История восточноафриканского побережья в XVIII в.

Уже около 1700 г. португальцы были вытеснены из многочис­ленных городов побережья к северу от Мозамбика. Этому предше­ствовало появление в центрах и опорных пунктах на берегу моря военных и торговых кораблей Маскатско-Оманского султаната, который, действуя из южной части Персидского залива, снова на­чал играть видную роль в торговле между Восточной Африкой и Индией. Маскатско-арабские войска и флотилии 'были призваны на помощь самими восточноафриканскими городами, стремившими­ся освободиться от португальского господства.

Но эти войска, сначала как будто помощники и союзники, очень скоро показали свое истинное лицо. Они стремились при­брать к рукам важные экономические и стратегические пункты на восточном побережье Африки и присоединить их к Маскатско-Оманскому султанату. Однако в XVIII в. им это еще не удалось, они не смогли утвердиться на побережье и закрепить завоеванные позиции. Внутрифеодальные распри, борьба за трон и — что не менее важно — персидское вторжение на территорию самого сул­таната ослабили его правящую верхушку и умерили ее рвение к завоеваниям за пределами страны. Важнее же всего было то, что наместники султана в городах Восточной Африки очень скоро об­рели большую самостоятельность и вышли из-под его опеки. Так, Набхани в Пате, особенно же Мазруи в Момбасе основали соб­ственные династии, они со временем прочно укоренились и сли­лись с местной арабо-суахилийской городской знатью. С 1750 по 1800 г. Мазруи в Момбасе находились в зените своего могущест­ва. Их власть в течение многих лет признавали даже Пемба, Малинди и часть жителей материкового побережья до Танги. Только Занзибар оставался надежной опорой султана Маската-Омана.

История восточноафриканского побережья в XVIII в. была переменчивой. Новым арабским правителям не во всех городах удалось удержаться. Суахилийское население, предводительствуе­мое своей аристократией, отстраненной от власти, оказывало ара­бам все более энергичное сопротивление. Правитель Килвы, на­пример, не пожелал терпеть у себя присутствие наместника Омана и арабского гарнизона, и в 1771 г. тем пришлось чуть ли не бе­жать из города. Только в начале XIX в. Килва снова подчинилась маскатским арабам, установившим свою власть на Занзибаре.

Экономика, культура, социальная и политическая жизнь скла­дывались в разных городах по-разному. Момбаса и особенно Кил­ва переживали в это время известный хозяйственный подъем. Могадишо на сомалийском побережье превратился в центр пере­работки хлопка. В некоторых центрах возникли новые прекрасные строения, в том числе знаменитая мечеть Кизимкази на Занзиба­ре. И все-таки восточноафриканские города не достигли того расцвета, который они переживали с XII по XV в., хотя они и про­должали социальные, правовые, особенно же культурные тради­ции ранних городов-государств.

С конца XVII в. происходило оживление культуры. От этого и более позднего периода осталось много значительных литера­турных произведений, написанных на суахили. Язык суахили со­вершенствовался и получал все более широкое распространение. Поэты и хронисты писали рассказы, лирические песни, героические поэмы. В 1728 г., когда португальцы предприняли закончившую­ся неудачей попытку снова захватить Пате, неизвестный поэт со­чинил на суахили великолепную поэму «Утенди ва Тамбуку» и записал ее письмом, основывавшимся на арабской письменности. Из Пате происходил и широко известный в свое время далеко за пределами Восточной Африки поэт Саид Абдаллах, который в пе­риод с 1810 по 1820 г. написал множество эпических стихотворе­ний. Многие арабские семьи, переселившиеся в XVII—XVIII вв. из Маската в Пате, Ламу, Момбасу и другие города, заимство­вали язык и культуру суахили. Однако ее развитие снова прекра­тилось из-за экономических и политических последствий второй волны маскатско-арабского вторжения, основания Занзибарского султаната при Сейиде Саиде в начале XIX в. и интриг европейских колонизаторов в эру капитализма. В некоторых районах начался процесс «обратной» арабизации.