Эпоха царей Ямато

Начальный период японской культуры (III—VI вв.) носит название курганного (кофун дзидай) — по типу погребений. Кофун представляет собой квадратно (спереди)-круглый (сзади) курган, обнесенный рвом, наполненным водой. С птичьего полета он напоминает замочную скважину. В настоящее время обнаружено более 10 тыс. курганов. Самый крупный и наиболее древний из них (датируется 300—310) — кофун Хасихака вблизи священной горы Мива на равнине Ямато (о. Кюсю). Его размеры (278 м) дают археологам основание утверждать, что под этим курганом захоронен один из первых царей Ямато.

На рубеже III—IV вв. среди жителей равнины Ямато оформилось представление о том, что царь (окими) является обителью божественного духа (митама) горы Мива. В VII в. из Китая был заимствован термин тэнно (кит. тянь хуан) — небесный правитель. Став обителью митама, царь сделался равным другим божествам. Считалось, что озирая подвластный край с вершины горы Мива, царь не только демонстрировал свое равенство с богами, но и наделялся способностью более эффективно управлять страной.

Так сложилось одно из специфических явлений японской культуры — культ тэнно-божественного императора, вместившего в свое тело божественный дух и единолично обладавшего правом на кунитама — божество — покровителя страны. Укоренению этого представления способствовали обряды воцарения. Обряд состоял в том, что царь должен удалиться в специально выстроенное помещение и провести там некоторое время, возлежа на циновке под одеялом. Считается что тогда-то божественный дух вселяется в него.

Главными составляющими национальной религии японцев являются культ предков (синто) и обожествление духов (коми). Называется эта религия синтоизм. На государственном уровне синто воплотился в культе Аматэрасу, считавшейся прародительницей царского клана. Пантеон раннего синтоизма включал божеств — предков родов, которые занимали ведущее место в социальной структуре японского общества в период оформления мифа как категории государственной идеологии. Моления, обряд очищения и празднества составили основу религиозного ритуала. Расцвет государственного синтоизма в Японии приходится на вторую половину VII в. Выдающуюся роль в утверждении синтоизма сыграл император Тэмму, который создал государственный совет по делам религии, ведавший религиозными праздниками и контролировавший храмы по всей стране. Эпоха реформ вызвала появление первого столичного города — Фудзивара кё бывшего царской резиденцией с 694 по 710 гг.

В 710 г. в местности Нара была построена первая постоянная столица — город Хэйдзё кё (Столица Цитадели мира). Начинается новый период культурного развития Японии — эпоха Нара (710—794).

Первые столичные города, Фудзивара и Хэйдзё (Нара), строили по рекомендациям жрецов-геомантов в долинах, окруженных горами и омываемых реками. От главных городских ворот к императорскому дворцу вела магистраль Судзаку-одзи, по обеим сторонам которой тянулись невысокие крепостные стены со рвами. Дворец микадо1 помещался в северной части города. В плане такой комплекс зданий образовывал замкнутый прямоугольник. Внутри него разбивался пейзажный декоративный парк, воспроизводивший в миниатюре картины живой природы.

С VIII в. японцы пользовались лунным календарем. Новый год начинался в конце января и считался первым весенним праздником. Месяцы именовались по порядку (первая луна), но каждому из них придавалось специальное дополнительное название, например, «месяц сокрывшихся богов». Летоисчисление велось по годам царствования императоров. Им также придавалось особое название, девиз, например, «Тайка» («великие реформы»).

Центральным явлением культурной жизни эпохи Нара было создание поэтической антологии «Маньёсю» («Собрание мириад листьев») и письменное оформление версии японской мифологии «Кодзики» («Записки о деяниях древности», 712) и истории «Нихон секи» («Анналы Японии», 720). Все эти произведения были написаны с помощью китайских иероглифов, а «Анналы Японии» — и на китайском языке, бывшем в то время языком межгосударственного общения народов Дальнего Востока.

