Кандидат геолого-минералогических наук 4 страница

7. Один неудачный пример построения теории" православного эволюционизма"

Остановимся подробнее на одной вполне серьезно разработанной эволюционной концепции, претендующей на якобы полное примирение научно-критического разума и христианской веры, изложенной в книге епископа Василия (Родзянко) "Теория распада Вселенной и вера отцов". К сожалению, книга преосвященного автора представляет собой апологетику не церковную, а как раз напротив - книга владыки Василия выражает ярким образом позицию антиправославную, еретическую эволюционистскую. Космогония автора не имеет основания ни в Священном Писании, ни в учении Святых Отцов.

Владыка Василий полагает, что в стихе "Се, творю все новое" (Откр. 21, 5), речь идет об эволюции: "В процессе развития мира падшего идет его восстановление, полное преображение, приуготовляется всеобщее воскресение и окончательная победа в конце веков во Христе Премудрости Божией" [73]. Мысль епископа Василия, во-первых, никак не вытекает из приведенного библейского стиха, а во-вторых, прямо противоречит всему церковному пониманию нового творения как делу рук Божиих. "Во Вселенной вообще и на нашей планете в частности идет также и обратный разрушению и хаосу процесс - эволюция" [74].

Не располагая ни одним аргументом в пользу эволюции среди церковных авторитетов, еп. Василий ничтоже сумняшеся приводит мнение современного космолога Карла Сагана: "Эволюция - это не теория, это научный факт. Достаточно взглянуть на развитие домашних животных и на развитие космоса. Развитие, эволюция всюду" [75]. Сагану для доказательства научного факта "достаточно взглянуть". Но странно, что епископ Василий почему-то верит человеку, про которого тремя страницами раньше писал: что Карл Саган "откровенно говорит, что его религиозная философия, связанная с изучением им космоса - пантеизм в русле восточных религий: буддизма, даосизма и других" [76].

Зачем же, почтеннейший Владыко, выдавать субъективное мнение язычника-пантеиста за "научный факт", и класть этот "факт" в основу христианского мировоззрения? Как-то неубедительно получается. Лучше Вам прислушаться к мнению православного богослова иеромонаха Серафима (Роуза): "Эволюционизм - это не научный факт, а ложная философия, это идеология, глубоко чуждая православному христианскому учению" [77].

За основу эволюции еп. Василий (Родзянко) принимает популярную физическую гипотезу большого взрыва - Big Bang. В качестве главного выразителя этой гипотезы еп. Василий выбирает ученого Стивена Хокинга. Хокинг вводит в рассуждение так называемый антропный принцип, о котором владыка пишет весьма вдохновенно: "Это задание, эта целеустремленность космоса и называется антропным принципом, потому что этот принцип развития Вселенной после взрыва ведет прямо к человеку" [78]. "На нашем языке антропный принцип называется Промысел Божий о человеке. Этот Божественный Промысел известный только Ему Одному, вывел человека из Рая после грехопадения (из-за которого произошел взрыв) и, противоборствуя "князи мира сего", повел изгнанного Адама Своими многовековыми путями ("мгновением" для Божественной вечности!) на эту, уже устроенную Им для него землю, чтобы спасти его Своим Божественным Воплощением и снова вернуть в Рай и с ним вместе - всех его потомков" [79].

Таким образом, по епископу Василию Родзянко, космология выглядит следующим образом. Наш мир эволюционирует от большого взрыва (то есть грехопадения) к тому состоянию первоначального рая, который потерян нами через грехопадение Адама. Прямо выходит научная фантастика. После взрыва образовались со временем звезды и планеты, а "оставшиеся после этого три миллиарда лет пошли на биологическое развитие, которое из простейших живых существ создало постепенно тех, кто сумел мысленно "вернуться" своим расчетам в большой взрыв" [80].

Получается, что за миллиарды лет эволюции "от простейших живых существ до атеиста Хокинга и "православного" епископа Родзяки, сумевших "мысленно вернуться" в большой взрыв. При этом епископ Василий даже не замечает того, что данная концепция несовместима с Моисеевым описанием творения в книге Бытия, поскольку Big Bang - начало эволюции - отождествляется с грехопадением Адама, а согласно Библии, Адам был вершиной творения, его венцом. Согласно Божьему Откровению и его толкованию Святыми Отцами, к появлению Адама в раю развитие неба и земли завершилось. "И совершишася небо и земля и все украшение их. И совершил Бог в день шестый дела Своя, яже сотвори, и почи в день седьмый от дел Своих, яже сотворил" (Быт. 2, 1-2).

