Спас Ярое Око. Икона. XIV в. Москва.

творная икона Богоматери, произво­дит впечатление несокрушимой мо­щи. В дальнейшем первоначальный политический подтекст компози­ции (борьба Новгорода с Владимиро-Суздальским княжеством, а затем с Москвой) был забыт и на первый план выступили иные, чисто религи­озные мотивы.

Изобразительное искусство Твери известно только по произведениям иконописи и миниатюрам в рукопи­сях. Икон тверского происхождения дошло до нашего времени не так уж мало. Но сложность их изучения состоит в том, что все они оказались отторгнутыми от тех художествен­ных ансамблей, в состав которых когда-то входили, рассредоточены по разным уголкам русской земли, а принадлежность многих из них к тверской школе остаётся до конца не доказанной.

Вероятно, наиболее древними уцелевшими тверскими иконами яв­ляются «Борис и Глеб» из Савво-Вишерского монастыря (первая треть XIV в.) и «Спас» (первая половина то­го же столетия). Изображение Бори­са и Глеба восходит к традициям домонгольского владимиро-суздальского искусства. Однако некоторые детали — техника окончательной отделки ликов, а также стремление иконописца показать психологиче­скую индивидуальность персона­жей — несут в себе новизну. Разно­временные приёмы ощущаются и в изображении Спаса, полуфигура ко­торого развёрнута в пространстве, а пластика лика отличается заметной жёсткостью.

Первые сведения о московских художниках появляются в 40-х гг. XV в. Уже в середине XIV в., очевид­но, существовала великокняжеская иконописная мастерская, под кото­рой, впрочем, следует понимать не определённое художественное на­правление, а группу мастеров, так или иначе зависимых от великого князя и постоянно работающих на

него. Несколько художников были связаны с митрополитом Мос­ковским. Имели своих иконописцев и некоторые монастыри. Наконец, значительная их часть принад­лежала к кругу посадских ремес­ленников. В московском искусстве середины и второй половины

XIV столетия противоборствовали два художественных направления: местное — самобытное и ориги­нальное, но архаичное по своему изобразительному языку, и грекофильское — знакомившее русских мастеров с высокими достижения­ми византийского искусства эпохи «Палеологовского ренессанса» (см. раздел «Искусство Византийского мира»). Проводниками последнего были, в частности, «греки, митрополичи письцы Фегностовы (Феогност — митрополит Московский. — Прим. ред.)», расписавшие в 1344 г. фресками Успенский собор Москов­ского Кремля.

Что касается великокняжеских мастеров, то они по традиции рабо­тали в местной манере. Её особен­ности отразились в иконе «Борис и Глеб с житием», происходящей из Коломны. Композиция средника произведения отмечена своеобраз­ной угловатой грацией. Позы кня­зей почти одинаковы. В их лицах есть едва уловимая нотка скорби: словно лёгкая тень легла на пре­красные и мужественные черты. Но одновременно в них много мяг­кости, открытости, спокойной стойкости и доброжелательности. Мастеру коломенской иконы свой­ственно плоскостное, линейное письмо. Чётко ограниченный силу­эт персонажей, залитый чистым, без примесей, цветом, — вот глав­ное средство художественного вы­ражения.

Отечественные традиции спо­собствовали закреплению и разви­тию многих важных и неотъемле­мых достоинств русского искусства, русского эстетического идеала. Без этого творчества был бы невозмо­жен тот высочайший взлёт москов­ской живописи конца XIV — начала

XV в., который, как принято считать,