Закон противоречия. Понятие диалектического и формально-логического противоречия

Мир, в котором мы живем и действуем, очень многообразен и сложен. Вместе с тем, он устроен так, что в одном и том же предмете невозможно наличие и отсутствие одних и тех же признаков в одно и то же время. Если кто-то говорит, что «Земля – шар» и в то же время утверждает, что «Земля плоская», то он впадает в противоречие, так как указанные два суждения несовместимы, или противоположны, а поэтому они не могут быть одновременно истинными. Не могут считаться одновременно истинными противоположные суждения и такого вида: «Мир конечен в пространстве» и «Неверно, что мир конечен в пространстве».

Все это относится и к судебной практике. Иногда на судебном заседании возникают ситуации, когда свидетели дают совершенно противоречащие друг другу показания. Один, к примеру, утверждает, что: «Иванов И. совершил ограбление гражданина Петрова П., ибо он знает где находятся похищенные у Петрова П. вещи». Второй же высказывает противоположное суждение: «Иванов И. не совершал ограбления гражданина Петрова П., так как он не знает где находятся украденные у Петрова П. Вещи».

Эти примеры показывают, что формально-логическое противоречие возникает тогда, когда пытаются считать истинными два или несколько суждений, несовместимых друг с другом. Это противоречия мышления. Они разрушают мысль, затрудняют процесс познания, общения и практическую деятельность юристов.

Надо помнить, что если предмет качественно определен, то присущие ему свойства не могут принадлежать и не принадлежать ему в одно и то же время, в одном и том же отношении. То есть: Ø (Р Ù Ø Р).

Закон противоречия утверждает, что два противоположных суждения не могут быть истинными в одно и то же время и в одном том же отношении.

В целях точности и ясности этот закон следовало бы назвать законом недопущения противоречия или принципом непротиворечивости, ибо как утверждал Аристотель: «Невозможно что-либо вместе утверждать и отрицать».

Однако, и это следует запомнить, не будет формально-логических противоречий в суждениях, если:

- мы утверждаем принадлежность предмету одного признака и в то же время отрицаем принадлежность этому же предмету другого признака.

Например, в суждениях: «Все лица, совершившие преступления, вина которых доказана в судебном заседании, подлежат наказанию» и «Ни один человек не может быть привлечен к ответственности, если его вина не доказана» никакого противоречия не будет;

- речь идет о разных предметах.

Например: «Уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее 16 лет ко времени совершения преступления» и «Лица, которым до совершения преступления исполнилось 14 лет, подлежат уголовной ответственности за преступления, перечень которых содержится в части 2 ст. 20 УК РФ»;

- мы что-то отрицаем и то же самое утверждаем в отношении какого-то предмета, но в разное время.

Например, рассматривая ответы студента в начале и в конце семинара, мы можем сказать: «Ответ студента Николаева П. был неверными» и «Ответ студента Николаева П. был точным, верным и доказательным». Здесь противоречия нет;

- один и тот же предмет нашей мысли рассматривается в разных отношениях.

Например, можно сказать: «Студент Петров А. хорошо знает английский язык, т.к. он успешно сдал экзамен и его знания соответствуют предъявляемым требованиям». Однако этих знаний недостаточно для работы в международном суде. В этом случае мы вправе сказать: «Студент Петров А. плохо знает английский язык». В приведенных двух суждениях рассматривается знание языка в разных отношениях. Значит, противоречия нет. Или еще такой пример, который выражен в пословице об одном и том же человеке: «Молодец среди овец, и овца против молодца». Здесь показано, что один и тот же предмет, если рассматривать его в разных, дает основание для противоположных, но одинаково истинных суждений.

В формальной логике известны противоречивые рассуждения, получившие название парадоксов. Они представляют собой объективные трудности в теории и на практике и требуют, соответственно, теоретического и практического разрешения. Вот в какое весьма затруднительное положение попал и как вышел из него славный оруженосец Дон Кихота, «губернатор острова Баратория» Санчо Панса:

«…И первым явился к нему некий приезжий и в присутствии домоуправителя и всех прочих челядинцев сказал следующее:

