Внутренняя политика. Как и Екатерина II, Павел I провозгласил основой своей государственной деятельности все тот же принцип: «обеспечение блаженства всех и каждого»

Как и Екатерина II, Павел I провозгласил основой своей государственной деятельности все тот же принцип: «обеспечение блаженства всех и каждого». Но для этого, как он полагал, прежде всего надлежало уничтожить «крайнюю распущенность», царившую не только при Дворе, но и во всех слоях общества. Для создания должного порядка, как он полагал, следовало укрепить властные структуры в обществе, и прежде всего власть самодержца. Но так как государь обозреть все не в состоянии, то на помощь должны придти учреждения и лица, обеспечивающие исполнение его воли. Главным же звеном в наведении нового порядка было учреждение должного контроля за всеми органами власти. Чрезвычайные полномочия в этой области получил Сенат и главное лицо в нем – генерал‑прокурор, подотчетный лично царствующей особе. Сенат поставлен был над всеми учреждениями и осуществлял координацию их деятельности и надзор за всем делопроизводством. Расширяется сфера деятельности начальников губерний‑губернаторов, чья власть поглощает отныне и полномочия губернских дворянских собраний, которые перестали собираться. Рядом с губернатором находится губернский прокурор, подотчетный Петербургу. Аналогичная структура власти выстраивается и на уровне уезда. Здесь уже не выборным от дворянства, а чиновникам, назначенным от короны, принадлежит реальная власть: в уездных и земских судах сидят назначенные для надзора за их деятельностью «непременноприсутствующие от Сената из находящихся при герольдии не у дел чиновников». Таким образом, просматривается вертикаль власти от уезда и выше, замыкающаяся на императоре. Осуществляется широкомасштабное мероприятие: «объезд и осмотр по всей империи всего принадлежащего по гражданской части». Пересматриваются результаты Генерального межевания земель, осуществлявшегося прежде с крупными нарушениями (как прав отдельных владельцев, так и целых обществ, прежде всего казенных крестьян). Распоряжением царствующей персоны издается наставление прокурорам «для надзора за течением дел межевых канцелярий и контор».

Осуществляя преемственность, правительство Павла продолжило курс на стимулирование развития экономики страны. И здесь, прежде всего, речь шла об организующей роли государственной власти. Так, в целях улучшения управлением хозяйственной и финансовой сферами были восстановлены Берг‑, Мануфактур‑, Камер– и Коммерц‑коллегии, а также Главная соляная контора. В целях стимулирования промышленного производства в 1798 г., издается указ о дозволении покупать к заводам и фабрикам крестьян (право это, узаконенное еще Петром I, было отменено в начале 60‑х годов, однако в новых обстоятельствах, когда расширился рынок наемного труда за счет крестьян, отпущенных помещиками для выработки денежного оброка, правом этим воспользовались немногие). Одновременно учреждается медаль для награждения владельцев мануфактур, поставляющих сукно сверх намеченной нормы для нужд армии.

Издается целая серия узаконений, направленных на развитие и интенсификацию сельского хозяйства. Наряду с поощрением деятельности Вольного экономического общества учреждается Школа практического земледелия. Издаются указы о заведении государственных конных заводов. Во всех губерниях, где есть на то условия, рекомендовано учредить овчарные заводы. Местной власти вменяется в обязанность расширять виноградорство и шелководство. В целях контроля за обеспечением населения продовольствием всем губернаторам было велено ежегодно, в ноябре, доставлять сведения о посеве и урожае хлебов. Вводится новый таможенный тариф, предусматривающий высокие ввозные пошлины на те товары, которыми внутренний рынок был достаточно насыщен. Большое значение для развития внутреннего рынка имело разрешение крестьянам производить мелочную торговлю, правда «до того времени, когда купечество само будет производить торг сей». Однако в дальнейшем право это для крестьян было сохранено. Таков далеко не полный перечень узаконений и распоряжений, направленных на развитие экономического потенциала страны. Рассмотренные в целом, они свидетельствуют о целенаправленной деятельности правительства в области экономики. Кратковременность правления Павла I не позволяет с достаточной убедительностью судить о действенности предпринимаемых мер.