Главное содержание книги еп. Василия заключается в том учении, которого и близко не содержится ни в Библии, ни в учении Святых Отцов. Учение это заключается в том, что Адам первозданный будто бы представляет собой совокупность личностей всех остальных представителей вида Homo Sapiens. Автор так и пишет: "Адам ... - наименование, как первого человека, так и всей совокупности человечества - все-Адам (с приставкой "кол" древних еврейских толкований) [81].

Правда здесь лишь в том, что такое учение об Адаме Кадмоне, совокупном вселенском человеке действительно содержится в талмудическом иудаизме, и является характерной чертой учения еврейской Каббалы. Л.А. Тихомиров в этой связи отмечает: "Позднейший толкователь Каббалы, Исаак Лория, полагает, что вместе с Адамом было создано множество душ, которые составляли коллективно одну душу, так что падение Адама было общим грехом всех душ. В этом виде Каббала сходна с Гермесом Трисмегистом, в учении которого, впрочем, нет коллективной души, а есть лишь коллективное падение" [82].

Но ни в писании Ветхого и Нового Завета, ни в творениях Отцов Церкви подобного взгляда нет и никогда не было. Если бы такое учение в православной традиции встречалось, еп. Родзянко не преминул бы подтвердить его хотя бы одной цитатой. Но ни одна из приведенных автором святоотеческих цитат не подтверждает его мысли. Все "доказательства" основываются на комментариях в виде следующей авторской вставки, вклинивающейся зачем-то в текст святителя Григория Богослова: "Термин "целый Адам" и "человек" у всех каппадокийцев равнозначны, тождественны в толковании Библии как "все человечество"" [83]. Но это замечание - отнюдь не каппадокийское, а епископа Василия (Родзянко).

Не находя возможности подкрепить свои рассуждения высказываниями Святых Отцов, еп. Василий пускается в настоящую авантюру. "Есть в Предании изображающий грехопадение образ, приписываемый свт. Василию Великому. Специалисты утверждают, что в дошедших до нас сочинениях свт. Василия такого текста нет; однако другой его подлинный текст, выражающий такую же мысль, косвенно указывает на возможное первоавторство" [84]. Какой "другой его подлинный текст" имеет в виду еп. Родзянко так и остается загадкой. Зато приводится образ псевдо-Василия Великого: "Представьте себе драгоценный сосуд, падающий и разлетающийся на мелкие куски. Осколки падают один ближе, другие дальше и, соответственно, быстрее и дольше, в зависимости от расстояния. Сосуд - Адам" [85]. Смысл данного образа сводится к тому, чтобы признать всех людей за "Адамовы осколки".

Но сам святитель Василий Великий нигде не говорит о раскалывании души Адама на души своих потомков-осколков. Напротив, он ясно говорит о смерти Адама, постигшей его лично за грех преслушания. "Он, как согрешил по причине худого произволения, так, так умер по причине греха. Оброци бо греха смерть. В какой мере удалился от жизни, в такой приблизился к смерти, потому что Бог - жизнь, а лишение жизни - смерть. Поэтому Адам сам себе уготовал смерть через удаление от Бога, по написанному: яко се удаляющии себе от Тебе погибнут" [86]. Епископ Василий (Родзянко) пытается приписать свою мысль святителю Василию Великому, но делает это весьма неискусно.

На этом аргументация владыки В. Родзянко не заканчивается. После явно неудачной попытки опереться на авторитет свт. Василия Великого, он делает еще менее оправданную попытку опереться на авторитет апостола Павла. Из того, что святой ап. Павел называет Христа новым Адамом, епископ Василий делает обескураживающий вывод: "Трудно себе представить, чтобы ап. Павел, хорошо знавший св. Писание и св. Предание древних евреев, употребил эту аналогию без мысли об Адаме как о "Все-Человеке", поскольку именно в этом ее суть" [87]. Но позвольте, Владыко! Если даже допустить, что каббалистическое учение об Адаме как Все-человеке уже было сформулировано и осмыслено иудейскими книжниками в апостольскую эпоху, то причем же здесь Христос?? Зачем же путать Божий дар с яичницей?

