РАЗДЕЛ 2. ФИЛОСОФСКИЕ КОНЦЕПЦИИ БЫТИЯ

ЛЕКЦИЯ 7

Тема: Онтология как философское учение о бытии

Вопросы:

1. Понятие бытия и его основные формы.

2. Категория бытия в истории философии.

3. Категория материи. Изменение представлений о материи в философии и науке.

4. Движение и развитие как атрибуты материального бытия.

5. Пространственно-временная организация бытия.

1. Понятие бытия и его основные формы

В структуре философского знания онтология как учение о бытии занимает ведущее место среди всех ее разделов. И это не случайно, поскольку от выяснения смысла категории бытия непосредственно зависит жизненно-ориен-тирующая направленность любой философии, ее способность разрешения перманентно волнующей человека проблемы соотношения времени и вечности и в конечном счете возможности преодоления небытия, т. е. конечности собственной жизни. Поэтому вполне понятно, что онтологические проблемы всегда интересовали философскую мысль, но особо острое звучание обретают они в те периоды истории, когда общество переживает переломные моменты развития в рамках устоявшегося культурного пространства, в координатах которого начинает рушиться привычная связь времен, обнажается хрупкость существования не только отдельного микрокосма, но макрокосма в целом. ХХI в. — не исключение из правил, ситуация наших дней с нарастающей силой демонстрирует глобальные угрозы бытию человека и вообще жизни на Земле. По-прежнему остается без ответа главный вопрос современности: «Способна ли техногенная цивилизация, постоянно наращивающая мощь воздействия на планетарные природные процессы, избежать катастрофы, сохранить этот «лучший из миров» для грядущих поколений?». Словом, проблема бытия как была, так и остается открытой для философии. Недаром выдающийся немецкий мыслитель М. Хайдеггер заметил: «…спор об интерпретации бытия не может быть улажен, потому что он даже еще не разгорелся», хотя, как известно, понятие бытия в числе первых категорий фиксируется философской рефлексией еще в античности. Но, несмотря на столь древние корни, эта исходная онтологическая категория всегда отличалась разнообразием смысловых значений и интерпретаций. В то же время все содержательные трактовки бытия неизменно связывались с понятием существования. Что же под ним понимается?

Существовать — значит обладать какой-то реальностью, набором определенных свойств, иметься в наличии, так или иначе — проявляться. Приведенный ряд аналогов позволяет приблизиться к содержательному пониманию существования. Идя по такому логическому пути, необходимо признать под бытием все, что существует, будь то привычные человеческому опыту вещи окружающего мира или самые бредовые идеи, фантасмагории нашего сознания. Но тогда вновь возникает вопрос: «Как же трактовать «все существующее»? То ли это все, что было, есть и будет, то ли — совокупность всего существующего здесь и теперь?». В истории философии преобладал первый вариант ответа, полагающий, что бытие как единое есть все, включая предсущее и послесущее. Такой подход называется универсализмом, ему противостоит антиуниверсализм, который считает, что бытие есть совокупное сущее, объединяющее в себе лишь явленное бытие, т. е. все конкретные формы бытия (вещи, состояния, процессы), существующие в определенном пространстве и времени. Такое бытие всегда локально, ограничено, имеет начало и неизбежный конец. Если антиуниверсализм, в большей степени характерный для философии прошлого и нынешнего в., основывается на идее изначальной плюральности (множественности) бытия, то онтологический универсализм исходит из принципа монизма — признания единого сущего и происходящего из него конкретного многообразия мира. Здесь важнейшая философская проблема единства единого и множественного бытия осмысливается с помощью категории субстанции. Само название «субстанция» происходит от латинского substantia — сущность, то, что лежит в основе («подлежащее»). Субстанция как раз выражает сущностную сторону бытия, это первооснова, которая в своем существовании не зависит ни от чего другого, а от ее существования зависит существование всех других вещей. Иначе говоря, субстанция представляет собой предельное основание, к которому сводятся все конечные формы ее проявления. Таким образом, бытие есть единство существования и сущности. В зависимости от качественной и количественной интерпретации субстанции выделяются различные направления философии и способы философствования. Если под субстанцией понимается материя или дух, соответственно дело имеем с философскими концепциями материализма либо идеализма. Правда, в онтологии ХХ в. отчетливо прослеживается тенденция отказа от субстанциального бытия, безусловную значимость здесь приобретает проблема возможности слияния материального и идеального в жизни человека. Синтез материи и духа выражает «полноту жизни» — источника человеческой свободы, творчества и общения. Философия также различает метафизическое понимание субстанции как неизменного внутренне непротиворечивого начала и диалектическое — как изменчивой, саморазвивающейся посредством внутренних противоречий сущности. С точки зрения количества субстанций, лежащих в основе бытия, в философии выделяются следующие направления: монизм (одна материальная или духовная субстанция), характерный для большинства философских учений, дуализм (две субстанции — Декарт) и плюрализм, полагающий наличие множества начал (Демокрит, Лейбниц).

В наиболее полной мере категория бытия постигается через ее противопоставление понятию ничто. И хотя наше сознание испытывает, казалось бы, непреодолимые трудности представить себе то, чего нет, тем не менее, ничто заключает глубокий философский смысл. Как ни парадоксально, но без взаимопереходов бытия и ничто друг в друга вообще невозможным было бы движение, время, пространственная дифференциация вещей, т. е. всякое бытие. Ничто есть необходимое условие осуществления любой без исключения конкретной формы бытия (нечто). Тогда, спрашивается, каково содержание понятия «ничто», есть ли ему объективные аналоги или это просто фикция воспаленного мышления? Ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что все конкретные формы бытия появляются как небывшие раньше и рано или поздно исчезают, т. е. однажды рождаются и однажды умирают. Если все сущее временно, преходяще, тогда необходимо понять суть того состояния, которое предшествует бытию (предсущее) и в равной мере следует после бытия (послесущее) конкретного нечто, т. е. то, из чего возникает новое образование, и то, во что оно переходит после своего существования как определенной реальности (в мире ничего бесследно не исчезает). В описании состояния предсущего и послесущего как раз и заключается предназначение философской категории ничто. Ничто как то, чего пока еще или уже нет, т. е. как отсутствие конкретного бытия, можно считать тождественным небытию. Однако ничто необходимо означает не только отсутствие бытия, его неопределенности, неявленности, неоформленности, неупорядоченности и т. п., но и возможность его становления, причем возникновения таких новых форм, которых ранее вообще не существовало. Другими словами, состоянию ничто/небытия присуще свойство творческой активности — разрушать, сколь бы устойчивыми ни были существующие формы, и созидать бесконечное множество новых форм бытия.

Все известное многообразие конкретных форм бытия в системе «мир – человек» на основе логического обобщения можно свести к четырем основным.

Во-первых, к бытию неочеловеченной («первой») и очеловеченной («второй») природы. Вещи, состояния, системы «первой» природы характеризуются тем, что существуют первично и не зависимо от человека, подчиняясь собственным закономерностям. Очеловеченная природа представляет комплексную природно-социальную реальность, состоящую из вещей, произведенных человеком с целью удовлетворения своих потребностей. Способом же преобразования естественной природы в искусственную является трудовая деятельность.

