Русские философы XVIII в.

Переходным периодом на пути к формированию новоевропейской философии от философии средневековья явилась эпоха Возрождения (XIV-XVI вв.). Для неё характерно утверждение идеала гармоничности человека, его автономности и самодостаточности. Философы Возрождения по-прежнему в центре мироздания ставили Бога, но основное внимание в своих размышлениях все же уделяли не ему, а человеку, его своеобразию, его уникальности. Словом, формально не отступая от принципа теоцентризма, на практике они превратили в руководящий ориентир своего философствования принцип антропоцентризма.1

В эпоху Возрождения на человека стали смотреть как на существо, получившее от Бога свободу воли, способное распоряжаться своей судьбой, творить самого себя как личность. Человек - обладатель безграничных творческих возможностей, помноженных на мощь его познавательной деятельности.

Мыслители эпохи Возрождения, видя в человеке существо, властвующее над природой, возродили интерес к изучению самой природы. Она стала истолковываться своеобразно, с позиций пантеизма. Термин "пантеизм" ("всебожие") производен от греческих слов "пан" (все) "теос" (Бог). Пантеистическая трактовка природы предполагает взгляд на неё как на такое разумное, одушевленное целое, в котором Бог сливается с природой, растворяется в ней. Она подчиняется действию законов, которые люди в состоянии познавать. На природу больше не смотрели со средневековых позиций как на враждебную человечку сферу бытия, грозившую ему испытаниями и лишениями. Она стала как бы ближе, доступнее, подвластнее людям.

Эпоха Возрождения способствовала значительному раскрепощению философской мысли, утрате ею статуса служанки богословия, освобождению от жестких рамок следования религиозно-мировоззренческим предпосылкам. При этом стала набирать силу идея самостоятельности, автономности философии, выдвигающей свои положения, исходя из опыта и опираясь на разум.

Правда, философы Нового времени, начавшего свой отсчет с XVII в., неоднозначно оценивали роль опыта и рационального мышления в познавательной деятельности. Английский мыслитель Фрэнсис Бэкон (1561-1626) вошел в историю как родоначальник эмпиризма1 - философского направления, признающего чувственный опыт главным или даже единственным источником знаний, обосновывающихся на опыте и посредством опыта. Руководящим для Бэкона был принцип (который затем признал основополагающим другой английский философ, его последователь - Д. Локк): "Нет ничего в разуме, что бы до этого не прошло через чувства". Однако Бэкон ставил во главу угла познавательной деятельности не изолированные чувственные восприятия, а опыт, опирающийся на эксперимент. По словам мыслителя, науки - это пирамиды, единственным основанием которых служит история и опыт.

Бэкон считал, что для достижения истинного знания необходимо избавиться от четырех видов заблуждений - "идолов". Это -"идолы рода" (предрассудки, обусловленные природой людей), "идолы пещеры" (ошибки, присущие некоторым группам людей", "идолы площади" (слова, нечетко отражающие действительность и порождающие ложные понятия), "идолы театра" (заблуждения, вызванные некритическим усвоением чужих мнений).

Способствуя своими исследованиями появлению эмпирического естествознания, Бэкон предложил в качестве его основного метода - индуктивный,1 описание которого встречается еще у Аристотеля и которому следовал Сократ. Английский мыслитель рассматривал индукцию не как средство узкоэмпирических исследований, а как метод выработки фундаментальных теоретических понятий и аксиом естествознания. Индукции он придавал, можно сказать, универсальное значение.

Знаменитый бэконовский девиз: "Знание - сила" - убедительное свидетельство того, что мыслитель рассматривал знание как функционирующее, работающее, воплощающееся в конкретных результатах практической деятельности. Ему чужд созерцательный подход к знанию как к накоплению различных данных: знание должно стимулировать, побуждать к действию. Он считал, что, только исповедуя этот принцип, можно осуществить высшую цель науки - господство человека над природой.

