Птицы и пчелы

Один из моих любимых рассказов — «Почему я живу в почтовом отделении» Юдоры Уэлти. Это невероятно смешная сатира на семейную жизнь, под впечатлением этого рассказа я тоже начала фантазировать, что и я могла бы в какой-то момент поселиться на местной почте. А сотрудники у нас там просто замечательные. Взять хоть заведующую почтовым отделением Энн, ее деятельность осуществляется в помещении размером с гараж на два автомобиля. Когда мы сюда только еще переехали, я арендовала один из их самых больших абонентских ящиков для своих писательских нужд, заранее извинившись за объем корреспонденции, который им придется из-за меня обрабатывать. Энн с коллегами уверяли, что для них от этого одна выгода. Они объяснили: нам еще повезло, что в нашем городке вообще есть почтовое отделение. Правительство отслеживает прохождение почтовых отправлений, и если корреспонденции нет, то отделение попросту закрывают.

— Не сомневаюсь, в вашей почте будет уйма всего интересного, — заключила Энн.

«Ну-ну, посмотрим, что вы скажете через полгода», — подумала я. Но вслух ничего не сказала. А просто предъявила им свое удостоверение личности в доказательство того, что имею полное право арендовать почтовый ящик в штате Виргиния, и с тех пор все переживаю, как бы сотрудники не передумали иметь со мной дело. Почта США присылала мне просто поразительные вещи. Образцы самой фантастической продукции (в рекламных целях). Описание образовательных проектов. Рисунки идеалистов. А уж книг присылали больше, чем, вероятно, погибло при пожаре библиотеки в Александрии. Как-то утром позвонила Энн и совершенно расстроенным голосом сказала:

— Вам лучше бы самой прийти получить свою посылку: в ней что-то невероятно шумит и буйствует.

Возможно, где-нибудь в Калифорнии почтовых служащих и смутила бы необходимость взвешивать коробки и продавать марки, когда справа тебе в самое ухо громко пищат двадцать восемь маленьких цыплят, а в левое — жужжат четыре ящика сердитых насекомых. Другое дело здесь. Служащие только ухмылялись от уха до уха, когда мы с Лили пришли за посылками. Насекомые были предназначены не нам, но Энн все же пригласила Лили:

— Зайди за прилавок, милая, взгляни на этих пчел. Из них уже каплет мед.

Пчелы? Ничего себе посылочка, но для нашего почтового отделения это, похоже, в порядке вещей.

Лили наклонилась над ящиками, вглядываясь в трепещущую массу рабочих пчел, гудящих и стукающихся о стенки ящиков, сделанных из металлической сетки. Липкая субстанция, которая вытекала наружу, оказалась на самом деле подслащенной водой: надо же было пчелам поддерживать силы во время путешествия. Внизу, под гудящими комками рабочих пчел, сидели огромные матки, каждая была аккуратно упакована в свой собственный отсек.

Затем Лили быстро отыскала посылку, на которой было написано ее имя: небольшой картонный ящичек со множеством круглых отверстий, оттуда раздался напряженный гул — ни дать ни взять целый детский сад, столько шума. Лили схватила ящичек и довольно замурлыкала. Сегодня закладывались основы ее бизнеса, который она запланировала много месяцев назад и которым будет заниматься, как я понимаю, пока мы не отправим ее в колледж. Поскольку мы ждали прибытия цыплят в то утро, я разрешила дочери не идти в школу и ждать звонка с почты. Девочка сомневалась, что директор сочтет эту причину уважительной. Я заверила ее, что это достаточно большая ответственность, оправдывающая пропуск нескольких уроков.

После того как Лили принесла посылку домой, вытащила из нее двадцать восемь крошечных цыплят и окружила каждого из них своей заботой, вполне можно было отправиться на уроки. Когда я отвезла ее в школу и расписалась у секретаря директора, та захотела узнать причину опоздания. Лили гордо расправила плечи и заявила:

— Я сегодня утром начала свой бизнес по выращиванию цыплят.

Секретарша и бровью не повела:

— Ах да, фермерство. — И записала в журнал: «Причина уважительная: работа в области сельского хозяйства». Да уж, в нашей местности этим никого не удивишь.

* * *

Я уже знала, что нам предстоит, когда мы принесли домой эту коробку с цыплятами. Неделей раньше к нам прибыли пятнадцать крошечных птенцов индейки. Как только я достала их из коробки, они тут же спрыгнули на землю и шустро побежали, готовые с нетерпением обследовать выстеленный газетой ящик, который мы поставили для них в углу гаража. Птенцы сразу же начали клевать в газете все запятые и точки, какие только смогли обнаружить. И клевали с голодным видом, а это означало, что они вылупились два дня назад. Только что вылупившиеся птенцы домашней птицы первые сорок восемь часов жизни не требуют ни еды, ни питья, потому что они рождены с запасом жизнеспособности, называемым «желточный пузырь», — желток яйца абсорбируется в желудке цыпленка непосредственно перед тем, как тот должен вылупиться. Такая адаптация очень подходит для птенцов кур или индеек, которые сразу встают на ноги и следуют по пятам за мамой в поисках чего-нибудь съедобного. (Птенцы других птиц первые недели сидят в гнезде, ожидая, пока родитель принесет поесть.) Новорожденных домашних птиц можно спокойно поместить в ящик и в течение двух суток отправлять куда угодно. Помнится, некие защитники прав животных пытались поднять вокруг этого шум, но выживаемость заказанных по почте цыплят (от надежных поставщиков) составляет практически сто процентов.

