НЕКОТОРЫЕ ПОДХОДЫ

К ТИПОЛОГИИ КУЛЬТУР И КУЛЬТУРНЫХ ЕДИНИЦ

Признание множественности, неоднородности социокультурного мира его исследователями предпо­лагает также изменение взгляда на построение типо­логии культур. Ушла в прошлое столь популярная в классическом эволюционизме триада «дикость — вар­варство — цивилизация». Постепенно сходит со сце­ны еще недавно общепринятая в западных социальных науках диада «традиционализм — модернизация». В настоящее время существует целый ряд оснований для типологии культур, которые в научном сообществе принимаются как более или менее равноправные и равноценные. Их различия не предполагают, что одни из них более «правильные», более «научные», чем другие. Просто речь идет о выборе совокупности пока­зателей, которые представляются наиболее значимы­ми для характеристики рассматриваемых культур или субкультур в связи с решаемой задачей. Это следует принимать во внимание и при оценке такого рода работ, и при построении программы исследования. В сегодняшней социальнонаучной парадигме намере­ния познающего рассматриваются как значимый фак­тор, влияющий на весь ход научной работы, включая получаемые данные и их интерпретацию. Поэтому не­возможна «объективная» классификация культур «са­мих по себе», каковыми они являются «на самом деле». Исследователь всегда выбирает основания для срав­нения, и таких оснований может быть несколько. Тем более, что, как уже неоднократно подчеркивалось ранее, сегодня преодолена иллюзия о возможности пред­ставить культуру «как целое». При сравнении культур и субкультур всегда выбираются какие-то характери­стики или их совокупности, которые обосновываются как значимые при типологии объектов в связи с опре­деленной целью.

Ниже будут представлены некоторые из основа­ний таких типологий, наиболее часто применяющиеся в мировой практике сравнительно-культурных иссле­дований[199]. При представлении каждой типологической группы будут даваться пояснения относительно тех задач, для решения которых она наиболее уместна.

Типология по антрополого-философским основаниям

Для понимания культурных различий и измене­ний значимым показателем является характер цен­ностных ориентации людей в отношении своего бы­тия в мире. Они определяются как «сложные, но хорошо организованные... принципы... которые упо­рядочивают и направляют непрерывающийся поток человеческих действий и мыслей в соответствии с не­обходимостью решать «обычные» человеческие про­блемы»[200]. Такие ценностные ориентации принято считать пусковыми механизмами и направляющими импульсами, векторными детерминантами соци­альных действий и взаимодействий. Однако здесь они будут рассматриваться как оправдание уже сложив­шихся зон повышенной социокультурной активнос­ти. Клакхон и Стродбек выделили основные универ­сальные проблемы, с которыми сталкиваются все люди, в соответствии с решением которых формиру­ются существенные отличительные характеристики культур, субкультур и культурных ситуаций, оправ­дываемые на ценностном уровне.

Какова природа человека? Ответ на этот воп­рос определяет ориентацию на человеческую природу, связанную с исходными допущения­ми о ней: несет в себе человек начала добра, зла, их сочетания или нейтрален по отноше­нию к ним; изменчива или неизменна его на­тура. Считается, что выбор из этих альтерна­тив и определяет отношение людей к себе и друг к другу в изучаемой культуре или субкуль­туре.

Какова связь человека с природой и сверхъ­естественным? Ответ на этот вопрос определя­ет ориентацию по отношению к окружению: господство над природой, гармония или подчи­нение ей. Ценность господства над природой подразумевает бесконтрольное использование людьми её сил и ресурсов на пользу только себе. За ценностью гармонии с природой стоит представление о нераздельности человека с ней и со сверхъестественным. Подчиненность при­роде означает веру в то, что контролировать её невозможно.

Каков временной фокус человеческой жизни? Ответ на этот вопрос определяет временную ориентацию людей. Она может проявляться в формах ценности прошлого, настоящего или будущего. Культурная система, где высока цен­ность традиционных её характеристик, определяется как ориентированная в прошлое. Ори­ентация на настоящее характеризует системы, где решения принимаются на основе оценки текущих нужд и не обосновываются традицией или идеей будущего блага. Обращенность в бу­дущее доминирует в системах с высокой цен­ностью изменений.