Во-вторых, к бытию человека. С одной стороны, человек как телесно-организованное существо включен в цепь объективных закономерностей неорганической и органической природы, в общий процесс космической эволюции и полностью зависим от него. С другой стороны, как духовно-культурное существо человек способен реализовать себя всесторонним образом, быть свободным в своих проявлениях, а следовательно, по своим сценариям активно изменять не только бытие окружающего мира, но и собственное бытие.

В-третьих, к бытию духовного, которое включает в себя единство всевозможных форм, состояний деятельности психики, сознания (чувств, мыслей, образов, идей, переживаний, верований, убеждений, оценок, стереотипов, норм, идеалов и т. д.) как отдельных людей, так и организованных в социальные группы, общество в целом.

В-четвертых, к бытию социального, состоящего из бытия общества как исторически развивающейся системы, целостной совокупности социальных групп и форм совместной деятельности людей и бытия человека в структуре общественных отношений.

2. Категория бытия в истории философии

Вопрос о бытии столь же древней, как и сама философия. Уже первые философы, начиная с основоположника милетской школы Фалеса, в центр своих размышлений ставят проблему устройства космического мироздания. Философская мысль при этом стремится не только построить картину мира, но самое главное — обосновать свой собственный предмет. В отличие от разрозненных на то время конкретных научных знаний, опытным путем постигающих сущее, философия пытается найти во всем многообразии существующего нечто единое — первоначало. Такое неизменное начало (та же вода у Фалеса), лежащее в основе всех вещей, само лишено чувственной конкретности, невозможно объяснить, почему одна вещь, существуя точно так же, как и другие, оказывается вдруг способной обеспечивать их единство. Первоначало есть особого рода бытие, принципиально не доступное и запредельное опыту, — субстанциальное бытие или трансценденция. Эта таинственная, доступная только разуму сущность как вечное начало и порождающая причина и есть предмет размышлений метафизической философии, т. е. собственно философии, поскольку древние греки любой вид научной деятельности называли философией. В качестве же необходимого условия, через посредство которого осуществляется переход от единой сущности ко многому (конкретному бытию) и, наоборот, у них вводится понятие небытия. Однако в учении Гераклита категория бытия принимает иной онтологический поворот. Мыслитель из Эфеса вообще отрицает наличие неизменного, единого бытия за пределами множественного мира. Само первовещество — огонь — предстает как подвижное начало, непрерывная борьба противоположностей, вечное становление, т. е. то, что не совместимо с качественной устойчивостью, бытием. В аспекте постоянной изменчивости становление равнозначно небытию, ничто. Но с другой стороны, огонь не есть хаотический процесс, он в то же время логос, т. е. внутренне закономерен, разумен, стремится к гармоничной упорядоченности. Логос как закон полагает в вечном потоке становления преходящую устойчивость, единство, а следовательно, существование. Вещь одновременно существует и не существует. Против такой противоречивости в гераклитовой трактовке бытия категорически возражает его современник из Элеи Парменид, который впервые вводит в философию понятие бытия как такового, как чистого существования в отличие от бытия как сущего (вода, апейрон, огонь, атомы и т. п.). По Пармениду, истинно мыслить бытие значит мыслить непротиворечиво. Другими словами, бытие абсолютно исключает небытие, иначе не избежать противоречия в мыслях, признав несуществующее существующим. Следуя логике непротиворечия, элеаты вынуждены утверждать, что бытие едино, неделимо, неподвижно, вне пространства и времени (вечно) и не способно из себя ничего порождать. Это абсолютно устойчивое, завершенное и совершенное сущее подобие шара, где материальное (телесное) и духовное (бестелесное) слито в одну наиболее тонкую реальность — свет. Конечно, такой шар, имеющий предел, но не имеющий пространственной границы, невозможно представить. Но дело все в том, что бытие не представимо, оно мыслимо. Органам чувств (поскольку они постигают лишь отдельные вещи, множественность) единое и неподвижное, а следовательно, ни на что не воздействующее бытие вообще не доступно. Его можно усмотреть только умом, с помощью интеллектуальной интуиции. Таким образом, в онтологическом учении Парменида провозглашается специфичность философского мышления и знания: в своих основаниях оно должно быть не зависимым от эмпирического, чувственного мира. Показания же органов чувств признаются источником иллюзий, заблуждений, равных мнимому бытию (небытию).

Дальнейшее развитие древнегреческой онтологии по пути синтеза осуществляется Платоном. Бытие — это мир идей как самостоятельных духовных сущностей. Идеи вечны, неделимы, неизменны и в то же время — это причины и цели стремления мира чувственных вещей, где все временно, преходяще, возникает, изменяется и исчезает. Вещи здесь существуют благодаря причастности к сверхчувственным идеям (эйдосам) как своим первообразам. Вещь получается несовершенной копией, бледной тенью идеи — сущности, т. е. бытием задаются формы проявления вещественного мира. Однако для существования чувственно воспринимаемого мира недостаточно лишь бытия, наряду с последним его необходимым источником служит материя — некое бесформенное, пассивное, пластичное начало, чистая возможность чего-то, тождественная небытию. Потенции этой первоматерии в соответствии с идеями-образцами реализуются в вещественные формы. Таким образом, чувственный мир порождается как единство бытия (идей) и небытия (материи). Сами умопостигаемые идеи, будучи самодостаточными, субстанциальными единицами бытия, иерархически организованы. Источник их организации, конечно, должен находиться вне бытия, это некое особое, непостижимое сверхбытие — единое, оно же высшее благо, к которому все стремится и которое поэтому выступает условием всякого бытия.

Ученик Платона Аристотель критикует своего учителя, считая, что с помощью неподвижных идей принципиально невозможно объяснить природный, постоянно изменчивый мир. Если нет устойчивого существования, то о таком мире нельзя получить строгого знания (объяснения), можно лишь иметь безразличное к истине мнение. Тем самым наука о природе вообще лишается всякого смысла. В результате критики Аристотель приходит к признанию единичного бытия вещи как субстанции (сущности). Благодаря сущности вещь существует самостоятельно, сама по себе. Единичное бытие представляет конкретное единство материи и формы. Под материей, как и у Платона, понимается пассивное, неопределенное, бесконечно делимое начало. Поэтому она потенциально способна принимать любые формы. Форма же как активное, неделимое начало превращает материю из потенциального в действительное бытие, оформляет ее в чувственно воспринимаемый мир вещей. Таким образом, опираясь на принцип гилеоморфизма (взаимосвязи материи и формы), Аристотель преодолевает платоновское противопоставление идеальной сущности и материальной вещи и создает учение о многоуровневом распределяющемся от умопостигаемого до чувственного бытии. Аристотель выделяет особую науку — метафизику, которая, в отличие от частных наук, изучает «сущее и его атрибуты сами по себе», а также начала или «причины» бытия. Согласно ему всякое единичное существование содержит в себе четыре причины: материальную (то, из чего вещи состоят, их субстрат), формальную (благодаря чему образуется облик вещи, ее сущность), действующую (источник возникновения и движения, превращения возможности в действительность) и целевую (то, ради чего производятся изменения, конечное предназначение). При этом Аристотель допускает сведение действующей и целевой причин к формальной, т. е. концепция «начал бытия» раскрывает суть принципа гилеоморфизма. Постоянное наличие формы как действующей причины и цели (энтелехии) полагает вечность движения и времени в мире. В свою очередь, вечное материальное движение существует в силу наличия за пределами мира первоначала — перводвигателя. Сам перводвигатель, по Аристотелю, должен быть вечным и неподвижным, поскольку только покоящееся может быть абсолютной причиной подвижного, а также бестелесным (ибо телесное есть возможность движения), т. е. чистой формой — целью, что тождественно уму. Таким лишенным материи, вечным, неподвижным, мыслящим себя перводвигателем есть Бог.

