Смерть принца Конде

Пришло известие о скоропостижной кончине принца Конде. После крушения своих планов больной принц остановился в Сенте, вероятно, полностью не оправившись от раны копьем в живот, полученной в битве при Кутра. После двухмесячного отдыха он вместе с женой, приехавшей ухаживать за ним, вернулся в Сен-Жан-д'Анжели. Принц посчитал себя здоровым и снова начал ездить верхом. 3 марта во время игры в кольца у него открылась сильная рвота, и через два дня он умер. Ему было тридцать пять лет. Морней сообщил своему государю роковое известие в очень осторожных выражениях: «Наши сухожилия и руки порой причиняют нам боль, — сказа он ему, намекая на вражду двух кузенов, — однако это наши сухожилия и руки». Генрих перефразирует это образное выражение в своем письме протестантским церквам, заметив, что с принцем они потеряли свое второе око, он же потерял боевого товарища. Потеря была особенно тяжелой для самых истовых из гугенотов. Тело вскрыли, так как внезапная смерть {278} показалась загадочной, и подозревали отравление. Выехавший вскоре в Сентонж Генрих по дороге узнал странную новость. После смерти принца поймали пажа принцессы Конде, Шарлотты де Ла Тремуй, который собирался пересечь итальянскую границу с деньгами и драгоценностями своей госпожи. На допросе он обвинил принцессу в отравлении мужа и ухитрился сбежать. Невзирая на беременность, Шарлотта была арестована. Ее дворецкий под пытками признался, что яд был прислан из Парижа, и он думает, что его прислал д'Эпернон. Может быть, Генрих III поручил своему фавориту отправить на тот свет принца Конде с помощью его жены? Однако это было всего лишь предположение, и сомнения существуют до сих пор. Умер ли Генрих Конде от раны или перитонита, или от яда? Многие врачи обсуждали и обсуждают эти версии.

Смерть Конде потрясла весь протестантский мир. Что касается католиков, то они, разумеется, использовали растерянность и распри своих врагов. Лаварден, объединив королевские войска, осадил Маран. Генрих поспешил туда, но слишком поздно, чтобы спасти город. Тогда он удалился в Ла Рошель. Новости из Парижа были таковы, что казалось предпочтительнее занять выжидательную позицию. Агонизирующая монархия в любой момент могла рухнуть, оставив его один на один с Лигой. Год с лета 1588 по лето 1589 будет для него, и он это прекрасно понимал, решающим испытанием, «пробным камнем». {279}