Хотя Фрэнсиса Бэкона нередко называют последним представителем философии эпохи Возрождения и первым в плеяде философов Нового времени, некоторые его идеи представляются весьма современными. К примеру, в опубликованной уже после его смерти утопии "Новая Атлантида" развивается мысль о преобразовании производственных основ общества с помощью науки и техники, о научно-техническом прогрессе как залоге неограниченной власти человечества над природой и над самим собой.

Другой родоначальник философии Нового времени французский мыслитель Рене Декарт (1596-1650) стоял у истоков рационалистической традиции. Его рационализм1 отводил в теории познания центральное место разуму, сводя роль опыта лишь к практической проверке данных мыслительной деятельности. Не отвергая чувственное познание как таковое, Декарт полагал, что его следует подвергать подробной (скептической) критике. Он утверждал, что исходной достоверностью всякого познания является мыслящее Я - сознание, овладевающее окружающими вещами и явлениями с помощью своей активности.

Если Ф.Бэкон считал основным методом получения истинных знаний индукцию, то Декарт считал таким методом дедукцию,2 предполагающую движение мысли от общего к частному. Французский мыслитель рассматривал в качестве исходных положений всей науки аксиомы. Он полагал, что в логической цепи дедукции, разворачивающейся вслед за аксиомами, каждое её отдельное звено также достоверно.

По Декарту, вооруженный дедукцией и интуицией разум, может достигнуть достоверного знания лишь в том случае, если будет исходить из четырех следующих требований:

1) никогда не принимать за истинное, что не познано таковым с очевидностью, включать в свои суждения только то, что представляется нашему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает уже никакого повода подвергать включенное сомнению;

2) следует делить каждое из исследуемых нами затруднений на столько частей, сколько это возможно для лучшего их преодоления;

3) придерживаться желательно определенного порядка мышления, начиная с предметов наиболее простых и наиболее легко познаваемых, постепенно восходя к познанию наиболее сложного;

4) полезно составлять всегда перечни столь полные и обзоры столь общие, чтобы была уверенность в отсутствии упущений.

Словом, Декарт полагал, что источником достоверности знаний может служить только сам разум. Для него критерий истины состоит в её очевидности. По Декарту, чтобы обнаружить очевидность истины, необходимо подвергнуть сомнению рассматриваемые положения. Такое методологическое сомнение мыслитель рассматривал как обязательную процедуру познавательной деятельности, как её предварительный прием.

Декарт рассуждал так: я могу сомневаться в существовании всего, кроме существования самого сомнения. Оно - акт мышления. Раз я сомневаюсь, я мыслю. Однако в качестве сомневающегося, мыслящего я не призрак, я существую. По этому поводу Декарт писал: "И заметив, что истина Я мыслю, следовательно я существую столь тверда и верна, что самые сумасбродные положения скептиков не могут её поколебать, я заключил, что могу без опасения принять её за первый принцип искомой мною философии".[65]

Отличительная черта философии Декарта - её дуалистичность. Мыслитель полагал, что все вещи составляют две независимые друг от друга самостоятельные субстанции - души и тела (духовная и материальная). Духовную он считал неделимой, материальную - делимой до бесконечности. Их главными атрибутами являются соответственно мышление и протяженность. Причем, духовная субстанция имеет в себе, по Декарту, идеи, присущие ей изначально и не приобретенные в опыте - так называемые врожденные идеи.

Противником теории врожденных идей был английский философ Томас Гоббс (1588-1679). Он полагал, что источником идей могут быть только чувственные восприятия внешнего мира: они источник всего нашего познания. Мыслитель писал: «Чувственное восприятие, или ощущение, таким образом, может быть лишь движением внутренних частей ощущающего тела. Это движение происходит в органах чувств, посредством которых мы воспринимаем вещи. Субъектом ощущения, таким образом, является тот, кто обладает образами. Итак, природа чувственного восприятия, или ощущения, в какой-то мере выяснена нами - это внутренне движение, происходящее в ощущаемом теле".[66]

Продолжая линию сенсуализма[67] и эмпиризма, (у истоков которого стоял Ф. Бэкон), Гоббс отстаивал, как видим, мнение, что всякое знание имеет своим источником чувственный опыт. Наряду с этим мыслитель был сторонником номинализма, считая, что существуют только единичные вещи, а общие понятия являются лишь их именами.

