ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ ГЕРМАНСКИХ ПЛЕМЕН

Данные, которые содержатся у Юлия Цезаря в «3аписках о галльской войне» и в сочинениях других современных ему античных авторов, свидетельствуют о том, что германцы в середине I в. до н. э. жили родовым строем. Уровень общественного развития различных германских племен был неодинаков. Некоторые из них уже в это время жили оседлой жизнью, в частности в Северной Германии и Ютландии. Главное место в их хозяйстве занимало земледелие. Земля обрабатывалась большей частью сохой, в которую впрягали быков; еще до начала новой эры у германцев вошел в употребление легкий колесный плуг. Другие германские племена в I в. до н. э. еще не осели окончательно на занятой ими территории, например те германцы, с которыми воевал Цеэарь. У них, по наблюдениям римского полководца, весьма важное значение имело скотоводство; земледелие также играло заметную роль. Переселение таких племен представляло собой уже не обычное кочевничество номадов, а вызывалось нуждой в новых землях, что было обусловлено экстенсивным характером земледелия. У германцев в это время преобладала переложная система земледелия, при которой участки земли, занятые под пашню, периодически менялись, оставляя значительную часть земли на длительное время под залежь, для восстановления плодородия почвы.

В некоторых местностях Германии из руды добывалось железо, хотя и в незначительном количестве; имелись также медные и серебряные рудники, соляные копи.

Германцы селились деревнями, в которых обычно жили родовые общины. Для защиты от нападений неприятелей у них имелись укрепления — бурги с земляными валами и изгородями. Основной хозяйственной ячейкой у германцев была община. Обычно различают три последовательно сменявшие друг друга формы общины: 1) кровнородственную, 2) земледельческую и 3) соседскую (или марку). Во времена Цезаря у германцев была распространена кровнородственная община, для которой характерны коллективное производство и коллективная собственность на всю землю. Члены общины совместно обрабатывали землю, которая ежегодно (или раз в несколько лет) подвергалась переделу между родами. «И никто из них, — сообщает Цезарь о германцах,—не имеет точно отмеренного земельного участка или владений в частной собственности: но должностные лица и старейшины ежегодно отводят родам и группам живущих вместе родственников, где и сколько найдут нужным земли, а через год принуждают их перейти на другое место».

Такой хозяйственной системе соответствовали социальная структура и организация управления. Деление на классы отсутствовало, государства не было. Высшим органом власти являлось народное собрание, в котором могли участвовать все взрослые мужчины, обладавшие правом носить оружие. Родовые старейшины выполняли главным образом судебные функции. Во время войны избирался военный вождь. Война занимала уже очень видное место в жизни германского общества. Некоторые германские племена в это время подчиняли себе другие племена и заставляли их платить дань.

Для организации военных набегов на соседние племена вожди набирали отряды из числа воинов, добровольно изъявлявших готовность следовать за ними в поход. Эти временно действовавшие отряды представляли собой зародыши будущих военных дружин.

Общественный строй германцев временя Тацита

Об уровне общественного развития германцев к концу I в. и. э. можно судить на основании произведений римского историка Тацита — «Германия», «Анналы» и др., а также по археологическим памятникам. За полтора века, прошедших со времени Цезаря, общественное устройство германцев претерпело значительные изменения: германцы окончательно перешли к оседлости, повысился и уровень земледелия.

В I—II вв. н. э. распространился плуг с железным лемехом. Германцы выращивали такие сельскохозяйственные культуры, как ячмень, пшеница, рожь, овес, а также овощи (репа, лук), бобовые (чечевица, горох) и технические культуры (лен, конопля, вайда). В некоторых местностях применялись уже минеральные удобрения (известкование почвы). Но важную роль в хозяйстве продолжало играть скотоводство. Крупный рогатый скот (быки) использовался для сельскохозяйственных работ, лошадь — главным образом для военных нужд и для перевозок. Скот давал молочные продукты, мясо, сало кожу, а овцы и козы — еще и шерсть. Скотом уплачивали вергельд — возмещение за убийство, получаемое родственниками убитого от сородичей убийцы. Скот входил также в состав подарков рядовых общинников старейшинам, в брачный дар жениха невесте и т. д.

Помимо выплавки металлов и кузнечного дела, германцам теперь известны были ткачество — изготовление льняного полотна и шерстяных тканей, гончарное дело и др.

