Назначение экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела

еория уголовного процесса рассматривает возбуждение уголовного дела в качестве первой, начальной стадии уголовного судопроизводства, содержание которой отнюдь не исчерпывается, а лишь завершается принятием решения о возбуждении уголовного дела либо об отказе в нем. “Стадия возбуждения уголовного дела включает в себя систему процессуальных действий и правоотношений, в частности, принятие, рассмотрение и проверку заявлений и сообщений о совершенных или готовящихся преступлениях, принятие мер по предотвращению, пресечению и предупреждению преступлений, принятие решений о возбуждении уголовного дела или об отказе в нем, прокурорский надзор за законностью и обоснованностью указанных действий[179]. Стадия возбуждения уголовного дела не одномоментный акт, а процесс, деятельность, продолжительность которой закон (ст. 109 УПК) устанавливает в трое (а в исключительных случаях — до десяти) суток. Этот срок предоставлен органу, правомочному возбуждать уголовные дела, для установления достаточных данных, указывающих на признаки преступления (ст. 108 УПК).

Такая проверка, предпринимаемая на стадии возбуждения уголовного дела в целях выявления признаков преступления, по закону, как известно, не может осуществляться путем производства следственных действий. Исключение составляет осмотр места происшествия, который в отдельных случаях может предшествовать возбуждению уголовного дела. Логическим основанием для такого исключения послужили, по нашему мнению, требования ст.ст. 112, 114 УПК, обязывающие в стадии возбуждения уголовного дела принимать меры к закреплению следов преступления.

Значение осмотра места происшествия для раскрытия преступления и установления виновных не требует доказательств. Для обеспечения его результативности на практике обязательно привлекают к участию в осмотре специалиста, чаще всего криминалиста (помимо судебного медика, чье участие в некоторых случаях обязательно по закону). Однако при раскрытии и расследовании неочевидных преступлений по “горячим следам” такое участие специалиста оказывается недостаточным в силу ограниченности его функций и того обстоятельства, что его мнение не имеет доказательного значения. Анализ подобных ситуаций привел Б. М. Комаринца, как уже отмечалось, к выводу о необходимости проведения в ряде случаев криминалистических экспертиз на месте преступления, иногда параллельно с его осмотром. Объектом экспертного исследования становится обстановка места происшествия, подлежащая изучению в своем первоначальном, не нарушенном действиями следователя состоянии. Понятно, насколько существенными при этом оказываются выигрыш во времени, возможность оперативно использовать результаты экспертизы, реально включить их в комплекс средств и методов раскрытия преступления по “горячим следам.”

Однако реализация рекомендаций о производстве экспертизы на месте происшествия параллельно с его осмотром в большинстве случаев оказывается невозможной по причинам процессуального характера: на практике осмотр места происшествия, как правило, проводится до возбуждения уголовного дела, что не позволяет следователю до принятия решения о его возбуждении назначать экспертизу. Между тем, выявить признаки преступления и закрепить его следы в соответствии с требованием закона порой невозможно без проведения экспертного исследования. Все это послужило основанием для постановки в процессуальной и криминалистической литературе вопроса о возможности назначения экспертизы до возбуждения уголовного дела.

Инициаторы постановки указанного вопроса (Я. П. Нагнойный, 1967; Р. С. Белкин, 1969; Х. Рооп, 1971; Г. Мудьюгин, М. Похис, 1971; Ю. Н. Белозеров, А. А. Чувилев, 1973; Е. Н. Тихонов, 1985 и др.), исходя из реальностей следственной практики, особенно в области судебно-медицинских исследований до возбуждения уголовного дела, предлагали внести соответствующие изменения в процессуальное законодательство, разрешив, наряду с осмотром места происшествия, при необходимости или в определенных случаях назначение судебных экспертиз до возбуждения уголовного дела.