Придерживаясь материалистических позиций, Гоббс сводил основные свойства материальных тел к протяжению, которое, наряду с величиной, считал постоянным, неотъемлемым их свойством. Прочие свойства, присущие телам, по Гоббсу, изменчивы. Философ полагал, что движение тел происходит только по законам механики. Причем, от тела к телу движение может передаваться лишь с помощью толчка.

Взгляды Гоббса на государство и право оставили заметный след в истории развития социологических концепций. В выдвинутом мыслителем учении о власти государство рассматривается не как божественное, а как естественное установление. Гоббс отстаивал теорию общественного договора, согласно которой возникновение государства и права является результатом сознательно заключенного договора между людьми.

Взгляды Р. Декарта и Т. Гоббса оказали значительное влияние на формирование философской системы выдающегося голландского мыслителя Бенедикта Спинозы (1632-1677). В основу этой системы положено учение о единой субстанции. Оно изложено в его знаменитом труде "Этика". Спиноза полагал, что существует лишь одна субстанция - природа, которая есть причина самой себя, т.е. не нуждается ни в чем другом для своего существования. Мыслитель подчеркивал: "Под субстанцией я разумею то, что существует само в себе и представляется само через себя...."1

По Спинозе, с природой отождествляется Бог, который не является личностью, а представляет собой бесконечное существо, наделенное бесконечным множеством атрибутов. Учение Спинозы носит пантеистический характер и в то же время содержит атеистические идеи: признание отождествленного с природой, растворенного в ней Бога, является одновременным отрицанием существования Бога как внеприродного или сверхприродного существа.

От субстанции как необусловленного бытия Спиноза отличал мир отдельных конечных вещей - совокупность модусов. Мыслитель подчеркивал, что сама сущность единой субстанции исключает всякое множест-во. Что же касается модусов, то их, наоборот, существует бесконечное множество. Субстанция является "природой творящей", а единичные вещи, характеризуемые как модусы, - "природой сотворенной".

Согласно учений Спинозы, человеку открыты лишь такие атрибуты субстанции как протяжение и мышление. Этот тезис явно противостоит взглядам Декарта, считавшего протяжение атрибутом материальной, а мышление - духовной субстанции. По Спинозе же, субстанция - одна, т.е. взглядам мыслителя присущ монизм1, в отличие от дуализма Декарта. Выступая с монистических позиций, Спиноза обосновал положение о субстанциональном единстве мира.

В области теории познания Спиноза продолжил линию рационализма. Он противопоставлял интеллектуальное знание (истины которого выводятся как с помощью доказательства, так и с помощью интуиции) знанию чувственному, принижая его. Философ отказывал опыту в способности дать достоверные знания, не усматривал в опыте, в практике критерия истинности знания.

Голландский мыслитель занимался также разработкой этических проблем. В центре его внимания - вопрос о свободе. Согласно взглядам Спинозы, понятие свободы не противоречит понятию необходимости. Свобода есть познание необходимости, т.е. ясное и отчетливое осознание того, что необходимо. Эту мысль Спиноза выразил в знаменитой формуле: "Свобода - это осознанная необходимость".

Создавая учение о свободе, голландский мыслитель развил и углубил идею Декарта о том, что обретение человеком свободы должно происходить на пути подчинения человеческих страстей разуму. Для Спинозы свобода проявляется в господстве разума над чувствами, в торжестве страсти к познанию над всеми другими человеческими страстями, над радостью, печалью, влечением.

