Общая характеристика необихевиористской ориентации в зарубежной социальной психологии.

Основной проблемой бихевиористской ориентации традици­онно является научение (learning). Именно через научение приобре­тается весь репертуар наблюдаемого поведения, за пределы кото­рого исследователи обычно не выходят. В рамках бихевиоризма пред­ложено общее описание хода научения и сформулирован ряд законов, принципов, относящихся к переменным ситуации на­учения. Пытаясь ответить на вопрос о том, как происходит науче­ние, авторы фокусируют внимание на условиях окружения (сре­ды) — стимулах, которые «ответственны» за приобретение, моди­фикацию, ослабление определенных поведенческих образцов. Научение представляют как установление или изменение ассоци­ации между реакциями обучающегося и стимулами, которые по­буждают или подкрепляют его.

Обычно проводится разграничение между двумя типами на­учения — научением типа S и научением типа R— соответственно двум вычлененным схемам научающего эксперимента. Схема так называемого классического обусловливания заимствована бихевиористами у И. П. Павлова. В этом случае экспериментатор воздей­ствует на организм условным раздражителем (например, звонком) и подкрепляет его безусловным (например, подачей пищи), т.е. безусловный стимул используется для вызывания безусловной ре­акции в присутствии поначалу нейтрального стимула. После ряда повторений реакция ассоциируется с этим новым стимулом. Про­дуктом научения по такой схеме оказывается респондентное пове­дение — поведение, отвечающее на определенный стимул. Подача подкрепления здесь связана со стимулом, отсюда и обозначение данного научения как «научение типа S».

Схема так называемого оперантного, или инструментального, обусловливания разработана Скиннером. Суть научения по данной схеме состоит в том, что вместо предложения стимула, вызываю­щего определенную реакцию, экспериментатор, наблюдая за орга­низмом, ждет случайного появления реакции в интересующем его направлении. Ее проявление сразу же подкрепляется. Продуктом научения по данной схеме оказывается оперантное поведение, или оперант. Скиннер так определяет разницу между респондентным и оперантным видами поведения: респондентное поведение вызва­но стимулом, «предшествующим ему. Оперант — это поведение, вызванное стимулом, следующим за ним» [Skinner, 1938, р. 2]. В данном случае подкрепляется уже не стимул, а реакция организ­ма, именно она вызывает подкрепляющий стимул. Отсюда обозна­чение такого научения, как «научение типа Я». Схема оперантного обусловливания занимает ведущее место в исследованиях необи-хевиористов в области социальной психологии.

Общность и различия между представителями современного бихевиоризма наиболее полно проявляются в категориальном ап­парате. Существует единый набор используемых категорий, объе­диняющий сторонников данной ориентации. В то же время именно в их интерпретации наиболее рельефно выступают различия меж­ду отдельными авторами. В первую очередь это различия между сто­ронниками скиннеровского подхода и представителями умерен­ного крыла, которые находят свое проявление и в области соци­ально-психологических исследований.

Понятия «стимул», «реакция» являются базовыми для данного направления в целом. Сторонники скиннеровского подхода опре­деляют стимул как физическое, или материальное, событие, ко­торое должно быть наблюдаемым и манипулируемым.

Сторонники медиаторного подхода уделяют основное внима­ние разделению стимулов и реакций на внутренние и внешние. Схему S— R они заменяют схемой S—r—s—R. Внутренние, импли­цитные r и s выступают как медиаторы (посредники).

Весьма важным в этом словаре является понятие дискримина-тивного, или дифференцирующего, стимула. Это стимул, не вы­зывающий прямо условной реакции, но как бы сигнализирующий организму о ней. Лишь при наличии в экспериментальной ситуа­ции этого стимула происходит оперантная реакция.

Другим важным термином в словаре бихевиоризма является термин драйв (drive) — побуждение. В скиннеровском подходе драйв определяется совокупностью операций, используемых для его ус­тановления. Здесь мы имеем как раз один из ярких примеров про­явления операционализма. Драйв — это не реакция, не стимул, ни в коем случае не психологическое состояние, а просто термин для выражения отношения между некоторыми предшествующими опе­рациями экспериментатора и силой ответа организма в результате. По мнению сторонников медиаторного подхода, драйв — это не­кая сила внутри организма (но не потребность), которая, достигая оптимума, активизирует поведение в направлении подкрепления и, следовательно, редукции драйва, иначе говоря, это импульс к действию. Таким образом, для представителей медиаторного под­хода характерен акцент на энергизирующей и, можно сказать, директивной функциях драйва.

