И политического развития СССР в 60-х – середине 80-х годов
Общемировая тенденция перехода к новой модели развития отражалась и на социально-экономическом развитии СССР. Отметим, что именно в нашей стране была предпринята такая первая масштабная попытка перестройки хозяйственного механизма, которая соответствовала условиям НТР. Основные черты экономической реформы 1965 г. были определены на мартовском и сентябрьском 1965 г. пленумах ЦК КПСС.
В области сельского хозяйства возрождалась идея продналога периода НЭПа. Колхозам и совхозам устанавливался твердый план заготовок (без его ежегодных корректировок). Всеми сельскохозяйственными продуктами после выполнения плана продажи государству распоряжался колхоз по своему усмотрению.
Повышались закупочные цены на зерновые культуры для основных зерновых районов на 12%, а для нечерноземной зоны на 52–53%. Для стимулирования сверхплановой продажи зерна государству повысили цены на продаваемое сверх плана зерно на 50%. Устанавливался твердый план закупок продуктов животноводства и повышались закупочные цены до 50-70%. Необходимо подчеркнуть, что увеличение закупочных цен проводилось без повышения существующих розничных цен на хлеб, крупы, мясо и мясопродукты.Мартовский пленум ЦК принял решение о значительном увеличении капиталовложений в сельскохозяйственное производство, обеспечении его высококвалифицированными кадрами, о быстрейшем внедрении достижений науки, об оснащении современной техникой и химическими удобрениями. Был рассмотрен вопрос о создании денежных и натуральных фондов для гарантированной оплаты труда колхозников.
В итоге в 1966–1970 гг. были достигнуты самые высокие показатели (по крайней мере, формальные) развития сельскохозяйственного производства за всю историю России.
В области промышленности основной идеей стало сочетание централизованного руководства с расширением хозяйственной инициативы, с усилением экономических рычагов материального стимулирования. Было организовано управление промышленностью по отраслевому принципу, образованы общесоюзные и союзно-республиканские министерства по отраслям промышленности, совнархозы упразднялись. Повышалась роль Госплана СССР как центра научного планирования развития всего народного хозяйства. Сокращалось число плановых показателей, утверждаемых предприятиям сверху. Основным показателем успешной работы предприятий стал не общий объем промышленной продукции (валовая продукция), а объем реализованной продукции.
По-новому была поставлена проблема хозрасчета, экономического стимулирования предприятий. На каждом предприятии создавались из отчислений от прибылей поощрительные фонды для развития производства и совершенствования техники, материального поощрения рабочих и служащих (премии, 13-я зарплата, улучшение условий труда и быта). Было предложено создавать на предприятиях фонд для социально-культурных мероприятий и жилищного строительства.
Экономические реформы 60-х гг. стали попыткой придать социализму динамизм, изменить приоритеты экономического развития, ввести в действие стимулы, связанные с личной и групповой заинтересованностью, перевести экономику страны на интенсивный путь развития, ускорить научно-технический прогресс. Хозяйственная реформа придала определенный импульс экономическому развитию страны: развязала на какое-то время инициативу предприятий, стимулировала появление производственных объединений, где на более высоком уровне решались вопросы технического перевооружения, совершенствования организации труда производства, социальные проблемы.
Научно-техническая мысль советских ученых и рабочих оборонной промышленности позволила СССР достичь в 70-е гг. военно-стратегического паритета между с США. Появились отрасли, отражающие новый период научно-технической революции. Выявлялись и правомерно ставились крупномасштабные проблемы, вопросы социально-экономического развития страны: интенсификации, эффективного хозяйствования; об экономической деятельности, направленной на конечные результаты: приоритет обеспечения благосостояния советских людей, повышения материального и культурного уровня трудящихся.
Однако экономическая реформа 1965 г. остановилась на уровне предприятий, не дойдя до конкретного рабочего места (несмотря на ряд успешных локальных экспериментов) и не затронув систему управления. А передача права министерствам перераспределять прибыль предприятий, фонды сырья и ресурсов (1972 г.) лишали их экономических стимулов к саморазвитию.
Таким образом, здесь отчетливо проявились два подхода к вопросам определения перспектив экономической политики. Представителями первого были ученые-экономисты А. Аганбегян, Т. Заславская, Л. Абалкин и др., передовые руководители ряда предприятий: бакинского химического объединения «Азот», Норильского горно-металлургического комбината, Северского трубного завода Свердловской области и др., ряд партийных и государственных деятелей во главе с председателем Совета Министров СССР А.Н. Косыгиным. Они считали главным решительный перевод народного хозяйства на экономические методы управления за счет развития товарно-денежных отношений, хозрасчета, материального интереса трудящихся.