Естественно, что предложение разрешить производство экспертизы до возбуждения уголовного дела вызвало и решительные возражения (В. М. Савицкий, 1974, 1975; В. Д. Арсеньев, 1976; В. И. Шиканов, 1978; И. Н. Сорокотягин, 1984 и др.). Основные доводы противников этого предложения сводятся к следующему:

¨ разрешение назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела создаст опасный прецедент и приведет к тому, что по тем же основаниям начнут проводиться и другие следственные действия: “... не останется решительно никаких оснований — юридических, фактических, логических — для запрета производить до возбуждения дела любые следственные действия... В результате мы окажемся очевидцами и невольными соучастниками постепенной эрозии процесса в его досудебных стадиях”[180];

¨ назначение экспертизы до возбуждения уголовного дела влечет за собой существенное ограничение законных прав и интересов заинтересованных в исходе дела лиц;

¨ для производства экспертизы до возбуждения уголовного дела отсутствуют необходимые процессуальные условия;

¨ для возбуждения уголовного дела достаточно данных, указывающих на признаки преступления, для установления которых не требуется производства экспертизы;

¨ имеется полная возможность решить вопросы, требующие применения судебно-медицинских познаний, в процессе производства осмот­ра места происшествия и трупа либо самому следователю, либо с по­мощью специалиста — судебного медика, не прибегая к экспертизе;

¨ назначение экспертизы до возбуждения уголовного дела может привести к неоправданной затяжке в принятии решения о возбуждении уголовного дела или об отказе в нем.

Попробуем проанализировать, так ли основательны эти возражения.

Ссылки на то, что разрешение назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела может создать опасный прецедент и повлечет за собой нарушение закона в части обязательного условия проведения следственных действий только по возбужденному делу, не имеют под собой почвы. Таким прецедентом вполне мог бы уже стать осмотр места происшествия, однако этого не случилось в силу императивного указания закона. Почему тогда столь же категорическое указание закона о возмо­жности в исключительных случаях назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела окажет противоположное действие на практику? Кстати, после разрешения производства осмотра места происшествия до возбу­ждения уголовного дела возникло противоречие со ст. 109 УПК, которая однозначно, без всяких оговорок, запрещает производство каких бы то ни было следственных действий до возбуждения уголовного дела. Этого про­тивники рассматриваемого предложения почему-то не хотят замечать.

Нередко высказывается мысль, что предложение о проведении экспертизы в целях проверки наличия оснований для возбуждения уголовного дела обусловлено исключительно ведомственными интересами — стремлением следственных органов предельно сократить в своих статистических показателях число прекращенных уголовных дел. В связи с этим дается рекомендация: в случаях, когда без проведения экспертизы отсутствует уверенность в наличии оснований для возбуждения уголовного дела, решать этот вопрос положительно, возбудить уголовное дело, а если в результате проведенных следственных действий, в частности, экспертизы, будет установлено отсутствие события преступления либо состава преступления, — прекратить его, не придавая значения такому статистическому показателю, как число прекращенных уголовных дел, для оценки деятельности следственных органов.

Разделяя мнение о том, что количество прекращенных уголовных дел не может служить показателем качества работы органа расследования, мы считаем высказанное предложение неприемлемым. Нельзя забывать, что после возбуждения уголовного дела следователь вправе производить все процессуальные действия, в том числе и такие, которые существенно затрагивают охраняемые законом права и интересы граждан: допросы, обыски и пр. Следовательно, необоснованное возбуждение уголовного дела, даже если оно впоследствии прекращено, влечет отрицательные последствия для лиц, права которых были ущемлены. Проведение же экспертизы до возбуждения уголовного дела означает только привлечение (причем в процессуальной, то есть обеспечивающей максимум объективности, форме) сведущего лица к уста­новлению наличия или отсутствия оснований для возбуждения уголовного дела путем исследования на основе его специальных познаний определенного объекта или ситуации.