В противовес учению Спинозы о единой субстанции немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716) выдвинул учение о множественности субстанций. Он назвал эти самостоятельно существующие субстанции монадами.1 По Лейбницу, сущность каждой монады составляет деятельность, выражающаяся в непрерывной смене внутренних состояний. Мыслитель писал: "Я утверждаю, что ни одна субстанция не может естественным образом быть в бездействии и что тела также никогда не могут быть без движения".2

Лейбниц полагал, что каждая монада, являющаяся самостоятельной единицей бытия и способная к активности, деятельности, имеет духовный, нематериальный характер. Комментаторы этого учения иногда называют монаду своеобразным "духовным атомом". Согласно учению Лейбница, монада не является чувственно постижимой: её можно постичь лишь разумом. Здесь явно варьируется мысль Платона о мире идей, которые можно познать только с помощью разума (интуиции).

В созданной Лейбницем монадологии признается, что монады развиваются, но при этом происходит бесконечный процесс постепенных изменений, не приводящих к возникновению или гибели монад. Влияние монад друг на друга не приводит к изменению их внутренней определенности. Каждая монада - это некий самостоятельный мир, отражающий в себе, однако, весь мировой порядок.

Возникновение совокупностей монад не является случайным. Они, как и весь мир монад, подчинены "предустановленной гармонии". Эта гармония выступает в качестве некоего внутреннего порядка всего мира монад и зависит от высшей монады (абсолюта, Бога).

Монадология Лейбница носит объективно-идеалистический характер. Она примечательна диалектическими догадками, среди которых - идеи о динамическом понимании процессов природы и о взаимосвязи через монады всех форм проявлений жизни: Лейбниц считал, что вся природа является органической, живой.

Линию материализма и эмпиризма в Англии продолжил Джон Локк (1632-1704), философские воззрения которого своим острием направлены против рационализма. Единственным источником всех идей он считал только опыт, подразделяя его на внешний и внутренний. Идеи, возникшие на основе внешнего опыта при посредстве чувственных восприятий, он называл чувственными, а идеи, появившиеся на основе внутреннего опыта, называл идеями рефлексии, т.е. такими, которые возникают в нас, когда мы рассматриваем внутреннее состояние и деятельность нашей души.

Локк отвергал существование врожденных идей (по Декарту), доказывал, что идеи приобретаются в процессе познания. Он сравнивал душу ребенка с чистым листом, гладкой дощечкой, с которых начинается постижение им мира. Мыслитель обосновал принцип материалистического сенсуализма, выводящий происхождение всех знаний из чувственно воспринимаемого внешнего мира.

Английский философ полагал, что с помощью идей ощущения (возникших на основе воздействия внешних вещей на органы чувств) мы воспринимаем качества вещей, которые он делил на первичные и вторичные. Первичными он считал качества, принадлежащие самим предметам (они пребывают в них такими, какими представляются нам в наших ощущениях). Это – плотность, протяженность, фигура, число, движение и т.д. Вторичными качествами Локк считал те, которые кажутся нам принадлежащими самим вещам, но на самом деле они присущи лишь чувственному восприятию. Это - цвет, запах, вкус, звук.

Локк, вслед за Ф. Бэконом, внес значительный вклад в создание метафизического (антидиалектического) метода познания, который рассматривался им как универсальный философский метод. Перенесение этого метода из естествознания в философию оказалось возможным в ситуации, когда в естествознании господствовал подход, предполагавший проведение экспериментов в условиях преимущественного использования анализа и изоляции исследовавшихся природных объектов.

Эмпирико-сенсуалистическую линию в европейской философии XVIII в. продолжил английский философ Джордж Беркли (1685-1753), но это было продолжение, основанное на принципиально иных подходах, чем в учениях Ф. Бэкона, Гоббса и Локка. Возражая против локковского деления на первичные и вторичные качества, Беркли настаивал на том, что и те, и другие равно даны нам в качестве ощущений. Причем, комбинации ощущений и есть, по Беркли, окружающие нас вещи. Мыслитель выдвинул принцип: "Существовать, - значит быть воспринимаемым". Он писал: "А что же мы воспринимаем, как не свои собственные идеи или ощущения? И разве же это прямо-таки не нелепо, что какие-либо идеи или ощущения или комбинации их могут существовать, не будучи воспринимаемы”1 .

