Анализ ахроматизмов в произведениях А.Блока

Белый цвет – для А. Блока в первую очередь цвет снега. Слова, принадлежащие данной группе (белый и его производные, серебряный и однокоренные ему, седой и его производные), могут употребляться в номинативном значении без комбинаторных приращений смысла или с реализацией дополнительных контекстуальных сем и индивидуально-авторских коннотаций. В ряде случаев наблюдается символическое и образное употребление данных лексем. Переносное употребление в тематической группе белого цвета не зафиксировано. Семантический сдвиг в значении лексем группы белый может идти по двум основным направлениям[32].

1) Развивается значение белого как совершенного синтеза всех цветов (тогда реализуются контекстуальные смыслы «принадлежность к высшему миру духа, святость», «служение, вера, аскеза», «невинность, душевная чистота и подобные). Так, например, распространённым в произведениях А. Блока является сочетание лексемы белый, употреблённой символически, со словами, принадлежащими тематической группе звуки (белый звук, белые слова, белый зов). Синестезия вообще характерна для творчества символистов, и в поэзии А. Блока отразилась ещё и в создании таких сложных, синкретических по своей природе цветообозначений, как плотно-белый, звонко-синий и других. В таких сочетаниях колоратив обычно сопровождается положительной коннотацией и актуализирует такие семы, как «близость наступления священной гармонии, соединения с идеалом», «душевная чистота». Так, например, в «Неоконченной поэме» белые слова как предвестье священной гармонии противопоставлены «вечернему хаосу»:

Ещё мерцал вечерний хаос –

Восторг, достигший торжества, –

Но всё, что в пурпур облекалось,

Шептало белые слова.

И жизнь казалась смутной тайной…

Что в утре раннем, полном сна,

Я вскрыл, мудрец необычайный,

Чья усмехнулась глубина?

В сочетании со словами из тематической группы птицы (белые птицы, белые перья, белые крылья), белый также приобретает дополнительный смысл «святость, принадлежность к высшему духовному миру». Колоратив как бы сигнализирует: в данном тексте птица – не просто птица, а послание горнего мира Духа. Так, в стихотворении «Царица смотрела заставки…» белые птицы, прилетающие к Царевне, – знак её тесной связи с высшим миром и духовного превосходства её невинности над любомудрием царицы:

Протекали над книгой Глубинной

Синие ночи царицы.

А к Царевне с вышки голубиной

Прилетали белые птицы.

Рассыпала Царевна зёрна

И плескались белые перья.

Голуби ворковали покорно

В терему – под узорчатой дверью.

2) Развивается значение белого как пустоты, отсутствия цвета (реализуются контекстуальные смыслы «смерть», «опустошение», «забвение», «стихийная страсть», «безумие и подобные), и тогда белый цвет входит в поля «Стихия», «Гибель»:

Вот – я с ней лишь связан…

Вот – закрыта дверь…

А она не слышит –

Слышит – не глядит,

Тихая – не дышит,

Белая – молчит ( «На чердаке»).

В некоторых случаях контекстуальные смыслы лексем группы белого цвета претерпевают «инверсию»: смысл, обычно сопровождавшийся положительной коннотацией, на определённом этапе творчества начинает оцениваться отрицательно и наоборот, например, в стихотворении «Балаганчик» контекстуальное значение святости переосмысляется иронически: это воображаемая, кажущаяся святость «картонной», кукольной королевы:

М а л ь ч и к

Он спасётся от чёрного гнева

Мановением белой руки.

Посмотри: огоньки

Приближаются слева…

Видишь факелы? видишь дымки?

Это, верно, сама королева…

Д е в о ч к а

Ах, нет, зачем ты дразнишь меня?

Это – адская свита…

И далее:

Вдруг паяц перегнулся за рампу

И кричит: «Помогите!

Истекаю я клюквенным соком!..и т.д.

Другое возможное переосмысление этого значения – трагическое, порождённое предчувствием, что надежда обманет, белая святость обернётся ложью, Дева, Заря, Купина «изменит облик», ощущением, что высший идеал недостижим:

Как ты лжива и как ты бела!

Мне же по сердцу белая ложь…

Завершая дневные дела,

Знаю, вечером снова придешь («Днём вершу я дела суеты…»);

Я любил твое белое платье,

Утончённость мечты разлюбив.