Производством экспертизы до возбуждения уголовного дела не затрагиваются ничьи личные интересы: на этой стадии еще нет ни подозреваемого, ни обвиняемого, а потерпевший (который также еще не получил своего процессуального статуса), как правило, заинтересован в проведении экспертизы. Не является препятствием к назначению экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела и то обстоятельство, что в силу ст. 186 УПК для производства экспертизы могут потребоваться образцы почерка, отпечатки пальцев и т. п., то есть будут производиться действия, которые затрагивают права и интересы граждан. Получение образцов, предусмотренных ст. 186 УПК, требуется только в тех случаях, когда необходимо решить вопрос о причастности определенного лица к событию преступления, но сам факт преступления сомнений не вызывает, а следовательно, уголовное дело уже должно быть возбуждено. При производстве экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела для решения вопроса о наличии к тому оснований образцы не понадобятся, права и интересы граждан нарушены не будут.

Следует заметить, что при существующем порядке производства экс­пертизы в экспертном учреждении права обвиняемого при назначении экспертизы существенно ограничиваются (он, например, не имеет возмо­жности заявить отвод эксперту), что тем не менее ни у кого из противников рассматриваемого предложения возражений не вызывает.

Когда говорят, что для проведения экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела нет необходимых процессуальных условий, обычно имеют в виду следующее. Направляемые на исследование объекты еще не имеют статуса вещественных доказательств, нет процессуальной воз­можности при необходимости провести дополнительную и повторную экспертизы, “заключение экспертов, как правило, основывается на других доказательствах. Если до назначения экспертизы не будут собраны необходимые материалы, это затруднит формулирование вопросов эксперту и может сделать невозможным само экспертное исследование... Если выполнение этого следственного действия будет разрешено до возбуждения дела, то никто не вправе запретить следователю использовать для проверки поступившего заявления весь арсенал процессуальных средств, относящихся к производству экспертизы и оценке ее результатов”[181]. К этому иногда добавляют, что для возбуждения уголовного дела вовсе не требуется достоверно установить обстоятельства преступления, а достаточно лишь предположения о преступлении.

На это можно возразить, что и по возбужденному уголовному делу на экспертизу зачастую представляются объекты, не имеющие, строго говоря, статуса вещественных доказательств. Мнение о том, что заключение эксперта, как правило, основывается на других доказательствах, в рассматриваемой ситуации едва ли существенно. Дело в том, что на этой стадии необходимость в экспертном исследовании возникает применительно к таким объектам, которые или были обнаружены при осмо­тре места происшествия, в процессе которого и устанавливаются обстоятельства, значимые для эксперта (характер, расположение, связь с другими компонентами обстановки места происшествия и т. п.), или для исследования которых не требуется дополнительная информация (поддельный денежный знак, недоброкачественные пищевые продукты, фальсифицированные напитки и т. п.). Для проведения же дополнительной или повторной экспертиз нет никаких помех либо после возбуждения уголовного дела, либо, при возможности, опять-таки до его возбуждения. Мнение же о том, что для возбуждения уголовного дела не нужно достоверно установленных обстоятельств, а можно довольствоваться предположениями, едва ли можно считать серьезным аргументом, о чем свидетельствует практика прекращения неосновательно возбужденных уго­ловных дел.

Известно, что выводы следователя и специалиста не имеют доказательственного значения, между тем закон в ряде случаев требует именно доказательственного решений специальных вопросов, что возможно лишь путем производства экспертизы. Следственная практика свидетельствует о том, что без компетентного заключения сведущего лица (именно заключения, а не консультации, не оставляющей следа в уголо­вном деле) иногда невозможно решить вопрос о наличии оснований для возбуждения уголовного дела. В связи с этим Я. П. Нагнойный пишет: “Для определения тяжести телесных повреждений, как и для установления половой зрелости потерпевшей по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 120 УК УССР, обязательно назначение экспертизы. От характера выводов о тяжести телесных повреждений зависит не только квалификация действий обвиняемого, но и наличие или отсутствие у органа расследования основания для возбуждения уголовного цела вообще... Но как должен поступить следователь, имея в своем распоряжении только заявление о нанесении телесных повреждений? Некоторые работники органов расследования во избежание необоснованного возбуждения уголовного дела сначала направляют потерпевших на судебно-медицинское освидетельствование, а затем в зависимости от его результатов принимают решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в нем. Если дело возбуждается, тогда экспертиза назначается официально. Другая часть работников органов расследования назначает в подобных случаях судебно-медицинскую экспертизу до возбуждения уголовного дела”[182].

