Зрелое средневековье

В правление династии Мин (1368—1644) Китай снова стал самостоятельной державой, пережившей период интенсивного обновления и духовного развития. Минский Китай родился в горниле великой крестьянской войны против монгольских завоевателей, которую возглавил крестьянский сын и бывший монах Чжу Юаньчжан.

В быту возрождались традиции домонгольской эпохи, а привнесенные монголами обычаи, одежда, прически демонстративно искоренялись правительством. Свой законченный вид в Минскую эпоху приобрела опиравшаяся на национальные традиции система управления обществом. О грандиозности замыслов минских императоров и их стремлении опираться на седую древность говорит затеянное в начале XV в. по инициативе двора составление свода всех литературных памятников Китая, а также восстановление Великой китайской стены.

Минская держава занимала всю территорию так называемого внутреннего Китая, то есть в пределах Великой стены. Два с половиной столетия мира и процветания способствовали удвоению численности населения державы, так что к началу XVII в. она составляла более 150 млн. человек. Особенно выделялся уровнем культурного и экономического развития район нижнего течения Янцзы. Его по праву считают Китаем в миниатюре. Здесь находилось несколько крупнейших городов, где проживало большинство виднейших ученых и литераторов, имелся обширный рынок сбыта произведений искусства, находились крупнейшие книжные издательства и печаталось около половины всей книжной продукции империи.

Возрождая имперские традиции, минские правители неизбежно вынуждены были обратиться к конфуцианству, которое и заняло господствовавшее положение, обогатившись некоторыми элементами даосизма и буддизма. Согласно этой доктрине империя представлялась земным проявлением небесного, космического порядка, в котором сходятся божественное и человеческое. Поэтому управление в Китае, с одной стороны, было техникой манипулирования людьми, а с другой, — торжественным священнодействием. Провозглашая принцип единства жизни и морали, минские правители в то же время не верили в способность людей наладить свою жизнь без твердой направляющей руки. Поэтому в Китае нарастал деспотический характер императорской власти. Правители считали своим долгом держать умы подданных под неусыпным контролем и одновременно поощряли академическую декоративную ученость. Так, по приказу Чжу Юаньчжана из главного конфуцианского канона «Мэнцзы» было изъято более 80 мест, бросавших, по его мнению, тень на авторитет государя.

В конце XVI в. впервые в истории Китая были введены наказания для тех, кто на экзаменах посмел бы толковать каноны в противоречии официальным комментариям. С этого времени прослеживается стремление властей поставить даосизму и буддизму определенные ограничения. В 1373 г. в каждой административной области империи было разрешено иметь по одному буддийскому и одному даоскому храму. Самовольная организация монастырей каралась законом. В целях сокращения численности монахов устанавливались возрастные ограничения и вводились испытательные проверки для выявления их посвященности в суть учения. В XVI в. подверглись репрессиям проповедники синкретизма «трех религий» и разного рода нонконформистские мыслители. При этом в эпоху Мин многочисленными и популярными оставались локальные народные культы и религиозные секты.

Терпимым оставалось отношение властей к мусульманам, общины которых в это время численно прирастали и китаизировались: заимствовали язык, одежду, национальный стиль при возведении мечетей. После полутора веков самоизоляции Китая, когда все христианские миссии покинули страну, было получено от властей разрешение на прибытие итальянских иезуитов. Им давалось право на проповедь и постройку церквей. Некоторые из них были назначены придворными математиками и астрономами. Проповедуя христианское учение в среде китайской аристократии, иезуиты вместе с тем соглашались считать Конфуция великим мудрецом и признали культ предков. Благодаря такой гибкой политике христианские приходы стали быстро расти. Позже в страну были допущены и другие католические миссионеры.

В империи Мин была возрождена традиционная система образования, однако она не смогла достичь размаха Сунского времени. В обеих минских столицах, Пекине и Нанкине, были открыты высшие государственные школы, в которых обучали военным наукам, медицине и даже магии. Восстанавливались местные школы-академии, областные, окружные и уездные училища. Указом 1375 г. предписывалось создать сеть начальных деревенских (общинных) школ. Наряду с государственными открывались частные учебные заведения. Все типы школ находились под контролем администрации.