В основе средневековой онтологии лежит учение креационизма, согласно которому все сущее в мире свободно творится Богом из ничего. Фактически безличностное космическое античное бытие персонифицируется в образе Бога: Бог — единственное абсолютное начало (вечен, неизменен, самотождествен, ни от чего не зависит, но все другое от него зависит) и в то же время абсолютное Благо, Совершенство, Истина. Только Бог обладает предельной полнотой бытия, поэтому и может все, что захочет творить своим всемогуществом, будучи запредельным (трансцендентным) сотворенному миру. Все сотворенное лишь «причастно бытию», но не есть само бытие. В своей причастности Богу как высшему Благу тварный мир является благим, здесь нет места злу. Об этом вещает «Исповедь» Августина: «От полноты благости Твоей возникла вся тварь; от нее Тебе никакой пользы; происходя от Тебя, она не равна Тебе и, однако, должно быть место и ей, доброй, потому что от Тебя она получила существование». Зло, по Августину, привносится в мир человеком как следствие его свободной воли. Зло есть недостаток, порча божественной субстанции — Блага, а поэтому — небытие. Бог как творец определяет иерархию бытия, где человеку и природе отводятся разные места. Созданный по образу и подобию самого Творца, человек возвышается над природой, призванный ею повелевать. Природа же занимает нижнюю ступень бытия, причем природная вещь рассматривается как символ творящего божественного Слова. Увидеть в вещи ее божественный язык — в этом суть познания вещи, а какова вещь сама по себе, средневековую христианскую философию не интересует. Природа — просто безжизненная материя, прах земной. Отношение Бога к миру вещей становится главной проблемой средневековой схоластики. Это проблема универсалий (общих понятий): как понимать универсалии — как реально существующие в божественном уме идеи (реализм), как идеи, существующие в человеческом уме (концептуализм), или как имена, обозначающие классы конкретных вещей (номинализм)?

В эпоху Возрождения на основании диалектических идей А. Кузанского, открытий в естествознании Коперника, Бруно, Галилея формируется концепция о множественности и бесконечности систем в природе и о наличии Бога не вне мира как его творца, а в самом природном мире, что придавало смысл и единство бытию. Тенденция натурализации бытия завершается конструированием механической картины мира в Новое время, в основу которой были положены идеи Ньютона и Лапласа. Эскиз ее прост: мир состоит из материальных систем, перемещающихся в пространстве и взаимодействующих между собой по законам механики. В этом мире Бога нет, у него только одна роль — придать материи движение в виде первотолчка, исходного импульса энергии. И больше Бог не нужен, с этого момента мир уже существует и изменяется в силу жестокой естественной причинности.

Наряду с этой линией, отождествляющей бытие с природной, физической реальностью и исключающей тем самым сознание из бытия, в Новое время формируются другие варианты толкования категории бытия, исходя из решения центральной проблемы философских исследований — разработки универсальных методов истинного познания. И рационализм, и эмпиризм, несмотря на существенные разногласия в вопросах познания, приходят к идее необходимости построения такой концепции бытия, которая обосновывала бы научные знания и развитие науки. Понятие бытия здесь осмысливается в контексте анализа сознания познающего субъекта и субстанциональных основ, гарантирующих в конечном счете объективность (истинность) получаемого знания. Представленность, заданность объекта в мыслительных или чувственных актах сознания субъекта становится критерием, удостоверяющим бытийственность вещи. По Декарту, который олицетворяет весь новоевропейский рационализм, субстанциальная основа мысли о бытии обнаруживается в чистом акте самосознания («когито»). В «когито» «Я» открывает мышление как первый, непосредственно данный сознанию объект — мыслящую субстанцию, в то время как существование другой, материальной субстанции открывается ему опосредованно, через Бога. Мыслящая субстанция, наделенная атрибутом непротяженности, неделима, поэтому является предметом метафизики. Напротив, телесная субстанция, обладая атрибутивным свойством протяженности, делима на части, имеет форму и движется. Она составляет предмет физической науки. Поскольку «когито» обнаруживает бытие, ограниченное нашим «Я», постольку через ощущение неполноты существования «Я» в самосознании возникает необходимость признания безграничного, бесконечного бытия — Бога (Абсолюта). Именно Бог, которым сотворены и поддерживаются в единстве духовная и материальная субстанции, выступает гарантом объективности научного знания. Таким образом, онтологическая основа науки найдена. В отличие от Декарта для Спинозы Бог как субстанция — это творящая сила, тождественная себе во всех творениях, т. е. Бог и природа — одно и то же (пантеизм), это то начало, которое исключает существование какого-либо другого начала, а следовательно, является причиной самого себя. Поэтому бытие везде присутствует в универсуме, небытия вообще нет. Пантеистическому монизму Спинозы противостоит плюрализм субстанций Лейбница. Под субстанцией он понимает простейшее, неделимое, неповторимое, самодостаточное, активное и способное к восприятию (перцепции) начало бытия — монаду. Говоря иначе, монада — это духовный атом бытия. Количество монад бесконечно. В зависимости от силы восприятия, или перцепции, образуется восходящая в развитии иерархия монад, «единая лестница живых существ» от бесконечно малых перцепций (неорганический мир) до отчетливых перцепций, способных к саморазличению и познанию (человек). Все монады стремятся к взаимосогласованности в соответствии с предустановленной гармонией, источником которой является воля Бога (монады монад), т. е. бытие осуществляется как наилучший мир из возможных.

В отличие от классического рационализма новая философия эмпиризма, ориентируясь на опытное знание, практически отказывается от понятия субстанции. Оно просто теряет всякий смысл для науки, потому что в этом абстрактном, предельно обобщенном понятии нельзя, согласно Бэкону, «ухватить» бытие. Под бытием эмпирики понимают единичное фактическое существование. Последовательно развивая указанный принцип, Беркли и Юм приходят к выводу — бытие есть очевидные данности нашего сознания. «Быть — значит быть воспринимаемым». По Беркли, иное существование, кроме субъект-объектного, невозможно, т. е. существующие вещи есть комбинации наших ощущений, «коллекции идей». Понятия же, не обладающие наглядностью (в первую очередь «субстанция»), объявляются фикциями ума. Для Юма бытие — это фактичность данного момента нашего опыта, понимаемого как поток «впечатлений», причины которых неизвестны и непостижимы. Существует ли объективный мир за пределами опыта — проблема неразрешимая. Таким образом, делая проблематичным субстанциальное бытие, а по сути изгоняя его из философии, эмпиризм тем самым пытается преодолеть традиционную метафизику. Бытие и субстанция разъединяется друг с другом, а это смертельный приговор метафизической философии как учению об умопостигаемом бытии.

