Формы ритуального поведения

Интересно отметить, что такие близкие по содержанию к ритуалу формы поведения, как обычай, обряд, этикет, церемониал, также представляющие собой устойчивые формы человеческих взаимодействий, различаются как в обыденном, так и в теоретическом сознании (на что указывает само наличие в языке соответствующих понятий). Этот факт еще раз подтверждает разработанность в социальном восприятии и, соответственно, культурную значимость упорядоченных форм социальной жизни.

По мнению специалистов, церемония – более детализированная последовательность действий, включающая в себя некоторое число ритуалов. Кроме того, церемония всегда имеет социальный характер, ее не может проводить один человек, тогда как ритуалы бывают как коллективные, так и индивидуальные. Этикет, в отличие от социального ритуала, не связан с верой в глубинный ценностный смысл совершаемых действий или вовлеченность в них сверхъестественных сил. Обычай обладает утилитарно-практическими чертами, которых нет в ритуале.

Уже в начале XX в. немецкий социолог Г. Зиммель пришел к выводу, что большая часть повседневной жизни человека состоит из действий ритуального характера, мало связанных или вовсе не связанных с подлинными волнениями и заботами (Зиммель, 1996). Он предложил рассматривать ритуал как формальную процедуру, как несоответствие внешнего поведения индивида и его внутреннего мира. Так, светское общение целиком ритуалистично: его правила требуют от участников не касаться реальных жизненных проблем: семейных осложнений, финансовых затруднений, болезней и т. п. Такое общение – продукт сознательного соглашения игнорировать реальные ценности жизни, выходящие за пределы самой формы общения. Тактичный человек не вставит в разговор реплику о собственной личной проблеме, даже если она для него в тысячу раз важнее темы беседы. По Зиммелю, феномен такта и есть феномен ритуализации повседневности.

Подобное понимание ритуала привело к тому, что в общественном сознании ритуальное поведение воспринимается с определенным негативным оттенком – как неискреннее, поверхностное.

Идеи Г. Зиммеля перекликаются со взглядами Э. Берна, по мнению которого многие формальные ритуалы перестали соответствовать принципу целесообразности и эффективности и превратились в символ лояльности. Ритуалы предлагают безопасный, вселяющий уверенность и часто приятный способ структурирования времени. Если включить в анализ психологической и коммуникативной природы ритуала введенный Берном концепт «эго-состояний»: (Родитель – Взрослый – Ребенок), то форма ритуала определяется Родительской традицией. С психологической точки зрения, ритуалы представляют собой попытку избавиться от чувства вины и получить вознаграждение путем соответствия Родительским требованиям.

Описание и характеристика Берном такой полуритуальной формы взаимодействия, как времяпрепровождение (см. гл. «Структура межличностного взаимодействия»), отчетливо обнажают социальную и психологическую природу ритуала.

Стереотипность ритуалов означает, что порядок и результат последовательности взаимодействий известен заранее, если, конечно, не случается что-то непредвиденное. Какая-то конкретная вечеринка (как типичная форма времяпрепровождения) практически ничем, кроме имен присутствующих на ней людей, не отличается от десятка подобных вечеринок, хотя для различных групп типичен разный набор времяпрепровождений.

Времяпрепровождения можно классифицировать многими способами – например, по таким социальным признакам, как пол, возраст, семейное положение, национальная принадлежность, культурный уровень, благосостояние участников. Темы «спорт» и «автомобили» относятся к «мужским разговорам». К «женским разговорам» относятся темы «покупки», «кухня», «гардероб». Подростки часто играют в «ухаживание». Наиболее распространенная игра для людей среднего возраста – «доходы и расходы» или вариации светской болтовни на темы «как это делается», «почем?», «а вы бывали когда-нибудь в...?», «вы знакомы с (таким-то)?», «а что стало с...?». Специфическая особенность времяпрепровождений – они взаимно исключают друг друга. Например, «мужской разговор» и «женский разговор» никогда не смешиваются.

Если на вечеринке кто-то из компании хочет перейти от беседующих в одном углу в другую группу, то он либо должен присоединиться к новому времяпрепровождению, либо суметь переключить эту группу на новую тему. Хорошая хозяйка обычно владеет ситуацией. В случае необходимости она объявит «программу»: «Мы тут играем в... Хотите принять участие?» Или: «Познакомьтесь, мистер Н - писатель. Он с удовольствием сыграет в ...» Великолепный пример компетентной в таких полуритуальных взаимодействиях хозяйки – Анна Павловна Шерер из романа Л. Н. Толстого «Война и мир».

Времяпрепровождения не только создают структуру времени и обеспечивают участникам взаимно приемлемые «поглаживания», но и выполняют функцию социального отбора. К концу вечеринки каждый игрок выбирает себе несколько человек, с которыми ему захочется познакомиться поближе, отбросив других участников, независимо от того, насколько интересными или привлекательными они были в течение вечера. Времяпрепровождения формируют основу для знакомства и могут привести к дружбе. Тем самым этот вид взаимодействия, по мнению Э. Берна, способствует подтверждению ролей, избранных человеком, и укреплению его жизненной позиции.

Таким образом, в социальной теории получает все большее признание мнение о том, что ритуальные действия пронизывают любое социальное поведение, представляя собой его символический, коммуникативный аспект. Этим обеспечивается самостоятельность проблемы места ритуальных элементов в межличностном взаимодействии.