ДРЕВНИЙ БЛИЖНИЙ ВОСТОК. ИСТОКИ ФИЛОСОФСКОГО МЫШЛЕНИЯ.

Люди уже в доисторические времена создавали представление о мире,

который их окружает, и о силах, которые правят и миром, и человеком. О

существовании этих взглядов и представлении свидетельствуют материальные

остатки древнейших культур, археологические находки. Примитивный способ

производства и старейшие формы организации общества, которое еще не было

классово дифференцированным, оставили лишь эти косвенные свидетельства,

говорящие о "мировоззрении" своих носителей. Прогрессирующее развитие

производительных сил и более сложная структура общества неотделимы от

расширения опыта и знаний о мире и тех закономерностей, которые влияют на

природу и человека. Этот процесс вел к образованию классовых обществ с более

сложной организацией производства, к созданию письменности. Первые

 

доказательства существования письменности на изломе 4-го и 3-го тысячелетий

до н. э. были получены на территории Месопотамии и Египта. Письменные

заметки, которые первоначально применялись в хозяйственной и деловой

областях, постепенно охватывали мир мыслей и "создателей" письма, и всех

тех, кто получил от них это наследие, совершенствовал и использовал его.

Древнейшие письменные памятники ближневосточных областей не

представляют, очевидно, целостных философских систем с точным понятийным

аппаратом. В них не отражена проблематика бытия и существования мира

(онтология), нет четкости в вопросе о возможностях человека познать мир

(гносеология). На эту ступень развития вышли лишь античные мыслители,

которые стоят у начала традиции европейского философского мышления. Развитие

древнегреческой философии и всей дальнейшей, связанной с ней традиции не

было бы понято в полной мере и объяснимо без знания наследия мысли

древнейших цивилизаций Ближнего Востока, оказавших значительное влияние на

греческую культуру в самых древних ее слоях. Однако систематическое

исследование ближневосточных цивилизаций сравнительно молодо и едва

превышает сто лет.

Примечательно, что древнейшие античные философы жили в греческих

колониях Малой Азии, в торговых и экономических центрах, где они не только

были окружены восточной материальной культурой, не только ощущали

политическую мощь государств ближневосточного региона, но и знакомились с

различными специальными знаниями, религиозными представлениями и т. д. Этот

живой и всесторонний контакт с разными культурными слоями должен был влиять

на греческих мыслителей, которые стремились теоретически оформить свое

мировоззрение. Их наивный спекулятивный подход к вопросам о том, что

является причиной, основой и принципом всего существующего, что такое

движение и каков источник изменений, происходящих в природе, лишь постепенно

освобождался от ряда представлений и понятий, взятых из мифов, как

собственных, греческих, так и соседних народов.

Миф - одна из форм выражения человеком своего отношения к миру и

опосредованного постижения социальных отношений определенной целостности.

Это - первый, пусть фантастический, ответ на вопросы о возникновении мира, о

смысле естественного порядка. В нем определяется также предназначение и

содержание индивидуального человеческого существования. Мифическое

изображение мира тесно связано с религиозными представлениями, содержит ряд

иррациональных элементов, отличается антропоморфизмом и персонифицирует силы

природы. Однако оно содержит и сумму знаний о природе и человеческом

обществе, приобретенных на основе векового опыта. В этой

недифференцированной целостности мифа отражались изменения и в

социально-экономической структуре общества, и в политических силах в

процессе централизации древнейших государственных образований.

Важным условием появления новых сведений о человеке и о природных

силах, которые его. окружают, было углубляющееся разделение труда и

формирование древнейших классовых обществ. К. Маркс и Ф. Энгельс в "Немецкой

идеологии" выделяют этот момент как основную предпосылку развития всякого

теоретического мышления. "Разделение труда становится действительным

разделением труда лишь с того момента, когда появляется разделение

материального и духовного труда. С этого момента сознание может

действительно вообразить себе, что оно нечто иное, чем осознание

существующей практики, что оно может действительно представлять себе

что-нибудь, -не представляя себе чего-нибудь действительного,- с этого

момента сознание в состоянии эмансипироваться от мира и перейти к

образованию "чистой" теории, теологии, философии, морали и т. д.".

Одним из конкретных проявлений этой новой ситуации было, по К. Марксу и

Ф. Энгельсу, возникновение социальной группы, которая профессионально

занимается "чистой" теорией. В древнейшие времена подобную группу составляли

прежде всего священнослужители. Их политические и экономические интересы

поэтому воплощались в религиозные представления, . содержащиеся в

мифологическом объяснении мира, и модифицировали их. Осуществлялось это

прежде всего там, где мифологическое предание становилось частью культа.