- Сеньор, некое поместье делится на две половины многоводною рекою. (Прошу вашу милость выслушать меня со вниманием, потому что дело это важное и довольно трудное.) Так вот через эту реку переброшен мост, и тут же с краю стоит виселица и находится нечто вроде суда, в коем обыкновенно заседают четверо судей, и судят они на основании закона, изданного владельцем реки, моста и всего поместья, каковой закон составлен таким образом: «Всякий, проходящий по мосту через сию реку, долженствует объявить под присягою, куда и зачем он идет, и кто скажет правду, тех пропускать, а кто солжет, тех без всякого снисхождения отправлять на находящуюся тут же виселицу и казнить». С того времени, когда этот закон во всей своей строгости был обнародован, многие успели пройти через мост, и как скоро судьи удостоверялись, что прохожие говорят правду, то пропускали их. Но вот однажды некий человек, приведенный к присяге, поклялся и сказал: он-де клянется, что пришел затем, чтобы его вздернули вот на эту самую виселицу, и ни за чем другим. Клятва сия привела судей в недоумение, и они сказали: «Если позволить этому человеку беспрепятственно следовать дальше, то это будет означать, что он нарушил клятву и, согласно закону, повинен смерти; если же мы его повесим, то ведь он клялся, что пришел только затем, чтобы его вздернули на эту виселицу, следовательно, клятва его выходит не ложна, и на основании того же самого закона надлежит пропустить его». И вот я вас спрашиваю, сеньор губернатор, что делать судьям с этим человеком, ибо они до сих пор недоумевают и колеблются. Прослышав же о благородном и остром уме вашей милости, они послали меня, дабы я от их имени обратился к вам с просьбой высказать свое мнение по поводу этого запутанного и неясного дела».

Первоначальное решение Санчо было таковым: «Половину человека, которая сказала правду пропустить, а ту, что солгала, повесить». Однако после некоторого размышления Санчо вынес другое решение: «Коль скоро оснований у него для того, чтобы осудить его, и для того, чтобы оправдать, как раз поровну, то пусть лучше они его пропустят, потому делать добро всегда правильнее, нежели зло».

Легко себе представить, в каком безвыходном положении оказались бы люди, пытаясь практически разрешать противоречия такого вида. Они уподобились бы буриданову ослу, который сдох с голоду, не смея отдать предпочтения одному их двух одинаковых стогов сена.

Современная формальная логика предлагает теоретические способы преодоления парадоксов. Для этой цели рекомендуется прежде всего различать парадоксы чисто логические и семантические.

К первой группе, кроме приведенного, могут попасть парадоксы, возникающие в судебной практике вследствие неточно сформулированных норм права или предписаний разного толка. Выход из них – это устранение таких законов и постановлений. Б. Рассел же предложил так называемую теорию типов. Все предметы и свойства разделяются на типы, расположенные в определенной последовательности. Одно из правил, вытекающих из этой теории, запрещает, грубо говоря, какое-либо свойство предмета, которое относится к предметам другого типа, обращать к самому этому предмету.

К числу семантических парадоксов относятся «парадокс лжеца», «парадокс Берри» и т. д. «Парадокс лжеца» был известен уже древним грекам. Он заключен в суждении: «Я лгу». Действительно, если высказывающий это суждение человек лжет, то он говорит правду, и наоборот: если он говорит правду, то он лжет. То есть, в одном суждении он как лжет, так и говорит правду. Противоречие налицо. Это семантическое противоречие, ибо приведенное суждение дает собственную истинностную оценку.

Например, в судебном заседании в США, когда рассматривалось дело нашего замечательного разведчика Фишера, он назвался Р. Абелем. В этом он солгал обвинителям. Вместе с тем, он говорил правду о себе, ибо он лгал сознательно, чтобы советское руководство убедилось в его стойкости, преданности Родине. Одновременно, он, говоря правду о себе, лгал, ибо Р. Абеля, именем которого он воспользовался, уже не было в живых.

Чтобы преодолеть семантические парадоксы, предлагается различать язык – объект и метаязык (см. § 4. Главы III). Тогда сразу становится ясным, что в «парадоксе лжеца» налицо собственная истинностная оценка в выражении: «Я лгу». С точки зрения семантической теории такое выражение недопустимо. Истинностную оценку всякого выражения первой ступени (язык-объект) может давать только выражение второй ступени (метаязык). Например, в выражение второй ступени говорится: «Всякое утверждение первой ступени (в том числе «Я лгу»), которое лицо «А» произносит в промежутке времени, ложно. Здесь уже исключается противоречие, поскольку истинностная оценка полностью выносится за пределы выражений первой ступени. Именно поэтому в судебной практике показания любого человека «против себя» и «за себя» не могут оцениваться как истинные. С позиций оценивающего (судьи) - они ложны. Нужны свидетельства другого человека, не связанного с тем, кто высказывает мнение о себе.

В углублении нашего понимания природы парадоксов, как и других противоречий познания, значительную роль должна сыграть диалектическая логика, изучающая законы происхождения и развития понятий, диалектику понятий вообще. Именно поэтому, нельзя смешивать формально-логические противоречия с диалектическими. Если первые – это противоречия путаного, непоследовательного рассуждения, то вторые – внутренний источник развития как объективного мира, так и человеческого мышления. Диалектические противоречия представляют собой процесс разрешения различий взаимодействующих сторон, свойств, явлений, предметов, находящихся в данный момент в определенном единстве, но по своим качественным и количественным характеристикам несовпадающих или противоположных. Они бывают различных видов и различного уровня. Характер их проявления исследуется диалектикой, суть которой заключена в законе единства и борьбы противоположностей. Это противоречия живой жизни.