Развитие научных знаний отразилось в практике создания трудов энциклопедического характера, в которых обобщались знания по сельскому хозяйству, технике ремесленного производства, фармакологии. Особое развитие в эпоху Мин получила история. В начале XV в. был издан «Великий свод годов правления Юн-лэ». Эта энциклопедия состояла из 11095 томов и 22877 глав и содержала разделы по истории, географии, медицине, технике и искусству. Период монгольского завоевания Китая был отражен в «Истории династии Юань». Появился новый тип исторической хроники — «Записи о свершившемся». В области философии ведущей в эпоху Мин оставалась неоконфуцианская школа, представленная именами мыслителей У Юйби (1391—1469), Лоу Ляна (1422-1492), Чэнь Сяньчжана (1428-1500).

Расширению географического кругозора способствовали описания земель, сделанные участниками грандиозной экспедиции под руководством Чжэн Хэ, и составленная в ходе нее «Карта морских плаваний Чжэн Хэ». С 1405 по 1435 гг. в страны Юго-Восточной Азии, Индию, Аравию и Африку было совершено семь экспедиций китайского флота под руководством Чжэн Хэ, который в разных походах вел от 48 до 62 только крупных кораблей. Кроме культурно-познавательных экспедиции имели торговые и дипломатические цели.

Выдающимся событием литературной жизни эпохи Мин было появление крупной повествовательной формы — героической эпопеи и романа. Героическая эпопея представляла собой сплав народного и авторского творчества. В основе первых книжных эпопей («Троецарствие» и «Речные заводи»)— народные сказы, элементы драматургии, историографии. По сравнению с ними эпопея второй половины XVI в. «Путешествие на Запад» была больше проникнута личным авторским началом. Первым крупномасштабным произведением, основанным всецело на авторском творчестве, было «Плавание Трижды Праведного по Индийскому океану» Ло Маодэна (конец XVI в.).

В эпоху Мин продолжалось развитие драматургии. Крупным драматургом был Сюй Вэй (1521—1593). Наибольшей известностью пользовался его цикл пьес под названием «Четырехголосая обезьяна», одной из которых была «Мулань», посвященная знаменитой героине китайского фольклора.

С конца XV в. наблюдается расцвет большого южного театрального представления, ориентированного исключительно на южные мелодии. Среди наиболее известных драматургов этого направления был Тан Сяньцзу (1550—1616). Самая знаменитая из его пьес — «Пионовая беседка» (1598).

В эпоху Мин, когда Китай снова стал самостоятельной державой, интенсивно развивалось градостроительство. Были обновлены большие участки Великой китайской стены, и вся она была облицована камнем: За короткий срок отстроили императорские резиденции в северной (Пекин) и южной (Нанкин) столицах, а в их пригородах сооружены грандиозные погребальные комплексы для первых минских императоров.

В Пекине был построен императорский дворцовый комплекс, оказавший влияние на градостроительство последующих веков, — «Запретный город» площадью более 17 кв. км. Он был обнесен прямоугольным в плане внутренним городом, который, в свою очередь, замыкался каменными стенами с мощными надвратными башнями. В планировке города учитывался рельеф местности. Утомительную для восприятия прямизну парадных улиц китайские архитекторы живописно дополняли искусственными холмами и озерами.

Главный пекинский Храм Неба (1420—1530), алтарь которого служил местом вознесения императором молитв Небу и Земле, был построен в соответствии с космогоническими представлениями китайцев. Обнесенная стенами квадратная территория символизировала землю, а все заключенные внутри ограды здания имели в плане круг — знак солнца и неба. С небом перекликались и остроконечные синие вершины черепичных крыш.

Мощь минской архитектуры наиболее зримо проявила себя в ансамбле тринадцати царских погребений XV—XVII вв. в пригородах обеих столиц. Эти комплексы включали храмы, башни, подземные дворцы, поражавшую воображение «Аллею духов» со скульптурами воинов, чиновников, мифических и реальных животных. Вдоль аллеи можно было встретить скульптуру главного из всех почитавшихся в Китае зверей — цилиня. Это фантастическое благовещее животное с мягким наростом на голове, копытами коня, бурой шерстью (цвет бессмертных). Появление цилиня означало покой и благоденствие в стране.

Возрождению живописных традиций в Китае эпохи Мин способствовало новое открытие придворной Академии живописи на рубеже 20—30-х годов

Храм Неба. Пекин

XV в. Для ее художников была характерна ориентация на сунские традиции и прежде всего жанр «цветов-птиц».

Расцвет получила повествовательная живопись. Тесно связанная с литературным произведением, она усвоила колорит его персонажей и занимательность сюжета. Живописцы этого направления создали увлекательный и поэтичный тип свитков-повестей. С XV в. широко распространились погребальные портреты, которые отличались реалистичностью в передаче черт лица человека. Их создавали после смерти и использовали в ритуальных целях.

