История вопроса. Своей нынешней популярностью исследования культуры и социальной когнитив­ной деятельности во многом обязаны Хофстеде (Hofstede

Своей нынешней популярностью исследования культуры и социальной когнитив­ной деятельности во многом обязаны Хофстеде (Hofstede, 1980), а также Шведеру и Борну (Shweder & Bourne, 1984). Основу работы Хофстеде представляло изуче­ние системы ценностей, связанных с работой в разных странах мира. В ходе этой грандиозной, основанной на эмпирических исследованиях, научно-исследователь­ской работы он выявил параметры, с помощью которых можно было охарактери­зовать культуру. Самого пристального внимания удостоился параметр индивиду­ализма, отчасти в связи со значимостью концепции индивидуализма для обще­ственных наук в целом. Некоторые ученые (например, Tonnies, 1955; Durkheim, 1964) использовали близкие концепции для описания перехода континентальной Европы из того состояния, в котором она находилась в средние века, в новое вре­мя. Тесно связанные общности, в которых все друг друга знали, были разрушены,

а на смену им пришли современные национальные государства с правительством, которое контролирует торговлю, полицию и вооруженные силы. Акцент сместил­ся с общества на индивида, с постепенным усилением прав личности. Коллекти­визм свойственен традиционным социальным отношениям, а современные отно­шения в обществе носят индивидуалистический характер. Еще большему интересу к этому показателю способствовала открытая в 1970 году его позитивная корреля­ция с показателями валового национального продукта на душу населения. Пока­затели страны, характеризующие уровень индивидуализма, обнаруживали пози­тивную корреляцию с показателями валового национального продукта на душу населения на 0,82. Более богатые страны Северной Америки и Западной Европы являются индивидуалистическими,тогда как более бедным странам Азии и Юж­ной Америки присущ коллективизм.

Открытие Хофстеде (Hofstede, 1980) показало, что существует очевидная связь между ценностными ориентациями культуры и экономической деятельностью, что согласуется в целом с принятым взглядом на модернизацию, то есть на переход от традиционного общества к современному. Работа Хофстеде дает концептуальную схему интерпретации и понимания бесчисленных кросс-культурных исследований установок, отношений и ценностных ориентации. Кроме того, понятия индивидуа­лизма и коллективизма переводят фокус внимания теоретиков на основную пробле­му общественных наук, а именно на взаимоотношения коллектива и индивида.

Исследование Шведера и Борна (Shweder & Bourne, 1982) представляло собой амбициозный теоретический проект. Интерпретируя кросс-культуриое многооб­разие, ученые постулировали три основных теоретических направления. Универ­сализм стремится установить среди разнообразных характеристик человека уни­версальные, пытаясь выявить общность высшего порядка или концентрируясь на четко определенной совокупности данных. Эволюционизм ранжирует культурные модели по степени их отклонения от нормативной модели (например, закон про­позиционального исчисления, закон вероятностных рассуждений Байеса). При этом, как правило, предполагается, что культура совершенствуется, приближаясь к нормативному идеалу. Релятивизм стремится интерпретировать любую культур­ную модель как наполненную собственным внутренним смыслом, предполагая ее равноценность другим культурам.

На фоне литературы, говорящей о склонности западных европейцев к абстрак­тно-отвлеченным понятиям по сравнению с представителями других культур, на­пример культуры острова Бали или гахуку-гама в Новой Гвинее, Шведер и Борн (Shweder & Born, 1984), в ходе проведения интервью, показали, что испытуемые европейско-американского происхождения, принадлежащие к среднему классу, чаще по сравнению с ория — испытуемыми из Ориссы, проживающими в традици­онном городе Бхубанешвар в Индии, прибегают к отвлеченным личностным харак­теристикам. Например, они говорят «Он лидер», а не «Он дает людям деньги взай­мы*, и при этом их описание, как правило, дается вне связи с контекстом (напри­мер, «Он грубо разговаривает», вместо «Он грубо разговаривает со своим тестем, когда тот приходит к нему домой»). Характеристика личности, которую дают ория, включает контекст, что, по мнению исследователей, свидетельствует о холисти­ческой, социоцентрической концепции взаимоотношений индивида и общества.

Придерживаясь релятивистского подхода, Шведер и Борн (Shweder & Bourne, 1984) выступают против эволюционистской интерпретации. Они доказывают, что ория дают контекстуальное описание личности независимо от уровня образования, грамотности или социально-экономического статуса. По их мнению, это является доводом, опровергающим эволюционистские объяснения. Эволюционисты пыта­лись бы объяснить конкретность личностных характеристик, даваемых ория, не­достаточным уровнем когнитивного развития, связанным с отсутствием образова­ния, грамотности или социально-экономическим положением. Однако в языке ория существуют слова, обозначающие абстрактные понятия, связанные с черта­ми характера, а сами ория пользуются этими абстрактными понятиями во время интервью. Это опровергает довод о том, что у ория отсутствуют абстрактные кате­гории, при помощи которых можно дать отвлеченное описание личности. Они вполне способны использовать эти понятия. Вряд ли можно говорить и о том, что характеристика, даваемая американцами, носит более абстрактный характер потому, что они сталкиваются с объектом описания в совершенно иных условиях. Нет ника­ких оснований полагать, что социальное окружение североамериканцев более одно­родное и что это приводит к тому, что мышление носит более абстрактный характер.