Общественная практика, однако, постоянно накапливала знания и опыт, которые

нужно было брать во внимание и которые, создавая предпосылки для

возникновения отдельных научных дисциплин, влияли на развитие теоретического

мышления.

Этот процесс можно проследить во всех регионах Ближнего Востока.

Наглядным примером может служить его развитие в Месопотамии. С начала 2-го

тысячелетия до н. э., о чем говорят письменные памятники, здесь развивались

общества оседлых земледельцев. Экономическое развитие, политическое влияние

и культурный расцвет этих старейших классовых обществ в значительной мере

связаны с интенсивным земледелием, с развитием ирригационной системы.

Специфические природные условия ускоряли процесс разделения труда и

связанную с ним социальную дифференциацию. Рука об руку с углубляющимся

разделением труда шли концентрация населения в городах, развитие ремесла,

торговли и дальнейшая специализация труда.

Все эти факторы весьма интенсивно воздействовали на сознание человека.

Новые хозяйственные виды деятельности предполагали практическое овладение

многими природными закономерностями и их понимание. Строительство обширных

ирригационных систем, больших городов, дворцов, храмов, развитие ремесел н

интенсивное земледелие требовали, безусловно, большого опыта и знаний. Для

их закрепления и передачи требовались специальная терминология, понятийный

аппарат, что служило одной из предпосылок дальнейшего практического развития

определенных областей знания, закладывающих основы будущих научных

дисциплин: математики, геометрии, механики, астрономии и т. д. Автономизацию

рационального подхода к реальности от иррационального можно проследить и в

медицине, где наряду с магической практикой начинают применяться операции,

действительно исходящие из познания некоторых естественных функций

организма.

Рациональный подход к явлениям природы, связанный с конкретной трудовой

деятельностью, создал предпосылки для образования ряда научных направлений.

Этот процесс не мог, однако, быть завершен до тех пор, пока природа как

целое оставалась персонифицированной божествами, деятельность и воля которых

познавались лишь посредством религиозных обрядов. Более того, истолкование

"божественной воли" монополизировали священнослужители.

Зависимость индивида от мифологических представлений в течение всей

долгой истории Месопотамии была значительной. Источники того времени

свидетельствуют об изменениях, которые происходили в этой области в

различные периоды. Важным доказательством секуляризации мышления в области

общественных отношений являются старейшие сборники правовых норм и

предписаний. Сохранились шумерские и древне вавилонские правовые предписания

конца 3-го - начала 2-го тысячелетия до н. э. Регуляция жизни общества

нормами, провозглашенными правителем, бесспорно, принадлежит к важным

проявлениям процесса автономизации человеческого мышления по отношению к

универсальному мифологическому воззрению на мир. Вопрос вины и наказания,

исходящий уже не из традиционно существующих этических норм, а из новых

экономических и социальных потребностей правящего класса, выходит за пределы

области религиозной жизни и в большинстве случаев избавлен от различных

"сверхъестественных" вмешательств. В постановлениях правители еще обращаются

к божественному авторитету, но конкретное содержание правовых мероприятий и

их воплощение носят по преимуществу светский характер и соединяют текущую

практику с конкретными потребностям" правителя при организации общества и

укреплении собственной власти.

Рациональное отношение человека к природе и обществу, проявившееся в

понимании некоторых естественных и общественных закономерностей,

непосредственно связанных с повседневной практикой, не вызвало, однако, ни у

шумеров, ни у вавилонян потребности искать новые ответы на вопросы о

возникновении космоса, о сущности природных явлений и о месте человека в

мире. Космогонические воззрения, содержащиеся в старейших месопотамских

мифах, прошли определенное развитие, в них отразился новый социальный и

политический опыт: эти изменения можно найти и в представлениях о месте

человека, и в этических нормах, но миф всегда оставался формой объяснения

этих мировоззренческих представлений.

Миф в древней Месопотамии служил универсальным объяснением достигнутого

уровня познания. Однако наряду с религиозными представлениями он содержал и

предпосылки развития науки и философии. В этом смысле он интегрировал в себе

элементы, между которыми постоянно имелось противоречие. С одной стороны,

для человека Месопотамии существовал ряд вещей познанных и освоенных, с

другой - неизвестный и враждебный мир природы. Справиться с непонятными

явлениями действительности можно было в эту эпоху лишь "созданием"

устойчивого космического порядка, на который проецировались существующие

общественные отношения. Поэтому космогонические мифы содержат символическую

борьбу принципов порядка и хаоса: хаос всегда враждебен богам и людям.

