Чего хотят социал-демократы?

Русские социал-демократы добиваются прежде всего политической свободы.

Свобода нужна для широкого, открытого соединения всех русских рабочих в борьбе за новое, лучшее социалистическое устройство общества.

Что такое политическая свобода?

Чтобы понять это, крестьянину следует сначала сравнить теперешнюю его свободу с крепостным правом.

При крепостном праве крестьянин не смел жениться без разреше­ния помещика. Теперь крестьянин свободен жениться без всяких разрешений.

При кре­постном праве крестьянин должен был работать на своего барина. Теперь крестьянин свободен выбирать, на какого хозяина и за какую плату ему работать.

При крепостном праве крестьянин не смел никуда отлучиться из деревни без разрешения барина. Теперь крестьянин свободен ид­ти, куда хочет, если его отпускает мир, если у него нет недоимок, если ему дадут пас­порт, если губернатор или исправник не запретит переселяться. Значит, полной свобо­ды идти, куда хочешь, полной свободы передвижения, у крестьянина и сейчас нет, кре­стьянин остается еще полукрепостным.

При крепостном праве крестьянин не смел приобретать имущества без разрешения барина, не смел покупать земли. Теперь крестьянин свободен приобретать всякое иму­щество, но полной свободы уйти из мира, полной свободы распорядиться как угодно сво­ей землей крестьянин и теперь не имеет.

При крепостном праве крестьянин мог быть телесно наказан помещиком. Теперь крестьянин не может быть наказываем своим по­мещиком, хотя крестьянин до сих пор не освобожден от телесного наказания.

Вот эта свобода называется гражданской свободой – свобода в делах семейных, в делах личных, в делах имущественных. Крестьянин и рабочий свободны (хотя и не вполне) устраивать свою семейную жизнь, свои личные дела, распоряжаться своим трудом (выбирать себе хозяина), распоряжаться своим имуществом.

Но ни русские рабочие, ни весь русский народ не имеют до сих пор свободы распоряжаться своими общенародными делами.

Народ весь, целиком, остается таким же крепостным у чиновников, как крестьяне были крепостными у помещиков.

Русский народ не имеет права выбирать чиновников, не имеет права избирать депутатов, кото­рые бы составляли законы для всего государства.

Русский народ не имеет даже права устраивать сходки для обсуждения государственных дел. Без разрешения чиновников, поставленных над нами, без нашего согласия, как барин в старое время назначал бурми­стра без согласия крестьян, – мы не смеем даже печатать газеты и книги, мы не смеем говорить перед всеми и для всех о делах всего государства!

Как крестьяне были рабами помещиков, так русский народ остается до сих пор ра­бом чиновников.

Как крестьяне при крепостном праве не имели гражданской свободы, так русский народ не имеет до сих пор политической свободы.

Царское самодержавие означа­ет неограниченную власть царя. Но царь, разумеется, не может даже знать все русские законы и всех русских чиновни­ков. Царь не может даже знать того, что делается в государстве. Царь просто утверждает волю нескольких десятков самых крупных и самых знатных чиновников. Один чело­век при всем своем желании не мог бы управлять таким огромным государством, как Россия. Управляет Россией не царь – управляет Россией кучка самых богатых и знатных чиновников. Царь узнает только то, что угодно бывает этой кучке сообщить ему. Царь не имеет никакой возможности идти против воли этой кучки сановитых дворян: царь сам помещик и дво­рянин; с самого детства он только среди таких знатных людей и жил; они же его воспи­тывали и обучали; обо всем русском народе он знает только то, что знают эти знатные дворяне, богатые помещики и немногие из самых богатых купцов, имеющих доступ к царскому двору.

В каждом волостном правлении вы можете найти такую картину: на картине представлен царь (отец нынешнего, Александр III). Царь говорит речь волостным старшинам, прибывшим на его коронацию. Царь приказывает им: «слушайтесь ваших дворян!». И нынешний царь, Николай II, повторяет то же самое.

Надо твердо помнить эти царские речи о повино­вении крестьян дворянам. Надо ясно понять, какую ложь говорят народу те люди, кото­рые стараются выставить царское правление самым лучшим правлением – Царь справедлив, дескать, ко всем, и бедным и богатым одинаково. Такие речи – одно лицемерие. Всякий русский человек знает, какова справедли­вость нашего правления.

В России нет выборного правления – правят самые худшие из богатых и знатных. Правят те, кто лучше наушничает при царском дворе, кто искус­нее подставляет ножку, кто лжет и клевещет царю, льстит и заискивает.

