускает бессвязные мысли, которые должны возникать, если его ассоциирование осуществляется относительно свободно.

Я нахожу полезным, слушая пациента, спросить себя: движется ли он к или прочь от какого-то бессознательного знания? Является ли материал углубленным или лежащим в одной плоскости? Добавляет ли пациент что-то значимое или он пустословием заполняет сеанс? Если кажется, что он движется к чему-то, я жду, пока это прояснится, затем распознаю это как сопротивление и приступаю к работе над ним. Иногда я остаюсь в неуверенности. Обычно в конце такого сеанса я говорю пациенту, что мне неясно, как двигаться дальше.

2.6.3. КОНФРОНТАЦИЯ: ДЕМОНСТРАЦИЯ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Первый шаг основной процедуры при анализировании сопротивления посвящен описанию того, что аналитик должен представлять себе до того, как он сможет работать с пациентом над сопротивлением. Последующие пункты представляют собой шаги, с помощью которых аналитик пытается достичь совместных действий с пациентом. Коротко говоря, наша задача состоит в том, чтобы дать понять пациенту, что он сопротивляется, чему он сопротивляется и как он сопротивляется.

Демонстрирование сопротивления может быть относительно простым или даже необязательным, если пациент осознает сопротивление. В другом случае, если сопротивление неочевидно для пациента, необходимо поставить пациента перед лицом того факта, что сопротивление есть, до того, как мы попытаемся предпринять что-нибудь дальше. Способность пациента распознавать сопротивление будет зависеть от двух вещей: состоянии его разумного Эго и ясности сопротивления. Слишком разумное Эго будет обращать внимание на малейшее сопротивление, а недостаточно разумное Эго будет требовать несметного числа признаков сопротивления. Наша задача состоит в оценивании путем наблюдения и эмпатии статуса разумного Эго пациента для того, чтобы определить, насколько ясным должно быть сопротивление для того, чтобы пациент распознал его как таковое. Конфронтацию следует применять только тогда, когда ясно, что она будет значима для пациента, и когда он не достигает успеха в своих попытках отрицать или преуменьшить ее значение. Преждевременная демонстрация материала - это не только потеря времени, но и материала, который мог бы быть более эффективно использован в более поздний момент. Вне зависимости от того, насколько ясно сопротивление пациенту, решающим фактором является, будет ли эта конфронтация значима для пациента. Проиллюстрирую это простым примером.

Пациентка опоздала на несколько минут, и, задыхаясь, объяснила, что с трудом нашла место для того, чтобы припарковать машину. Показывать прямо при пациентке, что это сопротивление, было бы ошибкой. Прежде всего, вы можете ошибаться, а ваше вмешательство отвлечет пациентку от истинного содержания, которое она готова передать. Но, более того, вы потеряете потенциально ценную возможность, задав вопрос, который пациентка с успехом может отрицать. Если же вы молча подождете, и если ваша мысль правильна, за этим небольшим сопротивлением последуют другие. Пациентка, которую я описываю, замолкала несколько раз во время сеанса. Она сказала, что забыла свой сон, приснившийся предыдущей ночью. Снова молчание. Мое молчание давало возможность ее сопротивлению расти, что увеличивало ясность, что она будет не в состоянии отрицать мою позднейшую конфронтацию.

Для того, чтобы увеличить демонстрируемость сопротивления, следует позволить сопротивлению развиться. Для этого ваше молчание является лучшим методом. Но время от времени можно использовать другую технику для увеличения сопротивления и его демонстративности. И снова я смогу лучше проиллюстрировать это с помощью клинического примера.

Молодой человек, мистер С., в начале анализа пришел на сеанс и начал его, сказав: "Хорошо, я имел довольно успешный брачный опыт прошлой ночью со своей женой. Это принесло большое удовлетворение обеим сторонам". Затем он очень сдержанно рассказал о том, как он "занимался любовью" со своей женой, а потом продолжал рассказывать о довольно безобидных вещах. В этот момент я прервал его и сказал: " Вы заметили ранее, что вы наслаждались "брачным опытом" прошлой ночью. Объясните, пожалуйста, что вы понимаете под "брачным опытом". Пациент колебался, краснел, а затем, запинаясь, начал объяснять, остановился, произнес: "Я думаю, вы хотите, чтобы я был более подробен..." И снова пауза. Тогда я сказал: "Вы кажетесь робким, когда речь заходит сексуальных вопросах".

Остаток сеанса пациент провел, описывая свои затруднения при разговоре о сексе. Теперь он начал работать над своим сопротивлением.

Для меня было очевидно, что пациент очень не хотел говорить о своем "брачном опыте" и, более того, он пытался незаметно обойти это, говоря о тривиальном. Я придал большое значение его нежеланию тщательно проработать именно эту часть его материала. Таким образом, признание существования сопротивления стало неизбежным, и мы приступили к работе над его сопротивлением разговору о сексе, что было жизненно важно - на том сеансе.

Эти два примера служат иллюстрацией облегчения демонстрации сопротивления путём увеличения сопротивления: молчание аналитика и его просьба тщательной проработки момента сопротивления. Эти методы оживят сопротивление и сделают его узнаваемым для нежелающего этого разумного Эго пациента. Когда аналитик просит пациента заметить, что он, кажется, неохотно говорит о сексуальных вопросах, он тем самым сдвигает конфликтную ситуацию для пациента, как бы говоря: "Не рассказывайте о сексе, лучше скажите о ваших затруднениях при разговоре о сексе". Во-первых, мы должны анализировать его сопротивление разговору о сексе до того, как мы сможем эффективно анализировать его сексуальные проблемы. Более того, мы будем не в состоянии дать ясную картину его сексуальных проблем до того, как он сможет эффективно общаться на эту тему.

Примером другой техники для помощи пациенту в распознавании присутствия сопротивления является рассмотрение всех клинических данных.

В случае леди, которая пришла на несколько минут позже на сеанс, потому что она не могла найти место для парковки машины, я ждал до появления еще по меньшей мере двух признаков проявления сопротивления.

Затем я вмешался, сказав. "Кажется, вы избегаете чего-то. Вы немного опоздали, затем вы замолкали, а теперь вы говорите, что забыли свое сновидение". Теперь сама пациентка поняла, что она бежит от чего-то. Если бы я вмешался при первом небольшом признаке, она бы отделалась рационализацией. Следует отметить, что я просто показал, что привело меня к заключению, что она сопротивляется. Я не настаивал на том, что она сопротивляется. Я только намекнул на то, что это возможно. Если бы она стала отрицать это, я бы не стал убеждать ее на основании клинических данных Я бы молчал и наблюдал, не попытается ли она теперь скрывать сопротивление, даже если оно будет вторгаться все более явно.

Аналитик может только показывать что-то разумному Эго - он будет ждать того момента, как

проявится разумное Эго или до того, как данные станут настолько явными, что даже слабое разумное Эго пациента будет вынуждено признать его.