Методы арт-терапевтической помощи взрослым-жертвам насилия
Используемые на сегодняшний день формы и методы арт-терапевтической помощи взрослым — жертвам насилия включают разные варианты индивидуальной и групповой работы, различающиеся как с точки зрения организации процесса, так и теоретической модели или «идеологии», которые лежат в их основе.
Наряду с традиционными, психодинамическими моделями работы, связанными с представлениями классического психоанализа, теории объектных отношений и юнгианством (пост-юнгианством), в последние годы арт-терапевтами все более активно используются феминистский, мультикультуральный, нарративный и иные подходы.
Примером использования психодинамического подхода в арт-терапевтической работе с женщиной-жертвой сексуального насилия, может являться статья американского арт-терапевта Гуд (Good, 2007). Она описывает процесс арт-терапии с пациенткой с хронической формой посттравматического стрессового расстройства, у которой также диагностируется крупное депрессивное расстройство и диссоциативное личностное расстройство. Пациентка в детстве и подростковом возрасте систематически подвергалась физическому, моральному и сексуальному насилию со стороны матери, которая даже заставляла девочку заниматься проституцией.
Данный автор считает арт-терапию наиболее эффективной формой помощи пациентам с диссоциативным личностным расстройством, поскольку характерный для них защитный механизм диссоциации связан с повышенной активностью воображения: «Перенесшие насилие дети нередко используют защитный механизм диссоциации с целью защиты от травматичного опыта. Они уходят в мир воображения . Этот иллюзорный мир их фантазии может сохраняться и во взрослой жизни» (Good, 2007). В то же время, когда внешняя ситуация уже не несет угрозы, защитный механизм диссоциации ослабевает, что позволяет использовать методы, основанные на воображении, с целью соединения реальной картины мира с виртуальной.
В своей работе с пациенткой Гуд использовала комплекс различных техник, включая направленное воображение, работу с метафорами, релаксацию, а также работу с разными изобразительными материалами. Важное место отводилось технике фотоколлажа. Свой подход в целом она характеризует как в основном базирующийся на пост-юнгианских представлениях, дополненных представлениями когнитивной психотерапии.
Работа с воображением и использование имажинативных техник арт-терапии описывается также таким австралийским автором, как Б. Стоун (Стоун, 2006). Ее статья представляет собой описание работы арт-терапевтической группы с использованием диалогов с визуальными образами. Группа состояла из испаноговорящих женщин, выходцев из Южной Америки, перенесших психологическое и физическое насилие и являющихся политическими беженцами. Эти женщины участвовали в специальной реабилитационной программе, важным элементом которой выступала арт-терапия. Особое внимание арт-терапевт обращала на работу с телесным образом «я» женщин, поскольку их восприятие собственного тела и сенсорная сфера серьезно пострадали в результате насилия. Благодаря использованию визуализации собственного тела и передаче его образа в рисунке с последующим «общением» с телом были достигнуты положительные эффекты арт-терапии. Так, посредством Диалога с телесным образом «я» клиентам с ПТСР удалось обрести внутреннюю силу. Хотя основным языком арт-терапевта был английский, а участниц группы — испанский, общение средством визуальных образов позволило преодолеть языковой барьер. Долгосрочные эффекты программы проявились в том, что через шесть месяцев после завершения занятий участницы группы отмечали сохраняющиеся положительные эффекты, выражающиеся в устойчивом положительном телесном образе «я».
