Кун Николай
Все многообразие существующих подходов к пробле5ме форм бытия культуры может быть сведено к четырем конкурирующим, а порой и резко противостоящим друг другу в оценке их эвристических возможностей, основным концепциям: «предметной», «нормативной», «аксиологической» и «символической».
В «предметной» концепции культура в своем бытии и функционировании понимается как совокупность дескриптивных значений, или «разнообразных по типам и формам артефактов, где природный объект и его материал трансформированы так, что объект превращен в вещь, т.е. предмет, свойства и характеристики которого заданы и продуцированы творческими способностями человека так, чтобы они более точно и более полно удовлетворяли потребности человека как "homo sapiens"»; как «человеческое "Я", переодетое в вещь»; как «духовность человека, воплощенная в форму вещи»; как «человеческая душа, осуществленная в вещах». В структуре таким образом понимаемой формы бытия и функционирования культуры выделяются такие элементы, посредством которых, пользуясь выражением Э. Дюркгейма, «кристаллизируется», собственно говоря, вся жизнь людей: «разнообразные средства материального производства», «энергетические и сырьевые ресурсы неорганического или органического происхождения, геологические, гидрологические или атмосферные составляющие технологии материального производства», «орудия труда – от простейших орудийных форм до сложных машинных комплексов», «разнообразные средства потребления и продукты материального производства», «различные виды материально-предметной, практической деятельности человека», «материально-предметные отношения человека в сфере технологии производства или в сфере обмена, т.е. производственные отношения», «здания и сооружения, средства коммуникации и транспорта, парки и оборудованные ландшафты и т.п.»[62].
В «нормативной» концепции культура в своем бытии и функционировании понимается как совокупность прескриптивных значений, или норм, правил, алгоритмов, стереотипов, паттернов, канонов, схем и т.п. Культура начинается там и тогда, где и когда появляется правило – таково, согласно К. Леви-Строссу, емкое резюме данной концепции. «Культура, – писал он, – состоит не исключительно из форм собственно ей присущей коммуникации (как, например, язык), но также (и, быть может, прежде всего) из правил, применимых во всякого рода коммуникационных играх…»[63]. Структуру понимаемой таким образом формы бытия и функционирования культуры можно представить, например, в виде «норм-рамок», которые жестко регламентируют поведение и взаимоотношения людей в настоящем, и «норм-идеалов», проектирующих наиболее оптимальные модели и шаблоны поведения людей на будущее. В свою очередь, в нормах-рамках могут быть выделены «нормы-запреты», «нормы-обязанности».
В «аксиологической» концепции культура в своем бытии и функционировании понимается как совокупность эвалюативных значений, или ценностей. Как писал Г. Риккерт, стоявший у истоков систематической разработки данной концепции: «Во всех явлениях культуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь признанной человеком ценности, ради которой эти явления или созданы, или, если они уже существовали раньше, взлелеяны человеком» [64]. Что касается структуры таким образом понимаемой формы бытия и функционирования культуры, то она, согласно, например, Н.З. Чавчавадзе, принципиально «телеологична». Это значит, что «культура (и любой ее феномен) есть культура только тогда, когда она построена по иерархическому принципу, т.е. когда ее части, стороны и моменты образуют своеобразную пирамиду, вершиной которой является высшая ценность, воплощению которой и служит культура»[65].
