Культурная детерминация мотивации.

Общество определяет мотивацию не только через социальное положение – статусную детерминацию, но и через мировоззрение, культуру, которые формируют взгляды человека: символы культуры задают поведенческие стандарты.

Социальное окружение, в котором человек живет и дей­ствует, есть совокупность всяких значений — значений физи­ческих объектов, людей, цветов, эмоций, образов, действий.

Значения в виде определений, которые люди дают предметам зависят от их свойств. Однако любой предмет обладает множеством свойств. Формирование значений представляет собой процесс выделения части свойств предметов на основании привычных, культурно закреплённых способов их использования.

«Подобный подход проявляется, кстати, в ранних дефинициях детей, которые определяют стул как то, на чем сидят, или автомобиль как то, на чем можно ка­таться. Это свидетельствует не только о том, что мы познаем значения путем действий, но и о том, что значения есть, во-пер­вых, свойства поведения и, только во-вторых, свойства объек­тов… Физические свойства объектов важны только в том отношении, что они ставят границы тому, что может сделать человек с объектом… Человек не реагирует непосредственно на стимулирующие предметы; в подходе к ним он руковод­ствуется способом, который выкристаллизовался в прошлом опыте…

Значения есть, во-пер­вых, свойства поведения и, только во-вторых, свойства объек­тов» (Т. Шибутани, с.90). Среда, в которой мы живем, слишком сложна и разнородна. Люди игнорируют частные различия, чтобы классифицировать объекты и явления в категории и ха­рактеризовать каждый класс с точки зрения определенных свойств.

Восприятие избирательно и конструктивно. Воспринимаемое никогда не вос­принимается полностью. Всегда имеет место различение и отбор. Люди обращают вни­мание и реагируют на то, к чему они уже заранее чувствитель­ны, формируют гипотезы относительно свойств объекта, с которым они столкнулись, и затем подкрепляют свои ожида­ния, осуществляя дальнейшие наблюдения. «Что люди видят в какой-нибудь ситуации, зависит от того, что они ожидают, а что они ожи­дают, зависит от значений, с которыми они вступают в эту ситуацию. Область восприятия орга­низована так, чтобы максимально замечать сигналы, отно­сящиеся к гипотезам, и минимально реагировать на другие сигналы». (Шибутани., с.98).

Люди, выросшие в различных культурах, при­держиваются различных, значений, они повышенно чувствительны к различ­ным сигналам и в той же самой ситуации будут конструиро­вать различные перцептивные объекты и вообще вести себя по-разному.

Итак, люди не всег­да «верят собственным глазам и ушам»; необходимо прямое и косвенное подтверждение со стороны тех людей, которым они доверяют.

Поскольку большинство поступков люди совершают в качес­тве участников каких-то коллективных действий, в известной мере все значения являются объектами социального контро­ля. Большинство значений социально потому, что действия человека по отношению к данному объекту в значительной степени предопределены групповыми нормами, касающими­ся подобающего использования этого объекта. На основе та­ких представлений определенные типы поведения признаются глупыми, опасными или благоразумными.

Многие человеческие поступки социальны не только потому, что они вызы­вают реакции других людей, но также потому, что ожидае­мые реакции других людей включены в социальную организа­цию поведения. Формирование представле­ний о реальности есть социальный процесс. Это не оз­начает, будто нет реального мира вне нас, но то, что знают о нем люди, есть продукт участия в группе.

Как человек по­ступает, зависит от его определения ситуации. Многое из того, что есть в наличии, игнорируется; человек просто не в состоя­нии замечать все, что его окружает. Вместе с тем определение включает много такого, что физически не присутствует. Че­ловек, который только что пропустил автобус, не бежит за ним в след: он разумно заключает, что через некоторое время придет следующий, даже если он его не видит.

Подход человека к определению ситуации зависит от того, какова его картина мира. Картина мира — это упорядоченный взгляд на окружающий мир; это то, что при­нимается как само собой разумеющееся в различных физи­ческих объектах, в событиях и в человеческой природе. Ок­ружение, в котором живут люди, — это не хаотическое на­громождение вещей, а упорядоченное единое целое. Мир организован с точки зрения предположений, ко­торые делают люди о различных объектах и классах объек­тов, причем эта организация скорее навязывается чувствен­ным данным, чем извлекается из них.

Если картины мира организованы с помощью лингвисти­ческих символов, значит, люди, говорящие на разных язы­ках, воспринимают мир несколько по-разному. На лингвистическом материале это показали Сепир и Уорф. Любой язык ограничивает восприятие; люди раскладывают то, что они воспринимают, по уже существующим заранее лингвис­тическим категориям. Различие в словаре, следовательно, влияет на содержание мысли. Словарь любой группы отражает её картину мира , является прекрасным по­казателем ее интересов и занятий.

Каждый социальный мир есть схема жизни: способ разговора, мышления, действия,.

2.4. Различия в понимании мотивации в позитивизме и феноменологии:

· Для позитивизма основой и исходным пунктом мотивации являются потребности, для феноменологии – ценности и смыслы.

· Позитивисты акцентируют внимание на целерациональную, прагматическую мотивацию. Феноменологи – прежде всего - на ценностнорациональную, которая в реальной жизни переплетена с аффективной и традиционной.

А. Щюц различал два вида мотивов: «для того, чтобы» и «потому, что».

Термин”мотив”, утверждает А.Шюц, покрывает два различных набора понятий, которые, по его мнению, следует различать. Например, мы можем сказать, что мотивом преступления было получение денег жертвы. В этом контексте термин “мотив” означает состояние дел, цель, которую намерены достичь определенным действием, например, убийством или грабежом. Подобный тип мотивации обозначен им как “мотив - для” (in-order-to-motive).

Помимо “мотивов-для”, существует также и класс “мотивов-потому-что” (because-motives), которые апеллируют к прошлому опыту. Они биографически детерминированы. Например, убийца планирует совершить злодеяние, потому что вырос в криминогенной среде и имел в детстве негативный опыт. Этот опыт и заставляет его действовать определенным образом. Ведь, чтобы удовлетворить свою потребность в деньгах, человек может прибегнуть не только убийству, но и к различным другим способам: заработать, взять ссуду в банке, наконец, продать собственное имущество. Идея получить деньги путем убийства детерминирована его личной ситуацией (точнее, историей его жизни).

Оба мотива, по сути – различные формы проектирования будущей жизни.

· Позитивисты полагают, что мотив формируется прежде всего под давлением обстоятельств, представляет собой реакцию на среду; феноменологи говорят о мотивационной интенции как стремлении создать проект желательного состояния.

«Установлено, между прочим, что человеческое сознание по своей природе проективно оно направлено в будущее, которого пока не существует. Люди могут не только воссоздавать, репродуцировать то, что уже существует, но и создавать, продуцировать новое. Без проективной способности развитие человечества было бы невозможно. Разумеется, это вовсе не значит, что будущее, к которому люди стремятся, будет таким, каким оно проектировалось. Напротив, из всех жизненных "проектов" каждого конкретного человека осуществляется только относительно малое количество. Это связано, в частности, с тем, что, по выражению Сартра, "существуют другие, мешающие мне реализовать мою свободу". "Другие" имеют свои собственные планы и проекты, и наши действия, таким образом, накладываются друг на друга, и в конечном итоге может получиться нечто непредсказуемое, не планировавшееся ни одним из конкретных людей» (П.Монсон. Лодка на аллеях парка).