Евразия как проект

Учение евразийцев было чрезвычайно актуально в 20-30-е годы. Наполнено почти пророческими интуициями, озарениями, прозрения­ми в тайну судеб России и остального мира. Евразийцы дали самый емкий и убедительный анализ государственных потрясений России в XX веке. Они сумели возвыситься над клише, свойственными их клас­совому и кастовому происхождению, приняв и угадав исторический позитив большевизма, но остались верными подлинным корням своей национальной и религиозной идентичности. Ими двигал не конфор­мизм, но мужественное и смелое стремление постичь правду как она есть, по ту сторону узких, ничего не объясняющих и, в конечном счете, безответственных банальностей, которыми довольствовались остальные мировоззренческие лагеря.

Евразийство вобрало в себя все самое яркое и жизнеспособное в русской политической мысли первой половины XX века. Но их идеям не суждено было осуществиться на практике. Их страстный героичес­кий порыв не был поддержан ни Советской Россией, ни иммиграцией. К их пророчествам никто не прислушался, события шли фатальным чередом, приближая глобальную катастрофу, в которой поражение терпела не просто Россия, не просто Евразия, но все Человечество. Тревожная одномерная тень Запада, как трупное пятно, распростра­нялась по всему миру, поражая "цветущую сложность" народов, куль­тур и цивилизаций недугом плоско-буржуазного конца истории.

Два типа идеократии, к которым пристально приглядывались евра­зийцы, рухнули именно по тем причинам, которые были ими увидены и вскрыты: им обоим не хватило апагогического компонента, и каким бы второстепенным ни казался он политическим прагматикам, ника­кое историческое здание не будет без него стоять долго и прочно.

Сегодня мы живем в эпоху, когда Европа и ее наиболее закончен­ное монструозное воплощение — США — отмечают последний этап своей цивилизационной победы над Человечеством. Когда рухнули последние оплоты, пусть частичной, но идеократии. Когда Евразия — как культура, государственность и идеал — пала под давлением аль­тернативного полюса истории.

Лишь сегодня мы способны по достоинству оценить гениальность основателей евразийства, и в первую очередь, Николая Сергеевича Трубецкого. Запоздалое, трагично запоздалое признание все же при­ходит к ним.

Евразийцы сверстали нам полноценный, логически совершенный, удивительно притягательный идеал, объемное, многомерное открытое ко всестороннему развитию национальное мировоззрение, глубоко пат­риотическое по сути, но заключающее в себе заведомо действенное противоядие против вырождения до вульгарного шовинизма. Это — мировоззрение, приветствующее модернизм, жесткость и авангард, социальных технологий большевиков, но отбрасывающее порочную загипнотизированность экономико-материальными формулами. Миро­воззрение глубоко христианское и православное, но преодолевшее двухсотлетнее синодальное отчуждение и формалистический официоз, а вместе с тем открытое к созидательному и веротерпимому диалогу с иными традиционными евразийскими конфессиями.

Самые авангардные методологии, ставшие основой сугубо совре­менного анализа, впервые были задействованы именно евразийцами. Им принадлежит первенство в разработке принципов таких наук, как русская геополитика (Петр Савицкий), русская этнология (впослед­ствии блестяще развитая их учеником Львом Николаевичем Гумиле­вым), русская структурная лингвистика (структурализм), русская со­циология (особенно теория элит) и многое другое.

Мы не можем требовать от исторических евразийцев того, чтобы они ответили на все стоящие перед нами вопросы, но мы должны быть им безмерно благодарны уже потому, что они завещали нам сокро­вищницу поразительно верных интуиции, развивать которые, модер­низировать, обогащать новейшими данными и технологиями, почерп-нутыми в других местах, является нашей самой насущной задачей.

И геополитика, и социология, и структурализм, и психология глу­бин, и традиционализм, и история религий активно разрабатывались в XX веке целым созвездием гениальных авторов, но нам не удалось бы адекватно применить их открытия к нашему собственному русскому опыту, если бы не гигантский теоретический рывок, осуществленный евразийцами. А с их помощью, напротив, все немедленно встает на свои места, помещается в адекватный национальный и исторический контекст, начинает играть новым светом.

Евразийство актуально как никогда именно сегодня. Это не про­шлое. Это проект. Это будущее. Это императив. Это наша общая задача.