Правят тайком, народ не знает и не может знать, какие законы готовятся, какие войны собираются вес­ти, какие новые налоги вводятся, каких чиновников и за что награждают, каких смещают^[i].

Ни в одной стране нет такого множества чиновников, как в России. И чиновники эти стоят над безгласным народом, как темный лес, – простому рабочему че­ловеку никогда не продраться через этот лес, никогда не добиться правды. Ни одна жа­лоба на чиновников за взятки, грабежи и насилия не доходит до света – всякую жалобу сводит на нет казенная волокита. Голос одинокого человека никогда не доходит до все­го народа, а теряется в этой темной чаще, душится в полицейском застенке. Армия чи­новников, которые народом не выбраны и не обязаны давать ответ народу, соткала густую паутину, и в этой паутине люди бьются, как мухи^[j].

Царское самодержавие есть самодержавие чиновников. Царское самодержавие есть крепостная зависимость народа от чиновников и больше всего от полиции. Царское самодержавие есть самодержавие полиции.

Вот почему рабочие выходят на улицу и пишут на своих знаменах: «Долой самодержавие!», «Да здравствует политическая свобода!».

Вот почему и десятки миллионов деревенской бедноты должны поддержать, подхватить этот боевой клич городских ра­бочих.

Подобно им, деревенские рабочие и неимущие крестьяне должны, не боясь преследований, не страшась никаких угроз и насилий врага, не смущаясь первыми неуда­чами, выступить на решительную борьбу за свободу всего русского народа и потребо­вать прежде всего созыва народных представителей.

Пусть народ сам выберет по всей России своих депутатов. Пусть эти гласные составят верховное соб­рание, которое учредит выборное правление на Руси, освободит народ от крепостной зависимости перед чиновниками и полицией, обеспечит народу право свободных схо­док, свободной речи и свободной печати!

Вот чего хотят прежде всего социал-демократы. Вот что означает их первое требование – требование политической свободы.

Мы знаем, что политическая свобода, свобода выбора в Государственную думу (парламент), свобода сходок, свобода печати еще не избавит сразу трудящийся народ от нищеты и угнетения. Такого средства и на свете нет, чтобы сразу избавить городскую и деревенскую бедноту от работы на богатых. Рабочему народу не на кого надеяться, не на кого рассчитывать, кроме как на самого себя. Рабочего человека никто не освободит от нищеты, если он сам себя не освободит. А чтобы освободить себя, рабочие должны объединиться по всей стране, во всей России, в один союз, в одну партию.

Но миллио­ны рабочих не могут объединиться вместе, если самодержавное полицейское правительство запрещает всякие сходки, всякие рабочие газеты, всякие выборы рабочих депутатов. Чтобы объединиться, надо иметь право устраивать всякие союзы, надо иметь свободу союзов, надо иметь политическую свободу.

Политическая свобода не избавит рабочий народ сразу от нищеты, но она даст рабочим оружие для борьбы с нищетой. Нет другого средства и не может быть другого средства для борьбы с нищетой, кроме соединения самих рабочих. Нет возможности соединиться миллионам народа, если нет политической свободы.

Во всех европейских странах, где народ завоевал себе политическую свободу, рабочие уже давно начали объединяться.

Таких рабочих, которые не имеют ни земли, ни мастерских, которые всю жизнь работают по найму – таких рабочих во всей Европе называют пролетариями.

«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – эти слова обошли за последние пятьдесят лет весь мир, эти слова повторяются на де­сятках и сотнях тысяч рабочих собраний, эти слова вы прочтете в миллионах социал-демократических книжек и газет на всех и всяких языках.

Разумеется, соединить в один союз, в одну партию миллионы рабочих – дело очень и очень нелегкое, требующее времени, настойчивости, упорства и мужества. Рабочие задавлены нуждой и нищетой, притуплены вечной каторжной работой на капиталистов и помещиков, рабочие часто не имеют времени и подумать о том, почему они вечно ос­таются нищими, как им от этого избавиться.

Рабочим всячески мешают соединяться: либо прямым и зверским насилием в таких странах, как Россия, где нет политической свободы, – либо отказами брать на работу таких рабочих, которые проповедуют уче­ние социализма, – либо, наконец, обманом и подкупом. Но никакие насилия, никакие преследования не останавливают рабочих-пролетариев, борющихся за великое дело ос­вобождения всего рабочего народа от нищеты и угнетения. Число рабочих социал-демократов постоянно возрастает[k].