С развитием производства возникает обмен между отдельными племенами. Германцы вели торговлю, хотя и незначительную по объему и с соседними народами. Торговые пути проходили тогда по Рейну Эльбе и Висле, а также по побережью Северного и Балтийского морей. Предметом внутреннего обмена были соль, меха и металлы. Ввозились в Германию, преимущественно римскими купцами, металлические изделия, украшения, вино. Вывозились рабы, кожи, скот, меха, янтарь. Но существенного значения для хозяйства германцев торговля не имела.

В социальных отношениях по сравнению с тем, что описал Цезарь, тоже произошли серьезные изменения. Кровнородственную общину сменила «земледельческая община», которая, как отметил Маркс, «была первым социальным объединением людей свободных, не связанных кровными узами». Собственность на землю, включая и пахотные поля, оставалась общей, но процесс производства уже не являлся коллективным. Пользование пахотной землей и обработка ее перешли к отдельным домохозяйствам, к «большим семьям», состоявшим обычно из трех или большего числа поколений, совместно живущих и ведущих общее хозяйство близких родственников — родителей, их взрослых сыновей и внуков.

Хозяйственные распорядки германцев в земледелии охарактеризованы Тацитом следующим образом: «Земля занимается всеми вместе поочередно по числу работников и вскоре они делят ее между собой по достоинству; дележ облегчается обширностью земельной площади: они каждый год меняют пашню и еще остается (свободное) поле». Это описание свидетельствует о том, что у германцев в I в. н. э. сохранилась еще (и надо полагать — у многих племен) переложная система земледелия. Периодически происходили переделы всей пахотной земли между отдельными домохозяйствами. Совместно пользовались все члены общины неподеленными угодьями — лесами, пастбищами, пустошами. Приусадебная же земля вместе с домом уже перешла в собственность отдельных больших семей.

В некоторых местностях (в Ютландии, в отдельных районах Северной Германии) по данным археологии в начале новой эры в индивидуальное наследственное владение больших семей выделялись и превращались в собственность отдельных домашних общин не только приусадебные участки, но и пахотные поля. Это подтверждается археологическими данными в отношении Ютландии и некоторых районов Северной Германии. Такой порядок землепользования сложился, по мнению Энгельса, там, где характер местности затруднял переделы земли, — в тесных долинах, на узких плоских возвышенностях, между болотами. Господствующими же у германских племен оставались хозяйственные распорядки, при которых общине принадлежала собственность на все ее земли, кроме приусадебных.

Общественные классы у германцев и во времена Тацита отсутствовали. Основным типом непосредственных производителей были по-прежнему свободные общинники. Они не подвергались эксплуатации, пользовались равными правами (в отношении владения землей, ношения оружия, участия в народном собрании и др.). Но зарождалась уже социальная дифференциация. У германцев имелись рабы, положение которых Тацит описывает довольно подробно. Главным источником рабства была война. Рабы были бесправны. Господин мог безнаказанно убить своего раба. Но все же рабы у германцев находились в лучшем положении, чем в классическом рабовладельческом обществе. Они имели свой дом, свое хозяйство и лишь вносили своим господам оброк натурой (хлебом, мелким скотом, тканями). По своему положению они напоминали, как считал Тацит, скорее римских колонов, чем римских рабов. Свободных и рабов у германцев не разделяла такая социальная пропасть, как у римлян. Рабство в целом не имело в древнегерманском обществе такого значения, как в римском, поскольку рабы не играли главной роли в производстве. Это было рабство в его начальной стадии — «патриархальное рабство». На волю рабов отпускали редко, при этом вольноотпущенники мало отличались по своему положению от рабов.

Социальное расслоение наметилось и среди свободных германцев. Из общей массы свободных общинников выделилась родовая знать. Представители знатных семей отличались от других общинников имуществом и политическим влиянием: в руках знатных сосредоточилось большое количество скота, рабов. Об имущественной дифференциации свидетельствуют и данные археологии. В одном и том ж& селении наряду с дворами, где были помещения для 2—4 голов скота, иногда имелись такие дворы, где содержалось более 30 голов. В некоторых погребениях имеется разнообразное оружие — мечи, щиты, по нескольку наконечников копий и богато украшенные предметы домашнего обихода. Это, очевидно, могилы родовой знати. В других же могилах, предназначенных, по-видимому, для рядовых свободных людей, обнаружены лишь отдельные виды оружия — копье или копье и щит, иногда меч и щит.

