Склонясь к стопам ассирийских царей

Для многих историков «золотой век» Финикии длился почти три столетия – с 1150 по 850 год до нашей эры. Даже удивительно, что целых три столетия никто не покушался на независимость финикийских городов. В сущности, своим расцветом они – эти беззащитные сокровищницы Востока – были обязаны воле случая. Почти триста лет во всем Восточном Средиземноморье не появлялось ни одной могучей державы, способной направить свои войска к финикийскому побережью и покорить его. Это было время мелких царств, ослабевших империй, обломков отживших свое держав. «Народы моря», как жернова Божьи, перемололи все царства и сами изнемогли в этом ратном труде.

Но вот на пепелищах истории выросла новая держава – Новоассирийское царство. Именно ассирийские цари положили конец свободе и процветанию финикийских городов. Отныне владыки морей – финикийские купцы, – покинув корабль, становились слугами далекого, чужого царя. Не раз восставали они против новой власти, и в этой борьбе истощили силы и утратили первенство в средиземноморской торговле. Позднее ассирийских правителей сменят вавилонские, а затем персидские цари. Когда же Финикия освободится из‑под ига последних, то окажется на вторых ролях.

Ведущие позиции в мировой торговле будут занимать Греция и Карфаген. Этого краха следовало ожидать, ведь сами порядки, установленные в Ассирийской державе, мешали развитию торговли. Значительная часть товаров изымалась принудительно, в виде дани.

Период упадка Финикии продлился почти пять столетий – с середины IХ по середину III века до нашей эры. Конечно, в эти столетия было всякое. Порой финикийские города вновь переживали кратковременный экономический подъем, но за ним следовал новый спад, вызванный очередным вторжением вражеской армии.

Первый тревожный звонок раздался в канун «золотого века». Ассирийский царь Тиглатпаласар I использовал «вакуум» политической власти, образовавшийся в Сирии и Ливане, и вторгся сюда, пройдя со своей армией до побережья Средиземного моря. Города Библ, Сидон и Арвад уплатили ассирийцам дань, а на Ливанских горах солдаты Тиглатпаласара заготовили вдоволь кедра для храма, возводимого в честь богов Ану и Адада, который строили в Ашшуре. Тиглатпаласар даже побывал в островном городе Арва‑де, предпринял морскую прогулку на корабле и поохотился на дельфина.

Впрочем, регулярная вырубка ливанских лесов ассирийцами начинается лишь в эпоху Новоассирийского царства, примерно с 900 года до нашей эры. Ассирийские цари постепенно взяли верх над своими соседями. Из года в год они совершали походы – сперва, чтобы укрепить собственные границы, позднее, чтобы захватить соседние страны. Соперничество финикийских городов лишь облегчило ассирийцам их завоевание.

Начиная с IХ века до нашей эры Ассирийская держава повела планомерное наступление на Финикию. Так, Финикия вновь, в несчастливый для себя час, оказалась в центре внимания летописцев своего времени. Теперь ее история запечатлелась на страницах ассирийских хроник. Главные финикийские города вновь и вновь упоминаются в них как поставщики дани. Например, в «Анналах Синаххериба», датируемых 691 годом до нашей эры, говорится «Сидон большой, Сидон малый… ниспроверг блеск оружия бога Ашшура, моего владыки, и они склонились к стопам моим. Туба’алума (сидон‑ца) на троне царском я посадил и дань, подать владычеству моему, наложил на него» (пер. В.А. Якобсона).

Финикийская Мона Лиза найдена при раскопках дворца ассирийских царей в Калахе

Львица, напавшая на эфиопского мальчика. Деталь, украшавшая дворец ассирийского царя Ашшурнасирпала II в Калахе. Слоноваякость, VIII в. до н.э.

Первый поход новоассирийского царя в Финикию, – его пре дпри нял в 877 году до н ашей эры Ашшурнасирпал II, – протекал сравнительно мирно. Правители крохотных городов‑государств понимали, что им не справиться с ассирийской военной машиной, и потому безропотно подчинялись ей: высылали навстречу ассирийцам депутацию, приносившую грозному царю приветствия от «покорных слуг» и вдобавок к ним золото, серебро, олово, медь, медные сосуды, роскошные льняные одежды, эбеновое дерево, слоновую кость, обезьян – все, что приносили в их города корабли, мчавшиеся по свету. Впрочем, пишет Хорст Кленгель, «это кровопускание не очень‑то повредило финикийской морской торговле».