В «символической» концепции культура в своем бытии и функционировании понимается как совокупность трансцендентных значений, или символов. В наиболее явственном виде данная концепция выражена в «Философии символических форм» Э. Кассирера, который исходя из того, что в функциональном определении своей природы «человек есть животное, создающие символы», полагал, что «вся культура выражается в творении определенных символических форм, определенных идеальных миров» и, следовательно, адекватно может быть понята только как «символическая вселенная», представляющая собой в структурном плане многообразие автономных и самодостаточных символических форм, связанных и упорядоченных в соответствии со своими функциональными ролями в систему модусов и уровней, каждый из которых (язык, миф, религия, искусство, наука) равноправно существует в этой вселенной и не сводим к другому. При этом сама «символическая форма» рассматривалась Э. Кассирером как априорная способность, являющаяся одновременно и условием формирования культуры и условием ее познания. «Принцип символизма с его универсальностью, значимостью и общеприменимостью - волшебное слово, – писал он, – то самое "Сезам, откройся!", которое позволяет войти в специфически человеческий мир, в мир человеческой культуры. Если человек обладает таким логическим ключом, дальнейшее развитие ему обеспесено».[66]
Какая же из данных концепций может быть квалифицирована как наиболее эвристичная и методологически выверенная для адекватной фиксации форм бытия и функционирования культуры?
Ряд исследователей считает, например, что всякая попытка фиксации какой-либо предметности культуры – это проявление абсолютно чуждой духу самой культуры процедуры «реификации», или «овеществления»[67], в то время как, если следовать М.С. Кагану, предметное бытие культуры необходимо рассматривать не только как «наиболее податливый» для научного исследования, но и как «центральный слой» культуры.[68] При этом М.С. Каган вполне определенно отличал понятия «вещь» и «предмет», указывая, что «кардинальное различие этих понятий состоит в том, что "вещь" есть искусственный материальный предмет, тогда как "предмет" может быть материальным по форме, а по сущностному своему качеству духовным, каковым является все предметное бытие духовной культуры, а может отождествлять духовное с материальным, как это происходит в художественной предметности».[69] Согласно же Э.Е. Платоновой, «культурология как наука возникла потому, что появилась потребность рассмотреть культуру как систему», а сама «культура как система – это прежде всего система вещей-артефактов. Артефакт – это все вещи, созданные человеком. И если культура – система вещей, то мы должны попытаться сделать своего рода классификацию этих вещей. И если человек среди артефактов – это начало и результат, продукт культуры, то эта система будет не только системой, которая классифицирует вещи, это будет и система, которая формирует человека».[70]
Не отрицая значение «искусственной материально-пространственной среды человеческого существования», А.Я. Флиер, трактует в одной из своих последних работ культуру как «систему "правил игры" или "социальных конвенций" коллективного существования и взаимодействия людей», считая, что «основная познавательная цель культурологии может быть определена как стремление увидеть и описать как прошлое и настоящее, так и вневременную сущность человеческой цивилизации как историю и сущность социальных норм коллективного человеческого бытия – форм социальной регуляции локальных сообществ, образов их жизни, структуры и смысловых акцентов картин мира, стереотипов сознания и поведения людей минувших эпох и современности и т.п.».[71]
Если, согласно Т.С. Лапиной, «производство, выявление, освоение, хранение и приумножение ценностей, благотворное распоряжение субъектов ценностным достоянием составляет сущностное и инвариантное качество культуры»[72], то, по мнению М.С. Кармина, «различие между ценностями и не ценностями далеко не всегда очевидно. Вопрос о том, что можно и что нельзя считать ценностью, всегда решается в большей или меньшей мере субъективно и произвольно»; «субъективизм аксиологического взгляда на культуру, в сущности, заводит его в тупик, а некоторые из его последствий вплотную сближаются с идеями национализма и расизма»[73].
Согласно П.С. Гуревичу, «наиболее разработанной и убедительной» в исследовании культуры выглядит символическая концепция, которая «дает представление о тайне антропогенеза, разъясняет происхождение культуры в понятиях современной науки, не прибегая к сложным и умозрительным допущениям»[74].
Очевидно, что у сторонников той или иной концепции всегда найдется определенный набор достаточно убедительных аргументов в обосновании своей точки зрения, в том числе и такой «неотразимый», как ссылка на авторитет современной науки.
Наиболее же перспективной в этом отношении является попытка постановки и решения более серьезной и сложной задачи – задачи системного представления основных форм бытия и функционирования культуры.
