Типология явлений межъязыковой асимметрии. Реальные диалексемы и потенциально возможные (псевдоаналогизмы)

Все типы «ловушек», обусловленных межъязыковой асиммет­рией в области сходных по внешней форме лексических единиц, могут быть разделены прежде всего на две большие группы: ре­ально существующие диалексемыи потенциально возможные.На первый взгляд такое деление представляется довольно странным: какую трудность для переводчика может составить то, что реаль­но не существует? Но на самом деле не существующие реально лексемы довольно часто оказываются «ложным другом перевод­чика». Обратимся к тому типу отношений несоответствия, кото­рый Будагов сформулировал так: «Слово в одном языке вступает во взаимодействие со словосочетанием в другом»². Этот тип несо­ответствия проиллюстрирован им следующими бинарными оппо­зициями: Автопортрет (в тексте: Пикассо. Автопортрет) = Picasso par lui-même; Рояль = piano à queue. «Французы не знают суще­ствительного автопортрет, — пишет Будагов. — Перевести, на­пример, "Пикассо. Автопортрет" следует так: Picasso par lui-même,

¹ Будагов P.A. Ложные друзья переводчика // Человек и его язык. М., 1976.
С 268-272.

² Там же. С. 272.

буквально «Пикассо им самим» («подразумевается» нарисован­ный, написанный, изображенный). В этом же языке слово рояль передается образным словосочетанием piano à queue, буквально "пианино с хвостом". Слово в одном языке вступает во взаимодей­ствие со словосочетанием в другом языке»¹.

Этими примерами Будагов привлек внимание к чрезвычайно интересному явлению, связанному с «ложными друзьями пере­водчика», существенно отличающему данный тип отношений не­соответствия от других. Отличие заключается в том, что в данных типах оппозиций не наблюдается реальноймежъязыковой анало­гии форм, с которой мы привыкли сталкиваться, рассматривая примеры «ложных друзей переводчика»: слово автопортрет не омонимично словосочетанию par lui-même, так же как и слово ро­яль не омонимично словосочетанию piano à queue, так как они имеют различные внешние формы.

И все же и в слове автопортрет, и в слове рояль чувствуется какая-то «ловушка», позволяющая отнести их к разряду «ложных друзей переводчика». Дело, видимо, здесь не в том, что слову в одном языке соответствует словосочетание в другом. Эта доволь­но поверхностная характеристика данного типа несоответствия не позволяет нам понять сущность межъязыковой асимметрии и предупредить переводчика о поджидающей его опасности. В са­мом деле, сравнение любой пары языков показывает массу случа­ев, когда слову в одном языке соответствует словосочетание в другом. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать незначительную часть любого двуязычного словаря.

Мы рассмотрим пример слова рояль, который иллюстрирует тип полного семантического несоответствия, несколько позднее, когда будем анализировать реально существующие межъязыковые омонимы, так как во французском языке есть и прилагательное royal -e, и существительное royale. Пример со словом автопорт­рет более интересен, так как иллюстрирует особое явление в сфере «ложных друзей переводчика», а именно не асимметрию значений, а асимметрию форм при наличии потенциальной воз­можности иметь сходные формы в обоих сравниваемых языках для называния аналогичных денотатов. Пример, приведенный Будаговым, в этом отношении весьма красноречив, хотя и содер­жит фактическую ошибку. Дело в том, что в начале XX в. слова autoportrait действительно не было во французском языке. Поэтому под автопортретами художников прошлого вполне можно было прочитать: «...par lui-même». Однако сегодня слово autoportrait фи­гурирует в любом современном словаре французского языка.

¹ Будагов P.A. Указ. соч. С. 272. 332

Словарь Le Petit Robert, который определяет его как «portrait d'un dessinateur, d'un peintre exécuté par lui-même» («портрет художника, написанный им самим»), относит его образование (от auto- + portrait) к 1928 г.¹

Autoportraits de Rembrandt, de Goya, de Van Gogh. Таким обра­зом, русское слово автопортрет находит в настоящее время свой точный эквивалент в созвучном ему сравнительно недавно по­явившемся французском слове autoportrait, и рассматриваемая пара слов никак не попадает в разряд межъязыковых омонимов.