Попытки подменить экспертизу некими “предварительными исследованиями”, дабы хоть чем-то обосновать решение о возбуждении уголовного дела, не только не решают проблемы, но и, наоборот, могут существенно осложнить ее решение, повлечь за собой прямые нарушения законности.

Проведение предварительных исследований — непроцессуальная форма использования специальных познаний. “На первый взгляд, — писал Е. Н. Тихонов, — ничего плохого в этом нет, кроме задержки сроков предварительной проверки материалов до возбуждения уголовного дела и удлинения сроков предварительного расследования. Однако и этот “законный” путь влечет еще бóльшие нарушения законности. Дело в том, что, как правило, исследуемые объекты в результате такого непроцессуального исследования изменяют свое первоначальное состояние, частично или полностью утрачиваются. В связи с этим практика идет по пути поручения производства экспертизы тому же специалисту, который проводил исследование в непроцессуальной форме, так как в том случае, когда экспертиза будет поручена другому специалисту, тот получит уже измененные в качественном и количественном отношениях объекты и ему нечего будет исследовать самому. Но и в таком случае происходит нарушение закона — сначала специалист проводит непроцессуальное исследование, а затем он предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложного заключения... и дает заключение как эксперт — участник уголовного судопроизводства, не говоря уже о том, что такое “повто­рное экспертное исследование” влечет неоправданные затраты рабочего времени, сил и материальных средств. Изученные нами материалы экспертной практики свидетельствуют о том, что дважды “исследуется” каждый третий-пятый объект названных категорий”[183] (взрывчатые, наркотические и тому подобные вещества — Р. Б.).

Но сказанным не исчерпывается опасность подобного пути получения оснований для возбуждения уголовного дела. Следователь лишен возможности лично наблюдать за проведением предварительных исследований, принимать необходимые меры при несогласии с их результатами или примененными методиками. Возможности подобных исследований более ограничены, нежели возможности судебной экспертизы.

С нашей точки зрения, нет никаких сколько-нибудь серьезных препятствии для принятия законодателем решения о возможности производства экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела[184]. Естественно, что такое решение должно иметь определенные ограничения, прямо предусмотренные законом. Например, оно не может распространяться на те случаи, когда для производства экспертиз необходимо получение образцов для сравнительного исследования в порядке ст. 186 УПК, поскольку по смыслу этой нормы в необходимых случаях образцы могут быть получены в принудительном порядке. Принудительные же действия до возбуждения уголовного дела допустимы лишь в строго ограниченных законом случаях (задержание, личный обыск задержанного).

С учетом изложенного в Законе о судебной экспертизе целесообразно предусмотреть возможность проведения судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела для установления наличия (или отсутствия) оснований к возбуждению уголовного дела, когда решение этого вопроса требует использования специальных познаний и должно иметь доказательственное значение. Не исключается, что закон может содержать и перечень (даже исчерпывающий) ситуаций, при которых экспертиза может быть разрешена в стадии возбуждения уголовного дела (на­пример, для установления причин возникновения пожара, причин наступления смерти, ответственности тех или иных лиц за наступление последствий дорожно-транспортного происшествия и др.).

О возможности предлагаемого решения исследуемой проблемы свидетельствует создающее прецедент положение Указа Президента РФ от 14.06.94 “О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности” № 1226. В п. 1 этого Указа говорится дословно следующее: “При наличии достаточных данных о причастности лица к банде или иной организованной преступной группе, подозреваемой в совершении тяжких преступлений, по согласованию с прокурором до возбуждения уголовного дела могут быть проведены экспертизы (выделено нами — Р. Б.), результаты которых рассматриваются в качестве доказательств по уголовным делам данной категории”. Нет никаких препятствий к тому, чтобы это положение стало общей нормой в новом УПК.