Словом, Беркли отбросил локковское признание внешнего мира, существующего независимо от сознания, как источника наших ощущений. Он стал считать ощущения единственной воспринимаемой человеком реальностью.

Одной из основных задач своей философии Беркли считал критику материализма и атеизма. Он отверг даже само допущение существования материи. Мыслитель подчеркивал: "Единственная вещь, существование которой мы отрицаем, есть то, что философы называют материей или телесной субстанцией. От этого отрицания прочие люди не потерпят никакого вреда, так как я вправе сказать, что они никогда не испытывают в ней нужды. Атеисты, правда, утратят красивую оболочку для пустого слова, служащего для поддержки их нечестия, а философы, найдут, может быть, что лишились сильного повода для пустословия".²

Беркли полагал, таким образом, что не может быть общей отвлеченной идеи материи, как впрочем, и отвлеченной идеи протяжения, пространства и т.д. Он стремился доказать, что ум человека вообще не может образовать общую отвлеченную идею, а лишь общую идею вещи.

Хотя Беркли придерживался принципов субъективного идеализма, но, стремясь защитить свою позицию, он решил подкрепить её переходом на объективно-идеалистические позиции. В частности, философ высказал такие суждения: если даже все воспринимающие субъекты исчезнут (а существовать, по Беркли, - значит восприниматься субъектом), то ни одна вещь все же не исчезнет. Все они продолжат существование в уме Бога в качестве суммы "идей", т.е. продолжат восприниматься им.

Старший современник Беркли английский философ Давид Юм (1711-1776) испытал на себе влияние его взглядов, но отошел от них в сторону скептицизма и агностицизма. Если, с точки зрения Беркли, внешний мир есть мое ощущение, то Юм считал вопрос о существовании внешнего мира неразрешимым. С его точки зрения, действительность - это поток впечатлений, причины которых неизвестны и непостижимы. Причем, наши восприятия столь же мало говорят о существовании внешнего мира, как и о его несуществовании. Из этого следует, что данный вопрос не только нельзя решить вообще, но даже не следует ставить подобным образом.

Юм, подвергнув подробному анализу разработку его предшественниками эмпирических воззрений, пришел к выводу, что в дополнительном осмыслении нуждается понятие причинности. Мыслитель полагал, что отношения причинности необходимо истолковывать, используя понятие «опыт». По его мнению, отношение причины и действия как одно из основных отношений, устанавливаемых опытом, не может быть выведено ни на интуиции, ни путем логического доказательства. Однако, из того, что одно явление в опыте предшествует другому, невозможно логически доказать, что первое - причина последующего. На основании этого Юм отрицал объективный характер причинности. Правда, он допускал оговорки в духе скептицизма и агностицизма: если даже причинная связь и существует, то она непознаваема.

Мыслитель был убежден, что действительным ориентиром поведения людей является отнюдь не знание причинно-следственных отношений, а привычка. Именно в ней он видел основание всех заключений, которые выводятся из опыта, руководство к совершаемым поступкам. Привычка, по Юму, синтезирует и координирует единичные идеи, из которых складывается наше восприятие происходящего. Философ писал: "Наши суждения о причине и действии проистекают из привычки и опыта, а когда мы привыкаем видеть связь одного объекта с другим, наше воображение переходит от первого ко второму в силу естественного стремления к переходу, которое предшествует размышлению и не может быть им предотвращено".1

Исследуя социальную проблематику, Юм стремился доказать, что общественный организм возник естественным путем из семейных и родовых отношений людей на основе врожденного чувства симпатии. Он отстаивал положение о наличии у людей предрасположенности к бескорыстному служению другим, воплотившемуся в их симпатии друг к другу. Основную движущую силу развития общества мыслитель усматривал в удовлетворении потребностей и в получении прибыли.