Возможна ли в принципе такая методологическая процедура и, если «да», то – как?
Уже Э.Б. Тайлор, хотя целый ряд современных исследователей и упрекает его за некую «односторонность», указывал на необходимость понимания культуры как «целого», слагающегося «из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества».[75] П.А. Сорокин настаивая на необходимости понимать культуру как «совокупность значений», различал три класса последних: «1) когнитивные значения в узком смысле слова, такие, как значение философии Платона, христианского символа веры, математической формулы или теории прибавочной стоимости Маркса; 2) значимые ценности, такие, как экономическая ценность земли или другой собственности, ценность религии, науки, образования или музыки, демократии или монархии, жизни или здоровья; 3) нормы, на которые ссылаются как на стандарт, такие, как нормы права или морали, нормы этикета, технические нормы или предписания по конструированию механизмов, написанию стихотворения, приготовлению мяса или выращиванию овощей». При этом, согласно ему, «любое значение в узком смысле слова является ценностью (когнитивной или иной). Любая ценность предполагает норму по ее реализации или отвержению, например, ценности богатства, царства божия, добродетели, здоровья и соответствующие им средства достижения или избегания таких целей. С другой стороны, любая норма – юридическая, этическая, техническая или любая друга – непреложно является значением, позитивной или негативной ценностью».[76]
В этой связи обращают на себя внимание некоторые тенденции и позиции, достаточно отчетливо обозначившиеся в последние годы в учебной и исследовательской литературе.
Согласно Б.С. Ерасову, культура в своем бытии и функционировании может быть представлена как система «духовных ценностей, норм, знаний, представлений, значений и символов»[77] В.И. Полищук, рассматривая культуру как «системно организованное целое», выделяет «нормы, образцы, традиции, обряды, ритуалы», полагая при этом, что в качестве традиции, как конституирующей формы, «выступают определенные ценности, нормы поведения, обычаи, обряды, идеи».[78] А.И. Кравченко считает возможным ограничиться указанием уже не на системность, а на «совокупность символов, верований, ценностей, норм и артефактов» как форм бытия и функционирования культуры.[79]
Вряд ли возможно хотя бы в самом общем виде охватить все разнообразие и весь «разнобой» позиций, представленных как относительно проблемы «набора» форм бытия и функционирования культуры, так и относительно проблемы способа их соотношения друг с другом, однако, очевидно, что действительная реализация данной процедуры нуждается в дополнительной рефлексии, предполагая выполнение целого ряда весьма серьезных требований методологического порядка.
Во-первых, необходимо, чтобы любая форма бытия и функционирования культуры была не просто постулирована, но введена на некотором едином для каждой из них основании, исходя из которого только и может быть адекватно понята и ее специфика, и ее место среди всех других форм.
Во-вторых, реализация данной методологической процедуры требует, чтобы это основание было не чем-то внешним по отношению к самой культуре, но, по крайней мере, имеющим отношение к внутреннему механизму ее бытия и функционирования.
В-третьих, реализация данной методологической процедуры требует, чтобы это самое основание было необходимым и достаточным именно для системного представления хотя бы, как минимум, основных форм бытия и функционирования культуры.
Иначе, ни о каком действительно концептуальном их представлении не может быть и речи. В лучшем случае они предстанут лишь в качестве простой и необязательно обязательной совокупности, собираемой всякий раз в так называемых «открытых определениях», посредством сакраментальных «и т.д.» и «и т.п.».
Каково же, собственно говоря, это искомое основание? Что может быть принято, хотя бы на уровне, какой никакой, но все-таки гипотезы, в качестве такового?
Если культура как таковая по способу своего бытия есть единство объективированного субъекта и субъективированного объекта, то, следовательно, и любая форма ее бытия и функционирования также должна быть понята и представлена как единство того и другого, а специфика каждой из них – как тот или иной вид этого же самого единства.