Закон противоречия выражает одно из коренных свойств логического мышления – непротиворечивость, последовательность рассуждений. Сущность данного закона состоит в недопустимости логического противоречия во всяком правильном мышлении.

Данный закон только указывает на ложность лишь одного из двух логически несовместимых высказываний, оставляя открытым вопрос о второй мысли, которая может быть истинной или ложной. Например, из двух суждений: «Война есть продолжение политики» и «Война не есть продолжение политики» одно будет истинным, а второе – ложным. Но какое из них будет ложным, данный закон не позволяет определить.

Вместе с тем осознанное использование закона непротиворечия помогает обнаруживать и устранять противоречия в своих и чужих рассуждениях, вырабатывать критическое отношение ко всякого рода неточностям, непоследовательности в мыслях и поступках. Если в мышлении подследственного судьей будет обнаружено формально-логическое противоречие, то такое мышление следует считать неправильным, а суждение, из которого вытекает данное противоречие, ложным.

Так в судебном процессе по делу Ф.Г. Пауэрса государственный обвинитель Р. Руденко сумел своими вопросами, заданными подсудимому, показать суду, что в ответах подсудимого присутствует формально-логическое противоречие. Вот тому подтверждение.

«Руденко: Это разведывательный военный самолет?

Подсудимый Пауэрс пытается уклониться от прямого ответа, однако вынужден подтвердить, что самолет находился в подразделении «10-10».

Руденко: Вы не можете сказать, сколько летчиков было в подразделении «10-10»?

Пауэрс: Семь гражданских пилотов.

Руденко: Таких же «гражданских», как и подсудимый Пауэрс?

Пауэрс: Да.

Руденко: Расскажите суду обстоятельства, при которых вы заключили … контракт с Центральным разведывательным управлением.

Пауэрс: Я тогда служил в военно-воздушных силах. Однажды мне сказали, что какие-то люди хотели бы меня видеть. Я встретился с этими людьми, они со мной побеседовали. Мне было сказано, что для меня имеется хорошо оплачиваемая работа и что я по своей квалификации подхожу для нее…

Руденко: Вы не отрицаете, что вторглись в воздушное пространство СССР, нарушив закон?

Пауэрс: Нет, я этого не отрицаю.

Руденко: Стало быть, это вторжение было в целях разведывательных, шпионских?

Пауэрс: Думаю, что это было так.

Руденко: Вы заявили здесь и на следствии, что включали и выключали рычаги аппаратуры над определенными пунктами?

Пауэрс: Я делал то, что мне было указано.

Руденко: Вы с таким же успехом могли бы нажать рычаг и сбросить атомную бомбу?

Пауэрс: Это могло бы быть сделано, но это не тот тип самолета, там нет приспособления для подвески бомб»1⁷.

1⁷ Руденко Р. А. Судебные речи и выступления. – М., 1987. – С. 192-193.

Как видим, назвав себя вначале гражданским пилотом, подсудимый приходит в противоречие с самим собой, что позволяет суду не принимать его суждение о «гражданском» полете над территорией СССР за истинные.

Надо для себя запомнить, что данное положение можно использовать и в дискуссиях, если стремиться к опровержению мнения оппонента путем доведения его суждений до абсурда. Надо заставить оппонента следовать за своими суждениями до тех пор, пока логическое следствие как ложное, ошибочное не станет очевидным. В то же время закон противоречия (непротиворечия) направлен на обеспечение истинного вывода из данных посылок в логическом рассуждении. Признав истинными посылки и делая выводы из них, мы не должны допускать в своем рассуждении никаких положений, противоположных тому, что нами признано истинным. Это требование – необходимое условие осуществления истинного умозаключения как формы мышления.

Непоследовательность в мыслях ведет к непоследовательности в поступках. Наличие логических противоречий в мысли порождает сумбур в голове и неразбериху в делах. Вместе с тем, противоречия не всегда позволяет определить какое из приведенных суждений является истинным. Могут оказаться ложными даже оба суждения, если предмет, кроме перечисленных ему противоположных признаков, имеет еще и какое-то промежуточное свойство. Например, суждение: «Этот судья не храбрый, но и не трусливый» логично, если имеется в виду вывод, что «данный судья действует расчетливо».

Как тут быть? Как обеспечить наше стремление к истине? Этому может помочь закон исключенного третьего.