Независимые от двора художники преимущественно работали в жанре пейзажа. Для пейзажистов этой эпохи главным было не просто передать внешний мир и свое отношение к нему, а как бы увиденным кем-то другим прежде. Поэтому на первое место выдвинулся стиль как способ отношения художника к миру. Такой стиль регулируется принципом экономии выразительных средств и ставит трудноразрешимую задачу добиться одновременно сходства и несходства между образом и прототипом. В итоге развития такого направления в Китае утвердилась живопись пейзажей «в манере древних мастеров». Образцы таких пейзажей заполняли страницы появившегося в XVII в. классического руководства по искусству живописи — «Слова о живописи из Сада с горчичное зерно».

Живописцы этой поры, нередко выступавшие в образе мудрецов, стремились рисовать «древнее», много раз виденное до них, запечатлеть наиболее выразительные свойства вещей. Они обнаружили, что вещи обретают свою выразительность в тот момент, когда они открываются в непривычном ракурсе. Наиболее фантастический вид приобрела природа в «пейзаже сновидений*, вошедшем в моду в начале XVII в. и отражавшем наиболее емко индивидуальный стиль авторов.

Лучшие достижения живописи XVII в. связаны с именами художников, порвавших с условностями академической традиции и творчески развивавших свободную порывистую манеру письма и экспрессивную интерпретацию природы. Для Сюй Вэя, ведущего пейзажиста XVI в., характерно обращение к красоте и логике строения видимых случайными природных форм. В жизни эти художники, как правило, были монахами или бедными скитальцами. Один из них, Гун Сянь, прославил свое имя особенно необычным пейзажем — «Тысяча пиков, миллион ущелий» (ок. 1670).

Минская эпоха отмечена расцветом декоративно-прикладного искусства, в котором все более проявлялись фольклорные начала. Появились новые образцы вещей: чайник для заварки чая, стулья, кресла, высокие столы. В изготовлении мебели новую жизнь обретает древняя традиция многослойных лаков. С середины XV в. начинают создаваться фарфоровые изделия с кобальтовой подглазурной росписью. Изменился и принцип орнаментации фарфоровых изделий, поверхность которых (белая, розовая, зеленая) использовалась как фон для создания пейзажей, жанровых и орнаментальных композиций. Начинают выпускаться трех- и пятицветные глазури, черные гладкие сосуды, вазы «пламенеющего стиля» с переходом от голубых к пурпурным тонам. В широкое употребление вошли изделия из перегородчатой эмали, выполненные из латуни или бронзы. В этой технике создавались вазы, курильницы, ширмы, фигурки. Пышностью и многозначной символикой отличались церемониальные одежды минских императоров. Цвет императорского халата, темный сверху и желтый снизу, символизировал гармонию Неба и Земли. Выдающиеся произведения прикладного искусства, императорские халаты расшивались строго каноничными знаками высшей власти, соответствующими ритуалу жертвоприношения. Традиция различала 12 основных знаков державной власти, располагавшихся вертикально, по порядку старшинства.

Китайская средневековая культура, начавшаяся в эпоху Троецарствия (III в.), претерпела ряд существенных изменений и подошла к пределу своего развития, завершению традиции в эпоху Мин. В древности китайские мудрецы говорили: «Вещи, достигнув своего предела, претерпевают превращения». Общества, которые достигают подобного кульминационного состояния, невольно обращаются к прошлому, оценивают себя в его свете, одновременно отстраняясь и преодолевая тягу к нему. Каждое новшество соизмеряется с этим прошлым, рассматривается как уже однажды бывшее, но вместе с тем вступившее в новый круг обновлений. Предметом поиска в прошлом становится непроницаемая для досужего взгляда сокровенная глубина народной жизни, дающая исток всякой традиции. Поэтому с древнейших времен и по сегодняшний день законом духовной эволюции Китая было не выявление и овладение, а сокрытие и следование потаенному потоку бытия, сопровождавшиеся освобождением от всего внешнего, броского, лишнего. Китайские мастера достигли поразительного мастерства показывать свое искусство, скрывая его. Из-за этого своего свойства китайская культура не дает легких путей познания своей мудрости, тем более что предлагает человеку мужественно довериться персту судьбы, игре случая и возводит эту неуловимую изменчивость в принципиальный постулат своего мировидения. По этой же причине китайская традиция никогда не отрывала мысль от бытия, разум от чувства, а стремилась уловить изменчивый дух в бытии вещей этого мира. Отсюда и символизм языка китайской культуры, который уподобляется «ветру и волне» и всегда указывает в явленном присутствие неведомого, как отражение небесной пустоты в земной тверди.