Попытки богословского толкования теории эволюции

Попытки богословского осмысления теории эволюции вроде того, что "прохождением через ряд животных форм... выражается причастность человека животному миру"(28) не выдерживают богословской критики: причастность человека животному миру может с не меньшим успехом выражаться и тем, что его телесность исходит из той же земли, из которой были созданы животные - "Бог как бы создаёт Адама из самой сущности творения. В истории Ветхого Завета Адам не является неким завершением всех тварей, которые до него существовали или были созданы, нет, Бог возвращается к самым основам вещества и из него творит человека, который благодаря этому принадлежит ко всему тварному, к самой последней былинке, к самой малюсенькой песчинке - или к самой лучезарной звезде"(29).

Указывается также иногда, что теория развития мира противоречит языческой теории цикличности мира, из чего делается вывод, будто теория развития якобы более соответствует христианству. Однако при этом выпускается из виду, что теории развития мира и творения мира также противоречат друг другу: "развитие" и "творение" скорее антонимы, чем синонимы: "развитие" подразумевает самообразование и самосовершенствование, тогда как "творение" имеет в виду действенное и самовластное выведение Творцом из небытия. Модель эволюции как развития, если даже рассматривать её в качестве процесса творения (что и предлагают телеологисты), подразумевает опосредованное действие Творца-Демиурга, личностность Которого никак не подразумевается, тогда как христианская модель творения подразумевает действие непосредственное и волевое, и это утверждает личного Творца, ибо воля есть принадлежность личности, и творчества не может быть без личности. Эволюционизм даже в своей телеологической трактовке безличностен, как по отношению к Творцу, так и, в особенности, по отношению к твари. Именно поэтому идея эволюции с такой радостью и лёгкостью была взята на вооружение оккультистами и деистами, для которых Бог - безликая сила, направляющая все процессы в соответствии с определёнными законами к некоей цели; именно поэтому она невозможна в христианстве.

Идея эволюции в контексте религиозного прочтения на мой взгляд принадлежит к тому же типу, что и идея переселения душ, которая несмотря на всё богатство своих возможных толкований и преложений, по самому существу своему несовместима с христианским мировоззрением. Христианство всегда учило о непосредственном и сверхъестественном Творении. Православное учение о создании мира другое: "каждую Свою тварь Бог вызывал из небытия лично; Он вызывал свет из тьмы; Он вызывал сушу и моря; Он вызывал живые существа; и каждое существо из небытия вдруг вствавало и оказывалось лицом к лицу с божественной любовью... И каждую тварь Господь вызывал как бы по имени; каждая тварь для Бога существует лично, каждая тварь для Него дорога, значительна; существование каждой из них, одушевлённой и неодушевлённой, имеет смысл"(30); как это ни кажется телеологистам "наивным" и "примитивным", но Сятые Отцы учили, что человека Бог "создал Собственными Своими невидимыми руками по образу и подобию Своему" (прп. Симеон Новый Богослов)(31), и что "по самому сотворению достоинство тела человеческого несравненно выше всех тел" (свт. Игнатий Брянчанинов)(32).