Какова модальность человеческой активности? Ответ на этот вопрос определяет ориентацию на тип активности, на самовыражение в дей­ствии. Бытие предполагает относительно пас­сивное пребывание в окружении. Становление означает ориентированность личности на собственное развитие. Преобразование связано со стремлением изменить окружение с целью достичь определенного результата. — Какова модальность отношений между людь­ми? Ответ на этот вопрос определяет ориента­цию людей на тип отношений друг с другом. Ориентация на согласие порождает стремле­ние к дружественности, социабельности. Ори­ентация на нейтральные отношения предпола­гает слабые социальные связи, носящие в ос­новном функциональный, ролевой характер. Ориентация на соперничество создает высокую напряженность в отношениях между людьми, высокую вероятность агрессивных импульсов и их проявлений.

Авторы считают, что эти вопросы являются общи­ми для всех культур. Ответы же на них зависят от жизненных обстоятельств, от интересов и запросов различных членов общества, от природных и социо­культурных ресурсов[201]. Соответственно содержание ответов позволит исследователю понять ценностные ос­нования морального кодекса исследуемого сообщества, характер и направленность наиболее активных зон социокультурного взаимодействия, а также то, как и чем люди оправдывают эту активность.

Типология по основанию социального действия

В свое время Т. Парсонс выделил измерения, кото­рые, по его мнению, в необходимой полноте позволяли определить конфигурацию социального взаимодей­ствия. Эти измерения были названы «переменными формами взаимодействия» и определялись как «дихо­томия, одно из значений которой актор (субъект дей­ствия) выбирает, перед тем как определить ситуацию и начать действовать в ней»[202].

Эмоциональность — эмоциональная нейтраль­ность определяет нормативные рамки, либо позволя­ющие индивиду стремиться к непосредственному вознаграждению, либо ограничивающие это стрем­ление.

Предписанность — достижение определяет то, как актор будет относиться к другой стороне взаимодей­ствия. Следование культурному образцу предписанности означает, что человек должен более ценить каче­ства, которыми обладает другой человек или объект, чем результативность их функционирования. Норма дости­жения, напротив, требует от человека отдавать приори­тет эффективности действий другого по сравнению с его свойствами.

Универсализм — партикуляризм относится к спо­собу категоризации людей и объектов. Универсали­стская ориентация побуждает актора соотносить эле­менты окружения с обобщенными категориями, стан­дартизировать их. Партикуляристская ориентация означает, что люди рассматривают их как ситуатив­ные, своеобразные, уникальные.

Специфичность — диффузность определяет харак­тер реакции людей на окружение. Ориентация на це­лостность окружения, ситуации, события, на их нерасчлененное восприятие связывается со следованием диффузному образцу отношения к реальности. Когда человек реагирует на аспекты ситуации или её элемен­тов, можно говорить о превалировании специфичнос­ти реакций.

Оценка культур и социокультурных ситуаций в этих терминах позволяет исследователю увидеть, как здесь принято организовывать социальные взаимодей­ствия и на что ониориентированы: на решение задачи, связанной с улучшением качества жизни, или на вос­произведение существующих отношений. При таком подходе высвечивается также технология взаимодей­ствия и становится понятным, основана она на раци­ональных принципах или действия участников ситуа­тивно обусловливают друг друга.

Типология по основании форм построения суждений

Культуры, субкультуры, культурные ситуации можно различать по используемым в них преимуще­ственным формам построения суждений в этом отно­шении. Принято выделять две основные шкалы: «абст­рактность — ассоциативность» и «универсализм — партикуляризм».

Когда знание приобретается в непосредственном опыте взаимодействия с окружением, оно носит ассо­циативный характер. Когда мысль кодифицирована в точные значения, речь идет об абстракции. Ассоциа­тивные формы обычно синкретичны, диффузны, нео­пределенны и ригидны, тогда как абстрактные харак­теризуются дискретностью, артикулированностью, оп­ределенностью и подвижностью. «Ассоциативные рассуждения отличаются «спорностью» отношений между информационными единицами. Абстрактные отмечены: (1) определением информации, имеющей отношение к данной ситуации, и (2) определением связей между информационными единицами... Перво­начальная стадия познания характеризуется ассоциа­тивностью. Абстрагирование появляется на первой стадии организации знания»[203]. При ассоциативных построениях новая информация интегрируется в име­ющееся знание с большим трудом.