5.2.2. Правовой статус руководителя
судебно-экспертного учреждения (подразделения)

действующем законодательстве фактически отсутствуют указания на права и обязанности руководителя судебно-экспертного учреждения (СЭУ), если не считать упоминания о выполнении им таких, по сути, формальных функций, как предупреждение эксперта об ответственности за отказ от дачи заключения[185] и за дачу ложного заключения. Между тем, экспертная практика требует наделения руководителя СЭУ целым комплексом прав и, что не менее важно, обязанностей. Часть из них определена ведомственными актами, но поскольку они не находят своего обоснования в законе, они не имеют должной обязательной силы, а к тому же, распространяются обычно лишь на одно ведомство.[186]

Среди прав руководителя наибольшие сомнения и споры вызывает его право на контроль за качеством экспертиз. В системе СЭУ МЮ такое право руководителю предоставлено; в экспертных учреждениях органов внутренних дел оно молчаливо допускается; в экспертных учреждениях Министерства здравоохранения документально это право не зафиксировано. Вопрос можно сформулировать так: есть ли у руководителя право контроля за качеством экспертиз; а если да, то в каких пределах и каковы его возможности по обеспечению должного качества экспертных заключений?

Целесообразность предоставления руководителю права контроля за качеством экспертиз очевидна, ибо это один из путей не только своевре­менного обнаружения экспертных ошибок, но и повышения эффективности экспертизы. Однако предоставление такого права порождает колли­зию с принципом независимости судебного эксперта, с критерием внутреннего убеждения эксперта в правильности своих выводов. Сразу возникает вопрос о путях реализации такого права руководителя, об обязательности его требований к эксперту, о путях разрешения возможных при этом конфликтных ситуаций между руководителем СЭУ и экспертом.

Каково положение с реализацией этого права руководителя в настоящее время там, где он этим правом располагает?

Если при проверке результатов экспертного исследования руководитель обнаруживает допущенную, по его мнению, ошибку, он обращает из эту ошибку внимание эксперта и предлагает устранить ее, что может потребовать в некоторых случаях проведения исследования заново.

В зависимости от характера замечаний руководителя возможно возникновение различных ситуаций:

¨ 1. Если замечание относится к явным упущением эксперта, которые не могут вызвать со стороны последнего принципиальных возражений, то ситуация разрешается просто: эксперт устраняет допущенное упущение. Это относится к процессуальным нарушениям: отсутствует подпись эксперта о его предупреждении об ответственности за дачу ложного заключения или за отказ от дачи заключения; нет подписи после выводов, не снабжены пояснительными надписями иллюстративные материалы и т. п. Обнаруженная руководителем явная неполнота заключения, когда один или несколько вопросов эксперту остались без ответа, также не может вызвать его конфликта с руко­водителем: требование восполнения заключения, естественно, дол­жно быть выполнено.

¨ 2. Замечание относится к примененным методам исследования, которые, по мнению руководителя, менее эффективны, чем те, которые следовало применить. Здесь возможны два пути развития ситуации: а) если бы были применены указанные руководителем методы, результат оказался бы тем же, но был бы получен быстрее, экономнее; б) применение указанных руководителем методов могло бы позволить получить качественно иные результаты, расширило бы возможности экспертизы, чего не удалось достичь с помощью методов, которые были применены экспертом.

В первом случае замечание носит, в сущности, методический характер, преследует цель повышения профессионального уровня эксперта и по своему характеру не должно повлечь за собой конфликта. Во втором случае многое зависит от авторитета руководителя как эксперта, от убедительности его аргументации. При согласии эксперта с доводами руководителя конфликта также не возникнет, при несогласии — возникнет следующая ситуация:

¨ 3. Эксперт несогласен с замечаниями руководителя, которые могут относиться к примененным методам, к самым различным иным элементам исследования, наконец, к самим выводам эксперта, когда, на­пример, руководитель считает, что не было оснований для категорического вывода, а результаты исследования позволяли придти лишь к вероятному выводу. Возникшая ситуация носит очевидный конфликтный характер и на практике разрешается различными способами:

¨ а) руководитель образует комиссию экспертов с участием эксперта, производившего исследование, и предлагает провести экспертизу заново;

¨ б) при отказе эксперта принять участие в работе комиссии она проводит исследование без него.

