Приступ смеха срывает поджог

«Солнце поднялось уже высоко над горизонтом, когда шестьдесят рабочих спичечной фабрики «Гуанда» приблизились к дому ее владельца. Хозяин жил в маленьком переулке; вход в дом охраняли полицейские. Рабочим ничего не оставалось, как избрать для переговоров делегацию. Она состояла из восьми человек. Остальные решили ждать. Усевшись на цемент, они стали вытирать потные лица подолом рубах и обмахиваться ими, словно веерами. Когда делегаты от рабочих... достигли дома Чжоу Чжун-вэя, они обнаружили, что ворота крепко заперты. Рабочие долго стучали и шумели, но никто не открывал, словно в доме все вымерло. Сяо Сань-цзы вышел из себя. Он изо всех сил забарабанил кулаком в лакированные ворота и нарочно закричал: «Думаешь, если спрятался, то избавишься от нас? Вот мы сейчас подпалим твой чертов дом, тогда сразу выскочишь!» «Верно! — подхватили остальные. — Давайте поджигать!» И кто-то даже вытащил из кармана спички. Тогда со второго этажа послышался громкий хохот. Рабочие сразу узнали его. Задрав головы, они увидели на балконе Спичку с красной головкой (прозвище Чжун-вэя), одетого в короткую куртку из индийского шелка, босиком. Он смотрел вниз на делегацию и хохотал. Он еще издевается? Рабочие взволнованно топтались у дома, готовые снова напуститься на хозяина с бранью. Но тот только смеялся. Вдруг толстяк качнул головой и, перегнув свое жирное тело через перила балкона, громко крикнул: «Вы собираетесь поджечь дом? Превосходно! Я скажу вам только спасибо, так как этот дом застрахован и я получу на руки сразу тридцать тысяч долларов! Можете подпаливать: дом все равно не мой! Только вот что: здесь лежит моя жена. Она тяжело больна. Вам придется сначала помочь вынести ее!» Чжоу Чжун-вэй был весь красный от смеха. Рабочие видели, что хозяина ничем не прошибешь. Возмущенные, они выразительно ругались. Но Спичка с красной головкой не настроен был сердиться. Наоборот, чем громче бранились рабочие, тем сильнее он хохотал. Внезапно он крикнул уже другим голосом: «Эй, друзья! Я дам вам совет. Подожгите лучше мою фабрику. Только поторопитесь, так как она застрахована на восемьдесят тысяч долларов серебра и через две недели срок страховки истекает. Страховая компания принадлежит иностранцам, а обладать иностранными долларами куда приятнее, чем нашими. Если вы поможете мне получить эту страховую сумму, обещаю угостить всех вас на славу в ресторане «Хунъюньлоу». Рабочие чувствовали, что у них иссякает терпение. Но сколько они ни кричали и ни возмущались, ничего поделать с этим наглым фабрикантом не могли. Их было всего восемь человек, и они не знали, что предпринять. Посовещавшись, они решили возвратиться к ожидавшим их товарищам. Толстяк, продолжая хохотать, следил за рабочими до тех пор, пока они не исчезли из виду, и только тогда ушел с балкона. Чжоу Чжун-вэй занимал всего девять комнат в трехэтажном доме. После того как его фабрика стала терпеть убытки, он освободил половину бокового флигеля, чтобы сдать его в аренду, и даже уволил повара и двух служанок. Фортуна давно повернулась спиной к фабриканту. Да тут еще у жены его оказалась третья стадия туберкулеза, и за все лето она не смогла ни разу подняться с постели. Но Спичка с красной головкой по-прежнему не терял присутствия духа. Когда-то Чжоу был гол как сокол. Занимаясь компрадорской деятельностью, он сколотил себе некоторое состояние, но сейчас от него не осталось и следа. Взлеты у Чжоу Чжун-вэя чередовались с падениями, но даже в самые трудные минуты он не унывал и всегда смеялся. Вот и сейчас, заставив делегацию рабочих уйти ни с чем, он выглядел точно герой древности Чжугэ Лян во время обороны пустого города, сразивший противника силой своего смеха» [Мао Дунь. Перед рассветом. Пер. Л. Урицкой. Соч. т. 2. М.: Гослитиздат, с. 469—471 (гл. 16)].

Примечательно, что Мао Дунь (1896—1981) в своем романе «Перед рассветом» прямо указывает на стратагему 32. К сожалению, Франц Кун в своем переводе (Франкфурт-на-Майне, 1983, с. 312) упускает этот стратагемный намек. Владелец спичечного завода обезоруживает разъяренную делегацию рабочих своим смехом и словами, давая понять, что удерживать их не собирается. Подобно Сыма И, которому Чжугэ Лян не чинил никаких препятствий, а напротив, открыл город, восемь представителей рабочих тоже в итоге решили, что своими действиями — поджогом дома — сыграют на руку противнику, а вовсе не навредят ему, и поэтому отказались от своих намерений.