Наиболее радикальному просмотру метафизика с ее принципом тождества мышления и бытия подвергается в критической философии Канта. Суть научного познания заключается вовсе не в интеллектуальном созерцании умопостигаемой сущности (субстанции) предмета, а в деятельности по его конструированию в границах познавательных способностей субъекта. Мир чувственных предметов, созданных познающим, представляет опытную данность. Быть, по Канту, значит актуально или потенциально присутствовать в опыте. Однако это не значит, что Кант следует традиции эмпирической философии. Дело в том, что предмет как факт опыта не дается нашими органами чувств, а производится в результате соединения (синтеза) чувственной материи (ощущений) и априорных форм трансцендентального субъекта, хотя сами по себе априори статусом существования не обладают. В мире опыта или явлений нет места традиционным метафизическим сущностям — субстанциям души, природы, Богу как абсолютному началу сущего, поэтому Кант их объявляет принципиально недоступными познанию «вещами в себе», и лишь в виде идей разума они приобретают регулятивный характер.

Разрушенный кантовской гносеологией, один из основополагающих устоев классического рационализма — принцип тождества бытия и мышления — пытается реанимировать философия Гегеля. Однако в его учении мышление (мировой дух, абсолютная идея), являясь субстанцией мира, источником всего существующего, не абсолютно совпадает с бытием, а полагает внутреннее различие, противоречие. Первоначально бытие есть полная неопределенность, совершенно бессодержательное понятие, которое равнозначно небытию, ничто. Вследствие преодоления противоречия между ними абсолютная идея раскрывает себя в категориях наличного бытия (начальное «нечто»), качества, количества, меры и т. д. Первое противоречие в истории абсолюта сохраняется и в дальнейшем, но приобретает иные формы, и во всех этих формах присутствует бытие. Вся мировая история (естественная и человеческая) выступает у Гегеля как последовательность стадий и форм саморазвертывания мирового духа на пути абсолютного самопознания.

Последующее неклассическое развитие философской мысли за редким исключением отходит от рассмотрения бытия как субстанции, и, следовательно, идея тождества бытия и мышления, изначально гарантирующая постижение истины, «прозрачность» отношений человека к миру, предается забвению. В работах С. Кьеркегора, Э. Гуссерля, М. Шелера, Н. Гартмана, М. Хайдеггера, Ж.П. Сартра, М. Мерло–Понти, Х.-Г. Гадамера и многих других представителей современной философии складывается новая онтология, которая ориентируется на бытие человека в мире, считая, что только через «погружение» в поток человеческой жизни, где объективное и субъективное неразделимо, могут быть прояснены тайны бытия мира, ибо человеческое бытие единственное в универсуме, способное к вопрошанию Бытия. Поскольку Бытие запредельно, трансцендентно конечному человеческому миру и не тождественно его мышлению, человек не может сказать, что это такое, но он способен обнаружить его воздействие на собственную жизнь, промыслить его формы проявления в индивидуальном существовании. Сталкиваясь с трансценденцией и обнаруживая конечность (смертность) собственного бытия, человек оказывается способным открыть смысл своего существования и подлинным образом реализовать себя в мире.

3. Категория материи. Изменение представлений о материи в философии и науке

С понятием субстанции тесно связано, а в философии материализма фактически совпадает понятие материи. И это не случайно, учитывая то обстоятельство, что философия, в отличие от мифологии и религии, с момента своего зарождения в познании окружающего мира стремилась объяснить природу вещей, исходя из рационального понимания естественного характера происхождения последних. Все многообразие мира античные натурфилософы пытались свести к какому-нибудь одному веществу (вода, апейрон, воздух, огонь и т. п.) как универсальной основе сущего. При таком подходе материя прежде всего представляется тем, из чего состоят вещи, их субстратом, который понимался как однородное, неизменимое, несотворимое начало. Отождествив материю с веществом, первые философы неизбежно столкнулись с серьезными логическими затруднениями. Выдвинутые ими первоначала, с одной стороны, выступали как конкретное бытие отдельных вещей и в этом отношении ничем не отличались от бытия всех других вещей, но с другой — как субстанция и первовещество должны были существовать независимо от самих вещей и в то же время содержаться в них, быть всеобщим «строительным» материалом. Первоначало, взятое как отдельная вещь эмпирической реальности, не может совпадать с ее выражением как субстанции. Если в первом случае первоначало обладает определенным качеством, предметным существованием, воспринимаемым нашими органами чувств, то во втором — оно лишено всяких качеств, беспредельно, сверхчувственно, т. е. существует как метафизическая реальность. Еще раз повторимся, та же вода Фалеса или огонь Гераклита — это не просто природные вещества, которыми можно утолить жажду или обогреться, они вместе с тем не видимые глазу сущности, определяющие бытие мира. Скажем, огонь, по Гераклиту, — и первовещество, и разум, и закон. А поскольку само по себе первоначало лишено каких-либо качеств, т. е. бесформенно и неопределенно, постольку оно способно порождать любую качественную определенность — отдельную чувственно воспринимаемую вещь.

Понимание материи как вещи характерно для всей эпохи античности, хотя у разных философов имелись свои особенности. Так, в атомистических концепциях материя представляется в виде дифференцированного субстрата — множества бескачественных атомов. Материальные вещи как совокупности атомов существуют в пустоте и механически изменяются во времени. По Аристотелю, материя есть неопределенный, бескачественный субстрат, который под действием формы становится определенной материей, конкретными вещами. Именно такая трактовка материи канонизируется и в средневековой философии.

В Новое время эволюция категории материи осуществляется не только по пути продолжения традиций прошлого, но и обобщения тенденций развития естествознания. Зародившееся и интенсивно развивающееся опытно-эксперимен-тальное естествознание при исследовании природного мира основное внимание уделяло фиксации свойств, признаков изучаемых единичных объектов. А поскольку объекты рассматривались в аспекте механических изменений, постольку особое место в характеристике предметов занимали их пространственно-геометрические свойства. Вещи стали представляться как тела, находящиеся в определенном месте, обладающие величиной (или фигурой) и делимостью на части. Свойство становится ведущей формой предметности при осмыслении объективной реальности, это то, что составляет устойчивость вещи. Более того, для науки ХVIII в. такие свойства, как тепло, свет, электричество, магнетизм, приобретают характер самостоятельных материй — теплорода, светорода и т. п.

Под влиянием естествознания новоевропейская философия в отличие от античных мыслителей начинает рассматривать материю преимущественно не как вещь, а как свойство. Уже Ф. Бэкон полагает, что каждая вещь состоит из определенного количества неделимых и простых свойств — твердости, непроницаемости, тяжести, легкости и чтобы превратить одну вещь в другую, достаточно придать первой свойства другой. Декарт вообще отождествляет телесную субстанцию с одним из всеобщих свойств материальных вещей — протяженностью и на этом основании отрицает идею атома как неделимой по своей природе части материи. Субстанциальные свойства протяженности и плотности составляют, по Локку, не только сущность материи, но и определяют ее в качестве основы существования всего многообразия тел. Так же французский материализм ХVIII в. под сущностью бытия понимал наличие таких первоначальных, основополагающих свойств, как протяжение, вес, плотность, непроницаемость, фигура. Даже движение природы объяснялось ими как следствие того, что вещи обладают различными свойствами.