Выдающимся японским поэтическим произведением стало собрание 4,5 тысяч стихотворений, созданных известными и неизвестными авторами и посвященных любви, воспеванию священных мест: Мивы, Асуки, Нары. Традиционное японское пятистишие — танка своими корнями восходит к народной песне. Вот характерная танка из поэтической антологии VIII в.:

Оттого ль, что грех рукой коснуться

Криптомерии, что чтят

Жрецы из Мива,

Где богам вино подносят люди, —

Мне с тобою встретиться так трудно?

Великими мастерами поэзии были: Какиномото Хитомаро (конец VII — начало VIII вв.), мастер од и элегий, собиратель народных песен; Ямабэ Ака-хито (1-я пол. VIII в.), родоначальник пейзажной лирики; Яманоэ Окура (659— 733), зачинатель гражданской лирики; Отомо Табито (665—731) — поэт-сатирик, его сын Отомо Якамоти (718—785) — центральная фигура нарской эпохи по своей роли в поэзии. Он прославился тем, что слагал замечательные любовные песни, определившие в последующем основные черты классической любовной поэзии:

Чем так мне жить, страдая и любя,

Чем мне терпеть тоску и эту муку,

Пусть стал бы яшмой я,

Чтоб милая моя

Со мной осталась бы, украсив яшмой руку!

Цикл мифов, записанный в собрании исторических преданий в прозе — в «Кодзики», превратился в священную книгу национальной религии синто. Автором его принято считать придворного историографа 0-но Ясумаро (? — 723). Содержание «Анналы Японии», памятника, созданного под руководством принца Тонэри (676—725), почти то же, что и «Кодзики», но более ориентировано на китайские ценности. Однако копирование китайских образцов не было механическим.

Древние японские мифы условно подразделяются на миротворческие, мироустроительные и относящиеся к устроению страны.

В целях преодоления идейно-политической раздробленности, освящавшейся родовыми и региональными культами синто, японские правители обратились к буддизму, с помощью которого была оформлена общегосударственная идеология. Буддизм способствовал формированию нового типа личности, лишенной родовой привязанности и потому более соответствовавшей системе государственных отношений.

Проникновение буддизма в Японию началось в середине VI в. с прибытием в страну посольства из корейского государства. Сначала буддизм был поддержан влиятельным кланом Сога, утвердился в Асука, а оттуда начал свое победоносное шествие по стране. В эпоху Нара буддизм становится государственной религией Японии, правда, поддержку на этом этапе находит лишь в верхушке общества, не затрагивая среду простонародья. Классик японской литературы Акутагава Рюноскэ (1892—1927) в новелле «Усмешка богов» так характеризует эту особенность японцев:

... Издалека в нашу страну... пришли Конфуций, Мэн-цзы, Чжуан-цзы... Мудрецы Китая, кроме учения дао, принесли щелка... яшму... и — нечто более благородное и чудесное, чем яшма, — иероглифы... И ведь не иероглифы подчинили нас, а мы подчинили себе иероглифы... Не то наш язык мог бы стать китайским... Но мы одержали победу не только над иероглифами. Наше дыхание, как морской ветер, смягчило даже учение Конфуция и учение Лао-цзы... Будду постигла такая же судьба... Наша сила не в том, чтобы разрушать. Она в том, чтобы переделывать...1

Приход буддизма вызвал качественный скачок в развитии архитектуры и изобразительного искусства Японии. До этого времени жилище простолюдинов и дома знати отличались в основном размерами, а не обликом. Скульптура была представлена глиняными статуэтками — ханива, которые устанавливали на местах захоронения знати. В ритуальных целях производили бронзовые зеркала и бронзовые колокола. Само же синтоистское святилище представляло собой культовый комплекс деревянных свайных построек, включавший внутреннее святилище, место хранения реликвий божества, которому посвящен храм, внешнее святилище, где совершались ритуальные церемонии и обряды.

Первые буддийские храмы, создававшиеся на японской земле, хотя и носили следы влияния своих корейских и китайских прототипов, отличались отсутствием в них помещений для молений. Они традиционно ориентировались с юга на север, в направлении зоны повышенной сакральности, по представлениям японцев, а их интерьер преимущественно предназначался для сохранения храмовых святынь. Непременным атрибутом буддийских храмовых комплексов являются размещенные в северной части главный алтарный зал со скульптурными изображениями и пятиярусная пагода — место хранения мощей Будды. В Японии индийские ступы приобрели облик пагод (японск. «то»), многоярусных мемориальных башен-реликварий с нечетным (благожелательное) числом этажей, каждый из которых символизировал один из традиционных первоэлементов мироздания: дерево, огонь, воду, землю и железо.

