Русская философия права

Право в русском сознании приобрело смысл, близкий к правоте, правде и даже праведности, а в западном сознании более сближалось с законностью, формальной упорядоченностью в принятых или установленных пределах. Ни один философ, размышляющий о человеке, обществе, истории, не мог обойти проблем права; точно так же ни один теоретик права не мог не философствовать о правовой свободе и ответственности, о соотношении права и нравственности, о формах государственного правления и путях развития государства.

Юридическое образование в России традиционно было неотрывным от философского образования. Юрист обязан был владеть философской культурой, осмыслить нравственные принципы жизни своего народа, государства, поскольку юридические отношения в России становились подлинными лишь тогда, когда входили в обычай, а нередко сами правовые нормы вырастали из обычая, из уклада жизни. Очень многие русские мыслители по своему университетскому образованию были юристами (Н.А. Бердяев, П.И. Новгородцев, В.П. Вышеславцев, И.А. Ильин, С.Н. Булгаков, Е.Н. Трубецкой и др.).

Чисто формальное, рассудочное отношение к правовым законам, свойственное народам протестантской и католической ветвей христианства, чуждо исторической культуре русского народа. Это отразилось и в русской философии права, существенно отличающейся от европейской.

Более двух тысяч лет тому назад римляне создали, казалось бы, близкий к совершенству свод правовых норм, и человечеству стоило лишь воспользоваться этими нормами, чтобы упорядочить свою социальную жизнь. Однако каждое государство было занято выработкой, совершенствованием законов и норм государственного, гражданского, уголовного права.

Римское право оказалось мощнее своего юридического содержания, оно распространилось как способ мышления в западных странах, закрепившись в господстве рассудочности, формализма, практицизма. В Европе вместе с расчленением наук и нарастанием индивидуализма происходило отчуждение права от религии и нравственности. Попытки пренебречь нравственными нормами неизбежно расшатывают и правовую сферу, так как право не может поддерживаться лишь принуждением, запретами, силой. В русской традиции право и нравственность неразделимы. Славянофилы А.С. Хомяков и И.В. Киреевский были убеждены в невозможности регулирования общественных отношений в России на основе формального права. Только традиции и обычаи, закрепившиеся в нравственных устоях народа, способны противостоять формальному праву. Славянофилы отрицали не право само по себе, а западный путь правового государства, в котором не было места соборности, сердечности, любви, духовности.

Различие русской и западноевропейской философии права выразилось, в частности, в истолковании правовых норм. В западной традиции нормы понимаются как предписание, формальное требование, как стандарт, которому все должны подчиняться. Норма, таким образом, не отличается от норматива: она может быть выражена среднестатистически и принимается субъективно (авторитарно или коллективно). В русской философской и юридической литературе нормы не случайно соотносятся с идеалами, а не формальными нормативами. Норма должна стремиться к гармонии отношений человека к человеку, обществу, государству. В книге философа и правоведа П.И. Новгородцева, написанной накануне революции 1917 года, «Об общественном идеале» нераздельно исследуются идеалы, правовые и нравственные нормы. Правовые нормы бессильны, если они не опираются на национальную культуру, на ее идеалы, святыни, верование. «Не всеисцеляющие нормы спасут нас, а благодатное просветление душ»[71], а для этого право должно стать не пустой формой, удерживающей граждан лишь силой и ограничением. Философия права в России утверждала, что исправление правовых пороков возможно лишь на путях духовного очищения. «Правосознание, — подчеркивал выдающийся мыслитель-правовед И.А. Ильин, — есть особого рода инстинктивное правочувствование, в котором человек утверждает свою собственную духовность и признает духовность других людей»[72].

В отличие от нигилистических западнических увлечений, поразивших, подобно эпидемии, русскую интеллигенцию в XIX-XX веках, крепость русского духа всегда основывалась на чувстве порядка, устойчивости, державности. «Необходимо раз и навсегда понять и убедиться, что общественная жизнь невозможна вне порядка, т. е. вне устойчивой правовой организации; что разрушить эту организацию легко, а создавать очень трудно. Тяготение к порядку и организации подсказывается народу чувством самосохранения, ибо можно с уверенностью сказать, что народ, оказавшийся без организованного порядка, или создаст его, или погибнет»[73], — так писал И.А. Ильин в дни революции 1917 года.

На исходе XX столетия Россия в очередной раз столкнулась с распространением правового и нравственного нигилизма. Буквальных повторений в истории не бывает, но изучение предостережений русских мыслителей — это практически значимая задача нашего времени.

Не случайно в русском языке и в русской философии часто употребляется слово «правда», которое не сводится к чисто гносеологической трактовке истины. Принято считать, что слово «правда» связано со знаменитым древнерусским сборником узаконений «Русская Правда», этот свод законов был открыт В.Н. Татищевым. В нем приводились процессуальные установления для прекращения споров, предусматривались действия по справедливости, по совести. Изначально правда стала категорией духовности, а не чисто юридическим понятием; правда — это истина в действии. Оттого-то так близки в корневом отношении «правда», «проповедник», «правдолюбец». Не зря Василий Шукшин назвал одну из лучших своих публицистических статей «Нравственность есть Правда». Правда — это стремление к разумным, искренним человеческим отношениям, к добру и совершенству. Такое стремление и было выражено в русской философии, в том числе в философии права.