Представители второго подхода фактически выступали за консервацию переставших отвечать требованиям времени форм экономической жизни, отторгали творческий анализ обстановки, нестандартные решения и идеи. По существу, они стремились «улучшить дела, ничего не делая». Эту позицию в целом поддерживал и тогдашний Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев.
К середине 70-х гг. второе направление одержало победу, и окончательно формируется социальный феномен, который получил название «механизм торможения». Можно согласиться с точкой зрения политолога А. Бутенко, который определяет его как «механизм управления, сложившийся в условиях утверждения административно-бюрократической власти, но позже – из-за своей канонизации и отрыва от изменяющихся условий – ставший системой, препятствующий социальному прогрессу», то есть система экономических, политических и идеологических институтов власти, деятельность которых оказывала тормозящее воздействие на перспективное развитие страны.
Каковы же были последствия этих серьезных деформаций?
Во-первых, в 1971-1985 гг. налицо была отрицательная динамика роста по важнейшим экономическим показателям. Так, темпы роста национального дохода снизились с 41% в восьмой пятилетке до 17% – в одиннадцатой, темпы роста производительности труда – соответственно с 37 до 16,5%. Тип экономического развития продолжал оставаться экстенсивным. Например, за одиннадцатую пятилетку доля интенсивных факторов в развитии общественного производства увеличилась лишь с 33 до 40%.
Такой крайне ресурсоемкий тип роста уже в 70-е гг. натолкнулся на жесткие ресурсные ограничения. Попытки преодолеть эти негативные факторы предпринимались в 1975, 1979, 1982 годах, но они носили половинчатый характер, в рамках старых производственных отношений, и поэтому не имели существенного успеха. Большими продолжали оставаться затраты в отраслях оборонной промышленности.
Замедлился научно-технический прогресс, техническое обновление производства. В мире развертывался новый виток НТР, основу которого составляли достижения науки, приведшие к формированию микроэлектроники, информатики, биотехнологии и создавшие технологический переворот в производственной и непроизводственной сферах. В СССР несовершенство системы экономического стимулирования технического прогресса вело к тому, что наиболее простым и доступным способом включения в процесс производства новых достижений науки и техники стало новое строительство, на которое направлялась основная часть капиталовложений, что приводило к увеличению периода освоения этой новой техники.
Во-вторых, проявившаяся в общемировом развитии тенденция к разнообразию форм собственности привела к стремительному росту мелких внедренческих форм в сфере производства и обслуживания. В нашей стране продолжался процесс огосударствления экономики, причем государственный и кооперативный секторы все более унифицировались. Создание производственных объединений в условиях административно-командной системы приводило к ведомственному монополизму, гигантомании.
Оценки работы предприятий и министерств, вопреки принципам реформы 1965 г., происходили вновь по валовому показателю, возродился затратный метод хозяйствования, противодействующий сбережению ресурсов и воспроизводящий их дефицит. На этой основе стала быстро расти «теневая экономика». В ней только объем неофициальных услуг в середине 80-х гг. оценивался в 14-16 млн. руб. в год. Развились хищения, коррупция, спекуляция: только по «хлопковым делам» в Узбекистане было похищено у государства 4 млрд. руб. Деформация отношений собственности способствовала складыванию слоя хозяйственной бюрократии, заинтересованной в сохранении затратно-экстенсивной системы хозяйствования. Технократический подход к размещению производительных сил приводил к появлению «критических узлов» – от экологических катастроф до энергетического кризиса в Сибири.
В-третьих, исторический опыт доказал, что в ходе поиска путей совершенствования управления экономикой методы социалистического хозяйствования не могли оставаться неизменными. Ситуация, сложившаяся в народном хозяйстве, свидетельствовала о необходимости коренным образом изменить методы управления с тем, чтобы обеспечить поступательное развитие экономики. Однако, несмотря на это по-прежнему главный упор делался на командно-административные методы, основанные на директивно-адресных плановых заданиях и централизованном лимитно-фондовом распределении всех видов ресурсов.
В сфере распределительных отношений усилились уравнительные тенденции в пользу отстающих предприятий, установилась невысокая степень дифференциации оплаты труда, что приводило к нарушению социальной справедливости.
В-четвертых, одним из основных элементов механизма торможения в экономической области являлась авторитарно-иерархическая власть бюрократии, которая сконцентрировала в своих руках распоряжение общественной собственностью под бюрократическим же контролем. Ее главными рычагами в экономике стали: распределение ресурсов, оценка и перемещение нижестоящих работников, жесткая регламентация их деятельности.