Исходя из этого:
– «предметная» форма бытия и функционирования культуры («артефакт») может быть понята как такой ее «явленный лик», при котором ее содержательное выражение как субъективированного объекта является доминирующим, превалирующим относительно ее содержательного выражения как объективированного субъекта: OS < SO;
– «нормативная» форма бытия и функционирования культуры («норма») может быть понята как такой ее «явленный лик», при котором ее содержательное выражение как объективированного субъекта является паритетным, или взаимосоответствующим, относительно ее содержательного выражения как субъективированного объекта: OS ≈ SO;
– «аксиологическая» форма бытия и функционирования культуры («ценность») может быть понята как такой ее «явленный лик», при котором ее содержательное выражение как объективированного субъекта является доминирующим, превалирующим относительно ее содержательного выражения как субъективированного объекта: OS > SO;
– «символическая» форма бытия и функционирования культуры («символ») может быть понята как такой ее «явленный лик», при котором ее содержательное выражение как объективированного субъекта является синкретичным, бесконечно многообразным относительно ее содержательного выражения как субъективированного объекта: OS ∞ SO.
Артефакты, нормы, ценности и символы в их конкретно-историческом сочетании образуют систему основных форм бытия и функционирования культуры на всех этапах ее развития. Они не просто рядоположены и независимы друг от друга, а взаимосвязаны и субординированы, оказывают друг на друга определенное влияние. При этом в различные исторические периоды культуры то одна, то другая из них выступает в качестве ее конституирующего, или системообразующего элемента как системы. Динамика соотношения основных форм бытия и функционирования культуры в ее конкретных модификациях приводит к утверждению внутри ее определенных, если воспользоваться терминологией В.П. Кузьмина[80], «доминантных структур», а сама культура, рассматриваемая в этом плане, выступает то как по преимуществу символическая, то как по преимуществу ценностная, то как по преимуществу нормативная, то как по преимуществу предметно-вещественная система. Данное обстоятельство, собственно, говоря, и находит – правда, односторонне – свое, отражение в существующих концепциях форм бытия и функционирования культуры: символической, аксиологической, нормативной и предметной. Важно, однако, иметь в виду, что культура как таковая, а, следовательно, и культура любой эпохи всегда есть система всех основных форм своего бытия и функционирования: и символы, и ценности, и нормы, и артефакты как основные формы бытия и функционирования культуры – всеобщи, хотя роль каждого из них, несомненно, различна на разных этапах ее истории. Существенно различны также и степень их развитости и реальное соотношение друг с другом. Господство же той или иной формы бытия и функционирования культуры ни коим образом не означает отсутствия других ее форм, их самостоятельного значения. Более того, по мере развития культуры, смены ее «доминантных структур» роль каждой такой формы возрастает, по-видимому, не только относительно, но и – поскольку каждый такой раз культура приобретает в развитом виде еще одну форму своего бытия и функционирования – абсолютно, что приводит к расширению общего основания ее бытия и функционирования.
[1]. Оксфордская иллюстрированная энциклопедия. Том 7. Народы и культуры. Редактор тома Ричард Хоггарт. – М.: Издательский Дом «ИНФРА-М», Издательство «Весь Мир», 2000, с. 139.
[2]. Проблемы философии культуры: Опыт историко-материалистического анализа. – М.: Мысль, 1984, с. 9-80; Культура: теории и проблемы. Учебное пособие для студентов и аспирантов гуманитарных специальностей / Т.Ф. Кузнецова, В.М. Межуев, И.О. Шайтанов и др. – М.: Наука, 1995, с. 32-66.
[3]. Кертман Л.Е.Основные вопросы теории культуры // История культуры стран Европы и Америки 1870-1917. - М.: Высшая школа, 1987, с. 14-19.
[4]. Культурология: Учеб. для студ. техн. вузов / Колл. авт.; Под ред. Н.Г. Багдасарьян. – М.: Высш. шк., 1999, с.26.
[5]. Веремьев А.А.Введение в культурологию: Учебное пособие. – Брянск: Курсив, 2000, с. 65 - 101.