Польщенный подобной встречей, – а она закончилась целованием стоп властителя, – Ашшурнасирпал объявил новым данникам, что собирается строить огромный дворец в Кальху (Калахе) и ему потребуется немало кедров для этого. Финикийцы согласились отдать то, что взяли бы у них и так. Позже, когда дворец был построен, ассирийский царь пригласил туда финикийцев и принял их с княжескими почестями. Как сообщает ассирийская хроника, на праздничные торжества прибыли 5000 почетных гостей из соседних стран, в том числе из Тира и Сидона. И вселились в их души «мир и радость». Но радость и мир покинули Финикию. Отныне страна жила в вечном ожидании врага.

Салманасар III – за 35 лет своего правления он совершил 31 поход – на шестом году царствования сразился на берегу Орон‑та с войсками коалиции, в которую входили цари сирийских городов Дамаска и Хамата, израильский царь Ахав, а также «двенадцать царей морского побережья», в том числе цари Иркаты и Арвада. Обе стороны объявили себя победителями. В ассирийской надписи говорится даже, что Салманасар «перешел через Оронт по трупам, как по мосту». Однако финикийские противники царя после своего «разгрома» сохранили власть, хоть и стали выплачивать дань ассирийцам. Очевидно, что для последних сражение кончилось относительной неудачей.

Финикийская статуэтка из дворца ассирийских царей в Калахе. Слоновая кость, VIII в. до н.э.

Ассирийские солдаты доставляют стволы кедров

Подобно любым воителям, бывавшим в Финикии, царь Салма‑насар III не оставил без внимания местные леса. Для заготовки кедровой древесины он, как и его предшественники, прибег к помощи войска. На бронзовых фризах, украсивших Балаватские ворота царя Салманасара III, изображены ассирийские солдаты, несущие бревна к месту сбора.

Впрочем, бездорожье мешало ассирийцам. Чтобы добраться из Финикии до исконных ассирийских земель, требовалось преодолеть по суше не менее 600 километров, перевозя громадные бревна волоком. Существовала, впрочем, возможность сплава леса по Евфрату до Вавилона, а оттуда, после того как бревна будут переправлены к берегу Тигра, их доставляли вверх по течению к городам Ассирии, хотя здесь течение Тигра быстрое и, чтобы доставить лес в верховья реки, нужно приложить немало сил. В Дур‑Шаррукине, во дворце ассирийского царя Саргона II (721 – 705 гг. до н.э.), найден рельеф, подтверждающий, что бревна в Ассирию везли именно так – по реке.

Ввиду таких трудностей с древесиной кедра обращались в Ассирии очень бережно. Ее использовали в основном для строительства храмов и дворцов, в том числе для их внутренней отделки, как явствует из книги пророка Софонии: «Пеликан и еж будут ночевать в резных украшениях ее (Ниневии. – А.В. ); голос их будет раздаваться в окнах, разрушение обнаружится на дверных столбах, ибо не станет на них кедровой обшивки» (Соф. 2, 14). Известно, что в Новоассирийском царстве ворота дворцов и крепостей (их ширина составляла от 2 до 5 метров, а высота – от 4,5 до 7, 5 метра) обшивали кедром и кипарисом высшего качества. А вот для строительства кораблей привозной финикийский лес использовали редко. Самих финикийцев новые власти всячески ограничивали в торговле лесом.

Доставленный из Ливана лес выгружают в сирийском порту, чтобы потом посуху перевезти его к берегам Евфрата. Рельеф из дворца ассирийского царя Саргона II (конец VIII в. до н.э.)

Во второй половине VIII века до нашей эры ассирийские цари переходят от грабительских походов к захвату чужих территорий. Если ранее Ассирия вела войны силами ополчения, то Тиглатпала‑сар III (745 – 727 гг. до н.э.) создал профессиональное войско – «царский полк», набиравшийся из рекрутов. Теперь он мог подолгу держать в завоеванных странах свои гарнизоны. Отныне часть Финикии включена в состав Ассирийского царства.

Тиглатпаласар III учредил в северной части Финикии наместничество. Его административным центром стал небольшой город Си‑мир, чья история, как и история Арвада, мало изучена. В Тир и Си‑дон были назначены сборщики податей. Введен разорительный налог на рубку ливанского кедра. Вывоз его в Египет и даже Палестину был запрещен. Финикийские города сохранили лишь некоторую автономию. Так, они пользовались свободой торговли. Вот что сказано в донесении одного из финикийских наместников: «Его (царя Тира. – А.В. ) слуги входят в торговые дома по своему выбору, и выходят из них, и покупают, и продают». Впрочем, ассирийцы старались всюду назначить правителями собственных ставленников.

