Драматическая судьба академика Ловица

А. С. Пушкин в «Истории Пугачевского бунта» пишет: «Пугачев бежал по берегу Волги. Тут он встретил астронома Ловица и спросил, что он за человек. Услышав, что Ловиц наблюдал течение светил небесных, он велел повесить его поближе к звездам».

В этом эпизоде речь идет об отце шестнадцатилетнего Товия (Тобиаса) Егоровича Ловица (1757—1804), будущего академика Петербургской академии наук. Историю трагической гибели отца Т. Ловица очевидцы описывали иначе. Отец Ловица Георг-Мориц Ловиц, немец по происхождению и астроном по профессии, был руководителем экспедиции Петербургской академии наук по исследованию прохождения Венеры через солнечный диск. Во время путешествия к Каспийскому морю экспедиция натолкнулась на беспорядочное отступление войск Пугачева, расправлявшихся по дороге с чиновниками и со всеми, кто казался бунтовщикам богатым. Бежать от опасности Ловиц не мог, с ним была вся его семья (малолетняя дочь, сын и жена), другие члены экспедиции, а также дорогие измерительные инструменты. Ловиц рассчитывал найти защиту в немецкой колонии, но кто-то из колонистов выдал его. Пугачев потребовал привезти к себе и отца, и сына Ловицев. По дороге конвойный казак пожалел мальчика и вытолкнул его из кибитки. Пережитое потрясение было столь сильным, что вызвало у Ловица-младшего эпилепсию. Припадки этой болезни мучили Товия Ловица почти всю жизнь.

Мачеха не приняла в свою семью спасшегося от казни Товия. Она отказалась даже от воспитания собственной дочери, считая, что заботу об осиротевших детях должна взять на себя Петер­бургская академия наук, направившая ее мужа в опасную экспе­дицию.

Товия Ловица и его маленькую сестру Софью приютила семья известного математика, академика Петербургской академии наук Леонарда Эйлера (1707—1783). Ловиц, не кончая гимназии, с 1777 г. стал работать сначала учеником, а затем и аптекарем в Главной петербургской аптеке, занимаясь приготовлением и очист­кой множества фармацевтических препаратов..

Личная жизнь Ловица складывалась непросто. В 1784 г. он женился на дочери коммерсанта Кункеля. В этом браке родилось шестеро детей, пятерых из них Ловиц похоронил одного за другим еще в раннем детстве. Вскоре умерла и жена. В живых остался един­ственный сын. Вторично Ловиц женился на старшей сестре по­койной жены, которая очень любила племянника. Через четыре года умерла и вторая жена Ловица, родившая ему трех дочерей, из которых в живых осталось две. Новая потеря столь сильно потрясла уже немолодого Ловица, что к нему вернулись тяжелые приступы эпилепсии. Кроме того, работая, он однажды порезал осколком стекла сухожилия левой руки, рука перестала действовать и «высохла». В 1802 г. Ловиц в третий раз связал себя брачными узами. Он хотел даже совершить полет на воздушном шаре в честь этого события, но из-за сильного приступа кровотечения из горла не смог осуществить свой план.

Т. Ловиц скончался в 1804 г. от апоплексии в возрасте 47 лет. На памятнике ему высечена надпись: «Себе самому — мало, всем нам — много».

Ловиц открыл явление адсорбции, разработал методы сорбционной и кристаллизационной очистки веществ, обнаружил хром в российских хромовых рудах, предложил «зародышевый» метод получения хорошо ограненных кристаллов, обнаружил свойство многоосновных кислот давать два ряда солей — кислые и средние, например, NaHCO₃ и Na₂CO₃. Многие идеи Ловица были вторично «открыты» французскими и немецкими химиками.

В 1787 г. по предложению президента Петербургской академии наук Е. Р. Дашковой Ловиц был избран корреспондентом академии, а с 1793 г. стал ее постоянным членом и получил академическую квартиру. Ловиц устроил в кухне своей квартиры домашнюю лабораторию, где проводил эксперименты до конца своих дней — так как химическая лаборатория академии, созданная М. В. Ломоносовым, к тому времени практически уже не существовала.

В 1793 г. Ловиц получил первые в мире кристаллы уксусной кислоты СН₃СООН, названные им «ледяным уксусом», или «ледяной уксусной кислотой». Он описал запах и вкус этих кристаллов так: «Запах расплавленного ледяного уксуса резкий, невыносимый для носа. Вкус очень кислый. Одна капля этого уксуса на языке вызывает боль, ощутимую в течение двадцати часов...».

Во времена Ловица и Ломоносова химики кроме состава и описания внешнего вида вещества устанавливали его запах и вкус. Неудивительно, что ожоги слизистой оболочки носа и ротовой полости, отравления и другие травмы постоянно сопровождали работу химиков и делали ее очень опасной. В 1800 г. Ловиц нечаянно пролил концентрированную уксусную кислоту на стол. Собирая ее фильтровальной бумагой, Ловиц выжимал ее пальцами над стаканом. Вскоре он заметил, что пальцы потеряли чувствитель­ность, побелели и распухли. Через несколько дней кожа на пальцах стала лопаться и отваливаться большими и толстыми кусками. Полученная травма навела Ловица на мысль употребить концен­трированную уксусную кислоту для выведения мозолей. Сейчас бы сказали, что Ловиц не соблюдал элементарной техники безопасности при проведении экспериментов и не только в случае с уксусной кислотой. Например, для получения низких температур он смешивал гидроксид натрия NaOH со снегом голыми руками (!), в результате чего пальцы рук были поражены нарывами, лишились ногтей и оказались частично отмороженными: температура смеси NaOH и снега достигала —50° С. После каждого такого эксперимента Ловиц по нескольку месяцев не мог работать.