В социальной политике тезис, сформулированный философами‑просветителями: «пусть каждое сословие занимается тем, чем заниматься ему надлежит», дополнен был положением: каждое сословие призвано, прежде всего, служить своему отечеству, царствующей персоне, перед которой все равны.

Вокруг вопроса о социальной политике Павла I существует разброс мнений. Ее называют даже антидворянской, прокрестьянской. Однако последовательное рассмотрение законодательного материала и конкретных фактов свидетельствует: главную опору своей власти Павел I, как и его предшественники, видел в дворянстве. Как следствие, многое было сделано для укрепления его корпоративной замкнутости, ведущей роли в государстве. Незыблемым оставалось главное – монопольное право дворян владеть землею и крепостными. За короткое время царствования Павла I в собственность дворянам роздано было примерно 600 тыс. ревизских душ с соответствующими земельными угодьями – миллионы десятин. При этом Павел исходил из того, что помещик будет больше заботиться о крестьянах, перешедших к нему в собственность, чем чиновные лица (речь шла о раздаче крестьян, принадлежащих казне).

Были предприняты решительные меры для очищения сословия от тех, кто именовал себя дворянином, не имея на то оснований. С этой целью на уровне губерний и уездов была проведена соответствующая ревизия. С целью недопущения проникновения в его среду представителей из других сословий было узаконено: «без высочайшего утверждения в дворянство никого не возводить». В каждом уезде надлежало составить дворянскую родословную книгу – документ, свидетельствующий о принадлежности данного лица к дворянскому сословию. Особое внимание было уделено повышению престижа дворянского звания. С этой целью в губерниях составляются «дворянских родов гербовики». Сведения об этом велено было представить в герольдию «для внесения в общий дворянских родов гербовик». Отдельные части его по мере представления были конфирмированы (утверждены) царствующей особой, о чем сообщалось в специальном извещении. Лица не дворянского происхождения лишены были права иметь офицерское звание.

Мерой, призванной возвысить родовитое дворянство, было привлечение его в члены Ордена Иоаннитов (Мальтийского ордена), гроссмейстером которого стал сам император Павел I, о чем издан был специальный манифест. Принятие императором этого звания преследовало политическую цель. Став главою католического Ордена, членами которого были представители знатных фамилий стран Европы, российский император тем самым утверждал престиж России. В уставе Ордена была такая подробность: члены его беспрекословно повиновались воле своего главы. Это и было использовано Павлом. По его распоряжению в России было учреждено сперва 10, а затем еще 20 командорств (ячеек Ордена). Членами Ордена могли стать лишь потомственные российские дворяне, доказавшие свою принадлежность к громким фамилиям. Они получали право непосредственного общения со своим гроссмейстером, что предполагало непосредственную близость к царствующей персоне. Таким образом, речь шла об объединении элиты российского дворянства вокруг самодержца на основе безусловной ему преданности и подчинения, что вполне вписывается в политику Павла I по отношению к дворянству.

В правление Павла I дворянская служба используется в качестве важнейшего инструмента консолидации дворянства как сословия. Формально «Манифест о вольности дворянства» как основополагающий документ, регулирующий право благородных на отставку, отменен не был. Но в законодательно‑распорядительном плане в него внесены были существенные коррективы. Под угрозой увольнения возвращены были на службу те, кто находился в долгосрочных отпусках. Ряд узаконений ограничивал права дворян, не находящихся на службе (право покупки имений, устройство детей в казенные учебные заведения и др.). Вместе с тем, об известном ограничении корпоративных прав дворянства свидетельствует упомянутое выше фактическое упразднение губернского дворянского собрания. Сохранялись полномочия лишь губернского предводителя дворянства, избираемого «по жребью» уездными предводителями дворянства, которые, в свою очередь, избирались всеми дворянами уезда, но в присутствии высших должностных лиц губернии или губернского предводителя дворянства, что было призвано утвердить приоритет государственной власти и на уровне губернии и уезда.