Процветание финикийской торговли и рост благосостояния крупных торговцев не могли скрасить утрату независимости. Уже в тридцатых годах VIII века до нашей эры в Финикии начались восстания против ассирийского владычества. Наконец, Салмана‑сар V (727 – 722 гг. до н.э.), придя к власти, решил покарать Тир. Все города Южной Финикии приняли сторону ассирийцев и даже предоставили флот для нападения на Тир с моря. Однако тирий‑цы сумели разгромить его, хотя по числу кораблей он превышал их собственный флот. Пять лет продолжалась осада. Только в 722 году Тир был взят новым ассирийским царем – Саргоном II, свергнувшим Салманасара III.

Определенные надежды у финикийцев возбудил приход к власти в Египте эфиопской династии (715 – 664 гг. до н.э.). Она сразу стала проводить активную антиассирийскую политику в Азии. Все недовольные в Финикии рассчитывали на ее помощь.

После смерти Саргона II в 705 году финикийцам представился случай сбросить ассирийское иго. Ассирийцы подавляли мятеж в Вавилонии и долго не могли вмешаться в происходившее на другом конце державы. И вот, в 701 году до нашей эры восстал Тир. Его правитель, Элулай, заключив союз с иудейским царем, выступил против нового ассирийского царя – Синаххериба (705 – 681 гг. до н.э.), но был изгнан им, укрылся на Кипре, где и погиб. Его «ниспровергли грозные сияния моего величия, в даль посреди моря он убежал и сгинул навеки», – сказано в анналах ассирийского царя. По‑видимому, усмиренные недавно киприоты снова восстали и расправились с царем. Тем временем Синаххериб захватил материковые владения Тира и провозгласил преемником Элулая некоего Туба’алума (Этбаала), царя Сидона, наложив на него дань.

Сам же Тир еще пять лет выдерживал осаду ассирийцев.

Ассирияне шли, как на стадо волки,

В багреце их и в злате сияли полки,

И без счета их копья сверкали окрест,

Как в волнах галилейских мерцание звезд

(пр. А.К. Толстого)

– так писал о воинстве Синаххериба Джордж Гордон Байрон.

Ассирийцы пытались взять непокорный город, наслав на него флот из 60 кораблей, собранных по всей Финикии. Но 12 тирских кораблей разбили их и взяли до 500 пленных. Все они были казнены в Тире. В конце концов, жители Тира покорились ассирийскому царю, выговорив себе достойные условия примирения.

Экспедиция Синаххериба за кедровым лесом описана в Библии, в книге пророка Исаии: «Со множеством колесниц моих я взошел на высоту гор, на ребра Ливана, и срубил рослые кедры его, отличные кипарисы его, и пришел на самую вершину его, в рощу сада его» (Ис. 27, 24). Для пророка это деяние царя было прямым богохульством, ведь кедровый лес считался священным. Рощи же, в которых ассирийский царь рубил деревья для мирских целей, пророк проклинал: «И славный лес его (царя. – А.В. ) и сад его… (Бог) истребит; …и остаток дерев леса его так будет малочислен, что дитя в состоянии будет сделать опись» (Ис. 10,18 – 19).

Впоследствии Синаххериб потребовал от финикийцев снабдить его флотом. Они выполнили и этот приказ, лишавший их морской монополии. Разобрав корабли на части, финикийцы отправили их в Ассирию, где на берегу Евфрата их вновь собрали. Оттуда, вниз по реке, флот двинулся в сторону Шатт‑эль‑Араба – соединенного русла Тигра и Евфрата, достигающего 150 километров в длину. Здесь, в прибрежных болотах, скрывались враги ассирийцев – сторонники вавилонского царя. На кораблях, что плыли в бой, находились «тирские, сидонские и кипрские моряки, мои пленники», – горделиво заявлял Синаххериб.

Преемник Этбаала, Абдимилькат, создал антиассирийский союз, тайно договорившись с правителями Северной Сирии. Но и этот царь был разбит, а Сидон с невиданной прежде жестокостью разрушен грозным ассирийским царем Асархаддоном (681 – 669 гг. до н.э.), сменившим убитого царя Синаххериба. Памятны стихи Валерия Брюсова, чеканные, как поступь ассирийских армий:

Я – вождь земных царей и царь, Ассаргадон.

Владыки и вожди, вам говорю я: горе!

Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.

Сидонян испроверг и камни бросил в море.

Строптивый Абдимилькат был схвачен и казнен. «Повелением оракула Ашшура, моего владыки, выловил я из воды, как рыбу, Абдимильката, царя его, бежавшего от моего оружия в море, и отрубил ему голову… Все, что было ценного в его дворце, в огромном количестве унес я оттуда. В Ассирию угнал я его подданных (очевидно, аристократов и ремесленников. – А.В. ), которым не было числа, а также быков, мелкий скот и ослов». В Сидоне ассирийцы захватили огромную добычу, в том числе личную казну царя.