И далее:

Ни тоски, ни любви, ни обиды,

Всё померкло, прошло, отошло…

Белый стан, голоса панихиды

И твоё золотое весло («Мы встречались с тобой на закате…»).

В последнем стихотворении белое платье, белый стан – знаки святости, «утончённой мечты», но святость обманула, мечта умерла, знак ничего не означает больше, он – тоже «белая ложь».

Чёрный – цвет сажи, цвет ночной темноты – обычно воспринимается негативно, колоративы со значением чёрного цвета несут отрицательные коннотации. Чёрный цвет в поэтическом мире А. Блока может обладать признаком силы (цвет, закрашивающий все остальные), а может и не обладать им. Лексемы ТГ «чёрный (чёрный и производные от неё, а также смолистый) употребляются А. Блоком номинативно (с реализацией контекстуальных смыслов и без неё), в переносном значении, образно и символически. Смысловые возможности колоративов этой группы в идиостиле поэта велики, но, по укоренившейся в русском литературном языке традиции, переносные значения, контекстуальные смыслы и символическое содержание слова чёрный обычно негативны: чёрный связан со злом, грехом, страхом, страданием, смертью, утратой идеала, необузданными страстями, слабостью. Так, например, в стихотворении «Из царства сна выходит безнадежность…(«Три стихотворения») лексема чёрный, описывающая цвет птиц, сопоставляется с колоративами серый и голубой, причем серый соотносится с безнадежностью, чёрный – со страданием, голубой – с освобождением (ср. с образами белых птиц у А. Блока):

Из царства сна выходит безнадежность –

Как птица серая – туман.

В явь ото сна умчит меня безбрежность,

Как ураган.

Здесь – все года, все боли, все тревоги,

Как птицы чёрные в полях.

Там нет предела голубой дороге –

Один размах.

При описании цвета неба колоратив чёрный также сопровождается отрицательной коннотацией. Чёрный цвет неба, туч – плохой знак, у колоратива актуализированы семы «угроза», «дурное предзнаменование», «смерть»:

В чёрном небе означается

Над водой подъёмный кран,

И один фонарь качается

На оснеженном берегу.

И матрос, на борт не принятый,

Идёт, шатаясь, сквозь буран.

Всё потеряно, всё выпито!

Довольно – больше не могу…

А берег опустелой гавани

Уж первый лёгкий снег занес…

В самом чистом, самом нежном саване

Сладко ли спать тебе, матрос?

(«Поздней осенью из гавани…»).

В этом стихотворении чёрное небо одновременно и признак приближающегося снегопада, и предвестье смерти. Актуализированы также семы «враждебность(мира – к человеку: чёрное небо засыпает пьяного матроса снегом, убивает) и «отчаяние(чёрное небо – своеобразное отражение душевного состояния матроса).

Смерть предвещает и чёрная туча в стихотворении «Петроградское небо мутилось дождём…»:

Вдруг под ветром взлетел опадающий лист,

Раскачнувшись, фонарь замигал,

И под чёрною тучей весёлый горнист

Заиграл к отправленью сигнал.

И военною славой заплакал рожок,

Наполняя тревогой сердца.

Громыханье колёс и охрипший свисток

Заглушило ура [выделено А. Блоком] без конца.

В отличие от стихотворения «Поздней осенью из гавани…», в этом контексте состояние людей не соответствует состоянию окружающего мира, скорее вступает с ним в противоречие, ср.:

Люди Мир

весёлый горнист под ветром взлетел опадающий лист

ура без конца фонарь замигал

под чёрною тучей

заплакал рожок

охрипший свисток

Этот контраст и вызывает тревожное чувство, которым пронизано стихотворение; читатель, несмотря на песни и крики «ура», понимает, что все знаки указывают на скорую гибель уходящих на войну солдат, и наиболее внятным и угрожающим знаком является чёрная туча.

В некоторых контекстах чёрный цвет неба связан с опустошённостью, утратой идеала (в противоположность голубому, лазурному цвету):

Слова? – Их не было. – Что ж было?–

Ни сон, и явь. Вдали, вдали

Звенело, гасло, уходило

И отделялось от земли…

И умерло. А губы пели.