В самой распространенной космогонии месопотамского мира "Энума элиш".

("Когда наверху..."), которая имеет аналоги и в соседних регионах и во

многом напоминает греческую мифологию, порядок представляет верховный

вавилонский бог Мардук. Этот бог помогает другим божествам в борьбе с Тиамат

- соленым праокеаном, из которого путем смешения с пресной водой (Апсу)

родились все остальные боги. Структура и иерархия этого божественного

общества были явно выведены из отношений, которые складывались между членами

древнейших общин в процессе формирования первых классовых образований и

централизации власти. Так как мифы становились принадлежностью религиозного

культа, в них сохранялись определенные представления наиболее архаичных

слоев общественного сознания. Мардук, например, стал правителем богов на

основе их выбора именно в то время, когда им угрожало нападение Тиамат, что,

несомненно, отражало древнюю социальную практику. В то же время в мифах

содержалось и сознательное стремление восславить проводимое упорядочение

общества, а существующую власть подкрепить божественным авторитетом.

Этот идеологический момент, отражающий общественный интерес, наглядно

подтверждает изменение функций и места отдельных божественных патронов

определенных племен, областей и городов. Авторитет и значение богов

возвышались и приходили в упадок, набирали силу и влияние и теряли их. В

качестве примера вновь можно сослаться на первоначально местного и

малозначащего бога Вавилона Мардука, который вместе с ростом мощи своего

города становится главным богом во всем государстве. В литературной форме

этот процесс представлен в мифе "Энума элиш". Подобный процесс,

мотивированный стремлением правящих кругов укрепить и идеологически

поддержать социальные и политические изменения и закрепить их в общественной

надстройке, происходит и в Ассирии. В ассирийском варианте этого мифа

(примерно IX в. до н. э.) на месте Мардука стоит главный бог города Ассирии

- Ашшура.

Прослеживать момент социального интереса в мифологических

представлениях весьма сложно, но, так как он пронизывает все представления,

показать изменения в общественном сознании весьма необходимо. В первых

проявлениях философского мышления, встречающихся в древнейших мифах,

идеологический аспект крайне важен. Он выступает на первый план там, где

речь идет о проблематике, касающейся места человека в обществе. К

идеологической функции мифа можно отнести, например, подчеркивание

божественного происхождения королевской власти, значения сословия

священнослужителей, а также обоснование перемещения политической власти и т.

д.

Наряду с вопросами о возникновении космоса, мирового порядка и

божественных законов, правящих миром, в месопотамском мышлении, как,

впрочем, позднее и в греческой философии, возникают вопросы, касающиеся

познания смысла человеческой жизни, а также этических норм. Важным

источником для изучения этой проблематики являются так называемые свары -

сборники пословиц, афоризмов, поучительных историй и другие литературные

памятники, включая эпосы, в которых рассматривались жизненные ситуации и

человеческие проблемы, а иногда давались и советы, как их решать. Эта

литературная традиция является более широкой, чем собственно мифологическое

предание, хотя они часто взаимопроникают и дополняют друг друга.

Примером может служить "Эпос о Гильгамеше". Рассказ о судьбе и

деятельности урукского царя, правдоподобной исторической фигуры первой

половины 3-го тысячелетия до н. э., который ищет бессмертия и задается

вопросом о смысле человеческой жизни, представляет собой общее завещание

шумеров, вавилонян и ассирийцев мировой культуре. В связи с поисками более

широких предпосылок философского мышления можно привести хотя бы философские

положения, содержащиеся в этом эпосе. На вопрос Гильгамеша о смысле жизни,

которая оканчивается смертью, отвечает Утнапишти - единственный бессмертный

из людей:

Жестокой смерти не избегнешь!

Разве навеки мы строим дом?

Разве навеки ставим печать?

Разве навеки братья разделяют наследство?

Разве навеки утвердился на земле гнев?

Разве навеки вздымается река и несет наводнение?

Куколку свою оставляет бабочка.

Тот облик, которым она могла быть обращена постоянно

к солнцу, не может существовать всегда!

Спящий и мертвый- как они подобны - разве оба они

не создают образ смерти?

