ПРОЕКТ РЕЧИ ПО АГРАРНОМУ ВОПРОСУ ВО ВТОРОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ

Господа! Перед Думой выступал уже ряд ораторов, изложивших основные взгляды разных партий на вопрос о земле. Пора подвести некоторые итоги.

Взгляд всех так называемых «монархических» партий и всех октябристов, взгляд громадной массы русских помещиков превосходно выразил депутат Святополк-Мирский:

«Итак, господа, оставьте мысль об увеличении площади крестьянского землевладения, кроме исключительных случаев действительной земельной тесноты».

Это хорошо сказано: прямо, ясно и просто. Оставьте мысль об увеличении крестьянских земель – вот действительный взгляд всех правых партий, от Союза русского народа до октябристов, таков взгляд массы помещиков.

Почему помещики советуют крестьянам оставить мысль о расширении крестьянского землевладения? Депутат Святополк-Мирский объясняет: потому, что помещичьи хозяйства лучше устроены, чем крестьянские, «культурнее» крестьянских. Крестьяне, дескать, «серы, темны, невежественны», «крестьянам не обойтись без руководства помещиков».

А я скажу вам: вся история помещичьего землевладения и хозяйства в России, все данные о теперешнем помещичьем хозяйстве показывают, что помещичье «руководство» всегда означало и означает безмерные насилия над крестьянами, бесконечное надругательство над личностью крестьян и крестьянок, означает самую бессовестную, бесстыдную, нигде в мире невиданную эксплуатацию (по-русски это значит: ограбле­ние) крестьянского труда. Такой задавленности и забитости, такой нищеты, как у рус­ских крестьян, не найти не только в Западной Европе, но и в Турции.

Крепостное право считается отмененным. Но на деле у помещиков осталась и до сих пор власть в руках (благодаря награбленным ими землям), они и теперь держат крестьянина в крепостной зависимости – посредством отработков[bbbbbb].

Отработ­ки, это и есть современное крепостничество. А идти в кабалу мужику приходится потому, что помещик отрезал себе лучшие земли, посадив мужика на «песочек», загнав его на нищенский надел. По­мещики отняли себе столько земли, что крестьянам не то, что хозяйство нельзя вести, но и «курицу выпустить некуда»[cccccc].

И «свободный» русский крестьянин в XX веке все еще вынужден идти в кабалу к помещику – совершенно также, как в XI веке шли в кабалу «смерды» и «записывались» за помещиками! Слова менялись, законы издавались и исчезали, столетия проходили, – а суть дела оставалась прежняя.

У помещиков, конечно, лучший скот, которому жи­вется в барской конюшне лучше, чем мужику в крестьянской избе.

У помещика, конеч­но, лучшие урожаи, потому что помещичьи комитеты еще в 1861 году позаботились отрезать лучшие земли от крестьян и записать их помещикам.

Но о «культурности» хо­зяйства русских помещиков можно говорить только в насмешку. В массе имений ника­кого помещичьего хозяйства нет, а ведется то же крестьянское хозяйство, земля пашет­ся обессиленной крестьянской лошадью, обрабатывается старым и плохим крестьян­ским инвентарем.

Помещичья «культура» есть сохранение помещичьего крепостничества. Помещичья культура есть ростовщичество по отношению к обнищавшему крестьянину, которого обирают, как липку, и кабалят за десятину земли, за выпас, за водопой, за лес, за пуд муки, данной в ссуду голодному мужику зимой за безбожные проценты, за рубль денег, выпрошенный крестьянской семьей...

Отработки держатся не силой закона – по закону крестьянин «свободен» умирать с голоду! – они держатся силой экономической зависимости крестьян. Никакими законами, никакими запретами, никаким «надзором» и «опекой» нельзя ровно ни­чего поделать против отработков и кабалы.

Для уничтожения этой язвы на теле русско­го народа есть только одно средство – уничтожение помещичьей земельной собственности, ибо она до сих пор крепостническая собственность, источник и опора крепостнической эксплуатации.

Все и всяческие разговоры о «помощи» крестьянам, об «улучшении» их положения, о «содействии» им в приобретении земли и тому подобные речи, излюбленные помещиками и чиновниками, все они сводятся к пустым отговоркам и уверткам, раз обхо­дится основной вопрос: сохранить или нет помещичью земельную собственность.

В этом гвоздь дела. Помещики, имею­щие по 600 десятин в среднем на хозяйство, борются за свои богатства, за доходы, ко­торые составляют, вероятно, больше 500 миллионов рублей в год. А крупнейшие помещики – очень часто и крупнейшие сановники в то же время. Наше государство, как говорил уже справедливо мой товарищ Церетели, отстаивает интересы кучки помещиков, а не народные интересы. Неудивительно, что и масса помещиков и все правитель­ство с ожесточением борется против крестьянских требований. Не видано еще в исто­рии человечества таких примеров, чтобы господствующие и угнетающие классы доб­ровольно отказывались от своих прав на господство, на угнетение, на миллионые доходы от закабаленных крестьян и рабочих.