Следующий вывод еп. Василия просто помрачителен: "Таким образом, предание о все-человечности Адама, то есть о том, что во Адаме было сотворено все человечество, следует полагать восходящим к ап. Павлу и от него дошедшим к свт. Василию" [88]. Можно ли так спокойно приписывать каббалистическое учение авторству апостола Павла и яко апостолов единонравным Святым Отцам? Почему же тогда их не превозносят в Талмуде? И Ап. Павел ни разу в своих посланиях не называет ветхого Адама Все-Человеком. Такого словоупотребления Православная Церковь вообще не знает.

Читая книжку еп. Василия не перестаешь удивляться, насколько его собственные мысли идут в разрез с теми святоотеческими цитатами, которые он приводит. Выводы владыки Василия никак не вытекают из утверждений Отцов Церкви. Приведем пример такого неожиданного умозаключения. Еп. Василий приводит отрывок из толкования свт. Григория Нисского на Песнь Песней Соломона: "Се добра еси искренняя моя. Потому прежде сего не была ты добра, что, став чуждою Первообразной красоты, от дурного сближения с пороком изменилась до гнусности. Смысл же сказуемого таков: естество человеческое сделалось готовым принимать все, что ему по мысли; и к чему приведет его наклонность произвола, в то и изменяется." [89]. Сразу после конца цитаты, без абзаца и каких-либо разделений еп. Василий делает свой вывод: "Так свт. Григорий видит и падение (во Адаме), и спасение Человечества (во Христе) в лицах, а не просто в "естестве" безлично: "невеста", "дева", "душа": в борении со злом на пути к добру" [90]. Но Владыко, (оденьте очки и перечитайте - ???)! Святитель Григорий сам свидетельствует против Вас, когда пишет, что в Адаме мы пали не как личности, но "естество человеческое сделалось готовым принимать все, что ему по мысли". Изменилось от грехопадения Адамово (и как следствие - наше) человеческое естество, природа, но вовсе не мы пали как личности. Не было такого. Первородный грех не наш с Вами, Владыко, а Адамов, Адам-праотец как личность за свой грех - единственный известный нам его грех - каялся. "Седе Адам прямо рая, и свою наготу рыдая, плакаше: увы мне, прелестию лукавою увещанну бывшу и окрадену и славы удалену! Увы мне, простотою нагу, ныне же недоуменну! Но, о раю, ктому твоея сладости не наслаждуся, ктому не узрю Господа и Бога моего и Создателя, в землю бо пойду, от неяже и взят бых, Милостиве Щедрый, вопию Ти: помилуй мя падшего!" [91]. Мы же все, в отличие от первозданного Адама, в раю изначально не были, дело покаяния до конца не совершили и райское достоинство себе не стяжали.

Ошибка еп. Василия, быть может, отчасти коренится в путанице лингвистической. Дело в том, что слово "человечество" имеет два различных значения. Одно - современное, русское: "человечество" есть совокупность всех людей, человеческих личностей. Привычно слышать о "прогрессивном человечестве", об интересах человечества" и т. п.

Другое употребление этого слова - более архаичное, и означает человеческую природу, то есть те признаки, которыми каждый из детей Адама отличается от иных живых и неживых творений. Так понимаемое "человечество" можно сопоставить с выражениями "зверье", "камение" и т. п. Так понимаемое "человечество" часто сравнивают со словом "божество", когда, например, говорят о двух природах во Христе Иисусе. Одни действия Господь совершал по Своему "человечеству", то есть по Своей человеческой природе, другие действия - по Своему "божеству", то есть по Своей природе божественной.

Таким образом, слово "человечество" двузначно: в одних случаях оно включает понятие личности (ипостаси), в других - лишь природу (усию). В подзаголовке названия книжки еп. Василия означено: "Каппадокийское богословие - ключ к апологетике нашего времени". В этой связи автор совершенно справедливо пишет: "Центральным пунктом, около которого вращалась терминологическая работа каппадокийцев, явился вопрос о разграничении понятий усия (сущность) и ипостась" [92].