Эти два направления работы пересеклись около 1990 года, когда две научные статьи о культуре и эго вызвали настоящую лавину кросс-культурных исследова­ний социальной когнитивной деятельности. Работа Триандиса (Triandis, 1989) со­держала теоретические размышления о культурных предпосылках преобладания определенных Я-концепций и подходах к ним. По его мнению, существует три типа Я-концепции: частная, публичная и коллективная. Частная Я-концепция пред­ставляет собой понимание людьми своих собственных целей; публичная Я-кон­цепция связана с тем, как люди видят себя глазами других людей; коллективная Я-концепция связана с принадлежностью к группе. Эти Я-концепции присутству­ют в каждой культуре, при этом такие характеристики культуры, как индивидуа­лизм, сложность культуры и уровень достатка определяют преобладание одного из трех типов Я-концепции. Частная Я-концепция, скорее всего, будет превалировать в индивидуалистических культурах. Сложность культуры и высокий уровень дос­татка, по-видимому, также способствуют преобладанию частной Я-концепции. Кроме того, обращение к той или иной Я-концепции, по мнению Триандиса, в раз­ных культурах может определяться различными социальными ситуациями.

Б 1991 году Маркус и Китаяма (Markus & Kitayama, 1991) предложили теорию психологических последствий выбора определенной Я-концепции. Они предполо­жили, что Я имеет универсальный аспект, при этом Я понимается как отдельное материальное тело, существующее во времени и пространстве. Однако есть два подхода к интерпретации Я, позволяющие воспринимать его как независимое или как взаимозависимое. Для независимого Я-конструкта характерен акцент на уни­кальности и отдельности индивида по отношению к окружающим. Взаимозависи­мым Я-конструктам свойственны отношения взаимопроникновения со значимы­ми окружающими. Во втором случае Я воспринимается как включенное в систему социальных взаимосвязей с окружающими. Авторы полагали, что данные Я-кон-структы должны оказывать влияние на когнитивные, аффективные и мотивани-онные процессы.

Хотя исследования Хофстеде (Hofstede, 1980) и Шведера и Борна (Shweder & Bourne, 1984) получили свою долю критики (см., например, Y. Kashima, 1987 — о Хофстеде и Spiro, 1993 — о Шведере и Борне), они имели важное значение, дока­зывая, что культурные различия поддаются эмпирическому изучению с учетом различий в мировоззрении, которое может делать акцент на социальном начале (например, коллективистское, социоцентрическое, межличностное и взаимозави­симое) или индивидуальности (индивидуалистическое, эгоцентрическое, личност­ное и независимое). Триандис (Triandis, 1989) и Маркус и Китаяма (Markus & Kitayama, 1991) привлекли внимание исследователей к Я. Обращаясь к современ­ной на тот момент литературе по социальной когнитивной деятельности, связан­ной с пониманием Я и кросс-культурной психологии, они положили .начало тео­рии, в соответствии с которой Я-концепции представляли собой опосредующий фактор воздействия культуры на психологические процессы.

Тем не менее между описанными подходами имелись и существенные разли­чия. Прежде всего, исследователи выбрали разные объекты анализа. Хофстеде (Hofstede, 1980) изучал страны или культуры, в которых он определял средние значения интересующих его показателей, тогда как у Шведера и Борна (Shweder &-Bourne, 1984), так же как у Маркуса и Китаямы (Markus & Kitayama, 1991), объектом анализа была отдельная личность. Триандис (Triandis, 1989) попытался увязать эти два подхода, рассматривая Я-концепцию как основной медиатор. Дан­ные исследования различались и в том, чему уделялось основное внимание — Я-концепции или личности в целом. Триандис, Маркус и Китаяма в первую оче­редь изучали Я-концепции. Шведер и Борн исследовали концепцию личности, анализируя, каким образом люди дают вербальное описание своих знакомых. И наконец, данные исследования по-разному оперировали конструктами. Хофстеде использовал индивидуализм и коллективизм, определяя значимость личной неза­висимости в контексте организации, а Шведер и Борн оперировали эгоцентри­ческими или социоцентрическими установками личности, анализируя уровень абстрактности при описании человека. Триандис, Маркус и Китаяма рассматри­вали данные конструкты сквозь призму определенных Я-концепций. В современ­ной литературе по культуре и социальной когнитивной деятельности эти различия, как правило, сглаживаются или вообще упускаются из виду. Оправдано ли это?