Крестьяне борются за освобождение от кабалы, отработков, крепостнической эксплуатации.

Крестьяне борются за то, чтобы иметь возможность жить сколько-нибудь по-человечески.

И рабочий класс всецело поддерживает крестьян против помещиков, поддерживает в интересах самих рабочих, на которых тоже лежит помещичий гнет, – поддерживает в интересах всего общественного развития, которое тормозится гнетом помещичьей власти.

Чтобы показать вам, господа, чего могут и должны добиться крестьяне своей борьбой, я приведу вам маленький расчет.

Допустим, что помещичьи земли идут на расширение крестьянского землевладения. Допустим, что крестьяне не желают обездолить помещиков и оставляют на каждого из них по 50 десятин. Это, наверное, слишком высокая сумма для таких «культурных» господ, как наши помещики, но мы все же возьмем пока, для примера, эту цифру.

За вычетом 50 десятин на каждого из 135 тысяч помещиков освободилось бы для крестьян 72 миллиона десятин земли.

Прибавьте к этим 72-м миллионам удобные казенные земли (до 7,3 миллионов деся­тин), затем все удельные (7,9 миллионов десятин), церковные и монастырские (2,7 миллионов десятин), – вы получите сумму до 90 миллионов десятин.

Эта сумма достаточна для того, чтобы расширить землевладение всех беднейших крестьянских дво­ров не менее как до 16 десятин на двор.

Понимаете ли вы, господа, что это значит?

Это был бы громадный шаг вперед, это избавило бы миллионы крестьян от голодания, это подняло бы жизненный уровень десятков миллионов рабочих и крестьян, об­легчило бы им возможность жить сколько-нибудь по-человечески, а не так, как живет выми­рающее племя теперешнего русского крестьянства.

Это не избавило бы, конечно, всех трудящихся от всякой нищеты и угнетения, – (для этого нужно преобразование капиталистического общества в социалистическое) – но в громадных размерах облегчило бы им борьбу за такое избавление.

Свыше 6-ти миллионов крестьянских дворов, боль­ше половины всех крестьян имеет менее 8 десятин на двор. Их землевладение было бы более чем удвоено, почти утроено.

Это значит, что половина крестьянства, вечно бедствующая, голодающая, сбиваю­щая цену на труд рабочих в городах, на фабриках и заводах, – половина крестьянства могла бы почувствовать себя людьми!

И г. Святополк-Мирский или единомышленники его могут серьезно советовать мил­лионам рабочих и крестьян оставить мысль о таком вполне возможном, осуществимом и близком выходе из не­выносимого, из отчаянного положения?

Чтобы действительно помочь народу, надо в постановлении Думы с полнейшей ясностью осветить три основные вопроса о земле, которые я выяснял в своей речи и которые обходил и запутывал депутат Кутлер.

Первый вопрос – о семидесяти девяти миллионах десятин помещичьей земли и о необходимости отдать из них не менее 70 миллионов десятин крестьянам.

Второй вопрос – о выкупе. Крестьянам поможет только получение земли без выкупа. Выкуп был бы новой петлей на шее крестьянина, тормозящей все будущее развитие России.

Третий вопрос – о демократическом строе государства, необходимом для осуществления аграрной реформы, и особенно о местных земельных комитетах, выбранных всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием. Без этого земельная реформа бу­дет принуждением крестьянской массы идти в кабалу помещикам, а не принуждением кучки помещиков удовлетворить назревшие требования всего народа.

Социал-демократическая рабочая партия всецело поддерживает крестьянскую массу в ее борьбе с помещиками за землю, за избавление от крепостнической эксплуатации.

У крестьян нет и быть не может более надежных союзников в этой борьбе, чем пролетариат, принесший больше всего жертв делу завоевания для России свободы и света.

У крестьян нет и быть не может иного средства добиться осуществления своих справедливых требований, как присоединение к сознательному, борющемуся под красным знаменем международной социал-демократии, пролетариату.

Либеральные партии везде, во всех странах Европы, изме­няли крестьянам и предавали их интересы на жертву помещикам; и у нас в России происходит то же самое.

Не мелким хотя бы уравнительным хозяйством можно спасти человечество от нищеты масс, эксплуатации и угнетения человека человеком.

Для этого нужна борьба за уничтожение всего капита­листического общества и замена его крупным социалистическим производством.

Эту борьбу ведут теперь миллионы сознательных рабочих социал-демократов во всех стра­нах мира.

И только присоединяясь к этой борьбе – может крестьянство, сбросив пер­вого своего врага, крепостника-помещика, вести успешную борьбу со вторым, более страшным врагом, с властью капитала!