Важной парой категорий выступают категории генерализации (обобщения) и дискриминации (различения). Если определять крат­ко сущность принципа генерализации, то это тенденция реакции, полученной на один определенный стимул, ассоциироваться с дру­гим, новым, но похожим стимулом. Чем более подобны стимулы, тем успешнее генерализация. Это весьма важное объяснительное понятие в теории научения: генерализация оказывается основой объяснения, в частности быстрого овладения языком у ребенка. В социально-психологическом контексте для бихевиоризма встает сложный вопрос о генерализации двух или более стимулов, кото­рые не имеют общих стимульных свойств. Например, внешние физические свойства слов могут быть различны, но их характери­зует эквивалентность значений.

Дискриминация (дифференциация) имеет место, когда инди­вид научается различать подобные стимулы и отвечать на один, но не на другой вследствие дифференцированного подкрепления. «По­добно тому как организмы научаются «экономить» поведение, обобщая стимулы, они научаются специфически реагировать на отдельные стимулы» [Shaw, Constanzo, 1970, p. 34]. Дискримина­ция затрудняется, когда стимулы становятся слишком похожими. Оба процесса — генерализация и дискриминация — рассматрива­ются как весьма функциональные и адаптивные для организма.

Следующим важным понятием в бихевиористской традиции является понятие подкрепления. Определения подкрепления в скин­неровском подходе по сути представляют тавтологию. Позитивные подкрепления определяются как стимулы, которые, будучи пред­ставленными, усиливают реакции; негативные подкрепления — это стимулы, которые усиливают реакции, будучи устраненными. Определения сторонников медиаторного подхода несколько шире. С их точки зрения, подкрепление приводит к наблюдаемым изме­нениям во внешних реакциях.

Формы подкреплений могут варьировать от пищи и воды до элементов социального взаимодействия (например, одобрение сло­вом). Последнее особенно характерно для представителей медиаторного подхода. Подкрепление эффективно постольку, посколь­ку оно сокращает уровень напряжения, создаваемого действием первичных и вторичных драйвов.

Обозначая круг социально-психологических теорий, разрабо­танных в ключе необихевиористской ориентации, следует назвать прежде всего теорию агрессивного гюьсдения, теорию подража­ния, связанные в первую очередь с именами Н. Миллера, Д. Долларда, А. Бандуры, теорию межличностного взаимодействия, пред­ставленную в работах Д. Тибо и Г. Келли, Д. Хоманса.

Подход Н. Миллера и Д. ДоллардаВ конце 30-х годов была сформулирована ставшая впоследствии широко известной в психологической науке гипотеза фрустрации -агрессии. Ее авторами являются Н. Миллер, Д. Доллард, М. Дуб, Д. Маурер и Р. Сиэрс.

Гипотеза: наличие агрессивного поведения всегда предполагает существование фрустрации и, наоборот, существование фрустрации всегда ведет к некоторой форме агрессии. Основные используемые в теории четыре понятия определяются следующим образом. Фру­страция — это любое условие, блокирующее достижение желае­мой цели. Агрессия определяется «как поведение, цель которого — разрушить либо сместить фрустрирующий блок» [McDavid, Harary, p. 59]. Понятие «сдерживание» относится к тенденции сдерживать действия «вследствие ожидаемых негативных последствий вовле­чения в них» [Steiner, Fishbein, 1966, p. 10], что, кстати, может явиться источником дополнительной фрустрации. «Кроме того, если другие условия препятствуют уничтожению или смещению фруст­рации, это подстрекательство к агрессии может быть реализовано на других объектах» [McDavid, Harary, p. 59]. Для обозначения дан­ного феномена используется понятие «смещенная агрессия», т.е. агрессия, направленная не против непосредственного источника фрустрации, а на какой-либо другой, как правило, «безобидный» объект. Эта черта агрессивного поведения обстоятельно анализи­руется в модели конфликта Миллера.

Со временем не подтвердилось положение о неразрывной, необходимой связи агрессии и фрустрации, т.е. пред­ставление о том, что агрессия всегда оказывается результатом дей­ствия фрустраторов (барьеров на пути к цели), а фрустрация неиз­бежно ведет к агрессии.

Другим важным сюжетом теоретических построений Миллера и Долларда является проблема подражания, или имитации. Они рассматривают подражание как объект инструмен­тального научения и объясняют его соответствующими законами. Проблема первых умозрительно-спекулятивных социально-психоло­гических теорий переносится ими на экспериментальный уровень. Основной тезис Миллера и Долларда следующий: подражающее поведение имеет место, если индивид вознаграждается, когда он подра­жает, и не вознаграждается, когда не подражает. Авторами вполне определенно подчеркивается роль подкрепления как необходимого предшествующего условия приобретения имитирующего поведения. Итак, в целом парадигма всех ситуаций научения, включая подражание, представляет, по Миллеру и Долларду, следующую цепочку: сигнал -» внутренняя реакция -> драйв -> внешняя реак­ция -» вознаграждение.