Много споров в литературе вызвал вопрос о введении телесных наказаний для дворян. Жалованная грамота дворянам гласила: «телесное наказание да не коснется благородного». Указом же Павла I оно было введено. Но с существенной поправкой: дворянин, совершивший уголовно наказуемое преступление, первоначально лишался сословного звания и уже как лишившийся его подлежал телесному наказанию. С одной стороны, этим утверждался принцип равенства всех перед законом, с другой, страх перед возмездием должен был способствовать тому, чтобы представители первого сословия сохраняли его престиж.

Таким образом, в краткий период царствования Павла I много делалось для консолидации дворянства, укрепления его привилегированного положения в обществе. Уже в последующие десятилетия владение капиталом, соответствующий уровень образования позволял представителям иных сословий успешно конкурировать с дворянством и, прежде всего, на поприще государственной службы.

Применительно к крестьянству незыблемым оставалось главное – принадлежность и необходимость безусловного подчинения крепостного своему владельцу. Уже один из первых законодательных актов, изданных императором, гласил: «о должном послушании крестьян своим помещикам во всех повинностях». Но в то же время, видя в крепостных крестьянах, прежде всего, своих подданных, он вменил им в обязанность приносить присягу своему государю. Это породило у крестьян ложные надежды на освобождение от своих господ. Нашлись те, кто говорил об этом открыто. Как следствие, издан был указ о наказании лиц, «распространявших ложные слухи об отложении крестьян от должного повиновения своим помещикам».

Вместе с этим на фоне продолжавшихся крестьянских выступлений предпринимаются шаги, направленные против самоуправства владельцев по отношению к своим крепостным. Речь идет, прежде всего, о знаменитом, так называемом узаконении о 3‑дневной барщине. Манифестом от 5 апреля 1797 г. было объявлено: «…повелеваем всем и каждому наблюдать, дабы никто ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам, тем более что для сельских изделиев остающиеся в неделе шесть дней, по равному числу вообще оных разделяемые, как для крестьян собственно, так и для работ их в пользу помещика, следующих при добром распоряжении дастаточны будут на удовлетворение всяким хозяйственным надобностям». Приведенный текст Манифеста позволяет увидеть, что это касалось только работы в воскресные и праздничные дни, а остальные шесть дней (три дня работы на помещика и три дня на себя) как бы подразумевалось само собой и не регламентировалось законодательно. Таким образом, это важнейшее положение, согласно текста Манифеста, носило лишь рекомендательный характер. Тем не менее, это узаконение было первым, где, пусть в такой обтекаемой форме речь шла об ограничении повинностей крестьян в пользу помещика. Наконец, данный Манифест давал повод для жалоб крестьян на отягощение их непосильными повинностями. Именно в этом, прежде всего, состояло его практическое значение.

Следует отметить также указ, направленный на смягчение крепостного права: «о запрещении продавать дворовых людей и крестьян без земли с молотка». Не осталось незамеченным привлечение к суду графа Девиера и дворян Потуловых «за разные законопротивные деяния и смертоубийства». Указом от 19.VIII. 1798 г. с крестьян сложена была недоимка податей и по поземельному сбору за 20 лет. Годом позже законодательным путем учреждены были «в казенных и помещичьих селениях запасные хлебные магазины с годовой пропорцией хлеба». Организовывалось это следующим образом: ежегодно каждое крестьянское хозяйство вносило в именованный запасной магазин определенную пропорцию хлеба, которым надлежало воспользоваться в неурожайный год.