В этой мысли, которая часто встречается в эпосе и образует смысл всех

человеческих деяний, усматривается выражение традиционно пассивного подхода

человека Месопотамии к жизни и собственной судьбе. Такой подход, однако, не

характерен для всего содержания эпоса. Доминирует мысль о том, что

ограниченность жизни во времени вынуждает человека сосредоточиться на его

земной стезе и в этом мире реализовать все цели и стремления, что человек

сам, собственными усилиями может достичь бессмертия. К этому стремится

Гильгамеш, когда он вместе со своим товарищем Энкиду идет на борьбу с

чудовищем Хумбабой. Он выражает это такими словами:

На бой пусть решится сердце твое, забудь о смерти,

отбрось страх!

Муж смелый, ловкий и осторожный, который идет впереди,

защитит себя и в здравии друга сохранит!

Если же оба, однако, падут, защитит свое имя!

В эпосе содержится еще целый ряд мыслей, которые восславляют

человеческое деяние, отвагу обоих героев, сражающихся против чудовищ и

богов, их дружбу и т. д.

Вопрос "как жить?" в месопотамской литературной традиции встречается

сравнительно часто. На него дается ответ в многочисленных пословицах,

поучениях и советах, которые во многом напоминают изречения греческих "семи

мудрецов". В некоторых сохранившихся памятниках их создатели с сомнением

подходят к вопросу относительно смысла религиозного культа. Примером могут

служить литературные сочинения "Иова" и "Диалог господина с рабом", в

которых заметен отход автора от существовавших религиозных и социальных

установок.

Раб, предстань!-Я здесь, господин мой!

- Поспеши и принеси мне воду, хочу умыть руки, хочу своему богу

принести жертву.- Принес, господин мой, принес!

Человек, приносящий своему богу жертву, спокоен в своем сердце и дает

ссуду под проценты.

- Никогда, раб, я своему богу жертву не принесу

- Не приноси, господин мой, не приноси!

Привыкнет бог ходить за тобою, как пес, и повторять: "Исповедуй мой

культ!", "Не посоветуешься ли со своим богом?" и постоянно чего-то хотеть

(от тебя).

Скептицизм человека Месопотамии, касающийся возможностей его познания,

в условиях древнего Ближнего Востока не был чем-то исключительным. Для

сравнения можно привести египетские литературные сочинения Среднего царства

"Разговор человека с его душой" и "Песня арфиста". Здесь также проявляются

сомнения относительно религиозного культа и загробной жизни.

Несмотря на эти моменты, которые можно обнаружить в ближневосточной

литературной традиции, традиционная мифология оставалась главным источником,

откуда месопотамцы черпали сведения о своем месте в мире. В Месопотамии, так

же как и в других областях древнего Ближнего Востока, не произошло отделения

науки и философии от универсального мифологического понимания мира.

Случилось это не потому, что здесь отсутствовали предпосылки подобного

отделения, но потому, что уровень накопленных знаний и

социально-экономические условия этого не требовали. Выше мы обратили

внимание на сходные черты и часто даже на прямое влияние месопотамских

представлении на возникновение древнейших античных философских систем, что,

безусловно, ни в коей степени не умаляет вклада греческих мыслителей.

Знакомство с древними восточными цивилизациями дает возможность более

глубоко понять предпосылки их идей, которые не исчерпываются лишь спецификой

условий жизни граждан греческих полисов в Малой Азии. Предшествующая

традиция здесь определяла не только содержание, но и форму досократовской

философии. Если, например, Фалес видел праматерию в воде, а всю природу

принимал как "живую", то можно обнаружить связь между этим его утверждением

и отношением к воде как к началу, характерному для древних народов

Месопотамии и Египта. Фалес, Пифагор и другие греческие философы, кроме

того, посещали страны Ближнего Востока и знакомились с духовным наследием

этих древнейших цивилизаций непосредственно.

Влияние месопотамских представлений о мире заметно также в учении так

называемых орфиков. Древнейшая греческая философия не ограничилась, однако,

этими влияниями. Греки в своих рассуждениях о сути бытия и его проявлениях

очень быстро оставили старые мифические представления. Миф в их изложении

лишь одна из возможностей объяснения- и передачи своих наблюдений и знаний о

мире. Сумма накопленного опыта, которую они расширили и упорядочили,

позволила им в новых общественных условиях, опираясь на рациональное

понимание реальности, давать ответы на вопросы, касающиеся существования

мира и человека.

 








Дата добавления: 2015-04-03; просмотров: 1005;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.055 сек.