На творчество Юма оказали своеобразное влияние идеи просветительства. Юмовский агностицизм не отрицал силы человеческого разума, а своим критическим острием был направлен против механицизма, господствовавшего тогда в естественнонаучном и философском мышлении. В этой критической направленности можно усмотреть своего рода солидарность с позицией просветителей, выступавших за разоблачение сложившихся предрассудков. К тому же Юм, подобно просветителям его времени, резко критиковал феодализм.

Родина идей Просвещения – Англия конца XVII в., но особого взлета они достигли во Франции в XVIII в. Эпоха Просвещения ознаменовала новую стадию в развитии европейской классической философской мысли XVII-XIX вв. Философы-просветители выступали за совершенствование общества и человека под лозунгами торжества науки и прогресса. Они ратовали за распространение знаний, за продуманное воспитание человека, который, как они полагали, по своей природе добр и его пороки обусловлены пороками общества. Отличая просвещенную элитарную часть общества от непросвещенной (народа), эти мыслители считали своей важнейшей заботой его просвещение и воспитание.

Просвещение не было только философским течением, оно соединило в себе идейное и политическое самосознание формировавшейся буржуазии. Деятели Просвещения в Англии и во Франции культивировали культ разума, критиковали феодальные пережитки, отстаивали свободу научного и философского мышления, мнений граждан, художественного творчества, разоблачали различного рода суеверия и предрассудки.

В плеяде наиболее видных представителей французского Просвещения – Франсуа Мари Аруэ Вольтер (1694-1778), Жан Жак Руссо (1712-1778), Дени Дидро (1713-1784), Жан Батист Д¢Аламбер (1717-1783), Жюльен Офре де Ламетри (1709-1751), Клод Адриан Гельвеций (1715-1771), Поль Анри Гольбах (1723-1789).

Одной из самых значительных вершин в развитии философии Просвещения стали взгляды Гольбаха. Он создатель фундаментального труда “Система природы”, в котором нашли отражение также идеи его единомышленников – французских материалистов, с которыми обсуждались основные положения этого произведения. Центральная идея книги – принцип сводимости всех явлений природы и всех действующих в ней сил к различным формам движения материальных частиц. Отвергая богословские и идеалистические воззрения, Гольбах рассматривал природу как совокупность различных движущих сил материи. Философ высказал идею о том, что движение является неотъемлемым атрибутом материи. Правда, Гольбах понимал движение механистически – как простое перемещение тел в пространстве.

Механический характер носила и понимание Гольбахом причинности. Он считал, что природа как целое подчинена универсальным закономерностям, которые с однозначной необходимостью проявляются во взаимосвязи причин и следствий. Что же касается случайностей, то им просто нет места в рассматриваемой с таких позиций природе. Гольбах считал, что люди называют случайностью то, причин чего они не знают.

По Гольбаху, человек – часть природы, подчиненная её законам. Излагая это положение, мыслитель писал: “Человек – произведение природы, он существует в природе, подчинен её законам, не может освободиться от неё, не может – даже в мысли – выйти из природы. Тщетно дух его желает ринуться за грани видимого мира, он всегда вынужден вмещаться в его пределах. Для существа, созданного природой и ограниченного ею, не существует ничего, помимо того великого целого, часть которого оно составляет, и воздействие которого испытывает”.1

Одним из тех философов, чьи мысли вошли в гольбаховскую “Систему природы”, был Дидро. Он признавал объективность и материальность мира, считал материю и движение единственной существующей реальностью, отстаивал положение о материальном единстве мира. В материалистическую концепцию природы мыслитель внес ряд положений диалектического характера. В частности, он развивал идеи о вечной изменчивости природных форм, об эволюции живых существ, о связи между изменениями видов и условиями их существования. Философ придерживался концепции постоянного развития.