Пишет владыка Василий правильно, но тут же сам оступается и "под свою анафему падоша". "Уникальность каппадокийского богословия: возможна только при наличии веры в "первобытную доброту" во Адаме всего сотворенного в нем человечества" [93]. "В Адаме было сотворено все человечество" [94]. Если понимать, что по природе - да, аминь. Но епископ Василий изволит разуметь "человечество" не по природе, а как раз по ипостаси, то есть личностно: "Если Адам - "осколок", то что же мы, все остальные? "Осколки"! Все люди, когда-либо жившие на земле, находящиеся на ней теперь и будущие, - "Адамовы осколки"" [95]. Нет, уважаемый, Владыко, простите! Ни Библия, ни Святые Отцы нечего не писали про "раскалывание" личности Адама. Адам не "раскололся", а умер: "И быша вси дние Адамовы, яже поживе, лет девять сот и тридесять, и умре" (Быт. 5, 5) Точно такое же выражение "поживе: и умре" употребляет Библия и про потомков Адамовых. Священное Писание и Отцы говорят про Адамово падение, изменение природы в результате грехопадения - было. Потеря райского достоинства - была. Ризы кожаные - были получены. Но чтобы "раскололась" личность Адама - где это написано? Адам как личность остался самим собой и после рождения Каина и Авеля. Странно думать иначе. Природа Адама передается потомкам не путем "раскалывания", а путем рождения.

Все мы унаследовали не личность, а именно природу Адамову, его падшую пораженную грехом природу. Мы имеем по слову св. Максима Исповедника "удобопоползновение ко греху". Подобным образом, дети всегда унаследывают (получают в наследство) не личность, а природу своих родителей. Напрасно еп. Василий пытается уверить нас, будто святой апостол Павел думал иначе.

Приведем характерное рассуждение апостола языков, когда он сравнивает низшее священство левитское с высшим священством "по чину Мелхиседекову". "И да сице реку: Авраамом и Левий приемляй десятины, десятины дал есть. Еще бо в чреслех отчих бяше, егда срете его Мелхиседек" (Евр. 7, 9-10). Блаженный Феофилакт Болгарский так поясняет мысль Павлову: "Показывает, каким образом Левий дал десятины, говоря, что так как праотец дал десятины, то и он дал в силу того, что будучи уже в чреслах Авраама, имел родиться от семени его, хотя еще не родился" [96]. Аналогия с Адамом намечается вполне явственная. Адам пал перед дьявольским искушением - и падшую природу унаследовали все сущие от Адама. Авраам принял благословение от Мелхиседека и передал ему десятую часть своего имения (Быт. 14) - и сущие от семени Авраама по достоинству своему стали не выше Мелхиседека. Дети первозданного Адама лично не совершали адамова греха, но унаследовали проклятую землю, данную в наказание их прародителю. Левий лично не кланялся Мелхиседеку, не получал от него благословения и не давал ему десятины, но это сделал его прадед Авраам, и потому левиево священство ниже священства Мелхиседекова. Это - мысль апостола Павла. Очевидно, что странное учение епископа Василия (Родзянко) никак не совпадает с ясным апостольским учением.

Мы видели, что еп. Василий неудачно пытается обосновать свою неправославную теорию "Адамовых осколков" на авторитете апостольском и святоотеческом. И уж совсем напрасно к своему немощному списку он добавляет еще одно имя: "Православный богослов и крупный ученый новомученик о. Павел Флоренский в известном труде "Столп и утверждение истины" исследует вопрос творения всего человечества в Раю и всеобщего грехопадения во Адаме" [97]. Владыка Василий не мог не знать, что именно в этом вопросе о. П. Флоренский больше всего искажает православное учение, будучи главным выразителем софианской ереси. Последнее обстоятельство делает концепцию владыки В. Родзянко, изложенную в его книжке, еще менее заслуживающей принятия Православной Церковью.

