Об основании коммунистического интернационала

Речь на торжественном соединенном заседании ВЦИК, Московского Совета, МК РКП(б), ВЦСПС, профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов Москвы в день чествования открытия коммунистического интернационала

6 марта 1919 г.

(Бурная овация.)

Товарищи, нам не удалось собрать на I съезд Коммунистического Интернационала представителей всех стран, где есть вернейшие друзья этой организации, где есть рабочие, всецело сочувствующие нам. Позвольте мне поэтому начать небольшой цитатой, которая покажет вам, насколько действительно больше у нас друзей, чем мы видим, чем мы знаем и чем мы могли собрать здесь, в Москве, вопреки всем преследованиям, вопреки всему объединению, кажущемуся всемогущим, буржуазии всего мира.

Эти преследования дошли до того, что нас пытались окружить китайской стеной и что большевиков высылают десятками и дюжинами из самых свободных республик мира, точно боясь, что десяток или дюжина большевиков спо­собны заразить весь мир, – но мы-то знаем, что эта боязнь смешна, ибо они уже зара­зили весь мир, ибо борьба русских рабочих уже сделала то, что рабочие массы всех стран знают, что здесь, в России, решается судьба общей всемирной революции.

Товарищи, вот у меня в руках газета «L'Humanité», французская газета, по направлению соответствующая больше всего нашим меньшевикам или правым эсерам. Во время войны эта газета травила людей, которые стояли на нашей точке зрения, самым беспощадным образом. Сейчас эта газета отстаивает тех, кто во время войны шел с буржуазией своих стран. И вот эта газета, в номере от 13 января 1919 г., рассказывает, что в Париже было громадное, как признает сама газета, собрание актива партии и рабочих союзов Сенекой федерации, т.е. ближайшего к Парижу округа, центра пролетарского движения, центра всей поли­тической жизни Франции.

На этом собрании первым выступил Брак – социалист, который в течение всей войны стоял на точке зрения наших меньшевиков и правых оборонцев. Он держался теперь тише воды, ниже травы. Закончил тем, что он – против вмешательства правительства своей страны в борьбу пролетариата других стран. Слова покрыты рукоплесканиями.

Дальше высту­пил один из его единомышленников, некий Пьер Лаваль. Речь идет о демобилизации, самом больном вопросе теперешней Франции, страны, которая понесла, пожалуй, больше жертв в этой преступной войне, чем какая-либо другая. И эта страна видит те­перь, что демобилизация затягивается, тормозится, нет желания ее выполнить, что подготавливается новая война, явно возлагающая на французских рабочих новые жертвы из-за того, сколько добычи получат французские или английские капиталисты. И газета пишетет, что заявления Пьера Лаваля, враж­дебные большевизму, вызывают такие протесты, наступает такое возбуждение, что со­брание не может продолжаться.

После этого гражданин Пьер Ренодель не может полу­чить слова, и собрание заканчивается коротким вмешательством гражданина Перика. Это – один из тех немногих представителей французского рабочего движения, кото­рый в основном солидарен с нами. Итак, газета вынуждена признать, что собрание не дало говорить оратору, как только он заговорил против большевиков.

Французские массы, это, может быть, одни из самых опытных, политически самых воспитанных, самых живых и отзывчивых масс. Они не позволят оратору на народном собрании взять ни одной фальшивой ноты, – его остановят. Хорошо еще, что, при французском темпераменте, его не стащили с три­буны! Поэтому, когда газета, враждебная нам, признает, что происходило на этом большом собрании, мы говорим – французский пролетариат за нас.

Товарищи, мы не могли в настоящее время получить из Франции ни одного делегата, и с большим трудом пробрался сюда только один францу­з – т. Гильбо. Он месяцы просидел в тюрьмах Швейцарии, в этой свободной республике, и его обвиняли в том, что он находится в сношениях с Лениным и подготовляет революцию в Швейцарии. Через Германию его везли в сопровождении жандармов и офицеров, боясь, очевидно, как бы не обронил он спички, которая зажгла бы Германию. Но Германия горит и без такой спички. И во Франции, как мы видим, имеются сочувст­вующие большевистскому движению.