[6]. Сапронов П.А. Культурология: Курс лекций по теории и истории культуры. – СПб.: СОЮЗ, 1998, с. 32.
[7]. Мареева Е.В. Культурология. Теория культуры. Учебное пособие / Е.В. Мареева. – 2-е изд., исправ. и доп. – М.: Экзамен, 2002, с. 35.
[8]. Бидни Д. Концепция культуры и некоторые ошибки в ее изучении // Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретации культуры. Санкт-Петербург. – Университетская книга, 1997, с. 57.
[9]. Бидни Д. Концепция культуры и некоторые ошибки в ее изучении // Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретации культуры. Санкт-Петербург. – Университетская книга, 1997, с. 57-58, 64.
[10]. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. - Полн.собр.соч., Т.18, с.149.
[11]. Платон. Софист // Собрание сочинений в 4 т. Т.2 / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А.Ф.Лосева, В.Ф.Асмуса, А.А. Тахо-Годи. - М.; Мысль, 1994, с. 314.
[12]. Еремеев А.Ф. Первобытная культура: происхождение, особенности, структура. Курс лекций. В 2 ч. / Ч. 2. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1997, с. 200.
[13]. Платонова Э.Е. Культурология: Учебное пособие для высшей школы. – М.: Академический Проект: Традиция, 2003, С. 5.
[14]. Павлов А.В. Элементы философии культуры. Учебное пособие для студентов. – Тюмень. ТОГИРРО. 1997, с.37-40.
[15]. Гуревич П.С. Философия культуры: Пособие для студентов гуманитарных вузов. – М.: АО «Аспект Пресс», 1994, с.37.
[16]. Орлова Э.А. Смена познавательных парадигм в изучении общества и культуры // Обсерватория культуры. 2004. № 1, с. 18, 19.
[17]. Сапронов П.А. Культурология: Курс лекций по теории и истории культуры. – СПб.: СОЮЗ, 1998, с.8, 559.
[18]. Жукоцкий В.Д. Философия культуры – культурфилософия – культурология – история культуры // Философские науки. 2004. № 7, с. 43.
[19]. Эпштейн М. Самоочищение. Гипотеза о происхождении культуры / Вопросы философии. 1997, № 5, с. 72-79.
[20]. Культурология – культурная политика – развитие. Международная научно-практическая конференция. Москва, 1-3 июля 2001 г. Рекомендации рабочих секций / Ориентиры культурной политики. Информационный выпуск № 11. – Москва, 2001, с.105.
[21]. Дворникова Е.И. Культура: Эволюция подходов к изучению // Искусство и образование. 2004. № 2 (28), с. 17.
[22]. Лотман Ю.М. Семиосфера. – С.-Петербург: «Искусство–СПБ», 2001, с. 485.
[23]. Сагатовский В.Н. Основы систематизации всеобщих категорий. - Томск. Изд. ТГУ, 1973, с. 231-232.
[24]. Сергеев К.А., Слинин Я.А. «Феноменология духа» Гегеля как наука об опыте сознания // Г.В.Ф.Гегель. Феноменология духа. Перевод Г. Шпета. Репринтное воспроизведение издания 1959 г. – Санкт-Петербург, «Наука», 1994, с. ХП.
[25]. Федоров Ю.М. Сумма антропологии. Кн. 1. Расширяющаяся вселенная Абсолюта. – Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма, 1994, с. 165-189.
[26]. Акопян К.З. Специфика исторической культурологии как научной дисциплины / Культурология от прошлого к будущему: К 70-летию Российского института культурологии. – М., 2002, с.190.
[27]. Селиванов Ф.А. Ошибки. Заблуждения. Поведение // Избранное. – Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 1998, с.76.
[28]. См. подр.: Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса - 2-е изд. - М.: Политиздат, 1980, с. 29-65.
[29]. Рожко К.Г. Проблема уровней и диалектика. - Тюмень, 1992, с. 5.