Исследуя происхождение ощущений, Дидро пришел к мысли о всеобщей чувствительности материи. Он различал инертную, скрытую форму чувствительности, характерную для неорганической природы, и деятельную чувствительность, проявляющуюся в органической природе. Мыслитель заложил основы материалистической теории психических функций, предвосхитив в немалой степени учение о рефлексах.

Дидро придерживался завета Ф. Бэкона о том, что вооруженный знаниями человек должен властвовать над природой. Он развил эту идею, утверждая, что опытное по своему источнику знание в условиях влияния науки и техники на эволюцию мышления и познавательной деятельности способно расширить горизонты могущества человека.

Дидро являлся идейным вождем энциклопедистов – группы деятелей французского Просвещения, создавших 35-томную “Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел”. Он разработал совместно с Д¢Аламбером концепцию “Энциклопедии”, предполагавшую, что систематически представленное прогрессивное знание будет способствовать изменению социальной действительности. Дидро написал ряд важнейших статей для этого издания.

Богатейшее идейное наследие новоевропейской философии оказало несомненное воздействие на формирование российской философской традиции. Однако развитие философии в России не было синхронизировано с ходом преобразований в западноевропейской культуре. Сложный и длительный процесс складывания многонационального Российского государства проявился в некоторой замедленности разворачивания российского историко-культурного процесса. Эпоха, соответствующая средневековью, растянулась в России с XI по XVII в. Лишь в XVIII столетии в развитии российской культуры наступил период, примерно соответствующий эпохе Возрождения в Западной Европе. Однако своеобразие ситуации состояло в том, что идеи просветительства также не были чужды отечественным мыслителям второй половины XVIII века. Возникла целая плеяда русских просветителей того периода: Д.А.Аничков, П.С.Батурин, С.Е.Десницкий, И.П.Козельский, Н.И.Новиков, А.Я.Поленов, И.А.Третьяков, Д.И.Фон-визин.

В числе наиболее значимых произведений русских просветителей XVIII в.: “Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии натурального богопочитания” профессора Московского университета Аничкова, трактаты ученого и литератора Козельского – “Философские предложения”, “Рассуждения двух индийцев Калана и Ибрагима о человеческом познании”, а также труд Батурина “Исследование книги о заблуждениях и истине”.

Наиболее видными представителями русской философии XVIII в. были Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765) и Александр Николаевич Радищев (1749-1802). Остановимся на краткой характеристике их философских взглядов.

Ломоносов заложил исходные основы материалистической традиции в русской философии. С его точки зрения “материя есть то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность”.1 Неотъемлемыми свойствами материи он считал её массу, непроницаемость и протяженность, силу инерции. Материализм Ломоносова носил в целом механистический характер, но содержал элементы диалектики. Их наиболее яркое воплощение – взгляды мыслителя об эволюции природы. В своем труде “О слоях земных” он писал: “Твердо помнить должно, что видимые телесные на земли вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в нем перемены, что показывает история и древняя география, с нынешнего снесенная, и случающиеся в наши века перемены земной поверхности”.2

Для Ломоносова материя и движение неразрывны. Это положение составляет суть открытого им закона сохранения вещества и движения, впервые сформулированного им в письме к Л.Эйлеру (1748). Впоследствии формулировка этого закона была опубликована Ломоносовым (1760) в работе “Рассуждения о твердости и жидкости тел”: “Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько чего у одного тела отнимется, столько присоединится к другому, так ежели где убудет несколько материи, то присоединится в другом месте… Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения, ибо тело, движущее своею силою другое, столько же оныя у себя теряет, сколько сообщает другому, которое от него движение получает”.³

Мыслитель рассматривал движение как свойство, внутренне присущее материи, которым она как бы заряжена. В труде “О тяжести тел и об извечности первичного движения” он отстаивал соответствующую названию мысль о том, что “первичное движение никогда не может иметь нача

ла, но должно длиться извечно”.[68]

