Этическая сторона вопроса

Эра хирургии уже началась, но до сих пор никто не исследует происходящие процессы с точки зрения социологии, эти- ки и политики. Меньше всего нам, женщинам, нужно, чтобы кто-то говорил нам, что мы можем делать со своим телом и чего не можем, а потом еще и обвинял нас за наш выбор. Однако обсуждать эту тему никто не хочет. А подобная политика невмешательства опасна по многим причинам.

Человеческое тело защищено от опасностей экономики свободного рынка многочисленными законодательными актами. Закон признает, что, когда речь идет о покупке или продаже, наше тело кардинально отличается от неодушевленных предметов. В большинстве штатов США запрещена проституция, то есть коммерческие сделки по купле-продаже вагины, рта или ануса. Нанесение себе увечий и суицид являются преступлением, а контракты, основанные на принятии на себя неразумных рисков (в данном случае риска смерти), признаются недействительными. Философ Иммануил Кант писал, что продажа частей тела выходит за всякие этические рамки. Всемирная организация здравоохранения осуждает продажу человеческих органов для пересадки, и это запрещено законом в США и Великобритании, а также по меньшей мере в 20 других странах. В Соединенных Штатах запрещены также опыты над эмбрионами, а в парламенте Великобритании этот вопрос вызвал яростные споры. Суррогатное материнство в США было легализовано в 1981 г., а в 1986 г. в штате Нью-Джерси было рассмотрено судебное дело о суррогатном материнстве, благодаря которому в закон 1981 г. была внесена важная поправка. В одном из городов Нью-Джерси родилась девочка, условно названная в судебном деле Бэби М. Суррогатная мать, имевшая договор суррогатного материнства, отказалась от нее. И суд вынес решение в интересах новорожденной: он счел контракт неправомочным и признал право на материнство за биологической матерью. В деле Бэби М. в США судья постановил, что продажа или сдача матки в аренду является противозаконным деянием. В США и Великобритании покупка ребенка запрещена законом. Ведутся многочисленные дебаты на тему того, насколько это этично, когда под влиянием финансовых обстоятельств женщины вынуждены продавать свою матку, а мужчины - почку. Идет бурное обсуждение в общенациональном масштабе темы жизни и смерти эмбриона.

Нашу готовность решать подобные проблемы можно расценивать как показатель морального здоровья общества. Но чем занимаются эстетические хирурги, как не торговлей частями человеческого тела?! И их метод продаж очень агрессивен. Ткани человеческого эмбриона, используемые для экспериментов, уже мертвы. Но женщины, подвергаемые хирургическим экспериментам, еще живы.

Однако считается ли женщина живой целиком, или живы только те части ее тела, которые остались молодыми и «красивыми»? Общественное мнение по поводу того, что нужно давать пожилым людям умереть, поднимает вопрос о евгенике. А как насчет социального давления на женщин, чтобы те избавились от «деформаций» своего здорового тела или уничтожили возрастные изменения? Разве это ничего не говорит о моральном состоянии общества? Разве может то, что неэтично по отношению к человеческому телу, быть не только этичным, но даже и необходимым по отношению к женскому телу? Разве то, что происходит, не имеет отношения к политике?

Но когда дело касается женщин и этических проблем, возникающих в связи с эстетической хирургией, то здесь не придерживаются никаких правил и этот вопрос вообще не обсуждается. Даже самые жестокие люди устанавливают для себя ограничения, чтобы подчеркнуть, что они еще не полностью утратили человеческий облик. Солдат не позволит себе убить маленького ребенка, министерство обороны проводит определенную черту в применении ядовитого газа. Женевская конвенция признает, что даже во время войны некоторые действия являются недопустимыми. Мы все считаем, что цивилизованные люди могут отличить проявление чрезмерной жестокости и осудить его. Но миф о красоте, похоже, существует вне рамок цивилизации: в нем пока нет такого понятия, как предел дозволенного.