У знатных семей постепенно оказывалось в пользовании также и большее количество земли, чем у рядовых общинников, поскольку раздел земли производился не поровну между семьями, а «по достоинству» (secundmn dignationem), т. е. очевидно, в соответствии с социальным положением этих семей.

Особенно быстро развивалось имущественное неравенство среди германских племен, населявших пограничные с римскими провинциями территории. На этот процесс оказывали свое воздействие оживленные торговые связи германцев с римлянами и хозяйственные распорядки местного романизированного населения.

Германцы при Таците жили еще догосударственным строем. Высшая власть оставалась и теперь за народным собранием, которое решало вопросы войны, мира и другие важнейшие дела, избирало старейшин и военных вождей племени, творило суд в соответствии с обычаями племени. Но помимо народного собрания большое значение приобрел совет старейшин. Этот орган власти решал менее значительные дела самостоятельно, не обращаясь к народному собранию, а более важные подготавливал к обсуждению в нем. Таким образом, знать из которой состоял совет старейшин, играла немалую роль в общественном управлении._

Военный вождь командовал ополчением во время войны. Он избирался по принципу пригодности («по доблести», пишет Тацит), но практически в большинстве случаев — из круга знатных семей. «Большая знатность или выдающиеся заслуги отцов доставляют звание вождя даже юношам», — отмечает Тацит. Знатность передавалась таким образом по наследству.

У некоторых германских племен в эпоху Тацита складывался новый орган власти, значение которого постепенно возрастало, — королевская власть. Король, стоявший во главе племени, выполнял те же функции и имел те же права, что и старейшина племени. Но часто он выполнял одновременно и функции военного вождя. Власть короля была ограничена народным собранием и советом старейшин. «У королей, — пишет Тацит, — нет неограниченной или произвольной власти, и вожди главенствуют скорее примером, чем на основании права приказывать». Короли избирались всеми свободными людь­ми племени, но из узкого круга знатных родов. И хотя королевская власть еще представляла собой один из органов системы управления родового строя, в ряде случаев уже заметно стремление королей присвоить себе права верховной власти, стоящей над народом. У некоторых племен возникали зачатки наследственной королевской власти.

Известную роль в общественной жизни германских племен играли служители языческих религиозных культов — жрецы и прорицательницы. Жрецы поддерживали порядок на собраниях, в отдельных случаях подвергали наказаниям тех, кто совершал преступления. Однако особого, привилегированного слоя, имевшего самостоятельное значение в общественной жизни, жрецы и прорицательницы не составляли.

Видное место в общественной жизни германцев в конце I в. н. э. занимали военные дружины. В отличие от времени, описанного Цезарем, дружины превратились теперь в постоянные военные отряды вождей и других знатных людей. Дружинники жили во владениях своих предводителей, получали от них оружие, коней, часть военной добычи и содержание в виде угощений. Связанные со своими вождями узами послушания и личной преданности, дружины способствовали усилению власти военных вождей и королей.

Рост значения знати и королей в управлении не означает, однако, утверждения у древних германцев «аристократического строя», как считают некоторые зарубежные исследователи. Массы рядовых свободных продолжали играть определяющую роль в общественной жизни.

Организация управления, сложившаяся в это время у германских племен, характеризуется Энгельсом как «военная демократия». Органически связанная с войной, потому что «война и организация для войны становятся теперь регулярными функциями народной жизни», эта система управления была вместе с тем демократией, потому что рядовые общинники участвовали в общественном управлении. Народное собрание выступало в качестве высшего органа власти, основой военной мощи племени оставалось ополчение, состоявшее из всех рядовых свободных воинов.

Родовые отношения были еще очень сильны и определяли все стороны жизни германцев в мирное и военное время; Родственники участвовали в наследовании имущества умершего родича, обязаны были мстить за пострадавшего и участвовать в уплате вергельда и штрафов за сородича, совершившего правонарушение. Боевой порядок на войне строился по родам и группам родственников.

Таким образом, в эпоху, описываемую Тацитом, германские племена находились на высшей ступени родового строя, когда этот строй уже начинал разлагаться. Об этом свидетельствует зарождение имущественного неравенства, появление, хотя еще и ограниченное, частной собственности на землю, замена кровнородственной общины земледельческой, начало формирования наследственной знати и наследственной королевской власти.