[30]. Кассирер Эрнст. Избранное. Опыт о человеке. – М.: Гардарика, 1998, с. 24.
[31]. Культурология. История мировой культуры: Учебник для вузов/ Под ред. проф. А.Н.Марковой. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Культура и спорт. ЮНИТИ, 1998, с. 15.
[32]. Лесли А.Уайт. Энергия и эволюция культуры / Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретации культуры. Санкт-Петербург. – Университетская книга, 1997, с.439-464.
[33]. Витаньи И. Общество, культура, социология. Перевод с венгерского / М.: Прогресс, 1984, с. 99-100.
[34]. Каган М.С. Философия культуры. - Санкт-Петербург, ТОО ТК "Петрополис", 1996, с.183; Коган Л.Н. Теория культуры: Учеб. пособие. Екатеринбург: УрГУ, 1993, с.30
[35]. Рождественский Ю.В. Введение в культуроведение. Издание 2-е, исправленное. – М.: Добросвет, 2000, с.16.
[36]. Зеленов Л.А., Дахин А.В., Ананьев Ю.В., Кутырев В.А. Культурология: Учебное пособие. – Нижний Новгород, Изд-во ННГУ, 1993, с. 6-14.
[37]. Флиер А.Я. Культурология для культурологов: Учебное пособие для магистрантов и аспирантов, докторантов и соискателей, а также преподавателей культурологии. – М.: Академический Проект, 2000, с.134-137.
[38]. Формы общественной духовности и виды культуры: Метод. пособие / Рожко К.Г..; Ответ. ред. Капеко М.А. – Тюмень: ТГИИК, 2002, с. 3-4.
[39]. Ожегов С..И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская АН.; Российский фонд культуры; - 3-е изд., стереотипное – М.: АЗЪ, 1996, с.705-706.
[40]. Культурология. Составитель и ответственный редактор Радугин А.А. Москва. «Центр» 1996, с.65.
[41]. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. в 15 томах. Т. 7. - М.: Изд-во «Художественная литература», 1950, с. 293.
[42]. Ляхов И. Сила // Философская энциклопедия. Т.5 / Гл.ред. Ф.В. Константинов – М.: Советская энциклопедия, 1970, с.7.
[43]. См. подр.: Селиванов Ф.А. Связь и отношение. - Тюмень, 1983.
[44]. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии: Учеб. пособие для филос. фак. и отделений ун-тов. - М.: Высш. школа, 1981, С.106.
[45]. Секст Эмпирик. Сочинения в двух томах. Т. 1. Вступительная статья и пер. с древнегреч. А.Ф.Лосева. М., “Мысль”, 1976, СС. 88-89.
[46]. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т.3 / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А.Ф.Лосева, В.Ф.Асмуса, А.А. Тахо-Годи. - М.; Мысль, 1994, С.213.
[47]. Там же, С.214.
[48]. Фейербах Л. Сущность христианства.- М.: Мысль, 1965, С.. 31-32; Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. 2-е изд. Т. 2/ Общ. ред. и сост. А.В. Гулыги, А.Ф. Лосева: Примеч. С.Л. Кравца и др. - М.: Мысль, 1990, С. 146.
[49]. Волков Ю.Г., Поликарпов В.С. Интегральная природа человека: Естественнонаучный и гуманитарный аспекты : Учебное пособие. - Ростов н/Д.: Изд-во Ростю ун-та,1993, С.157.
[50]. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т.1. М., “Мысль”, 1972, СС.115-116.
[51]. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 3/ Пер. с древнегреч.; Общ. ред А.Ф. Лосева, В.А. Асмуса, А.А. Тахо-Годи.- М.; Мысль, 1994, СС.421-500.
[52]. Лоуэн А. Язык тела. – Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998, с.65.
[53]. Древнеиндийская философия. Начальный период. Пер. с санскрита. Подготовка текстов, вступит. статья и коммент. В.В. Бродова. - М., «Мысль», 1972, СС.212- 214.