Вместе с тем, рассматривая материю как совокупность атрибутивных свойств, философия материализма Нового времени полностью не сводила первую ко вторым. Свойства полагали наличие своего носителя — материального субстрата. Причем взятый сам по себе субстрат никакими свойствами не обладает, поэтому невозможно что-либо знать о нем, кроме того, что он существует и на нем «держатся» свойства. Таким неизвестным носителем свойств (всеобщим субстратом) у Локка выступает субстанция, у Декарта — эфир, у французских философов — первичные вещества или элементы («корпускулы», «гетерогенные молекулы», «субстанции» и т. д.), но чаще всего — атомы. А после того как атомистические представления были с успехом использованы для объяснения количественных соотношений состава химических реакций (Дальтон), атомистическая теория становится в химии, а затем и во всем естествознании ведущей концепцией. Атом с его абсолютными и неизменными свойствами рассматривается естествоиспытателями первоначальной сущностью всякого бытия.

Однако выдающиеся достижения науки на рубеже ХIX–XX вв. (открытие делимости атома, явления радиоактивности, непостоянства массы и т. д.) показали несостоятельность господствующих к этому времени представлений о материи. Такие ее свойства, как неизменность, непроницаемость, неделимость и
т. п., утратили свое универсальное значение. В этой связи в рамках марксистской философии укрепляется понимание материи как объективной реальности, т. е. всего того, что существует вне и не зависимо от человеческого сознания и отображаемого им в виде образов. Другие же направления философской мысли отказываются от поиска субстанциальной основы бытия, отодвигая категорию материи в разряд не столько философских, сколько научных проблем. В современной науке содержание материи понимается как единство вещей, поля, плазмы, порождаемых флуктуациями вакуума. Кроме того, в понятие материи включается информационный аспект существования всех материальных систем, который выражает порядок вещей и явлений в материальном мире.

4. Движение и развитие как атрибуты материального бытия

Материальный мир, представляя собой бесконечное множество различающихся объектов, не может существовать вне движения. Посредством движения любая материальная вещь становится бытием, формируясь в определенную целостность, способную противостоять разрушительным воздействиям. Вопрос лишь в том заключается, что понимать под движением. Это не только перемещение тел в пространстве относительно других тел, как представляется обыденному сознанию, но и всякое изменение объекта, которое обнаруживает себя благодаря взаимодействию. Изменяться — значит действовать на что-нибудь другое. Существование всех материальных систем реализуется за счет единства их внутренних и внешних взаимодействий. Как наиболее устойчивые по характеру воздействия, внутренние взаимодействия обеспечивают организацию элементов, частей в целостность, образуют структуру объекта. В свою очередь, взаимодействуя с внешней средой, другими системами, сам объект уже становится составным элементом системы более масштабного порядка. Скажем, планета Земля, будучи сложной системой, сама по себе в то же время является составным элементом более общей Солнечной системы. В результате обоих видов взаимодействий наступают изменения систем. Даже гипотетически представить материальный мир, лишенный взаимодействия и изменения, т. е. как некое абсолютно неопределенное, нерасчлененное, однородное, сплошное месиво, крайне трудно.

Независимо от конкретного вида внутренне движение характеризуется единством устойчивости и изменчивости. Момент устойчивости указывает на постоянство, сохранение, равновесие, качественную определенность в существовании вещи. Например, равновесное состояние внутренних процессов живого организма обеспечивает его жизнедеятельность. В биологии и медицине такое состояние выражается категорией гомеостаза. Под гомеостазом здесь понимается динамическое постоянство состава и свойств внутренней среды и устойчивость основных физиологических функций организма. Благодаря устойчивости материальная система обретает способность противодействовать всем тем силам, которые стремятся ее изменить. В то же время сама способность к устойчивости основана на внутреннем движении, энергии. К примеру, постоянство взаимопревращения протонов в нейтроны внутри ядер и движения электронов вокруг них обеспечивает устойчивый характер существования атома, т. е. сама устойчивость является определенным внутренним процессом. Вне движения невозможна устойчивость, или покой, но и вне покоя невозможно движение, ибо нечему было бы изменяться. Любое изменение предполагает наличие устойчивых предметных образований, между которыми или в которых и реализуются процессы изменения, а соотношение этих сторон движения определяет состояние и направление изменений системы в целом. Движение, которое вызывает качественные изменения, и есть развитие. В конечном счете качественные преобразования системы совершаются в сторону прогресса или регресса. Под прогрессом обычно понимается форма изменения системы, связанная с повышением уровня организации и расширением ее возможностей. Тогда как регрессивное развитие характеризуется понижением уровня организации и сокращением множества возможностей и тенденций изменения системы, что выражается процессами упрощения и деградации структуры, возрастанием состояния неупорядоченности и хаоса. В случае повышения уровня организации система изменяется по линии усложнения за счет усиления дифференциации (увеличения числа разнородных элементов и функциональных связей между ними) и интеграции (объединение и подчинение элементов целому).

По мере общего усложнения организации и функционирования система расширяет и реализует свои возможности к более устойчивому существованию в мире, объект находится на стадии прогрессивного развития как преобладающей тенденции целого. По мере исчерпания своих возможностей система становится неустойчивой, внутренние структурные связи постепенно дезорганизуются, и под влиянием внешних и внутренних факторов она прекращает существование, переходя в качественно иной вид бытия — небытие.

5. Пространственно-временная организация бытия

Движение как взаимодействие и изменение всех материальных систем развертывается в формах пространства и времени. Через посредство пространственно-временной структуры мир разделяется, дифференцируется на составные части, элементы, без которых было бы нечему взаимодействовать и негде изменяться, ввиду отсутствия среды взаимодействия. Пространство — это форма бытия, которая выражает протяженность, структурность, взаиморасположенность материальных тел. т. к. материальный объект есть, с одной стороны, нечто непрерывное, то его пространственная определенность выступает как протяженность (имеет длину, ширину, высоту), а с другой — нечто прерывное (дискретное), то его пространственная определенность выступает также в форме структуры, которую образуют места элементов объекта.

Время — это форма бытия, характеризующая длительность существования и смену состояний материальных объектов. Длительность есть продолжительность существования вещи до тех пор, пока она сохраняет свои свойства. По отношению к длительности других предметов длительность каждого материального объекта выражается отношениями одновременности (синхрония) или последовательности (диахрония).

В истории философии и естествознания различные представления о пространстве и времени в своем основании сводятся главным образом к двум взаимоисключающим концептуальным подходам: субстанциальному и реляционному. Субстанциальная концепция рассматривает пространство и время как самостоятельные сущности, существующие вечно и ни от чего не зависимые,
т. е. как абсолютные. Ее представляли Демокрит, Эпикур, Бруно, Галилей, Ньютон. Для них пространство тождественно пустоте, это всеобщее неподвижное вместилище совокупности атомов или тел. Оно однородно и бесконечно.
В равной степени время трактуется как протекающая равномерно чистая длительность, куда помещены неподвижные тела. Начиная с ХVIII и до конца
ХIХ в. концепция абсолютного пространства и времени занимает ведущее положение в философии и естествознании.

