ЧАСТЬV. Основы специальных теорий перевода 371

создано произведение. Такой перевод будет доста-

точно информативным в страноведческом плане, но заведомо будет производить на читателя совсем

иное впечатление, чем оригинал на своего читателя. Более того, это будет совсем не то впечатление, на

которое рассчитывал автор.

Проще всего решается третья задача. В этом слу-чае переводчик не утруждает себя поиском функ­циональных аналогов тех или иных выразительных средств, пренебрегает национальной спецификой, мало заботится о форме, сосредоточившись полно­стью на содержании, а точнее — на фабуле, пере-водя так, чтобы читатель понял, «кто кого любил, кто кого убил». Вероятно, в определенных ситуа­циях такой перевод имеет право на существование. Однако он не может считаться художественным. К сожалению, в последнее время все чаще прихо­дится сталкиваться именно с этим вариантом, т.е. с нехудожественным переводом художественных текстов.

Говоря о целях художественного перевода и сто­ящих перед переводчиком задачах, следует, веро­ятно, обратиться к проблеме, которую сформули­ровал Иван Александрович Кашкин в отношении творческого процесса создания художественного произведения. «Часто говорят: форма — содержа­ние — форма. Ведь форма как будто объемлет со­держание, служит его оболочкой. Но в художе­ственном творчестве дело обстоит сложнее. Нераз­рывная связь формы с содержанием приводит к тому, что с содержания-замысла все начинается и содержанием-результатом все кончается, а фор­ма незримо, а потом и зримо присутствует на всех ста­диях творческого процесса, воплощая собою то, что замыслил и чего достиг художник. Взаимопроникно­вение этих двух необходимых сторон творчества осо­бенно ясно сказывается в стиле художника»⁴⁷³.

К а ш к и н И. А. Содержание — форма — содержание///Для читателя-Современника. М., 1968. С. 64-93.