Прошли часы или года…

(Лишь телеграфные звенели

На чёрном небе провода…)

(«Идут часы, и дни, и годы…»).

Даже в тех случаях, когда чёрный цвет осознаётся как красивый (в описании внешности героини), контекстуальный смысл колоратива нельзя определить как положительный: семам «красота и «страсть сопутствует сема «гибельная»:

И змеи окрутили

Мой ум и дух высокий

Распяли на кресте.

И в вихре снежной пыли

Я верен черноокой

Змеиной красоте

(«Она пришла с заката…»).

Наконец, серый цвет, цвет пепла, тусклый и слабый цвет, играет менее важную роль в цветовой картине мира поэта и оценивается им негативно. Этот цвет воспринимается им как бледный, неприятный, часто противопоставляется всем другим цветам как «не-цвет вообще. Контекстуальные смыслы колоративов этой группы – «слабость», «болезнь», «пошлость», «опустошённость», «тоска и «безнадёжность Так, например, в стихотворении «В неуверенном, зыбком полете…серый связан с пустотой, бездушностью. Серое небо – антоним лазури, одухотворённой и обитаемой, в нём нет никого и ничего, только пустое серое пространство, в котором неоткуда ждать спасения:

Как ты можешь летать и кружиться

Без любви, без души, без лица?

О, стальная, бесстрастная птица,

Чем ты можешь прославить творца?

В серых сферах летай и скитайся,

Пусть оркестр на трибуне гремит,

Но под лёгкую музыку вальса

Остановится сердце – и винт.

В сочетании со словами туман, дым, туча лексема серый реализует контекстуальные смыслы «будничность», «скука», «опустошённость». Опустошённость и скука связаны с отсутствием идеала: его забвением или недосягаемостью[33]. Серый, таким образом, противопоставляется лазурному, белому, золотому, в некоторых случаях – красному цветам. Так, в стихотворении «Они живут под серой тучей…серая туча – знак отхода от идеала, забвения, а голубая лазурь – родина идеала, Прекрасной Дамы:

Они живут под серой тучей.

Я им чужда и не нужна.

Они не вспомнят тех созвучий,

Которым я научена.

Я всё молчу и всё тоскую.

Слова их бледны и темны.

Я вспоминаю голубую

Лазурь родимой стороны.

Так же в стихотворении «Сквозь серый дым от краю и до краю…контекстуальный смысл одного колоратива проясняется от сопоставления с другим: если багряный свет – весть из мира идеала, из рая, знак несбыточной надежды, то серый дым – символ опустошённости, безнадёжности, непробудного мёртвого сна, в котором нет места идеалу.

В поэме «Возмездие» сочетание серый туман несёт иную нагрузку. Здесь играет роль восприятие А. Блоком серого цвета как бледного, «слабого». В поэме колоратив реализует контекстуальный смысл «слабость, болезнь, ничтожность»:

Но тот, кто двигал, управляя

Марионетками всех стран, –

Тот знал, что делал, насылая

Гуманистический туман:

Там, в сером и гнилом тумане,

Увяла плоть, и дух погас.

И ангел сам священной брани,

Казалось, отлетел от нас…

А. Блок использует слово серый и для описания людей: как безликой массы (в стихотворении «Поднимались из тьмы погребов…»: «Встала улица, серым полна…»), так и отдельного человека – части толпы, слабо из неё выделяющейся. Смыслы «невыразительность», «неприметность сочетаются при таком употреблении с семой «сила»:

Поднимались из тьмы погребов.

Уходили их головы в плечи.

Тихо выросли шумы шагов,

Словеса незнакомых наречий.

Скоро прибыли толпы других,

Волочили кирки и лопаты.

Расползлись по камням мостовых,

Из земли воздвигая палаты.

Встала улица, серым полна,

Заткалась паутинною пряжей.

Шелестя, прибывала волна,

Затрудняя поток экипажей.

Использованные поэтом глаголы (поднимались, выросли, прибыли, расползлись, встала, прибывала) передают медленное, но неотвратимое нарастание серой силы – силы массы. Масса эта – народ – воспринимается как нечто однородное, безликое, и потому – непознаваемое, иррациональное и непобедимое. У новой силы нет никаких ярких, узнаваемых особенностей, нет имени – и нет слабостей. Её цвет серый – «никакой» цвет.