Я приведу еще одну коротенькую цитату из итальянской газеты. Нас настолько пытаются отрезать от всего мира, что мы номера социалистических газет из других стран получаем, как великую редкость. Как редкость, пришел к нам один номер итальянской газеты «Avanti!», органа Итальянской социалистической партии, которая участвовала в Циммервальде, боролась против войны и которая теперь постановила, что на съезд желтых в Берне, на съезд старого Интернационала, где участвуют люди, вместе со своими правительствами помогавшие затягивать эту преступную войну, она идти отка­зывается. До сих пор газета «Avanti!» выходит под строгой цензурой. Но вот в этом но­мере, случайно попавшем к нам, я читаю корреспонденцию из партийной жизни како­го-то местечка Кавриаго (должно быть большого захолустья, потому что его нельзя найти на карте) и оказывается, что собравшиеся там рабочие принимают резолюцию, выражающую сочувствие их газете за ее непримиримость, и заявляют, что они одобряют немецких спартаковцев, – а дальше идут слова, которые, хотя написаны по-итальянски, но понятны во всем мире: «Sovietisti russi», – приветствуют русских «советистов» и выражают пожелания, чтобы программа русских и немецких революционеров была принята во всем мире и послужила к тому, чтобы довести до конца борьбу против буржуазии и военного господства.

И вот, когда читаешь такую резолюцию из какого-то итальянского Пошехонья, тогда можешь с полным правом ска­зать себе: итальянские массы за нас, итальянские массы поняли, что такое русские «советисты», что такое программа русских «советистов» и германских спартаковцев.

Итальянские рабочие отбрасывают все то, что они видели в своей буржуазной прессе, которая в миллионах экземпляров, подкупленная миллионе­рами и миллиардерами, распространяет про нас клевету. Итальянских рабочих она не обманула.

Итальянские рабочие поняли, что такое спартаковцы и «советисты», и сказа­ли, что они сочувствуют их программе, – когда этой программы совершенно еще не было. Вот почему так легка была наша задача на этом конгрессе. Нам нужно было только записать, как программу то, что уже запечатлелось в сознании и в сердцах даже запрятанных в каком-то захолустье рабочих, отрезанных от нас полицейскими и военными кордонами. Вот почему так легко, по всем главным вопросам, пришли к единодушному решению, с полной уверенностью, что эти решения встретят могучий отклик в пролетариате всех стран.

Интересный момент переживает сейчас Америка, где создаются Советы. Возможно, что движение там пойдет не теми путями, какими оно идет у нас, но важно то, что и там советская форма организации завоевала себе широкую популярность. Эта органи­зация сейчас заменила все прочие формы пролетарских организаций^{[dddddddddddddddd]}.

Советское движение, товарищи, вот та форма, которая в России была завоевана, которая теперь во всем мире распространяется, которая одним своим названием дает рабочим целую программу.

Товарищи, я надеюсь, что мы, которым досталось большое счастье развить советскую форму до победы, что мы не попадем в положение людей, про которых можно было бы сказать, что они зазнались.

Товарищи, мы очень хорошо знаем, что нам пришлось первым принять участие в советской пролетарской революции не потому, что мы были лучше подготовлены, чем другие рабочие, а потому, что перед нами стоял самый дикий, самый гнилой враг, именно это обстоятельство вы­звало огромный размах революции. Но мы знаем также, что Советы существуют у нас, что они борются с гигантскими трудностями, которые обусловлены недостаточным культурным уровнем и тяжестью, павшей на нас, стоящих на своем посту в одиночестве, когда нас окружают со всех сторон враги и когда, вы превосходно это знаете, невероятные муки голода и зверские стра­дания обрушились на нас.

Товарищи, люди, которые прямо или косвенно становятся на сторону буржуазии, нередко пытаются указывать на то, ка­кие тяжелые страдания причиняются теперь рабочим. А мы говорим им: да, эти страда­ния тяжелы, и мы их не скрываем. Так мы говорим рабочим, и они твердо это знают на своем собственном опыте. Вы видите, что мы боремся не только за победу социализма для нас, не только за то, чтобы наши дети вспоминали о капиталистах и помещиках, как о доисторических чудовищах, – мы боремся за то, чтобы рабочие все­го мира победили вместе с нами.

И этот I съезд Коммунистического Интернационала, который установил, что Советы во всем мире завоевывают себе сочувствие рабочих, показывает нам, что дело победы международной коммунистической революции обеспечено^{[eeeeeeeeeeeeeeee]}.

Буржуазия будет еще неистовствовать, го­товить гибель лучших людей, лучших представителей социализма, как это показывает зверское убийство белогвардейцами Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Такие жерт­вы неизбежны. Мы не ищем с буржуазией соглашения, мы идем на последний и реши­тельный бой с ней; но мы знаем, что после мучений, терзаний и бедствий войны, когда массы во всем мире борются за демобилизацию, чувствуют себя обманутыми, понима­ют, как невероятны тяжести налогов, взваленных на них капиталистами, убившими десятки миллионов людей из-за того, кто больше получит барышей, – что час господ­ства этих разбойников прошел!

Теперь, когда слово «Совет» стало понятным для всех, победа коммунистической революции обеспечена.

Товарищи, присутствующие в этом зале, видели, как основа­лась первая Советская республика, они видят теперь, как основался III, Коммунистиче­ский Интернационал, они увидят все, как будет основана Все­мирная Федеративная Республика Советов.