Тем самым развилось отчуждение непосредственных производителей от результатов труда и собственности, управления и контроля хозяйственной деятельности. Причем в последнее время явственно проступил корыстный характер бюрократического распорядительства, его заинтересованность в воспроизводстве дефицита, монополии предприятий и ведомств, недопущения общественной инициативы. Значительная часть бюрократии оказалась поражена коррупцией и сомкнулась с теневой экономикой.
Сформировавшийся механизм торможения захватил не только экономику страны, но и социальную сферу. Так, в осуществлении политики благосостояния советских людей был взят курс на увеличение денежных доходов низко- и среднеоплачиваемых категорий трудящихся. В девятой пятилетке минимальный размер зарплаты был поднят до 70 руб., в десятой – до 90 руб.
Одновременно увеличивались ставки и оклады среднеоплачиваемой части работающих. Все это, несомненно, имело значение для роста их благосостояния. За 25 лет реальные доходы на душу населения увеличились в 2,6 раза. Однако здесь проявились и противоречия такого пути роста доходов. Не учитывался реальный трудовой вклад работника, качество, производительность труда, одновременно снижался социальный престиж сложного квалифицированного труда инженера, врача, учителя, ученого. К тому же, практика хозяйствования в условиях старого экономического механизма гарантировала получение доходов при любых результатах труда.
Накапливались трудности и нерешенные проблемы в обеспечении населения высококачественными продуктами питания. Хотя в этот период было приложено немало усилий, направленных на стабилизацию положения в сельском хозяйстве, аграрная политика проводилась с постоянными отступлениями и искажениями.
Новые формы управления, разработанные мартовским (1965 г.) Пленумом ЦК КПСС, внедрялись непоследовательно. Проблемы пытались решить путем увеличения капиталовложений. Только в 70-е гг. они составили почти 220 млрд. рублей. Однако затраты колхозов и совхозов на средства производства, приобретение продукции промышленности, уплаты услуг различным организациям все увеличивались. Хроническое отставание инфраструктуры деревни толкало население в город: особенно обезлюдели села нечерноземной зоны РСФСР. Все это приводило к снижению темпов роста сельскохозяйственной продукции в стране, обостряло продовольственную проблему.
Недостаточно глубокий анализ происходящих процессов и реальных противоречий в социальной сфере способствовали сохранению сложившегося ранее «остаточного принципа» выделения средств по таким важным направлениям, как производство товаров народного потребления, развитие сферы услуг, торговли, транспорта, индустрии отдыха и культуры, здравоохранения, строительной индустрии.
В качестве примера можно обратиться к состоянию такой жизненно важной части социальной сферы, как здравоохранение. Созданная в СССР в условиях первой эпидемиологической революции концепция охраны здоровья людей и меры по ее реализации были столь существенны, что получили признание и стали примером для подражания в мире. При этой форме достигалась возможность широкого охвата больших групп населения бесплатным и доступным лечением, координация и планирование работы лечебной сети, привлечение населения к массовым оздоровительным мероприятиям, что позволяло эффективно ликвидировать излечимые болезни и тем самым увеличивать среднюю продолжительность жизни. Не случайно Великобритания национализировала здравоохранение в 1948 г. и сегодня гордится своей системой, позволяющей стране иметь хорошие показатели здоровья.
Но уже в середине 60-х гг. начинается вторая эпидемиологическая революция, где главной задачей стало отдаление, отсрочка фатального исхода неизлечимых болезней (таких как сердечно-сосудистые, онкологические и др.) за счет обеспечения оптимальных жизненных факторов, а также возможностей ранней диагностики, где главным фактором выступала техническое перевооружение лечебных учреждений всех уровней.
В развитых западных странах эти изменения стали предметом серьезного анализа и практических выводов, в то время как в СССР все еще находились в эйфории от успехов и авторитета советской медицины. В середине 70-х гг. противоречия между старыми концепциями и практикой стали очевидными. Выросли очереди к специалистам, увеличилось количество жалоб, конфликтов; развилась практика отнесения к «государственным секретам» статистики врача, действий нерадивых хозяйственников в угоду валовым показателям (например, наследственные изменения в генетике людей в Узбекистане в связи с развитием хлопководства).
В условиях административно-бюрократических методов хозяйствования сама система здравоохранения все более ограничивалась лечебной медициной, а окружающая среда становилась предметом торга более сильных и влиятельных ведомств. Несмотря на призывы отдельных ученых-врачей, сама система здравоохранения оставалась на принципах 30–60-х гг. К тому же она была отягощена «остаточным» подходом к финансированию основных профилактических мероприятий.