Пока я не открыла ящик и не впустила солнечный свет, мои птенцы, наверное, предполагали, что провели последние два дня инкубации в огромном, общем для всех яйце. Теперь их выпустили, и желудки малышей вопили: «Пора поесть!» Я разбросала горсть корма по дну ящика. Некоторые — не слишком сообразительные — оттолкнули пищу в сторону, продолжая клевать привлекательные газетные точки. Ничего страшного, вундеркинды нам здесь ни к чему. Я налила воды в небольшой контейнер и показала малышам, как пить, ибо этого они от рождения не знали. Они, в сущности, рождаются, не зная практически ничего из того, что способен освоить мозг индейки, но на этой стадии их безмозглость была очаровательна. Я брала каждого в руки и окунала крошечный клювик в воду. Вскоре птенцы освоились с питьем и разбушевались, опуская носики в воду, и, как все птицы, вытягивали шеи, подобно исполнителям тирольских песен, спеша поклевать любую блестящую вещь, в том числе мои часы на запястье.

Время от времени кого-то из малышей вдруг охватывало желание подремать. Шатаясь, как пьяница, под теплым сиянием лампы питомника, он закрывал глаза и переворачивался, раскинув ножки и крылышки в стороны. Большинство птенцов спотыкались об эту кучу, другие карабкались через пушистую гору, безумно рвались в никуда.

Хорошо, что они не остаются навечно такими очаровательными. Я и раньше выращивала индеек, причем в основном меня привлекала уйма забот в самом начале. Когда малыши стали воспринимать меня как маму и с радостью бросались мне навстречу, я почувствовала себя жестокой и бессердечной. Однако все эти очаровательные малыши неизбежно превращаются во что-то другое. Нежный пушок сменят жесткие взрослые перья, и ко Дню благодарения они просто станут животными — я говорю о самцах, действующих под влиянием тестостерона, которые самодовольно расхаживают по двору и слепо преследуют все, что может показаться им живой индейкой женского пола (то есть любое, что движется). Со временем сама природа индейки поможет вам стать не столь чувствительным.

Не могу сказать, что я оставалась равнодушной, когда вынимала из коробки и брала в руки эти крохотные создания, пальцами ощущала мягкость пушка и биение сердечек. Я чувствовала себя матерью, но в то же время честно отдавала себе отчет в цели этого мероприятия. Эти птички не имеют ничего общего с домашними любимцами. Я знаю, тут есть некоторое противоречие, но мы должны в первую очередь думать об успешном выполнении своей программы. Так что придется смириться с тем, что для нашего выживания неизбежна чья-то смерть: животных, растений из нашего сада, жуков, которых мы снимали с бобовых стеблей и давили ногами, я уже не говорю про сорняки. У растений есть кармическое преимущество — они создают себе пищу из чистого воздуха и солнечного света, тогда как мы, животные, не имеющие хлорофилла, должны каждый день поедать что-то жившее до сих пор. Можно предоставить другим осуществлять процесс убиения и делать вид, что этого не было, а можно смотреть в глаза этой проблеме и признать ее существование. Я не могу отвечать за других, но мы для себя приняли стратегию — обеспечить нашему продукту питания хорошие условия жизни, пока он не созреет для нашего стола. Своих индеек мы будем обихаживать, как детей, предоставим им свободу открытого пастбища, недоступного птице, выращиваемой государственными предприятиями. А День благодарения когда еще придет. И некоторые из этих птичек переживут праздники, если все пойдет по плану. Нашей целью было создать воспроизводимую стаю.

* * *

Но не будем отвлекаться — я ведь хотела рассказать вам о цыплятах Лили. Она заранее обвела кружочком в календаре день их прибытия и написала: «23 апреля приедут мои детки!» Вообще-то у Лили уже был опыт. Она начала выращивать свою первую стаю несушек еще первоклассницей, в Таксоне, где курятник надо было охранять от койотов и рыжих лис. Поначалу девочка не хотела переезжать в Виргинию, но мы торжественно пообещали, что она все начнет снова, едва только мы устроимся на ферме. Для цыплят тут будет даже лучше: здесь обильные зеленые пастбища, птица будет расти на воле, а не в нескольких загонах. «Даже сможешь продавать часть яиц», — небрежно бросила я.

Больше слов не потребовалось. Дочка ушла к себе в комнату и занялась подсчетами. Лили — единственная, кто в нашей семье одарен предпринимательской жилкой. Вскоре она вернулась с записной книжкой и заявила, что согласна переезжать, так как откроет на новом месте яичный бизнес.