Универсализм позволяет видеть мир через концеп­туализации, отражающиеся в определениях слов. При такой переработке информации значимыми являются обобщения и генерализованные категории, абстракции. Партикуляризм, напротив, акцентирует специфичное; ему свойственна ассоциативность, внимание к инди­видуальным характеристикам. Партикуляристская пе­реработка информации начинается с непосредствен­ных наблюдений, из которых затем извлекаются обоб­щения, тогда как универсалистская начинается с широких категорий и связана с определением того, в какой степени наблюдения соответствуют категориям.

Эти типы переработки информации зафиксированы в категориях индуктивного и дедуктивного способов познания. Обычно универсализм и абстрагирование, с одной стороны, и партикуляризм и ассоциативность — с другой, встречаются совместно.

Универсалистские формы рассуждений доминиру­ют в культурах, где толерантность к неопределенности низка; партикуляристские — в культурах, где проявля­ется терпимость к неопределенности. Партикуляризм тесно связан с вероятностью, а универсализм — с тен­денцией к абсолютизации.

Такая типология используется для выявления ос­нований выработки решений на уровне рассматрива­емого объекта. В результате становится понятным, как происходит определение ситуации, как отбирается ин­формация и какого качества, наконец, какой характер будет носить принимаемое решение.

Типология по шкале «индивидуализм-коллективизм»

По этому измерению культуры различаются сле­дующим образом. В отношении идентичности в инди­видуалистических культурах принято полагаться на себя и заботиться только о себе и своей семье; акцен­тировать индивидуальные достижения и инициативу; пользоваться универсалистскими (приложимыми ко всем) критериями оценки; иными словами, в стандар­тных ситуациях опираться на «я»-идентичность. В кол­лективистских культурах люди полагаются на свою принадлежность к группам, на поддержку других в об­мен на лояльность; они подчиняют социальным стан­дартам индивидуальную инициативу; используют раз­личные оценочные критерии по отношению к членам своей и чужих групп; иными словами, здесь активно используется «мы»-идентификация. В формировании отношений с другими члены коллективистских куль­тур ориентируются на внутригрупповые связи, тогда как в индивидуалистических культурах этого не наблю­дается. И хотя в их рамках индивиды, как правило, при- надлежат ко многим различным группам, они не зависят от этой принадлежности в той мере, в какой члены коллективистских культур зависят от своей ограничен­ной групповой принадлежности. В то же время в кол­лективистских культурах межгрупповые различия вос­принимаются и проявляются острее, чем в индивиду­алистических.

Рассмотрение культур или субкультур с этой точ­ки зрения позволяет выявить природу социальных связей в сообществе, источники, возможности и по­следствия проявления динамических импульсов. В этом случае становится также понятной природа возникаю­щих здесь напряжений и конфликтов.

Зависимость от контекста как основание типологии

На таком основании выстраивается шкала, на од­ном полюсе которой высокая, а на другом низкая кон­текстуальная зависимость. Высокая степень зависи­мости характеризует культуры, субкультуры, ситуа­ции, в которых большая часть информации, которую используют люди, содержится в предметно-физичес­ких и интраиндивидуальных (внутриличностных) фор­мах. И совсем небольшая её часть представлена в виде закодированных, эксплицитных (явно сформулиро­ванных), транслируемых сообщений[204]. Низкая степень зависимости характеризует культуры и культурные ситуации, в которых основная часть информации представлена в кодифицированном виде. «В высоко­контекстуальных культурах проводится более жесткое различие между «своими» и «чужими», чем в низ­коконтекстуальных. В первых люди склонны больше ожидать друг от друга, чем во вторых. При разговоре на волнующую тему представитель высококонтексту­альной культуры ожидает от собеседника полного по­нимания и поэтому считает ненужными разъяснения и детали. В результате он «ходит кругами», нагромож­дая детали, но не называя основного предмета разго­вора. Определение этого ключевого элемента относится к роли его собеседника»[205]. Низкоконтекстуальный тип культуры или коммуникативной ситуации оставля­ет весьма незначительное место для культивации нео­пределенности и предполагает четкие и прямые выс­казывания. Для него характерны требования «пояснить, что имеется в виду», «не ходить вокруг да около», «при­ступать прямо к делу»[206].

При таком подходе исследовательский акцент по­мещается на формах и качестве информационного обмена между людьми. Появляется возможность опре­делить культурно ценные источники сведений об ок­ружении, способы их использования, структурные и содержательные аспекты коммуникативных процессов.

Следующие измерения предложены Дж. Хофстедом[207].