Таким образом все перечисленные узаконения не меняли главного, определяющего – незыблемость крепостного права – следовательно, нет оснований говорить о «прокрестьянской» политике Павла I, но в рамках предпринятых им законодательных мер сделаны были определенные шаги по некоторому его смягчению.

Ряд узаконений шел навстречу интересам купечества. Они коснулись двух аспектов. В целях повышения престижа этого звания издан был указ «об учреждении для купечества особого отличия под названием коммерц‑советников и о сравнении онаго с восьмым классом статской службы». Более значимым было допущение представителей сословия к участию в работе учреждений, ведавших непосредственно торговлей. Так, согласно принятому узаконению, из 23 членов Коммерц‑коллегии 13 выбирались из представителей купечества. Наконец, одним из последних узаконений Павла был указ «об учреждении во всех губернских городах ратгаузов» – городских правлений. Руководство ими назначалось сверху, бюрократическим путем, но рядовые члены избирались самим купечеством (с последующим утверждением первоначально губернатором, а затем, по его представлению, Сенатом). Таким образом, в области внутренней политики прослеживается определенная система мер, направленных на укрепление государственности, упорядочение социальных отношений при условии неукоснительного сохранения и укрепления ведущего положения дворянства, крепостной зависимости крестьян, что, по существу, было попыткой сохранить в неприкосновенности существующий порядок.

Существенным фактором, определявшим деятельность Павла I как внутри страны, так и в области внешней политики, оставалась революционная Франция.

С целью противодействовать влиянию событий во Франции уже в начале своего правления Павлом I узаконены были беспрецедентные меры охранительного характера, цель которых заключалась в искоренении крамольных идей в самой России и недопущении проникновения их извне. Строжайше запрещен был выезд из России. Въезд же даже лиц, пострадавших от революции, сопровождался мерами строгого контроля. Запретительные меры коснулись печатных изданий, запрещено было ввозить даже ноты. Все это представляло резкий диссонанс по сравнению с предшествующим временем. Строжайшей цензуре подлежала издательская деятельность, включая книги духовного содержания.

Отрицательные черты характера самодержца отчетливей всего проступают, когда речь идет о непосредственным общении царствующей персоны с окружающими, включая население Петербурга. В столице царила гнетущая атмосфера. Даже лица из непосредственного окружения императора пребывали в страхе, так как по ничтожному поводу могли лишиться своего положения при Дворе, быть удалены из столицы. Гвардия трепетала. Офицеры, отправляясь на вахт‑парад, имели при себе запасные вещи на случай, если они прямо с плаца будут отправлены в ссылку. Запреты коснулись и рядовых граждан. Так, запрещено было ношение круглых шляп, камзолов. Строго порицалась роскошь. Павел ежедневно объезжал столицу, и горе тому, кто привлекал его раздраженное внимание. При встрече с ним следовало выйти из экипажа, снять шляпу. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, включая лиц из высшего общества, от всех одинаково требовалось соблюдать единые меры установленного порядка.

Павла I, подвергавшего карам многих, преследовал страх перед возможностью заговора, тем более, что судьба его отца, и не только его, подтверждала обоснованность таких опасений. Им был построен Михайловский дворец, превращенный в крепость, окруженный водой, куда вели подъемные мосты. Сотни гвардейцев день и ночь охраняли эту цитадель.

Заговор готовился задолго до финала, и во главе его стоял человек, которому Павел доверял безусловно – граф Пален, в чьих руках находилась военная и полицейская власть в столице. Наследник престола, Александр, был осведомлен о заговоре. «Пришли, убили и ушли», так повествовал знаменитый историк о том, что произошло в ночь с 12 на 13 марта 1801 г.

Таким образом, отмечая отрицательные черты личностных качеств Павла I, не следует переносить эту оценку на его государственной деятельность, направленную, как и в предыдущем царствовании, все к той же цели: достижению могущества России, повышению ее престижа в Европе. Реальным успехам в этом направлении, бесспорно, помешала кратковременность его царствования.