Если комиссия приходит к тем же выводам, что и проводивший исследование эксперт, проблемы не возникает: любое из двух заключений может быть направлено органу, назначившему экспертизу. Если же комиссия приходит к иному заключению, то перед руководителем возникает дилемма: направить ли этому органу одно заключение комиссии или и его, и заключение эксперта, проводившего исследование, поскольку речь в этом случае фактически идет о заключениях первичной и повторной экспертиз, и это тем более существенно, если эксперт, проводивший исследование единолично, не согласен о заключением комиссии экспертов. Кроме того, возникает более принципиальный вопрос: имеет ли право руководитель назначать сам повторную экспертизу?

Аналогичный вопрос возникает и при необходимости, по мнению руководителя, провести не однородную (криминалистическую, автотехническую и т. п.) экспертизу, как значится в постановлении или определении о назначении экспертизы, а комплексную экспертизу и даже, может быть, межведомственную. Вправе ли подобное решение принять руководитель СЭУ, как это зачастую бывает на практике?

Вопрос о возможности руководителя в указанных случаях назначать производство в своем учреждении повторной экспертизы может быть решен путем введения в закон права дачи заключения от имени юридического лица — экспертного учреждения. В этом случае не возникает вопрос о назначении повторной экспертизы, поскольку речь уже идет не о заключении от имени иных экспертов — физических лиц, а подготовке заключения от имени учреждения, ответственность за правильность которого несет персонально руководитель учреждения, образовавший эту комиссию.

Затронутый вопрос о комплексной экспертизе также должен найти свое решение в законе. Полагаем, что руководителю СЭУ должно быть предоставлено право уточнять характер предстоящего исследования: изменять на должный вид или род экспертизы, неправильно определенный в постановлении или определении о назначении экспертизы, образовывать в нужных случаях комиссию из специалистов разных специальностей (то есть фактически назначать комплексную экспертизу), по­ручать производство экспертизы не одному, а нескольким специалистам одного профиля (комиссионная экспертиза).

Среди прав руководителя СЭУ следует предусмотреть и право отказа от имени СЭУ (подразделения) от производства экспертизы, дав в за­коне исчерпывающий перечень оснований для такого отказа. Констатация такого права в законе позволит покончить с порочной практикой некоторых следователей, назначающих одну за другой несколько экспертиз в надежде получить, наконец, желательные для них выводы экс­перта, причем без всяких к тому оснований. Наконец, руководителю СЭУ должно быть предоставлено право в экстренных случаях принимать неотложные меры к реализации инициативных предложений эксперта по поводу или в связи с обстоятельствами, установленными им в ходе экспертного исследования. Речь идет о принятии неотложных мер к предупреждению вредных событий, наступление которых предвидит эксперт, например, возможности повторного взрыва на предприятии или в шахте, воспламенения тех или иных веществ, отравления людей и т. п. По существующим правилам профилактические предложения эксперта излагаются им в заключении и в том случае, если они разработаны им в ини­циативном порядке, и направляются органу, назначившему экспертизу (об экспертной профилактике речь будет специально идти далее). Но в указанных чрезвычайных обстоятельствах во избежание пагубного промедления с реализацией этих предложений, “путешествующих” по инстанциям, руководителю СЭУ должно быть предоставлено право непосред­ственного обращения к тем должностным лицам, во власти которых принятие немедленных предупредительных мер. Такое право можно предоставить и самому эксперту, но целесообразнее, чтобы обращение исходило от руководителя, как официального лица. Возможно, в законе оно должно выступать не как право, а как обязанность руководителя СЭУ.

Кодекс законов о труде предоставляет руководителю учреждения, предприятия ряд прав, направленных на укрепление дисциплины подчиненных. В Законе о судебной экспертизе нецелесообразно, естественно, дублировать эти положения КЗоТ, но, возможно, следует предусмотреть некоторые специфические для СЭУ меры, например, возможность переаттестации сотрудника на право подписи по тому или иному виду (роду) экспертиз при определенных основаниях, отстранение на срок от экспертной работы и т. п. Закон должен содержать и перечень специфических обязанностей руководителя СЭУ (экспертного подразделения).