Два поселения, принадлежавших прежде Сидону, – Маруб и Сарепта, – были переданы царю Тира. Почему? Быть может, правитель Тира, предоставив ассирийцам свои корабли, помог схватить Абдимильката, пытавшегося бежать морем из города?

Позднее Асархаддон велел отстроить Сидон, но вместо прежних его обитателей поселил в нем жителей окрестных деревень и горных областей, а также военнопленных. Сидонская область была превращена в ассирийскую провинцию. Сидон надолго потерял свое значение.

После этого Асархаддон заключил договор с правителем Тира – им был Баал, – по которому весь груз корабля, снаряженного ти‑рийцами и потерпевшего крушение «у филистимского берега или возле какой‑либо иной ассирийской области», становился полной собственностью Асархаддона, то есть конфисковывался им, но экипаж о тпускался на свобо ду («О днако л юдей, которые н а судн е, никто не может тронуть»).

Кроме того, Асархаддон распорядился, чтобы правитель Тира читал все его указы и письма лишь в присутствии ассирийского наместника, а значит, не смел в случае невыполнения их отговариваться тем, что ему было что‑то непонятно. Тирский царь не имел права ничего предпринимать без разрешения наместника.

Сохранилась надпись, рассказывающая, как Асархаддон заготавливал лес для строительства Ниневии. Для этого он созвал двенадцать финикийских царей и двенадцать царей городов Кипра. Всем им он «велел, несмотря на тяжкий труд, обеспечить доставку в подвластную мне Ниневию строительного материала для ее дворца – мощных бревен, длинного бруса и тонких досок из кедра и кипариса – продуктов… Ливанских гор».

В 672 году до нашей эры, добиваясь утраченных прежде материковых владений, попытался восстать и Тир, заключивший союз с Египтом. Однако вскоре тирский царь Баал «сдался на милость Ассирии», поскольку Асархаддон вместо осады города предпочел отправить войско в Египет и покорить страну фараонов, подстрекавшую смутьянов. Баалу же он предложил уплатить дань, отказаться от материковых владений, выдать заложников, а также предоставить флот для отправки огромной добычи, захваченной в Египте. На этом они и помирились. Тир играл слишком большую роль в ассирийской экономике, чтобы его можно было разрушить.

Итог восстания изображен на стеле, найденной в местечке Самааль в Северной Сирии. Здесь ассирийцы уводят в плен египетского и финикийского царей. Однако царь Баал не лишился власти. Позднее, воспользовавшись сменой правителя в Ассирии, он вновь восстал. Теперь его противником стал Ашшурба‑напал (669 – 635/27 гг. до н.э.). Он осадил Тир, чей правитель в очередной раз покорился силе и признал над собой власть Ассирии.

В летописи ассирийского царя Ашшурбанапала говорится о походе против Баала: «Так как повеление моей царственности он не соблюдал, не слушал речь моих уст, укрепления против него я воздвиг, на море и на суше его пути я захватил. Душу их (тирийцев) я стеснил (и) укоротил, под мое ярмо я склонил их. Свою родную дочь и дочерей своих братьев в качестве наложниц он привел ко мне. Яхимильки, своего сына, который ни разу море не переходил, одновременно он прислал мне для исполнения рабской службы.

Его дочь и дочерей его братьев с многочисленными свадебными дарами я принял у него. Милость я оказал ему и его родного сына вернул и отдал ему» (пер. В. Белявского).

Ашшурбанапал, как и его предшественники, требовал от финикийцев платить дань «благородным кедром» и «благовонным кипарисом», которые приходилось с большим трудом доставлять волоком с гор Ливана. Спасаясь от непосильной дани, местные жители порой бежали в отдаленные районы страны.

Впрочем, Ашшурбанапал не имел много времени заниматься западной окраиной своего царства. Его державу лихорадило от зависти царедворцев, мятежей инородцев, вторжений киммерийцев. В 70 – 40 годы VII века до нашей эры последние регулярно нападают на западные рубежи Ассирийской державы. Весь Восток жил мечтой о гибели Ассирии – «логовища львов». Весь Восток мечтал сокрушить ее столицу – «город крови».

Времена расцвета Ассирии прошли. Близилось ее падение. Обстановка в Финикии стабилизировалась. В это время финикийские города фактически пользовались независимостью: осваивали новые маршруты, торговали почти со всем Средиземноморьем и все чаще поглядывали в сторону Египта, с которым их связывали многовековые узы. Пока Ассирия переживала упадок, они выбирали себе нового покровителя.