Отличие исторического познания от познания в других науках

Ретроспективность исторического познания. Исходное отличие: историческое познание ретроспективно. Латинский глагол retrospicere означает «глядеть назад».

События в прошлом развивались в одном направлении, а историк изучает их в другом — обратном.

Ретроспективность исторического познания и значит, что познающий прошлое историк-исследователь как бы смотрит назад — от следствия, которое ближе и понятнее, к причине, более отдаленной и труднее постигаемой. Это, например, взгляд от Парижской мирной конференции 1919 года — через события войны 1914—1918 годов — к империалистическим противоречиям начала XX века, породившим войну. Это взгляд от настоящего к прошлому.

Плюсы ретроспективности. Историк какой-либо эпохи обладает в целом безусловным преимуществом в знании этой эпохи перед действовавшими в ней историческими персонажами [43]: а) в его распоряжении больше источников (уже открыты ранее засекреченные архивы, написаны мемуары и т. д.), б) у него более совершенная исследовательская методика (ввиду ее постоянного развития), в) он знает и может оценить более или менее отдаленные результаты свершавшихся исторических событий и, следовательно, может глубже их описать, — с холма исторического опыта, говорил Ш. де Голль, виднее равнина. Допустимо сравнение: люди прошлого видели деревья, историк видит лес. Как это ни кажется на первый взгляд парадоксальным, о кануне Киевской Руси мы знаем больше, чем поляне и древляне, а Великую французскую революцию знаем лучше делавшего ее Робеспьера.

Минусы ретроспективности для познания прошлого связаны, прежде всего, с опасностью его модернизации. Мы исследуем это прошлое с высоты иных, пусть даже более развитых, зрелых и совершенных, времен.

Историк по-другому одет, вкушает другую пищу, живет в другом жилище, обладает другим складом ума, чем действующие лица его исследования; иногда он пользуется теми же словами, но смысл их зачастую радикально изменился.

Соотношение объекта и субъекта. В процессе познания всегда участвуют две стороны: познающий субъект и познаваемый объект: геолог изучает минералы, ботаник — растения, зоолог — животных, историк — людей прошлого. Важной особенностью исторического познания является специфическое — весьма сложное! — соотношение между сторонами этого познавательного процесса.

В естественных науках человек познает природу; при этом он является субъектом, а природа, на которую направлены его познающие действия, — объектом познания. Гораздо сложнее проблема соотношения субъекта и объекта в историческом познании. Ведь объектом исследования в исторической науке является общество или отдельный человек, которые не пассивны, а действуют сознательно, целеустремленно. Несложно, например, установить, как ведет себя под воздействием солнечных лучей определенный цветок, люди же в такой ситуации поведут себя неоднозначно; можно рассчитать, через какое время спущенный с горы камень под влиянием веса, тяготения, инерции и других факторов окажется у ее подножия, по-иному в аналогичной ситуации это будет выглядеть с человеком.

Как и в природе, познаваемый исторический объект существует независимо от познающего субъекта, но этот познаваемый, или исследуемый, объект — в отличие от природы — субъективен. Процесс познания субъектом истории выступает как процесс самопознания.

Субъективность объекта историк обязан иметь в виду всегда, при любом историческом исследовании. Объясняя прошлое, он должен представлять себе цели и намерения действовавших в прошлом людей, партий, классов, — более того, он обязан учитывать, что эти цели и намерения в какой-то степени были детерминированы (предопределены), порождены объективными условиями той эпохи (исторической географии, климата, экономического и политического строя и т. п.) и вытекали из них.

К вышеизложенному надо добавить, что не только объективно существовавший объект исследования субъективен, но субъективны и автор источника, и его исследователь. Поэтому добраться до истины в истории сложнее, чем во многих других науках.

Отличие от художественного познания. Литератор и историк по-разному изображают реальную действительность. Литератор мыслит при помощи образов, в которых воплощает типические черты многих людей или явлений. Он имеет законное и бесспорное право на вымысел и широко им пользуется. Литераторы всегда отстаивали свое право на вымысел, доказывая, что в противном случае они превратились бы в ремесленников-фотографов.

М. Горький говорил, что для изображения одного типического попа литератор должен предварительно изучить их сотню. «А. М. Горький учил, что факт сам по себе ещё не вся правда, а только сырье, из которого следует выплавить, извлечь настоящую правду искусства. Эта правда искусства рождается из отношения автора к факту... Нельзя жарить курицу вместе с перьями, а преклонение перед фактами ведет к тому, что смешивают случайное и несущественное с коренным и типическим. Нужно научиться выщипывать искусственное оперение фактов, нужно извлекать из факта его смысл» [44].

О праве литератора на типизацию и вымысел с большой убедительностью и экспрессией писал молодой еще К. Г. Паустовский: «... факт, поданный литературно, с опусканием ненужных деталей и со сгущением некоторых характерных черт, освещенных слабым сиянием вымысла, вскрывает сущность вещей во сто крат ярче и доступней, чем правдивый и до мелочей точный протокол» [45].

В отличие от литератора историк обязан восстановить изучаемые им явления с максимально возможной достоверностью и точностью, вплоть до деталей.

Всякое преднамеренное отклонение от этого представляет собой искажение истины, фальсификацию, преступление против морали и науки.

Отличие от познания в точных науках. Поскольку предметом исторической науки является прошлое человеческого общества, то, в отличие от ученых в области естественных и точных наук, ученый-историк почти никогда не может наблюдать изучаемые факты (явления).

Физик, биолог не только наблюдают интересующие их факты, явления, процессы, так сказать, в «натуральном виде»; они могут также воспроизвести многие из них или аналогичные им с помощью эксперимента в лабораторных либо производственных условиях. Например, физик, изучающий грозовые разряды в атмосфере, может воссоздать «искусственную молнию» в лабораторных условиях.

Историк-исследователь такой возможности лишен. Каждому понятно, что колесо истории повернуть вспять невозможно, то есть нельзя искусственно вернуть или повторить бывшие в прошлом события, чтобы лучше к ним присмотреться, проанализировать и описать их.

Еще раз: историк, в качестве общего правила (отвлекаясь от современных ему событий, которые составляют хронологически лишь ничтожную часть потенциальной сферы изучения), не наблюдал исторические факты и явления и не в состоянии воспроизвести их в искусственных, лабораторных условиях. Роль же эксперимента в исторической науке крайне незначительна (как одно из немногих исключений можно назвать плавание Тура Хейердала на «Кон-Тики»).