Месье и недовольные

Избрание на польский престол герцога Анжуйского выдвинуло на первое место Франциска, герцога Алансонского, этого несчастного, обделенного природой молодого человека, последнего и самого ничтожного из Валуа. Именно этот непоследовательный и неуравновешенный человек стал первым принцем королевства, тем, кого называли Месье, тем, кто ближе всех был к короне. Протестанты поняли, что в их руках он мог бы стать главным козырем для их дела, если использовать его личные амбиции против Карла IX. Колиньи перед смертью тоже считал, что Месье мог бы стать «достойным государем Нидерландов» и, несмотря на разницу в возрасте, мог бы также стать принцем-консортом Англии. В конечном счете он мог бы одновременно выполнять обе эти роли.

А пока Месье был в центре всех интриг, с королем Наваррским и Конде в качестве статистов. Генрих Наваррский без зазрения совести участвовал в серии нелепых заговоров, узнав о которых, его мать содрогнулась бы от отвращения. Он, как и все остальные, увяз в сетях неблаговидных интриг и мелочных дрязг, как если бы климат двора действительно на него повлиял. Зная его, можно предположить, что на самом деле он изо всех сил старался удержаться на авансцене в ожидании своего часа. Но он не знал, когда этот час наступит.

Первый заговор принцев, которых прозвали «Недовольными», возник в лагере у Ла Рошели. Франциск планировал тайно покинуть лагерь вместе со {141} своими кузенами, чтобы завладеть крепостями Ангулем и Сен-Жан-д'Андели или же напасть на королевский флот, крейсирующий у гавани, и соединиться с гугенотским флотом Монморанси, который вез подкрепление из Англии. Семнадцатилетний виконт де Тюренн был автором этого безумного плана. Вероятно, дело приобрело огласку, и они отказались от своих планов. Генрих позже рассказывал, что королева-мать оказала на него давление, пригрозив смертью. Это маловероятно, но у Екатерины были причины опасаться его происков в момент, когда королевство трещало по швам.

Примеру Ла Рошели последовали Сансерру, Монтобан, Ним, Обен и Прива, где жители отчаянно сопротивлялись королевским войскам. Женщины бросали с крепостных стен камни, лили кипящее масло, крестьяне стреляли из рогаток. В лагере противника Дамвиль вяло осаждал мятежников в Сомьере. Перемирие на время пресекло военные действия. Подписанный в июле 1573 г. договор формально усложнил отправление протестантского культа. Настоящими победителями были церкви Юга, непосредственно связанные с Женевой.

Морем и по Луаре принцы прибыли ко двору, где новый король Польши готовился к отъезду. В августе изумленные парижане с восторгом взирали на величавое шествие польских послов. Послы посетили короля Франции и королев, потом собственного короля и, наконец, короля Наваррского. Генрих принял их в Лувре 23 августа, в первую годовщину Варфоломеевской ночи. Казалось, все было забыто, трупы убрали, с мостовых смыли кровь. Генрих, улыбался, упиваясь оказанными ему почестями и гордясь {142} своей женой Маргаритой, которая одна из всей семьи без переводчика ответила на приветственную речь на латыни епископа Познанского, Адама Конарского. Екатерина ликовала, что на польский престол взошел один из Валуа. Это напоминала великую эпоху Средневековья, когда Капетинги были королями и в Неаполе и Будапеште.

После празднеств в Париже двор вместе с поляками сопровождал нового короля до немецкой границы. В ноябре заболевший оспой Карл IX задержался в Витри-ан-Пертуа. Король Наваррский остался у его изголовья и присоединился ко двору в Реймсе. Месье замыслил новый план, в который посвятил своего зятя. Речь шла о том, чтобы получить помощь немецких принцев и стать во главе армии наемников. Франциск и Генрих планировали тайно покинуть двор между Суассоном и Компьенем и отправиться в Седан, где должна была состояться встреча. Тюренн и Торе участвовали в заговоре, рассчитывая руководить Месье через его нового фаворита Ла Моля. Маргарита, уведомленная об этих планах Миоссансом, сообщила о заговоре матери. За обоими принцами был немедленно установлен строгий и унизительный надзор: королева-мать приказала каждый день обыскивать их покои.

3 февраля 1574 г. заговорщики затеяли новые интриги. Франциск и Генрих решили воспользоваться для бегства охотой, но Месье в решающий момент неожиданно проявил нерешительность и отказался в ней участвовать. Чтобы вынудить принца к решительным действиям, его камергер Шомон-Китри послал за ним в Сен-Жермен-ан-Ле отряд в двести всадников. По своему обыкновению Екатерина и на {143} этот раз отреагировала с редким хладнокровием. Она отослала принца Конде в Пикардию и взялась за двух остальных принцев. Она потребовала от своего зятя публично заявить о верности престолу и поклясться положить жизнь, честно служа королю, потом посадила обоих в свою карету и ночью увезла в Париж, затем в Венсенн, куда на носилках был привезен тяжело больной Карл IX.