8. Один пример неудачной защиты "православного эволюционизма"

Известный православный публицист дьякон Андрей Кураев уже не единожды высказывался как убежденный эволюционист. По его мнению, "христианская традиция: склонна понимать "шесть дней" творения как шесть основных эпох возникновения мироздания. Вопрос о длительности этих "дней" считается не имеющим вероучительного характера" [98]. Между тем, в Православии, в отличие от протестантских кругов, под "христианской традицией" принято понимать традицию Святых Отцов. Мысль отца дьякона была бы убедительной, если бы подтверждалась мнением отцов Церкви. К сожалению, привести святоотеческих цитат о. Андрею не удается по той простой причине, что их просто нет. Как мы показали выше, церковное Предание всегда воспринимало Шестоднев достаточно буквально.

Дьякона Андрея Кураева в газете "Русь Православная" обвинили в ереси по многим пунктам (большинство из которых - фикция). Отвечая своему оппоненту в "РП" № 20, о. дьякон оправдывается следующим образом.

"Так сотворены ли светила раньше земных растений или позже?" - вопрошает он. "Я же в объяснении этого вопроса опираюсь на книгу сербского богослова прот. Стефана Ляшевского "Опыт согласования современных научных данных с библейским повествованием в свете новейших археологических раскопок и исследований"". Здесь чутье подводит церковного публициста. Ссылаться на прот. Стефана Ляшевского не следует потому, что его богословие о Шестодневе не православно, а еретично, являют собой чистый эволюционизм. Отец Андрей пытается также подтвердить свое общее с прот. Ляшевским мнение двумя ссылками - на св. Иннокентия Херсонского и Дидима Слепца. Однако тщетно: приведенные им цитаты никак не подтверждают идей эволюционизма.

Наконец, в ход идет весьма опасный и ответственный аргумент - будто бы "Св. Григорий Богослов также не считает необходимым неукоснительно следовать буквальной хронологии Шестоднева" [99] . Такое весьма странное заявление о. диакон подкрепляет соответствующей цитатой. "Было некогда, что все покрывала черная ночь, не просиявал еще любезный свет зари, солнце не пролагало с востока огненной стези, во все, одно с другим смешанное, и связанное мрачными узами первобытного хаоса, блуждало без цели. Ты, блаженный Христе, прекрасно распределил каждой вещи свое место в мире и прежде всего указал быть свету; а потом округлил величайшее из чудес - звездное небо, проникнутое светом солнца и луны. В подножие же неба положил мою землю; потом горстями земли связал море, а морем землю, так что вес это (небо, море, земля) составило мир" [100]. При этом замечается, что "этот текст можно понять так, что свет был оформлен в светила прежде создания "моей земли"".

Но всякому ясно, что приведенный текст святителя Григория Богослова можно вовсе и не пытаться понимать так извращенно. Более того, никто не вправе приписывать Святому Отцу позицию, противоречащую его собственным словам, напрочь отвергающим ересь эволюционизма и утверждающим православное библейское понимание Шестоднева. "И, как рассуждаю, в начале Бог сотворил не этот органический и солнечный свет, но не заключенный в тело и в солнце, а потом уже данный солнцу освещать всю вселенную. Когда для других тварей осуществил Он прежде вещество, а впоследствии облек в форму, дав каждому существу устройство частей, очертание и величину; тогда, чтобы соделать еще большее чудо, осуществил здесь форму прежде вещества (ибо форма солнца - свет), а потом уже присовокупляет вещество, создав око дня, то есть солнце. Посему к дням причисляется нечто первое, второе, третье и так далее до дня седьмого, упокоевающего от дел, и сими днями разделяется все сотворенное, приводимое в устройство по неизреченным законам, а не мгновенно производимое Всемогущим Словом, для Которого промыслить или изречь значит уже совершить дело" [101]. Мысль свт. Григория выражена предельно четко: в начале сотворен свет (первый день), потом (в четвертый день) из этого света Бог создает "око дня, то есть солнце". При этом дни творения не отменяются, не переставляется и не переосмысливаются, но, напротив, определенно указывается. Что "сими днями разделяется все сотворенное".

Напрасно пытаются эволюционисты находить подтверждение своим еретическим мыслям у Святых Отцов.