Миф основывается на том, что красота - это одна из форм дарвинизма, естественная борьба за ограниченные ресурсы, и природа сражается за свое, пуская в ход зубы и когти. Но даже если человек может принять это заблуждение и считает, что женщины должны терпеть боль ради красоты точно также, как генералы оправдывают войну как часть неизбежного эволюционного процесса, нам все же надо признать, что всему есть предел и не надо заходить за черту. Клятва Гиппократа начинается со слов: «Не навреди». В книге Роберта Лифтона «Врачи-нацисты» приводятся слова жертвы медицинских опытов, которая спрашивала своих врачей: «Почему вы хотите меня оперировать? Я не больна». Лечащие врачи следуют кодексу, принятому после Нюрнбергского процесса, чтобы защитить своих пациентов от безответственных экспериментов: кодекс осуждает чрезмерный риск в медицинских опытах, категорически запрещает эксперименты, не имеющие терапевтических целей, и настаивает на свободе пациентов и их добровольном согласии на участие в экспериментах. Кроме того, он требует полного раскрытия данных о возможных рисках, с тем чтобы пациенты «давали осознанное согласие, будучи достаточно информированными».

Действия эстетических хирургов напрямую противоречат принципам медицинской этики. Если рассматривать их с точки зрения реальности, а не риторики, становится ясно, что эти «врачи» ежедневно нарушают принципы Нюрнбергского кодекса. Создается впечатление, что технологии эстетической хирургии появляются и совершенствуются в ходе безответственных экспериментов, в которых отчаявшиеся женщины используются в качестве подопытных кроликов.

Во время первых экспериментов с липосакцией во Франции из женских тел вырывали вместе с большими кусками окровавленных тканей кишки и целые нервные узлы. Но бесстрашные экспериментаторы продолжали свои опыты. Девять француженок умерли в результате использования усовершенствованной технологии, которую называли успешной и которая позже была экспортирована в Соединенные Штаты. Специалисты по липосакции начинают практиковать, не получив за время обучения никакого практического опыта. «Мой хирург никогда раньше не проводил эту процедуру... поэтому он будет использовать меня для того, чтобы «поэкспериментировать», - это рассказывает пациентка, зависимая от хирургии. Используя железные скобки в животе, хирурги продолжают экспериментировать, вместо того чтобы сначала придумать более совершенные технологии, а уж потом выходить с ними на рынок.

Чтобы защитить пациентов, Нюрнбергский кодекс требует сообщать пациенту обо всех возможных рисках, чтобы он давал согласие осознанно. Но, хотя пациентов и просят подписать согласие на операцию, невероятно трудно, если вообще возможно, получить надежную или объективную информацию об эстетической хирургии. В большинстве материалов подчеркивается, что женщины сами несут ответственность за сбор информации и выбор врача и косметической процедуры. Читая женские журналы, женщина может узнать об осложнениях, но не об их вероятности, и даже всесторонне и детально изучив этот вопрос, она все равно не найдет показателей уровня смертности при проведении косметических пластических операций. Те, кто должен бы обладать этой информацией, либо ничего не знают, либо не хотят раскрывать эти данные. Представитель Американского общества пластической и восстановительной хирургии говорит, что «никто не отслеживает статистические данные по уровню смертности. Данных об общем коэффициенте смертности не существует». Такая же ситуация наблюдается в Канаде. Британская Ассоциация эстетических пластических хирургов также утверждает, что предоставить подобную статистику невозможно. Один из информационных источников по эстетической хирургии признает, что смерть во время операции наступает в одном из 30 000 случаев, и это означает, что как минимум 67 американок уже мертвы, но об этом никогда не рассказывалось в популярной прессе. Как показывает случайная выборка популярных книг о косметологии, данные о вероятности осложнений в большинстве случаев не приводятся, а информация о степени болезненности процедур и вовсе отсутствует.