Нельзя сказать, что сложившаяся в стране к середине 80-х гг. ситуация не вызывала обеспокоенности и не было попыток ее изменить. Но причины трудностей в социально-экономической области искали в объективных факторах, не рискуя выходить на кардинальные изменения в системе управления. Так, на XXVI съезде КПСС говорилось о сокращении прироста трудовых ресурсов, о росте расходов на охрану окружающей среды, об увеличении числа старых предприятий, требующих реконструкции, об отставании транспорта и связи. Но меры по преодолению этих трудностей оставались в русле экстенсивных методов развития экономики. Все попытки вскрыть причины, вникнуть в суть негативных явлений, и особенно, механизма их воспроизводства, объявлялись враждебными, а пропаганда технократических проектов (например, переброска части стока сибирских рек в Казахстан и Среднюю Азию) закрепляла в общественном сознании надежды на чисто техническое решение сложнейших проблем.
Даже решительные меры по наведению дисциплины и порядка, предпринятые после смерти Л.И. Брежнева в ноябре 1982 г. по инициативе нового Генерального секретаря ЦК КПСС Ю.В. Андропова, отражали стремление к предотвращению кризиса в экономике, к стабильности не на путях обновления основ политической и экономической жизни, а через решительное вмешательство «сверху» в ход общественных процессов. На некоторое время это дало эффект: темпы экономического развития составили в 1983 г. 4,2% против 3,1% в 1981–1982 гг.
Но уже в 1984 г., после избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС К.У. Черненко, механизм торможения вновь набирает темпы, нарастает острота проблем экономики и социальной жизни. Необходимы были радикальные перемены в видении современного социализма, созревали предпосылки выдвижения курса перестройки на основе гуманного, демократического социализма.
С конца 50-х гг. на волне демократизации и оживления политической жизни наметились и определенные демократические элементы в работе Советов.
Регулярно, с привлечением актива стали проводиться сессии, вошли в практику систематические отчеты депутатов перед избирателями. С принятием Конституции СССР в 1977 г. расширились функции местных Советов, постоянных комиссий, их актива, увеличилось представительство рабочих и колхозников на всех уровнях. Однако складывающаяся в стране ситуация (и экономическая, и политическая) приводила к усилению прерогатив исполнительной власти перед представительной, значительно ослабла возможность контроля и реального влияния на принятие важных государственных решений и их выполнение (вспомним, что решение о вводе войск СССР в Афганистан практически приняли 4 человека, а решение о ликвидации СССР в декабре 1991 г. приняли три человека). Падающий интерес к деятельности Советов, снижающийся их престиж в глазах населения был характерен и для деятельности массовых общественных организации: профсоюзов, комсомола и др.
Таким образом, в общественно-политической жизни того времени не было достаточно сильных массовых органов или общественных институтов, которые могли бы сдерживать всевластие бюрократии, препятствовать сосредоточению власти в руках определенных сил или в каком-либо органе власти.
Не существовало и четкого разделения функций между законодательными, исполнительными, партийными, судебными органами, что могло бы уравновешивать различные элементы власти, обеспечивать более динамичный и результативный характер политического развития. Это развитие все более подчинялось бюрократической командно-административной системе и тем самым человек все более отчуждался от власти.
Уже к началу 70-х гг. стало ясно, что цели, поставленные Программой КПСС, принятой в 1961 г. на ХХII съезде, в ближайшей перспективе реализовать не удастся. Поэтому распространение получила новая идейно-теоретическая платформа в виде концепции «развитого социализма», который представлялся как высшее для данного времени достижение мирового развития. Однако реалии все более вступали в противоречие с данной концепцией, и поэтому большое распространение получили чисто пропагандистские методы работы вместо глубокого научно-теоретического анализа и серьезных дискуссий в руководящей партии о состоянии и перспективах развития советского общества (хотя и отметим кратковременный период руководства Ю.В.Андропова, когда началась активная разработка новой программы КПСС). Правда, нельзя сбрасывать со счетов обострение в этот период времени не только военной, но и идеологической экспансии западных стран и США против нашей страны и стран социалистического содружества.
Незначительная оппозиция существующей системе руководства и управления жестко подавлялась не только государственными органами безопасности, но и средствами массовой информации (в качестве примера можно привести судьбу А.Д. Сахарова, который подвергся не только административной ссылке и тотальной слежке, но и остракизму на страницах газет, книг, телевидении, где он был обвинен в шпионаже в пользу Запада). Это формировало психологию «двойной морали», вызывало апатию и цинизм.
В создавшихся условиях была необходима качественно новая политическая обстановка.
Дата добавления: 2014-12-08; просмотров: 1176;