Другой автор, Хеуш (2006), также описывает работу с жертвами организованного насилия, беженцами с Ближнего Востока. Многие участники группы — как женщины, так и мужчины — оказавшись в заложниках, перенесли сексуальное насилие и пытки. Этим автором был использован тематический подход к групповой арт-терапии. Хотя он является широко распространенным при работе с разными категориями пациентов, его использование в работе с жертвами насилия таит в себе как преимущества, так и риски. Одним из них, по признанию самой Хеуш, является риск преждевременной провокации травматичного опыта участников группы, когда они еще не готовы к его проработке. Следствием этого может быть то, что пациенты неоднократно пытались избавиться от созданной ими согласно инструкции арт-терапевта изобразительной продукции. Данная статья также примечательна тем, что в ней подробно описываются реакции контрпереноса арт-терапевта, вызванные сложным психологическим материалом участников группы. Проявление таких реакций потребовало от нее дополнительной работы над собой, в том числе с использованием изобразительных средств, направленной на преодоление отрицательных переживаний и осознание причин их появления. Подход этого автора также тесно связан с психодинамическим пониманием процесса арт-терапии.
Использованию феминистского подхода к работе с жертвами насилия посвящены, в частности, публикации таких авторов, как МакГи (McGee, 2007), Фабр-Левин (2002). Арт-терапевт из Шотландии МакГи следующим образом описывает свой выбор феминистского подхода: «Когда я в 1987 году закончила курс арт-терапевтической подготовки на базе Хартфордширского университета, основанный на психодинамическом подходе, и начала работать, я обратила внимание на глубокий конфликт, в котором психоанализ находится с психологической реальностью клиентов . Исходя из того, что сообщают жертвы насилия, нам необходимо радикально пересмотреть всю систему психоаналитического мышления».
В своей работе она обращает особое внимание на социальные условия жизни своих клиентов (в основном, женщин) — массовое домашнее насилие, религиозные предрассудки, распространение алкоголизма и других форм зависимости, безработицу, отсутствие жизненных альтернатив. Данный автор проводит арт-терапевтическую работу на базе центра семейной психотерапии, в деятельности которого реализуется принципиально новая концепция помощи, основанная на раскрытии ресурсов местных сообществ. Арт-терапия является органичной частью такой системы, которая направлена на поддержку местных сообществ путем решения трех основных задач:
• помощь семьям, группам и организациям в раскрытии их потенциала, в том числе потенциала взаимной психологической и социальной поддержки,
• создание равных возможностей для представителей разных социальных групп, в том числе не имевших ранее доступа к некоторым услугам,
• расширение спектра услуг для населения.
Нельзя не отметить такого важного элемента «идеологии» центра семейной психотерапии, как признания важности участия представителей местных сообществ в демократическом процессе, различных групп активистов, а также установления взаимодействия с парламентскими группами, что позволяет решать вопросы, связанные с насилием в разных сферах жизни на основе координации усилий многих людей.
Большой интерес представляет описание процесса индивидуальной арт-терапии, проводимой МакГи с клиенткой 45 лет с депрессивным расстройством, которая в детстве пережила сексуальное насилие со стороны отца. МакГи подчеркивает важность недирективного подхода в работе с жертвами насилия: «При работе с жертвами насилия очень важно сохранить недирективность для того, чтобы свести к минимуму угрозу для клиента». Занимая во время работы с клиенткой позицию свидетеля, арт-терапевт ориентировалась на диалог с нею и даже уступала ей инициативу. В течение первых нескольких недель клиентка не создала ни одного рисунка. Значительная часть занятий проходила в молчании. И клиентка, и арт-терапевт переживали порой сложные чувства, и арт-терапевт нередко ими делилась, позволив клиентке тем самым почувствовать себя в более безопасном положении. Постепенно она стала рисовать и достигла заметных положительных результатов. Как отмечает МакГи (2007): «Арт-терапия играет важную роль в обретении клиентами внутренней силы, осознании ими своих интересов и своего «я», которые они длительное время игнорировали. Она помогает им выразить и проработать болезненный опыт, о котором они часто стараются умолчать . Выражая свой опыт и говоря о нем, они также помогают специалистам лучше понять природу насилия . Рост общественного сознания невозможен без создания таких организаций, которые могли бы использовать переживание насилия как основу для изменения социальной политики».