Например, в книге «О лице» авторы описывают пять процедур, включая липосакцию и химический пилинг, не упоминая при этом об их болезненности или каких-либо рисках. В «Книге о красивом теле» описываются операции на груди, дермабразия и липосакция и также ни слова не говорится о рисках и о болезненности, а также об уплотнениях в груди, случаях повторных операций и о том, как трудно вовремя выявить рак после подобных хирургических вмешательств. Автор описывает операции по изменению формы груди и «репозиционную» хирургию (применяемую, по ее словам, когда «сосок расположен неправильно»). Эти процедуры навсегда убивают эротическую чувствительность сосков. И автор упоминает об этом побочном эффекте, но лишь для того, чтобы закрыть на него глаза, ведь «доктор Бринк» сказал ей, что «слабая чувствительность в области сосков или ее полное отсутствие вполне обычное явление у женщин с чересчур большой грудью». Приводя «факты», которые, как это часто бывает в подобных книгах, просто-напросто не достоверны, она продолжает: липосакция, по ее словам, стала причиной «всего лишь четырех смертей» (The New York Times в 1987 г. сообщила об 11 смертельных случаях), и «согласно существующим данным, никаких долгосрочных негативных поледствий обнаружено не было». В брошюре одной из клиник при описании операций по коррекции груди в перечне рисков не упоминаются ни боль, ни потеря чувствительности сосков, ни угроза

смертельного исхода. А брошюра Хирургической консультационной службы и вовсе предоставляет заведомо ложную информацию: там написано, что образование рубцовой ткани (шрама) после операции на груди «является редкостью» и происходит «лишь иногда», тогда как на самом деле вероятность этого составляет до 70%.

Весьма показателен в этом отношении подход, практикуемый эстетическим хирургом Томасом Ризом, который считает, что для получения согласия на операцию надо «дать пациентам документ, подготовленный таким образом, чтобы предложить как можно больше практической информации, но при этом не напугать до смерти многочисленными возможными осложнениями», которые, несмотря на то что он называет их редкостью, «могут произойти». А если говорить о беспристрастности, то английская газета The Independent, вполне уважаемое издание, напечатала хвалебную статью об эстетической хирургии, сопроводив ее рекламой «независимого гида по клиникам эстетической хирургии» (стоимостью £2), в котором занижаются данные о рисках и рекламируются все сертифицированные хирурги Великобритании.

Женщине просто не дают возможности узнать, каковы шансы на то, что с ней произойдет что-то ужасное, и само по себе это ее неведение является со стороны пластических хирургов грубым нарушением духа и буквы Нюрнбергского кодекса. Обычные врачи бережно и с уважением относятся к здоровому телу и только в крайних случаях прибегают к хирургическому вмешательству, а эстетические хирурги называют здоровые тела больными для того, чтобы насильственно вторгаться в них. Обычный врач избегает делать операции членам своей семьи, а эстетические хирурги стали первыми людьми, которым новые технологии позволили воплотить в жизнь древнюю мужскую фантазию о Пигмалионе, скульпторе, влюбившемся в свое собственное творение: известен по крайней мере один хирург, который полностью переделал собственную жену. Обычные врачи сопротивляются попыткам людей с зависимостью манипулировать ими, а эстетические пластические хирурги, напротив, поощряют это.

Уже появился целый класс женщин, которые приобрели зависимость от эстетической хирургии, сообщает NewsWeek, «рабыни скальпеля», которые «не отказывают себе в удовольствии делать пластические операции так же, как некоторые из нас поглощают шоколад - маниакально. Ни цена, ни боль, ни синяки после операции не ослабляют их желания еще что-нибудь себе отрезать». Есть хирурги, которые делают таким зависимым женщинам скидки, чтобы те приходили на операции снова и снова. Зависимые пациентки «ходят от врача к врачу в поисках многократных и совмещенных операций. Они начинают рассматривать себя под микроскопом. Они начинают жаловаться по поводу неровностей на своем теле, которые обычный человек просто не видит». И хирурги оперируют: доктор Фрэнк Дантон резал одну женщину шесть раз «и надеется продолжить свою работу по ее ремоделированию». «Я считаю, что если ее муж не против, то все в порядке», - говорит он.