Но при этом она прекрасно иллюстрирует данный тип межъя­зыковой асимметрии. Европейские языки в словообразовании широко используют греко-латинские основы, либо комбинируя их между собой, либо присоединяя их к уже существующим в языке словам. Так, к слову портрет, заимствованному из фран­цузского языка еще в петровскую эпоху, была некогда присоеди­нена морфема греческого происхождения авто... (αυτός), соответ­ствующая форме само... и весьма продуктивная в современном русском словообразовании. Только в 70-е гг. XX в. в русском языке появилось пять слов, созданных по этой модели: автобио­графизм, автоирония, автокомментарий, автохарактеристика, ав­тошарж.

Французский язык, издавна имеющий форму portrait и весьма продуктивно использующий словообразовательную модель auto... + имя, по отношению к данному денотату почему-то вплоть до на­чала XX в. предпочитал форму par lui-même.

Данный тип межъязыковой асимметрии можно представить следующим образом:

Интересно проследить, как разные языки используют анало­гичные словообразовательные потенции, называя одни и те же денотаты. Для этого удобно обратиться к специальной, техничес­кой терминологии, обозначающей конкретные денотаты. Можно использовать ту же морфему авто, но уже как усеченную форму слова автомобиль. Возьмем в качестве примера термины авто­страда и автоцистерна и посмотрим, каким образом используют интернациональную морфему русский, английский, французский, немецкий, испанский и румынский языки.

Le Petit Robert électronique. Paris, 1999.

Сравнение показывает, что в первом случае морфему авто... (auto...) как сокращение слова автомобиль и соответствующую модель (авто/auto + имя) используют только три языка из шести, а во втором — все языки, кроме английского. Эти примеры, ко­торых можно приводить еще очень много и с иными морфема­ми греко-латинского происхождения, убедительно показывают межъязыковую асимметрию в использовании аналогичных слово­образовательных моделей и аналогичных словообразовательных элементов.

Отсутствие реального эквивалента сходной формы в языке перевода при потенциальной возможности образования и создает иногда ловушку для переводчика. Так, русское слово автобаза не может быть переведено на французский язык как autobase, хотя во французском языке есть и морфема auto-, и слово base. Русское автоколонна переводится на немецкий сходным по внешней фор­ме словом Autokolonne, а для перевода слова автобаза использо­вать интернациональную морфему auto- уже не удастся: автобаза ~ Kraftwagendepot. В немецком языке есть и слово Porträt (портрет), используемое, может быть, менее часто, чем Bild, Bildnis, но как эквивалент слова автопортрет данная словообразовательная мо­дель не используется — Selbstbildnis, хотя она потенциально воз­можна, что подтверждает пример слова Autobiographie (автобио­графия).

Ошибка может возникнуть главным образом при переводе с русского языка, когда внимание переводчика ослабляется нали­чием в языке перевода аналогичных по форме морфем, слов и словообразовательных моделей.

Но не только греко-латинские основы в силу своей интерна­циональности могут создать трудности. В европейских языках не­мало и общих корней, и общих суффиксов. Но не всегда их соче­тание в разных языках аналогично. Так, в русском языке немало слов с суффиксом -ада, заимствованных из самых разных языков: олимпиада, мириада, триада и др. — из греческого; бравада, эста­када, аркада и др. — из французского; блокада — из английского; цикада — из латинского; армада — из испанского; тампонада — из немецкого; автострада, серенада и др. — из итальянского.

Русский язык и сам создал немало подобных слов из заим­ствованных слов путем прибавления к ним этого суффикса. По модели слова греческого происхождения олимпиада (Ολιμπιάδος) были созданы: спартакиада, альпиниада, универсиада, эксцентриа­да, робинзонада и др. У переводчика, сознающего, что в языке пе­ревода есть и соответствующие корневые морфемы, и аналогичная модель суффиксального словообразования, может создаться впе­чатление, что перевод возможен словами сходной формы. Однако это не так.