В отличие от субстанциальной реляционная концепция рассматривает пространство и время как формы существования вещей. Реляционный (в переводе с латинского означает отношение) подход в философии закладывается еще Аристотелем, который, отрицая наличие пустоты, трактовал пространство как совокупность всех мест реальных объектов, а время связывал с актуальным движением. Дальнейшее развитие он нашел в учениях Декарта, Лейбница, Гегеля и др. Но самое фундаментальное обоснование получил в научных концепциях Пуанкаре, Лоренца и особенно в теории относительности Эйнштейна. Дело в том, что к началу ХХ в. в результате экспериментальной деятельности многих ученых в области электричества и магнетизма появились уравнения Максвелла, из которых следовал вывод о постоянстве скорости электромагнитных волн, в том числе и световых, равных в вакууме примерно 300 тыс км/с, что явно противоречило основам механики Ньютона и Галилея. И тогда А. Пуанкаре формулирует принцип относительности, а Х.А. Лоренц получает формулы пересчета координат движущейся системы относительно неподвижной и наоборот. Оказывается, при переходе от одной системы к другой необходимо подвергать преобразованиям не только координаты (пространство), но и время. Теория относительности А. Эйнштейна рассматривает пространственно-временные свойства и массу тела в зависимости от скорости движения и сил гравитации. Согласно специальной теории относительности (СТО), время движущейся системы замедляется по отношению к покоящейся, а пространственные размеры сокращаются, сжимаются вдоль оси движения по мере приближения к скорости света. Получается, что каждой системе отсчета соответствует свое собственное пространство и время, т. е. во Вселенной нет абсолютного, одинакового для всех тел пространства и времени. Кроме того, в СТО Эйнштейн устанавливает, что масса неограниченно возрастает при приближении к скорости света, следовательно, растет энергия движения. Отсюда в 1907 г. Эйнштейн на основе математических выкладок формулирует закон об эквивалентности массы и энергии: Е=mc², т. е. масса и энергия преобразуются друг в друга. Знаменитая формула венчает СТО. В общей теории относительности (ОТО), исходя из принципа эквивалентности и принципа относительности, Эйнштейн делает вывод о том, что гравитационное поле, которое создают вокруг себя тела, обладающие массой, искривляет окружающее пространство и чем больше гравитационное поле, тем медленнее течет время.

Теория относительности — не только физическая концепция, но и новый способ познания мира в целом, окончательно утверждающий идею неразрывного единства пространства­-времени с движущей материей. Это значит, что каждой форме движения присущи специфические пространственно-временные структуры. К примеру, особенности пространственной организации живых систем являются объектом изучения в морфологических науках, таких, как анатомия, гистология, цитология, эмбриология, где свое содержательное решение проблема находит в клеточной теории, теории многоклеточности, теории первичных и вторичных морфогенезов, концепции субмикроскопической организации клетки и ее органоидов и др. В результате, особенности строения органов, композиция частей в отношении целого в организме, продолжительность, последовательность и ритм биохимических и физиологических процессов, скорость реакций, т. е. организация биологического пространства и времени, определяются необходимостью приспособления живой системы к окружающей среде. В ходе длительной эволюции растения, животные и человек сформировали гибкие механизмы тонко и точно изменять и координировать внутренние процессы в соответствии с периодами и ритмами, и прежде всего геофизическими, природного мира, благодаря чему периоды активного состояния организма совпадают с наиболее благоприятными временами, циклами, порами года.

Конкретным изучением временной организаций живого, в т. ч. человека, занимаются специальные науки — хронобиология и хрономедицина, которые рассматривают биологические ритмы (из них образуется пространственная организация) в качестве важнейшего механизма регуляции функций организма. Знание закономерностей биологических ритмов человеческого организма к действию различных факторов среды позволяет медицине более качественно проводить профилактику, диагностику и лечение заболеваний. В частности, исследование биологических ритмов чувствительности организма к влиянию химических факторов дает возможность хронофармакологии разрабатывать новые способы оптимального применения лекарств с учетом зависимости их действия от фаз активности биологических ритмов человека.

ЛЕКЦИЯ 8

Тема: Философия природы

Вопросы:

1. Общее понятие о природе и специфика философского подхода к исследованию.

2. Представления о природе в философских учениях мыслителей Востока и Запада.

3. Природа как самоорганизующаяся система.

4. Живая природа. Биосфера и ноосфера.

5. Современная экологическая ситуация. Пути разрешения конфликта человека с природой.

1. Общее понятие о природе и специфика философского подхода к её исследованию

Определяя понятие «природа», философ (равно как и любой другой исследователь) уподобляется мореплавателю, проплывающему между Сциллой и Харибдой. Если в обыденном языке мы чаще всего сразу «схватываем», о чём идёт речь, то в научных координатах мы сталкиваемся с множеством определений. Объясняется это, во-первых, тем, что само базовое понятие «природа» многозначно и, во-вторых, науки, изучающие природу, весьма многочисленны. Поэтому, ограниченные рамками данной тематики, мы остановимся только на двух значениях понятия — широком и узком.

В предельно широком смысле понятие природы означает весь мир, всё сущее, «великое целое» (Гольбах). В этом смысле понятие «природа» адекватно таким научным и философским категориям, как «Бытие», «Космос», «Универсум» и пр. Нередко подобное отождествление вносит путаницу, поэтому представители различных наук прибегают к определению понятия природы в узком смысле — как естественной среде обитания человека. Между широким и узким смыслами понятия природы непроходимой пропасти не существует. Рассматривая природу «заземлённо», индивид не может не учитывать влияния на неё космических сил.

Представляя собой так называемую «организованную материю», природа включает в себя два уровня развития — неживая природа (абиотическая материя) и живая природа (биосфера).

Последняя, в свою очередь, имеет две ступени развития. Это, во-первых, все живые организмы, либо не имеющие интеллекта, разума, либо обладающие им в зачаточном состоянии. Во-вторых, это человек разумный. Высокий уровень интеллекта, большие возможности использования природы в своих целях обеспечили человеку господствующее положение в природе.

В процессе эволюции человек приобрёл способность к реакции на изменения в окружающей среде, способность к защите от неблагоприятных условий. Тем самым он как бы выделился из природы, одновременно оставаясь её частью. Мера, которую человек прилагает к природе, выражает меру самого человека. Справедливо и утверждение, что природа создала разумное существо, постигая, таким образом, саму себя.

Если подытожить эпоху первобытности началом неолитической революции, то она предстанет своего рода условием ойкуменистического созидания (гр. оikos — дом, местопребывание), когда осваивается огонь, а природная среда приобретает функции социальной экологии бытия (гр. oikos и logos — учение). Бросив зерно в распаханную землю, человек привязал себя к ней как культурно-природной сфере обитания. Возник феномен оседлости, а с ним округа домостроительства, выражаемая в понятиях «надел», «земля», «почва» и т. д. Последующий этап истории характеризуется всё более ускоряющейся эволюцией природного в социоприродное.

Сегодня проблема единства человека и природы приобрела новое звучание, дала очередной толчок к изучению механизма их взаимоотношений. Параллельно с науками, традиционно занимающимися социоприродными явлениями (археология, биология, медицина, география и т. д.), всё активней заявляют о себе интеграционные, транснаучные теории: общая теория систем
(Л. Берталанфи), всеобщая организационная наука (А. Богданов), термодинамика неравновесных систем (И. Пригожин) и др. В этом же ряду стоят имена В.И. Вернадского (ноосфера), А.Л. Чижевского (связь физических, биологических и исторических факторов), феномен русского космизма (Н.Ф. Фёдоров, А.Н. Бердяев и др.).