Спустя несколько дней Лили снова заговорила на эту тему, желая подтверждения, что мы заведем кур в Виргинии в целях получения яиц, а не мяса. Лили знала, что такое работа на ферме, и хотя она без проблем ела индеек во время наших прежних экспериментов, куры для нее — нечто совсем другое. Как передать ее любовь к цыплятам? У других маленьких девочек над кроватью висят плакаты с изображением балерин или куклы Барби, а у нашей Лили всегда — календарь под названием «Самые красивые домашние птицы». Один из первых уроков, который мы ей преподали из области искусства выращивания птицы, был назван «Почему мы не целуем цыплят в клювики». Когда в один печальный день умерла ее курица, Лили громко плакала целый день. Я сделала ошибку — пытаясь утешить дочку, объяснила, что это была просто курица.

— Ты не понимаешь, мама, — ответила она, всхлипывая. — Я люблю своих цыплят не меньше, чем тебя.

Поэтому сейчас, наученная горьким опытом, я сказала:

— Эти цыплята будут твои. Ты их хозяйка. Сама и решай, что будешь продавать.

Со временем Лили начала осознавать возможности, которые ей предоставляла жизнь на ферме, и поинтересовалась, нельзя ли ей завести лошадь.

По освященной временем традиции родителей, я постаралась дать уклончивый ответ:

— Если у тебя будет яичный бизнес, ты сама сможешь накопить себе на лошадь, а я добавлю денег — мы купим лошадь, когда ты наберешь половину ее стоимости.

— А сколько может стоить лошадь? — не отставала дочка.

— Ну, это смотря какая, — подстраховалась я.

— Самая обычная кобыла или мерин, — настаивала она. Представьте, девочка прекрасно знает, кто такой мерин. Я недавно подслушала, как она объясняла своим друзьям: «Жеребец — это мальчик, который на самом деле свирепый и любит распоряжаться, но жеребцов можно прооперировать, и они становятся покладистыми, милыми и работящими. Ну, сами знаете. Как наши папы ».

— Думаю, порядка тысячи долларов. — Я сильно преувеличила стоимость лошади, надеясь побыстрее закончить разговор.

У Лили округлились глаза.

— Ну да, — подтвердила я, — и тебе придется заработать половину. Пять сотен.

Минуту она смотрела на меня, а затем задала очередной вопрос:

— По какой цене я должна продавать дюжину яиц?

— Вероятно, по два пятьдесят за дюжину. Но помни, корм тоже стоит денег. Твой доход составит около доллара за дюжину.

Девочка исчезла в своей комнате с блокнотом. Тогда она была еще второклассницей и не умела делить в столбик. Наверное, отсчитывала долларовые бумажки по календарю, прикидывая, когда наберется пять сотен. Через некоторое время она выскочила еще с одним вопросом:

— Почем можно продавать мясо цыплят?

— О-о, — я попыталась говорить нейтральным тоном, оказавшись в роли финансового советника, — органические цыплята недешевы. Может, по три доллара за фунт.

Она снова исчезла надолго. Я почти слышала борьбу в душе дочери: птица или конь, летают пух и перья. Много часов спустя, за обедом, она заявила:

— Я решила продавать яйца и мясо. Мы будем убивать только самых захудалых.

* * *

Цыплят надо заводить не позже апреля, если хочешь, чтобы курицы начали нестись до прихода зимних холодов. Мы приехали на ферму в июне, слишком поздно. От друзей мы получили несколько зрелых куриц-несушек, но создание бизнеса по получению свежих, только что с фермы яиц все откладывалось. Наконец, к концу нашей первой зимы, мы получили каталог питомника и уютно устроились с ним на диване. Лили вся дрожала от возбуждения: находила и отвергала бесчисленные варианты.

— Прежде всего, немного арауканов, — решила она. — Потому что они несут яйца зеленого цвета. Моим покупателям это понравится.

Я согласилась, на меня произвел впечатление столь деловой подход.

— Несушек нам надо штук десять, — решила дочка. — Мы сохраним одного петуха, и к весне у нас будут цыплята.

Лили читала вслух названия мясных пород, изучая все их плюсы и минусы. Она остановилась на известной красно-черной породе под названием «Партридж Рокс». Мы заказали шестнадцать цыплят, не оговаривая пол: примерно из половины вырастут особи женского пола. Лили знает, что в стае нельзя иметь слишком много петухов, она упомянула, что мы «сохраним» одну мужскую особь, предполагая, что остальные будут уничтожены. Я промолчала. Мы, кажется, уже на семь петухов ближе к лошади. Я надеялась, что они все будут очень, ну просто очень худосочными.

Затем Лили заинтересовалась теми страницами каталога, где было написано: «Бройлеры, для обжарки на гриле и на сковороде».

— Ты уверена, что хочешь разводить и мясную породу? — усомнилась я. — Вообще-то, конечно, смотри сама, детка… — Моя решимость рушилась. — Да будет у тебя лошадь, рано или поздно, в любом случае будет.

— Ну и отлично, — сказала она. — Я не буду давать цыплятам имена. У меня ведь еще есть те мои старые курицы, давние любимицы.

— Конечно, — согласилась я. — Любимцы — это любимцы. Еда — это еда.

В тот момент я уже почти увидела, как лошадь Лили била землю копытами и ржала.