Отчего же А. Кураев, снискавший себе славу православного миссионера и ревнителя, готов так легко поступиться отеческим Преданием в вопросе о Шестодневе? Нам думается, что его бдительность, как и у некоторых ревностных христиан, притуплена тем, что эволюционистские идеи за последние 100-150 лет проникли в систему церковного образования. Из-за этого они в стенах духовных семинарий, академий и богословских институтов уже не воспринимаются многими как чужеродное апостольскому Православию учение. Сами преподаватели духовных школ порой перестали замечать, что естественнонаучное понимание первых глав книги Бытия диссонирует с толкованием Святых Отцов. Рационализм пожирает веру, не оставляя места духовному восторгу. Одной из жертв такого модернистского восприятия вопросов о творении мира, похоже стал и дьякон Андрей Кураев. Он сам так пишет о шести днях творения: "Если чудо растянуть во времени, - оно не перестанет быть менее чудесным" [102]. Наверное, не станет. Но кто же дал грешному человеку право "растягивать" во времени действие Божьего чуда?! Сами эти попытки растянуть, развернуть, обкорнать свидетельство Писания довольно смутительны. Так "растянуть" можно и дни тления четверодневного Лазаря, и количество насыщенных пятью хлебами, и все вообще свидетельства о чудесах Ветхого и Нового Завета, имеющие какую-либо количественную меру. Исказить можно любой священный текст, икону, любой древний документ. Вопрос в том, чего ради идти на такие действия? Неужели в угоду научно-критической мысли стоит поступаться неложным Божиим Откровением?

Дьякон Андрей Кураев не скрывает мотива, который, который позволяет ему так легко сходить с традиционных православных позиций в вопросах о творении - убежденность в том, что это вопрос "не догматический", а потому, следовательно, и не принципиальный. В статье "Может ли православный быть эволюционистом?" - он пишет: "Да, в христианстве бывают моменты необходимой "жертвы интеллектом". Но эта жертва должна быть принесена догмату о Троичности Единого Бога, а не "догмату" о точном числе часов миротворения" [103]. Тема достаточно серьезная, а стиль слишком игривый. Похоже, вопрос не решается, а от него желают отмахнуться. Эволюционизм, к сожалению, посягает не на выдуманные смехотворные "догматы", а на сами устои христианства, и поэтому является самой настоящей ересью. Этого отец Андрей явно недооценил.

Любопытно было бы проследить за ходом рассуждений дьякона-миссионера. Он начинает статью с рассказа о том, что был приглашен на биофак МГУ, т. е. В собрание убежденных эволюционистов, и был принят прохладно. "И лишь после того, как на следующей встрече я пояснил, что в православии возможно иное прочтение первых глав книги Бытия - отношения с аудиторией наладилось" [104].

Но беда вся в том, что у Святых Отцов другого понимания книги Бытия нет. И весь миссионерский успех отца дьякона в последующие встречи со студентами биологами был не успехом уловления душ в сети апостольского Православия, но, увы, стал еще большим запутыванием учащихся в сети ереси эволюционизма, в которой они пребывали со школьной скамьи.

Пусть в следующий раз о. Андрей придет с лекцией в акушерское училище и, чтобы не возлагать сверх необходимого на людей бремена тяжкие и неудобоносимые, не будет настаивать на том, что Пресвятая Богородица стала Матерью, пребывая Девою. Так, по всей вероятности, будет легче уловить практикующих гинекологов, специалистов по этим вопросам, в сети вдохновенной проповеди. Не потребуется от слушателей ни "жертв интеллектом", ни логического скачка, да и в союзники найдется кого взять - протестантов всего мира, которые "не настаивают" на догмате о приснодевстве Богородицы Марии: Однако, такое миссионерство, очевидно, также не будет проповедью Православия, но лишь утвердит людей в ереси и хуле. Совсем не так проповедовал в афинском Ареопаге святой Апостол Павел. Похвалив греков за их благочестие, апостол языков не постеснялся назвать безумную для эллинов весть о воскресении Христа из мертвых. "Слышавше же воскресение мертвых, овии убо ругахуся, овии же реша, да слышим тя паки о сем. И тако Павел вышел от среды их" (Деян. 17, 32-33).

Положительное содержание христианского благочестия не может зависеть от того, в какой аудитории говорит проповедник - перед язычниками, биологами-эволюционистами или акушерами-гинекологами. Даже малая ревизия Священного Предания Церкви может привести к великим догматическим искажениям.