При очевидном богатстве научной палитры неизбежно возникает вопрос: «Какое поприще оставляет здесь за собой философия вообще и философия природы в частности?». Отдельные науки, изучая закономерности развития различных составляющих природы, осуществляют это на основе не всех имеющихся фактов, а лишь находящихся в тесной связи с особенностями собственного предмета изучения. Все теории, методики и технологии, разработанные в рамках конкретной науки, отражают закономерности соответственно только отдельной части бытия. Философия же пытается постичь фундаментальные закономерности природы, причём с одной стороны — сквозь призму антропологии, с другой — с позиций комплекса философских дисциплин: этики, эстетики, гносеологии и пр.

Разумеется, не остаётся без внимания системный подход. Изучение системы «природа и общество» требует привлечения соответствующих научных направлений. Естественные, технические и социогуманитарные науки изучают взаимосвязи природы и общества с различных сторон, пользуясь каждая арсеналом собственных познавательных средств (например, технические науки разрабатывают безотходные технологии использования сырьевых ресурсов, системы защиты окружающей среды; биологические науки основное внимание уделяют выявлению последствий воздействия результатов человеческой деятельности на природные явления и процессы; медицинские науки рассматривают возможности адаптации человеческого организма к различным условиям среды, выявляют патологические отклонения, вызываемые неблагоприятными её условиями, ищут пути и способы устранения неблагоприятных факторов и т. д.).

В числе многих требований, предъявляемых к философскому учению о природе, особо отметим поиск направлений и путей осуществления сотворчества человека с природой. Под этим подразумеваются усилия, направленные на повышение КПД природных сил и выявление всех таящихся в природе полезных возможностей. Это близко к преобразованию природы, но не одно и то же. Некоторые направления преобразований, и теперь это уже ясно, возможны только на началах указанного творчества. В частности, сказанное относится и к созданию долгосрочных систем природопользования на основе сложившегося природно-антропогенного режима.

2. Представления о природе в философских учениях мыслителей Востока и Запада

Философское осмысление природы и отношений человека с природной средой имеет давнюю традицию и уходит вглубь веков. Несмотря на кажущуюся мозаичность отношений человека и человечества с окружающей природой и Вселенной в целом, они сводятся, по сути, к трём «сценариям». Во-первых, признание людьми первородства и абсолютного могущества природы (как следствие — подчинённость человека природным стихиям). Во-вторых, гиперболизированные претензии человека на роль «венца творения», покорителя природы и потребителя её даров. В-третьих, признание очевидного факта, что человечество лишь часть природы и притом не самая большая. Если и далее следовать сценической терминологии, действие по этим сценариям развивалось как во времени (эпохи, формации, цивилизации), так и в пространстве (части света, континенты, регионы, государства). Декорациями служили природно-климатические, экономические и пр. условия. Это и обусловило два типа восприятия природы и её взаимоотношений с человеком — восточный и западный. Восточный тип мировосприятия, по сравнению с западным, более ориентирован на Вселенную, на гармонию между человеком и природой^[60]. В природе восточные мыслители чаще всего видели не прибежище конкурирующих сил, которые надо покорить, а некий общий символ божественности (например, джайнизм). Один из постулатов даосизма гласит о том, что человек следует природе, природа следует небу, небо следует дао, а дао — самому себе.

По сути, мы сталкиваемся с двумя типами экологического сознания, и они как бы взаимодополняют друг друга. Отчасти подобного рода дифференциацию можно объяснить различиями в самом характере веры, лежащей в основе цивилизаций Востока и Запада. Видный американский философ Х. Смит считал, что Азия сохранила глубокое почитание природы, но, разумеется, если бы китайцы и индусы вовсе не поднялись над природой, у них не было бы цивилизации, однако им удалось преодолеть природу, утверждая её. Запад же, по мнению Смита, напротив, неизменно противополагал себя природе и созданная здесь цивилизация неуклонно отстранялась от всего природного и инстинктивного.

Согласно Библии, Бог создал людей с достаточно определённой целью («и да владычествуют они над рыбами морскими; и над птицами небесными, и над всей землёю, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» и далее «…плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею»)^[61]. Опираясь на эти положения, некоторые учёные поставили вопрос об «исторических корнях» современного экологического кризиса. Было высказано предположение, что в конечном счёте он порождён общей антиэкологической и антропоцентрической догматикой христианства. После того как в Европе воцарилось христианство вместо языческого уважения к духам гор, степей, лесов, рек, западная религия стала предтечей хищнического подхода к живой и неживой природе. С этого момента природа является не объектом созерцания, а источником ресурсов. Христианское учение лишает природу самостоятельности, поскольку Бог не только творит природу, но и может действовать вопреки естественному ходу вещей (например, творить чудеса). По Августину Блаженному, природа сама для себя недостаточна и человек призван быть ей господином.

Западная традиция понимания природы берет свое начало в античной натурфилософии, хотя христианские установки на понимание природы как подчиненной человеку, временной, суетной здесь еще не господствуют. В античной натурфилософии были разработаны и обоснованы идеи гармонии человека, природы и космоса. По представлениям эллинов, человек — частица Космоса и в нём нет ничего, чего не было бы в Космосе в неизмеримо больших размерах. С другой стороны, сам Космос рассматривается как одушевлённый и упорядоченный организм, подчинённый Логосу. Природа наделяется человеческими свойствами, а человек стремится включить себя в природное целое, стать понятным природе. Другими словами, мир в воззрениях древних выступал как взаимопроникновение человеческого и природного. Древний грек жил в сознании своей органической связи с целым, которому он принадлежал по природе, но не был подавлен или нивелирован развившимся в последующие эпохи разделением труда. Наиболее основательно к проблеме взаимоотношений общества и природы подошёл Аристотель. Его заинтересовала идея места человека в органическом мире. Он первый ввёл в лексический оборот понятие «антропология» и выдвинул идею так называемой «лестницы существ» — ряда последовательного усложнения организмов живой и неживой природы. Аристотель также поставил вопрос о специфическом отличии человека от других живых существ.

Понимание соотношения человека и природы, сформировавшееся в античном мире, принципиально отличалось от того, которое складывается в христианской философии Средневековья. В эту эпоху основное внимание уделяется познанию Бога и бессмертной человеческой души. При абсолютном доминировании христианского вероучения всё, что касалось природы и её изучения, должно было погрузиться во мрак забвения и неизвестности. Как мог христианин, живший лишь своим Богом, отвлечённым от сущности мира, иметь вкус к природе и её изучению! Природа, существенная форма которой есть чувственность, каковую человек считал как раз подлежащей отрицанию, отвлекающей от божественного, имела для него значение суетного, несущественного. Может ли дух сосредоточиться на том, что имеет для него значение только конечного и суетного, сделать его предметом серьёзного, длительного изучения? И какой интерес представляет познание временного жалкого творения, если известен творец? (Л. Фейербах).

В Новое время утилитарное отношение к природе значительно усиливается. Перед наукой и техникой Нового времени природа предстаёт главным образом как объект производственной эксплуатации. Подобный подход определил и характер философии природы, здесь сама природа рассматривалась как механическое сцепление сил, где имеют место лишь количественные изменения (Р. Декарт). Природа — огромный механизм, раз и навсегда заведённая самодействующая машина (такое толкование природы надолго переживет Новое время). В эту эпоху проблема единства человека и природы приобрела новое звучание. Западная философская мысль решала её двумя путями: во-первых, это понимание человека как простой части природы, растворение законов человеческого существования в общих природных законах; во-вторых, выявление специфики человеческого отношения к миру и природе. В целом эпоха Нового времени отличается великим множеством интерпретаций природы.