Рассмотрим несколько примеров из французского и русского языков. Слова подобной формы в русском языке чаще всего за­имствованы именно из французского. Французский язык доволь­но легко создает подобные формы от глаголов и сам заимствует из других языков, прежде всего из итальянского и провансальско­го. Создается впечатление, что любое слово, соответствующее в русском языке данной модели, может найти схожий по форме эквивалент во французском языке. Рассмотрим примеры русских слов блокада, буффонада, деплояда, клоунада. Слово блокада при­шло в русский язык из английского (правда, есть мнение, что оно было заимствовано из немецкого (blokade) или из польского (blokada), a буффонада — из итальянского. Но французский язык не стал заимствовать слова ни из английского, ни из немецкого, а предпочел для обозначения данного денотата заимствование из голландского — blokhuis, превратив его в blocus, a потом создал собственное слово на совсем иной основе — siège. Не стал он за­имствовать и итальянское слово buffonata для обозначения шутов­ства, паясничества, т.е. буффонады, а создал собственное слово с основой bouffon (шут), но по иной суффиксальной модели — bouffonnerie. Французский язык пошел в данном случае иным пу­тем, нежели русский, что и обусловило межъязыковую асимметрию.

Французский язык не стал использовать и словообразова­тельную модель с суффиксом -ade, представляющим собой, по мнению ряда исследователей, натурализацию, «офранцуживание» провансальского суффикса -ada, -ado, испанского -ada, -ado и итальянского -ata, считающуюся весьма продуктивной, несмотря на наличие слов bloc и bouffon, семантически вполне подходящих. Слово bloc в одном из значений, совпадающих со значением гла­гола bloquer — блокировать, проявляющимся, например, в адвер­биальной конструкции à bloc — наглухо (например: Fermé, vissé à bloc — закрыть, завинтить наглухо; serrer les freins à bloc — за­блокировать тормоза), могло составить основу для образования формы blokade, аналогичной английской, немецкой, польской и русской.

Несколько иначе представляется межъязыковая асимметрия при отыскании эквивалента слову клоунада. Слово клоунада обра­зовано в русском языке по описанной модели. Французский же язык, в лексической системе которого есть слово clown, предпо­чел использовать иную суффиксальную модель, создав в XIX в. слово clownerie как синоним заимствованного еще в XVI в. из итальянского слова pantalonnade, образованного в итальянском от имени популярного персонажа итальянской комедии — Pantalone.

Не менее интересной представляется связь с французским языком слова русского языка деплояда. Ныне устаревшее слово деплояда было образовано от фр. déployer, déploiement в эпоху Пет­ра и обозначало «развертывание». Анализ словарей европейских языков, из которых с наибольшей вероятностью можно было ожидать заимствования (латинский, испанский, итальянский, ан­глийский, немецкий, польский), показывает отсутствие в них со­звучного слова. Но главное, что нет такого слова и во француз­ском языке. Это позволяет предположить, что слово деплояда было создано в русском языке путем прибавления к иноязычной гла­гольной основе суффикса -ад (а). Это образование по своей форме напоминает заимствованные французские имена существительные с суффиксом -ade: канонада — canonnade, помада — pommade, ко­лоннада — colonnade, шарада — charade, эстакада — estocade и пр. Но, образовывая процессуальное существительное от глагольной основы deploi, французский язык развивался иначе, избрав суф­фикс не -ade, a -ement, который на протяжении всей истории французского языка предстает как один из наиболее продуктив­ных. Совпадающие словообразовательные потенции французского и русского языков были в этих языках реализованы по-разному, что и послужило причиной возникновения межъязыковой асим­метрии.

Не существующие в языке перевода слова, которые возникают иногда в речи переводчиков, могут быть названы межъязыковыми псевдоаналогизмами. Псевдоаналогизмы — это слова, существую­щие только в одном из сопоставляемых языков, но по своей фо­нетической форме и словообразовательной модели кажущиесявозможными в языке перевода.

Изобретение псевдоаналогизмов — довольно часто встречаю­щаяся переводческая операция. Так, в словаре «ложных друзей переводчика» для пары английского и французского языков при­водится целый список глаголов, не существующих во француз­ском языке, но создаваемых торопливыми переводчиками на основе английских глаголов по словообразовательным моделям

французского языка: bilanter вместо faire un bilan (подводить итог), dimensionner вместо déterminer les dimensions {определять размеры), flexibiliser вместо rendre souple {делать более гибким) и т.п.¹