[54]. Иванов Ю.М. Человек и его душа. Жизнь в физическом теле и астральном мире. - М.: 1991, С.33.
[55]. Казначеев В.П. Феномен человека. - Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1991, С.71-73.
[56]. Там же, с. 77.
[57]. Казначеев В.П. Там же, с.37.
[58]. Круткин В.Л. Онтология человеческой телесности (философские очерки): Монография. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1993, С.72.
[59]. См. подр.: Клизовский А. Основы миропонимания новой эпохи. Т.3 - Рига, “Виеда”, 1991; Прицкер Л.С. Невидимая реальность. - Алма-Ата, “Гылым”, 1991. - 112 с.; Некрасов М.М. Ансамбль Универсальных Миров. - М.: ИНСАН, 1992. - 160 с.; и др.
[60]. Смирнов Б.Л. Санкхья и Йога// Махабхарата (Философские тексты). Вып. УП, ч. 2, кн. У1. - Ашхабад: Ылым, 1981, С.199.
[61]. Еремеев В.Е. Чертеж антропокосмоса. 2-е изд., доп. - М.: АСМ, 1993, С.169.
[62]. Культурология. Составитель и ответственный редактор Радугин А.А. – М.: «Центр», 1996, с. 67
[63]. Леви-Строс К. Структурная антропология. – М.: ЭКСМО-Пресс, 2001., с. 309.
[64]. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре // Культурология. ХХ век. Антология. М., 1999, с. 70.
[65]. Чавчавадзе Н.З. Внутренние и внешние факторы культуры // Культура и общественное развитие. Тбилиси, 1979, с. 26. См. также: Чавчавадзе Н.З. Культура и ценности. – Тбилиси, 1984.
[66]. Кассирер Эрнст. Избранное. Опыт о человеке. – М.: Гардарика, 1998, с. 481.
[67]. См. подр.: Лесли А. Уайт. Понятие культуры / Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретации культуры. Санкт-Петербург. – Университетская книга, 1997, с. 32.
[68]. Каган М.С. Философия культуры. - Санкт-Петербург, ТОО ТК "Петрополис", 1996, с. 194.
[69] Каган М.С. О субстанции, строении и функциях культуры (к вопросу об основаниях культурологии) / Личность. Культура. Общество. – Т. 6. Вып. 2 (22). 2004, с. 128.
[70]. Платонова Э.Е. Культурология: Учебное пособие для высшей школы. – М.: Академический Проект: Традиция, 2003, С.17-18.
[71]. Флиер А.Я. Российская культурология и ее общие основания как системы знаний / Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2003. № 1. С. 38, 43.
[72]. Лапина Т.С. Философия культуры: вариант понимания. Монография. – М.: Профобразование, 2003, с. 34.
[73]. Кармин А.С. Основы культурологии: морфология культуры. - СПб.: Издательство "Лань", 1997, с. 16, 17.
[74]. Гуревич П.С. Философия культуры: Пособие для студентов гуманитарных вузов. – М.: АО «Аспект Пресс», 1994, с. 100.
[75]. Тайлор Э.Б. Первобытная культура: Пер. с англ. – М.: Политиздат,1989, с.18.
[76]. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество / Общ.ред., сост. и предисл. А.Ю. Согомонов: Пер. с англ. – М.: Политиздат, 1992, с. 200.
[77]. Ерасов Б.С. Социальная культурология: Пособие для студентов высших учебных заведений. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 1997, с. 79.
[78]. Полищук В.И. Культурология: Учебное пособие. – М.: Гардарика, 1998, с.62, 53.
[79]. Кравченко А.И. Культурология: Учебное пособие для вузов. – М.: Академический Проект, 2000, с. 13.
[80]. Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. - 2-е изд. - М.: Политиздат, 1980, с. 176.
Кун Николай
Дата добавления: 2014-12-13; просмотров: 544;