Возрождая идеи атомистов древности, Ломоносов развил основы корпускулярного учения. Сильное влияние на него оказали атомистические воззрения английского естествоиспытателя Р. Бойля. Однако Ломоносов пошел дальше него, предвосхитив важнейшие идеи атомно-молекулярных воззрений. Он подразделял микроскопические частицы на “элементы” (атомы) и “корпускулы” (молекулы). Используя эту терминологию, мыслитель писал: “Корпускула есть собрание элементов, образующее одну малую массу… Корпускулы однородны, если состоят из одинакового числа одних и тех же элементов, соединенных одинаковым образом… Корпускулы разнородны, когда элементы их различны и соединены различным образом или в различном числе; от этого зависит бесконечное разнообразие тел”.[69]

В теории познания Ломоносов исходил из того, что началом знания является чувственное восприятие, которое перерабатывается разумом в мыслительные формы. При этом он отводил большое место опыту, понимая его и как чувственное восприятие, и как результат научного эксперимента. Один опыт он ставил выше чем тысячу мнений, рожденных одним воображением.

Ломоносов критиковал теорию врожденных идей, считал и первичные, и вторичные качества объективно существующими. Он высоко ценил

использование гипотез в научном познании, считая их вполне “дозволенными” при “открытии самых важных истин”.

Для взглядов Александра Николаевича Радищева характерно материалистическое понимание природы, включающей в себя только “телесность”. Отстаивая это положение, он писал о человеке как о части природы: “Устремляй мысль свою; воспаряй воображение, ты мыслишь органом телесным, как можешь представить себе что-либо опричь телесности. Обнажи умствование твое от слов и звуков, телесность явится пред тобою всецела, ибо ты – она, все прочее – догадка”.[70]

Человека мыслитель рассматривал как высшее проявление “телесности”, имеющее сходство со всей живой природой. Человек – это “единоутробный сродственный брат всему на земле живущему”[71], отличающийся от животных прямохождением, благодаря которому его руки стали свободными. Важнейшим отличием человека от животного мыслитель считал наличие умственной силы.

В трактате “О человеке, его смертности и бессмертии” Радищев высказал утверждения о смертности души и мнение о том, что её бессмертие нельзя подтвердить опытным путем и можно принять только на веру, рассматривая как “догадки” и мечтания”. Правда, позиция Радищева по этому вопросу была не столь категоричной, содержала и доводы в пользу бессмертия души.

Философскому творчеству Радищева присущ ярко выраженный критический характер. В своем знаменитом сочинении “Путешествие из Петербурга в Москву” он подверг резкой критике не только самодержавие и общественные порядки, царившие в тогдашней России, но и, к примеру, философские и политические воззрения масонов. Об их взглядах он писал как о “бредоумствовании”, о “пагубной стезе”, о пути, который опасен для разума и науки, для всего человечества.

Критические суждения были высказаны Радищевым и относительно теории преформации (преформизма), разрабатывавшейся швейцарскими естествоиспытателями А. Галлером и Ш. Бонне. Суть их позиции заключалась в том, что в живой природе отсутствует развитие, а есть лишь количественный рост и проявление вечно существующих “зачатков” живого, т.е. в любых организмах происходит лишь увеличение уже существующего в готовом виде. Бонне пояснил эту идею с помощью “лестницы существ”. Радищев противопоставил ей “лестницу веществ”, представляющую собой непрерывный ряд усложнений веществ, превращающихся на определенной ступени развития в одушевленные тела. Венчает “лестницу веществ” человек. Словом, воззрения Радищева позволяют говорить о естественном происхождении и постепенном развитии живой природы.

Примечательно, что мыслитель не отрицал существования Бога. Он основывал свои взгляды на деизме (от латинского “deus” – бог) – учении, признающем существование Бога в качестве безличной первопричины мира, развивающегося затем по своим собственным законам. Элементы деизма можно встретить и во взглядах Ломоносова.

Приход к деизму выдающихся русских философов XVIII века знаметелен: он продемонстрировал, что отечественная философская мысль вступила в качественно новый этап своего развития, принципиально отличный от российского средневековья, ориентированного только на христианско-православные взгляды.