Первый буддийский храм был сооружен в 596 г. во владениях Сога, в Асука-дэра. Сейчас от его былого величия сохранилась лишь трехметровая статуя сидящего Будды, первый образец буддийской скульптуры на японской земле. В народе ее до сих пор именуют Большой Будда из Асука. В VI в. храмовым строительством занялось государство. В первой четверти VII в. насчитывалось 46 культовых буддийских построек в стране.

Наиболее известная постройка этого времени, сохранившаяся до наших дней, — Храм процветания закона. Весь комплекс состоит из 53 зданий, расположенных на площади 90 тыс. кв. м. Среди них выделяется размерами, высокой цокольной платформой и праздничностью внешнего оформления «Золотой зал» с двухъярусной крышей. На месте резиденции в пределах храмового комплекса возвышается другое выдающееся строение «Зал мечтаний», восьмиугольное в плане. Этот комплекс знаменит также своими скульптурами (265 статуй), произведениями живописи и декоративно-прикладного искусства (свыше 1500).

Объектом изображения ранней буддийской скульптуры в Японии были сам Будда и представители буддийского пантеона. Но изображение Будды являлось не столько произведением искусства, сколько предметом веры и иллюстрацией основных положений вероучения. Скульптор должен был знать 32 основных и 80 вторичных черт изображений, а также многочисленные положения рук (мудра), позволявшие отличать будд и бодхисаттв друг от друга.

Наиболее грандиозным культовым сооружением, воздвигнутым в столице Нара в 743—752 гг., стал буддийский монастырский комплекс Тодайдзи — «Великий Храм Востока», занимавший более 90 га и вместивший огромный храм (74,5 м в высоту и 90 м в длину) «Зал Великого Будды» с 16-метровой статуей Будды Вайрочаны (Сияющего). К монастырю вела прорубленная в лесной чаще аллея, завершавшаяся центральными «Южными воротами». По их краям были поставлены две стометровые деревянные пагоды. Храм символизировал мощь государства и помимо религиозных нужд использовался для проведения светских церемоний общегосударственного значения.

В Японии никогда прежде не отливали столь больших статуй. Изготовление одной только формы для нее заняло целый год. Работа шла непрерывно днем и ночью в течение двух лет. Так был создан 16-метровый гигант, диаметр лица которого составлял 5 м, а в ноздрях мог поместиться взрослый человек. Судьба его оказалась трагичной. 8 декабря 1180 г. Нару сжег лидер военно-феодальной группировки Тайра Сигэхира с целью проучить мятежных монахов, сторонников дома Минамото1.

Монастырский комплекс Тодайдзи долго лежал в развалинах, пока не появился подвижник, монах Кокэй (1648—1705), для которого восстановление храма было смыслом всей жизни. В 1684 г. он приступил к сбору средств. Восстановление храма было делом всего народа, уже в 1692 г. Кокэй руководил торжественной церемонией освящения статуи Большого Будды, которую за год до этого восстановил литейщик Яэмон Кунисигэ.

Итак, японская культура эпохи оформления централизованного государства преимущественно опиралась на местные традиции и носила ярко подчеркнутый этатистский характер. Заимствования из китайской и корейской культуры оставались еще поверхностными. В это время на основе синтоистского мифа была создана общегосударственная идеология. Пришедший в страну буддизм вынужден был приспосабливаться к национальным традициям. Давлению буддийского духовенства, обосновавшегося в храмах и монастырях столичной Нары, власть активно противопоставляла синтоизм. С этой целью в 784 г. столица была перенесена в Нагаока, а в 794 г. — Хэйан кё (Киото), что значит «Мир и спокойствие». К началу следующего периода своего развития японская культура, обогащенная иноземными заимствованиями, уже обладала достаточной внутренней энергией для самостоятельного развития.