Эксперимент. Два брата играют в ожидании возвращения домой отца. Обыч­но отец приходит с конфетой для каждого. Старший, играя, слы­шит звук шагов у входа. Для него это служит сигналом возвраще­ния отца. Реагируя на сигнал, он бежит к входу. Для младшего ребенка звуки шагов отца еще не служат отличительным сигналом и поэтому не «воодушевляют» его бежать. И часто он продолжал играть, когда старший убегал навстречу отцу. Но в данном случае младший брат побежал за старшим, и каждый получил от отца по конфете. В следующих подобных случаях младший будет чаще бе­жать, просто увидев бегущего брата. Продолжая получать подкреп­ление конфетой, поведение младшего стабилизируется: он будет бежать, глядя на брата, во всех случаях, даже если место и время будут варьировать. Таким образом, он научается подражать стар­шему брату, но шаги отца еще не приобрели для него характера сигнала. Схематично Миллер и Доллард представляют это следую­щим образам:

Бандура по-иному трактует и роль подкрепления в научении. Он рассматривает подкрепление, скорее, как фактор, способству­ющий научению, а не вызывающий его. С его точки зрения, во-первых, наблюдатель может научаться новым реакциям, просто наблюдая поведение модели; во-вторых, необязательно ставить реакцию модели и реакцию наблюдателя в условия подкрепления. Многочисленные исследования, в том числе полевые, Бандуры и его коллег показали, что подкрепляющие последствия могут слу­жить активизации поведения, приобретенного в условиях непод­крепляемого наблюдения. Подчеркивая, что подкрепление не иг­рает доминантной роли в приобретении новых реакций, Бандура отводит ему центральную роль в усилении и поддержании (сохра­нении) различных поведенческих тенденций.

Бандура попытался реализовать сформулированные им принципы научения, в частности, в исследовании агрессивного поведения. С точки зрения Бандуры, фрустрация — это только один и необязательно наиболее важный фактор, влияющий на агрессив­ное поведение. «Фрустрация наиболее вероятно должна провоци­ровать агрессию в людях, которые научены отвечать на отврати­тельное обхождение (aversive treatment) агрессивными установка­ми и действиями...» — замечает Бандура [Bandura, 1973, р. 58]. По его мнению, «агрессия вообще лучше объяснима на основе воз­награждающих ее последствий, чем на основе фрустрирующих ус­ловий и наказаний, которые она навлекает» [Bandura, 1973, р. 39].

Эксперимент. Бандурой и его коллегами проведен целый ряд исследований, лабораторных и полевых, посвященных, в частности, детской и юношеской агрессивности. Например, широко известны экспери­менты с демонстрацией детям фильмов, в которых были пред­ставлены разные образцы поведения взрослого (агрессивные и неагрессивные), имевшие различные последствия (вознагражде­ние или наказание). После просмотра фильма, демонстрировав­шего определенную манеру обращения взрослого с игрушками, дети оставались одни играть с игрушками, похожими на увиден­ные ими в фильме. Дети, которые видели в фильме агрессивные модели, обнаруживали значительно более агрессивное поведение в данной ситуации, чем дети, не смотревшие этот фильм. Часто их поведение оказывалось просто копией поведения взрослого (моде­ли). Причем дети, наблюдавшие вознаграждаемую агрессивную модель, проявляли большее подражание в агрессии, чем наблю­давшие модель, наказываемую за агрессию. Интерпретируя резуль­таты, Бандура указывает, что, хотя реакция может приобретаться простым наблюдением поведения модели, готовность реализовать эту реакцию во многом определяется тем, вознаграждалась или наказывалась модель за соответствующее поведение.

Рассмотренный подход позволяет заключить, что позиция Бан­дуры иллюстрирует, пожалуй, наибольшую степень «размягчения», «либерализации» принципов бихевиоризма, с которой мы в на­стоящее время сталкиваемся в социальной психологии.

Теории межличностного взаимодействия как обмена. Как уже отмечалось, бихевиористская ориентация включает гедонизм в качестве одного из методологических принципов. Док­трина психологического гедонизма, одна из старейших доктрин в психологии, на протяжении истории принимала различные фор­мы. В частности, она нашла воплощение в известном «законе эф­фекта» Торндайка, в современных вариантах теории подкрепле­ния с ее акцентом на роли «вознаграждения», «удовольствия», «редукции напряжения» и т.п. В социальной психологии, по мне­нию ряда исследователей, «точка зрения гедонизма обычно выра­жается в терминах доктрины "экономического человека"» [Deutsch, Krauss, 1965, p. 79]. Эта доктрина рассматривает «человеческое по­ведение как функцию его платежа; его (человеческого поведения) сумма и вид зависят от суммы и вида вознаграждения и наказа­ния, которые оно приносит» [Homans, p. 13]. Указанная точка зре­ния лежит в основе известных работ Д. Тибо и Г. Келли, представ­ляющих собой одну из попыток приложения бихевиоризма к ана­лизу групповых процессов. Другой извертной попыткой такого рода является теория социального обмена Д. Хоманса.