В ХVІІІ в. решается интересная проблема влияния географической среды на развитие общества. Провозвестником здесь выступил Монтескье. В своём известном труде «О духе законов» при рассмотрении условий, влияющих на развитие общественной жизни, он выдвинул на первое место географические факторы (климат, ландшафт, почва и др.). Эти факторы, по Монтескье, определяют психологию, нравы, обычаи народов и, соответственно, строй общественной жизни, законы и деятельность законодателя. Концепцию географического детерминизма далее развивает в ХІХ в. Бокль, который ставит жизнь общества в прямую зависимость от влияния региона, климата, пищи. Выводя причины социального неравенства из природы, Бокль утверждает, что в Индии рабство было естественным состоянием большинства людей. В Европе влияние физических законов уменьшается и усиливается влияние законов умственных.

Философия природы входит неотъемлемой частью и в русскую философскую традицию. Для последней характерно нравственное освещение жизни как фундаментальной ценности (причём жизни, наполненной духовным смыслом). Этот смысл жизни трактовался в различных философских концепциях по-разному, но все они за исходную точку брали мифологемы православия.

Идея регуляции природы, мудрого управления всеми природными силами, вплоть до космических, составляет суть философии общего дела Н.Ф. Фёдорова. В регуляции естественных сил природы он видит «внесение в природу воли и разума», процесс одухотворения природы. Аналогичным образом
В.С. Соловьёв, осмысляя отношение человека к природе, видит в нравственном одухотворении природы путь утверждения добра, считая, что без любви к природе нельзя осуществить нравственную организацию материальной жизни. В русской философии была предложена концепция этической гносеологии, т. е. теории познания, включающей в себя нравственные регулятивы. В работе «От критицизма к этической гносеологии» Д.И. Менделеев в противовес идее о ценностной нейтральности науки проводит принципиально иной подход — этической нагруженности любого знания. Трактуя познание как познавательную деятельность, регулируемую определёнными нормами и идеалами, он подчёркивает, что в сам познавательный процесс включены этические регулятивы. К сожалению, предложенный учёным подход был продолжен и развит лишь в наши дни, когда остро встал вопрос о необходимости гуманитарной оценки исследовательских проектов и технологических нововведений.

Когда мы рассуждаем о связи всего живого с Космосом, в этом нет ничего мистического. Это убедительно доказал А.Л. Чижевский в своих работах «Физические факторы исторического процесса» и «Эпидемические катастрофы и периодическая деятельность солнца». Чижевским установлена зависимость развития биосферы от физических факторов космоса; связь между циклами солнечной активности и миграцией животных, эпидемиями, массовыми психозами. Проанализировав обширный материал, он пришёл к выводу, что жизнь — явление в большей степени космическое, нежели земное. Человек и микроб — существа не только земные, но и космические, связанные всей своей биологией, всеми молекулами, всеми частицами своих тел с космосом, с его лучами, потоками и полями.

Существовало в России ещё одно направление в изучении природы — «натуралистическое». Для него прежде всего характерны близость к коллизиям повседневности, а также ориентация на естественные науки, прежде всего биологию. Наиболее здесь известен выдающийся физик начала ХХ в. Н.А. Умов. В своих научно-философских статьях — «Недоразумения в понимании природы», «Задачи техники в связи с истощением запасов энергии на земле», «Культурная роль физических наук» он исходил из того, что жизнь специфична по своей организации и для её постижения недостаточно физико-математических понятий и методов. Специфика жизни заключается в её антиэнтропийности, в том, что она постоянно борется с «нестройностью». Этот термин у автора тождественен тому, что в современной физике называют хаосом, неорганизованностью. По мнению Н.А. Умова, нестройность есть то вероятное состояние, к которому стремится неорганизованная природа. Картину превращения нестройности в стройность представляет историческая жизнь человеческого общества. Подчёркивая, что эволюция живой материи в общих чертах увеличивает количество и повышает качество стройностей в природе, учёный выдвигает предположение о том, что следует дополнить законы термодинамики законом, который фиксировал бы антиэнтропийность живого и тем самым включал бы процессы жизни в процессы природы. Величественной задачей человечества Н. Умов считает охрану, утверждение жизни на земле, т. е. борьбу с силами беспорядка во имя утверждения жизни.

В 40-х гг. ХХ в. выдающийся биолог Д.П. Филатов пишет трактат «Норма поведения, или мораль с естественноисторической точки зрения». С позиции теории эволюции он проводит мысль, что человек на начальных фазах развития унаследовал от животного мира эгоистически инстинктивное начало в поведении. По мере эволюции действие принципа естественного отбора ослабляется и для людей будущего будет характерна модель поведения «заботливого хозяина жизни». Люди, по его мнению, станут носителями объединённой, спаянной в одно целое любви ко всему живому и неживому. Новая мораль, которую возвещает Филатов, сильна тем, что органически слита с природой человека, так, что, вытекая из одного источника с его природой, действует как целое и не несёт в себе никаких противоречий.

Таковы в наиболее общих чертах представления о природе различных философов и учёных. Главный вывод из сказанного состоит в том, что природу следует рассматривать как сложное целостное системное образование, находящееся в неразрывном единстве с обществом и человеком.

3. Природа как самоорганизующаяся система

Представление о природе как самоорганизующейся системе следует начать с целого ряда определений и уточнений. Под системой вообще понимается совокупность взаимосвязанных элементов, представляющих образование, выделенное из других образований и относительно ограниченное определёнными рамками. Тесно связано с понятием системы понятие структуры. Структура — строение той или иной системы, характеризующееся определённым способом связи, взаимодействием между элементами. Необходимыми условиями существования и развития систем являются так называемые «открытость» и «закрытость».

Закрытость позволяет системе противостоять разного рода неблагоприятным воздействиям (например, разрушительным) и обеспечивает устойчивость структуры системы. Абсолютно закрытая система, если бы она была возможна, должна была быть абсолютно устойчивой системой с неизменно устойчивыми структурными связями. Таких систем не существует, поскольку реальная система обладает определённой степенью открытости, которая выражается в непрерывном обмене веществом и энергией с другими образованиями.

Обменные процессы обеспечивают равновесное состояние и в конечном счёте являются результатом самоорганизации системы. Понятие саморегулирующейся системы весьма важно для изучения природы, особенно живой. Оно означает воздействие системы на саму себя, самовоздействие. Если система не разрушается в результате внешних воздействий, изменение её структуры обязательно происходит в направлении повышения устойчивости системы и совершенствования механизма саморегуляции. В термодинамике известен принцип Ле Шателье: система, находящаяся в равновесном состоянии, при внешнем воздействии, выводящем её из этого состояния, так изменяет свою структуру, что это внешнее воздействие ослабляется. Поскольку здесь речь идёт о природе, то следует подчеркнуть, что тенденция к самосохранению и развитию неизбежно ведёт к её усложнению, постоянному стремлению к переходу на более высокие структурные уровни.

Если воспользоваться современной классификацией систем, то общество следует отнести к числу так называемых открытых систем, которые обмениваются с окружающей средой не только энергией, но и веществом. Общество черпает из природы продукты питания, сырьё для производства, находит в ней различные источники энергии. Конкретные условия географической среды (включая климатические) представляют собой конкретные, положительные или