Инновационная форма арт-терапевтической работы с группами психологической поддержки семей в связи с фактами сексуального насилия, основанная на социально ориентированном подходе, также описывается в статье Коэн-Либман (2007). Внимание к социальному контексту и социальным факторам насилия характерно и для такой представительницы феминистского подхода в арт-терапии, как Фабр-Левин (2002). Она отмечает, что « .без использования представлений теории культуры с целью изучения природы угнетения западные модели психотерапии будут лишь способствовать сохранению тех форм практики, которые являются проводниками устаревших и ложных представлений о человеке. В контексте теории культуры выражение «личность — это политика» обозначает взаимоотношения между личностью и ее субъективным опытом с одной стороны и правоустанавливающими, политическими структурами с другой стороны. Основная задача феминистской арт-терапии заключается поэтому в осознании женщиной своей личной силы и восстановлении здорового чувства «я»». Важную роль, по мнению Фабр-Левин, при этом может сыграть арт-терапия. Это автор также подчеркивает, что в процессе арт-терапии клиент не только может осознать себя, но и получить ценный опыт физического воплощения образа, основанный на телесной экспрессии, что отсутствует в «разговорной» психотерапии: «Вербальная экспрессия, может быть, и позволяет нам осознать многое, но не дает возможности пережить катарсис на телесном уровне, что позволило бы нам быть более активными в отношениях с окружающим миром». Более того, вербальная психотерапия, по мнению этого автора, может способствовать угнетению женщин, поскольку «язык является инструментом структурирования и упорядочивания мира, средством манипулирования реальностью». Данный автор так же, как МакГи (2007), подчеркивает ценность позиции психотерапевта в качестве свидетеля и его отказа от направляющих воздействий.
Как отмечает в своем предисловии к книге «Феминистские подходы к арт-терапии» Лаптон (Lupton. Feminist Approachers to Art Therapy. 1997): «Практика терапии искусством может осуществляться на двух разных уровнях. Один из них личностный. Он связан с использованием изобразительного искусства, литературного творчества или драматического исполнения .", с целью визуального или вербального выражения чувств теми, кто переживает психологический или физический дистресс или социальное неблагополучие . Арт-терапия, осуществляемая на этом уровне, не пытается затрагивать социальные и культурные условия жизни человека. На деле такие практики индивидуализируют имеющиеся у человека проблемы, поскольку обращают внимание лишь на особенности биографии и личности клиента. Другой подход к использованию арт-терапии имеет явный политический оттенок. Изобразительное творчество при этом используется для отражения и критического анализа социальных и культурных условий жизни людей, в которых они переживают боль, неблагополучие, стигматизацию или неравенство. Этот тип изобразительного творчества ориентирован на публичное представление его продуктов и стремится выступать катализатором социальных изменений. Искусство активизма стремится бросить вызов доминирующим формам медицинского и психиатрического обслуживания и привлечь внимание общества к тому факту, что определенные социальные группы, такие как женщины, представители бедных слоев населения, инвалиды, геи и лесбиянки, старики, безработные и иммигранты в условиях доминирующей культуры являются жертвами систематической стигматизации и насилия» (р. 1).
На сегодняшний день в литературе также отражен опыт применения арт-терапии с лицами, перенесшими психическую травму и, в частности, с участниками боевых действий с целью работы как со специфическими для ПТСР симптомами, так и с коморбидными состояниями и функциональными проблемами (Фоа, Кин, Фридиан, 2005).
Такой опыт может представлять большую ценность и при работе с лицами, пострадавшими от насилия, с учетом общности клинической картины расстройств, развивающихся вслед за полученной психической травмой в условиях военных действий и при совершении насилия. И в том, и в другом случае могут действовать аналогичные психологические механизмы, приводящие к развитию ПТСР и иных нарушений психосоциального функционирования личности. Публикации, посвященные арт-терапевтической помощи участникам боевых действий, также позволяют лучше понять механизмы и факторы терапевтической эффективности арт-терапии с жертвами насилия.
Дата добавления: 2015-04-29; просмотров: 1244;