Вольное перекраивание Шестоднева приводит к переосмыслению всего мироздания - вопросов, связанных с Адамом, его грехопадением, его искуплением кровью Иисуса Христа. О. Андрей пытается представить в виде абсурда никем не предлагавшийся "догмат" "о точном числе часов миротворения". Но он не замечает за своей усмешкой, что речь идет вовсе не об этом, а о вещах более серьезных. Так в Символе Веры можно было бы потешиться над "лишними" словами: "при Понтийстем Пилате". Казалось бы, какое значение для нашей веры имеет имя иудейского прокуратора, при котором кровью Богочеловека был заключен Новый Завет? Не стоит ли, осмеяв эту "недогматическую" вставку в вероучительный текст, отредактировать Никео-Цареградский Символ?

Однако всякому православному христианину должно быть ясно, что указание в Символе Веры на Пилата является конкретной исторической привязкой, причем не произвольной и безразличной, но вполне определенной. Так написано и в Катехизисе: "Для чего сказано, что Иисус Христос распят при Понтийстем Пилате?" - "Дабы означить время, когда Он распят". Но точно такие же мотивы - достоверности и исторической привязки - требует четкого определения времени жизни Адам, как мы верим не в "какого-нибудь" Адама, а в библейского. Никакого повода для потехи здесь не видится.

Тема об эволюции явно не удается отцу Андрею. О других вопросах он пишет ярче и вернее. Приведем характерный пример рассуждений о. дьякона. "Тема сотрудничества Бога и творения возникает в Библии еще задолго до того, как впрямую зайдет речь о человеке" [105].

На неофита, который ни разу в жизни не держал Библию в руках, фраза может произвести сильное впечатление, особенно если к этому заметить, что один Ветхий Завет составляет 1282 страницы церковно-славянского текста. Но любой человек, открывший первую главу первой библейской книги, сразу заметит, что уже 26 стих книги Бытия повествует о сотворении Адама. Остается понимать фразу А. Кураева так, что выражение "еще задолго до Адама "означает" за 6 неполных дней". Ни на каком языке ни в каком переводе прочитать по-другому не удастся.

О. Андрей пытается сам прояснить, что он имеет в виду: "Различные периоды в истории бытия начинаются с призыва Божия к самостоятельности земли" [106]. Непонятно только, почему он употребляет вовсе нетрадиционное слово "периоды" вместо общепринятых "дней".

Далее о. Андрей пытается доказать наличие эволюции на земле, опираясь на мнение Святых Отцов. Правда при этом он дважды забивает гол в свои ворота, приводя свидетельство ровно противоположные своей мысли. Василий Великий: "земля вдруг (т. е. внезапно, а не в процессе долгого времени!! - свящ. К.Б.) приближается ко времени рождения". Блаженный Августин: "Бог все создал разом". Непонятно, чему стоит больше удивляться - тому ли, как согласно все святые не допускают эволюционистской трактовки Библии, или тому, что этого в упор не замечают эволюционисты.

И уж действительно смешно после этого звучит следующая фраза: "Но в Православии нет ни текстуального ни доктринального основания для отторжения эволюционизма" [107].

Характерно для всех эволюционистов, что когда они отчаиваются найти поддержку своим мыслям у Святых Отцов, то ничтоже сумняся пытаются выискивать авторитеты среди профессоров. Это оказывается сделать гораздо проще. Ряд имен приводит в своей статье и А. Кураев, но убедительнее и привлекательнее его позиция от этого не становится. Скорее наоборот.

Самой нейтральной из цитируемых о. Андреем богословских позиций является мнение профессора А.И. Осипова: "Принципиально допустимы и креационная и эволюционная гипотеза". К сожалению, согласиться даже с таким примирительным компромиссом можно лишь до тех пор, пока данное семя не прорастит убивающий Адама анчар. Высказывание: "Принципиально допустима и гипотеза о том, что библейский Адам был, и гипотеза о том, что его не было" - звучит уже больно по-эншейновски. Научные гипотезы как мирные овечки могут пастись на нашем мысленном лугу - но лишь до тех пор, пока мы не заметим, что под шкурой одной из овец по кличке Эволюция проглядывает серая морда волка-людоеда, готового сожрать Адама. Отец Андрей! Волк!! Ату его!