Военная машина, смонтированная окружением принцев, была пущена в ход. Ла Рошель снова восстала, мятежные гугеноты овладели городами в Пуату, Сентонже и Оранже, Монгомери с англичанами высадился в Нормандии. Для Генриха и Франциска было еще не поздно бежать в Седан, но они были не в силах оторваться от сладостных утех двора. Генрих Наваррский погряз в безумствах и любовных интригах. Месье стал добычей двух своих фаворитов, Жозефа-Бонифаса де Ла Моля и Аннибала де Коконнаса, чья красота пленила двух принцесс, Маргариту и герцогиню Неверскую. При дворе процветала черная магия и колдовство, придворные прибегали к услугам астролога королевы-матери Козимо Руджьери и некого сеньора де Грантри, который похвалялся тем, что будто бы обладает секретом философского камня.

Как и следовало ожидать, в заговор был внедрен двойной агент — Ив де Брион, — который обо всем информировал Екатерину. 10 апреля были арестованы оба фаворита Месье. Коконнас заговорил на следующий день и разоблачил участие принцев, которых допросили члены парламентской комиссии. Струсивший Месье во всем признался, сообщил о деталях военных операций, назвал имена сообщников, рассказал о прежних связях с Колиньи и даже о своем {144} стремлении жениться на Елизавете Английской. Более храбрый и хитроумный Генрих стойко выдержал допросы тещи и канцлера. Для более эффективной защиты от обвинений он решил прибегнуть к заранее приготовленной речи, и поскольку в его распоряжении были искусное перо и сметливость его жены, он поручил составить эту шпаргалку Маргарите. «Мой муж велел подготовить его ответы, чтобы своими опрометчивыми словами не нанести вред ни себе, ни другим. Господь помог мне сделать это так удачно, что он остался доволен, а члены парламента дивились его находчивости». Марго была хорошо осведомлена о планах матери, поэтому нет ничего удивительного, что она нашла нужные аргументы. Помогая мужу, она помогла и себе, доказав ему, что на нее можно положиться.

Не имея возможности расправиться с истинными виновниками, Екатерина обрушила свой гнев на второстепенных участников заговора. Ла Моль и Коконнас были подвергнуты пытке и обезглавлены. Говорят, что их возлюбленные, Маргарита и герцогиня Неверская, выкупили у палача головы казненных и похоронили их в освященной земле. Так как Екатерина не могла наказать отсутствующего Дамвиля, она приказала посадить в Бастилию маршалов де Коссе и Монморанси, виновных только в недоносительстве. В королевских покоях на втором этаже главной башни Венсенского замка медленно угасал Карл IX. Хронический туберкулез осложнился розовой сыпью, его тело было покрыто кровоточащими волдырями, пачкавшими простыни. Маргарита самоотверженно ухаживала за братом. Екатерина, никогда не терявшая головы, заставила умирающего подписать {145} завещание, согласно которому он поручал ей регентство и объявлял наследником своего брата, короля Польши. Снова был применен Салический закон, который лишал права на престол дочь короля, маленькую принцессу Мари-Элизабет, которая умрет в 1578 г. в возрасте семи лет. По свидетельству Пальма Кайе, Карл IX в свой последний час вызвал своего кузена и зятя Генриха Наваррского и обнял его со словами: «Брат мой, вы теряете хорошего господина и хорошего друга. Если бы я поверил тому, что мне о вас говорили, вас давно бы уже не было в живых. Только вам я доверяю свою жену и дочь».

Когда Екатерина поняла, что нет никакой надежды и она опять теряет сына-короля, она послала гонца к королю Польши с настоятельной просьбой незамедлительно вернуться. 30 мая 1574 г., в день смерти Карла IX, она увезла своего зятя в Лувр. По ее приказу были заделаны каменной кладкой все входы Лувра, кроме главного, а на окнах покоев короля Наваррского установили решетки. Она заставила Генриха направить всем наместникам провинций заявление, в котором он подтверждал, что умирающий король в его присутствии поручил регентство матери.

Однако птичка не оставила своих попыток упорхнуть из клетки. В Весенне он намеревался бежать вместе с Месье, а теперь при пособничестве Маргариты: «Так как я беспрепятственно выезжала из Лувра в карете, а стража не заглядывала в нее и не заставляла моих фрейлин снимать маски, мы решили переодеть одного из них в женское платье и вывезти в моей карете». Но испытывая взаимное недоверие, ни один из них не хотел уступить место другому. Вторая попытка была предпринята в Сен-Дени, во {146} время похорон Карла IX, третья — в Лувре, на левый берег Сены их должна была перевести лодка. Все эти попытки потерпели неудачу. Король Наваррский вовсю предавался усладами двора. «Он небольшого роста, — пишет один посол, — у него темнорусые волосы, живой и изобретательный ум. К тому же он любезен, прост, щедр, любит охоту. Его чувства возвышенны». Вилльгомблен добавляет: «Он любит общество людей веселых и жизнерадостных, склонных, как и он, к шуткам и разного рода активным забавам — к охоте, к игре с кольцами и в мяч. При плохой погоде они резвятся и дурачатся в его комнате. Он с удовольствием слушает умудренных старцев, но болтает с ними не без задней мысли, так как хитер и себе на уме, больше чем кто-либо другой из его ровесников».