Перспективы развития учения о криминалистической регистрации и практики функционирования криминалистических учетов

азвитие учения о криминалистической регистрации неразрывно связано с совершенствованием практики функционирования криминалистических учетов. Состояние этой теории и анализ действующей системы учетов позволяют считать, что основными направлениями их развития на ближайшие годы являются:

1) разработка и совершенствование научных основ отдельных видов криминалистических учетов с использованием новейших достижений смежных областей криминалистики, других наук и техники;

2) совершенствование правовых основ криминалистической регистрации;

3) унификация системы криминалистической регистрации на всех уровнях; тенденция к централизации местных учетов;

4) совершенствование технической базы криминалистической регистрации в целом и отдельных криминалистических учетов, использование новых прогрессивных средств сбора, переработки, хранения и поиска информации;

5) актуализация содержащейся в учетах регистрационной информации;

6) повышение эффективности использования учетных данных, особенно в розыскных целях.

Остановимся на содержании этих направлений.

Формирование научных основ многих видов криминалистических учетов нельзя считать завершенным. Это, пожалуй, не относится только к учетам, основанным на дактилоскопии, и, в известной степени, к учетам по признакам внешности. Но зато в полной мере касается такого, например, учета, как MOS.

Научной основой учета преступников по способу совершения преступных действий, помимо общих положений учения о криминалистической регистрации, относящихся ко всем криминалистическим учетам, являются положения криминалистического учения о способе совершения преступлений. Однако эта теория интенсивно стала разрабатываться лишь в последнее время.

Для научного обоснования учета преступников по способу совершения преступлений имело значение выяснение содержания способа, степени его детерминированности и повторяемости, требовалось создание классификации способов совершения преступлений. Одними из первых к этой проблематике обратились А. Н. Колесниченко и А. Н. Савченко, которые высказали мнение, что “способ совершения преступления — это все то, что характеризует действия преступника при подготовке (приис­кание места, предмета посягательства, приготовление орудий и средств, необходимых для осуществления преступной цели, и др.), совершении преступления и сокрытии его следов”[483]. Г. Г. Зуйков детализировал определение способа совершения преступления и пришел к выводу, что он “представляет собой единый комплекс взаимосвязанных действий, направленных на подготовку, совершение и сокрытие преступления, осуществляемых в определенное время, в определенном месте и с использованием необходимых орудий и средств”[484]. Это внесло необходимую ясность в представление об объекте регистрации по данному виду криминалистического учета.

Г. Г. Зуйкову принадлежит заслуга и в исследовании вопросов о детерминированности способа совершения преступления и его повторяемости. Он описал объективные и субъективные факторы, участвующие в детерминации способов совершения преступлений, раскрыл их фактическое содержание в условиях нашего общества и характер взаимодействия в процессе формирования способов совершения преступлений[485]. Опираясь на учение о тождестве, Г. Г. Зуйков заключил, что “абсолютная повторяемость способов совершения преступления во всех их признаках полностью исключена. Способы совершения преступлений повторяются, если сохраняется действие определенных факторов, их детерминирующих (мотив и цель преступления, объективная обстановка его совершения, качества личности преступника, особенности предмета преступного посягательства и т. д.), а так как детерминирующие факторы изменяются и в количественном, и в качественном отношениях, то в нем неизбежно изменяются и способы совершения преступлений, сохраняя, однако, некоторую совокупность повторяющихся признаков”[486]. Выявление этой совокупности повторяющихся признаков легко в основу рассматрива­емого вида криминалистического учета.

Учет по способу совершения преступлений является разновидностью децентрализованного, местного учета. Это явилось одной из причин отсутствия единой классификации способов совершения преступлений, за­труднило автоматизацию учета, кодирование регистрационной информа­ции для ее передачи на расстояние. Создание научно обоснованной классификации способов совершения преступлений — актуальная задача криминалистического учения о способе совершения преступлений, решение которой имеет прикладное значение для учения о криминалистической регистрации. Единая классификация подобного рода позволит не только правильно систематизировать регистрационную информацию, но и создаст необходимые условия для объединения в единую систему всех местных учетов этого вида, для обмена содержащейся в ней информацией.

Мы разделяем мнение Г. Г. Зуйкова о том, что действующий учет по способу совершения преступлений пока еще мало эффективен в силу отсутствия научно обоснованной системы учитываемых признаков, неквалифицированного ведения учетных карточек, неумения анализировать преступления под углом зрения учитываемых признаков[487]. Очевидно, что разработка детальной классификации способов совершения преступлений позволит изжить эти недостатки, так как круг учитываемых признаков в этой классификации будет четко обозначен.

Нам представляется, что основной причиной неразработанности классификационных вопросов в учении о способе совершения преступления, проявлявшегося до последнего времени невнимания к этому учению и, как следствие, к криминалистическому учету по способу совершения преступления, являлось мнение о том, что, поскольку в нашей стране отсутствует профессиональная преступность, постольку в изучении способов совершения преступлений нет никакой необходимости.

Как известно, до середины 80-х гг. наличие в стране профессиональной и организованной преступности отрицалось не только официально, но и в научном плане. Считалось, что такой преступности у нас не может быть, поскольку нет никаких социальных причин ее появления и существования. Между тем, жизненные реалии постоянно приходили в противоречие с подобными взглядами и, чтобы как-то их примирить, в криминалистической и криминологической литературе появился термин “пре­ступный профессионализм”, обозначающий совершение преступлений профессионально, то есть обладая определенными навыками и умени­ями, соответствующими техническими средствами, известным стереотипом поведения. Считалось, что избранный преступниками способ совер­шения преступления сможет носить отпечаток такого профессионализма, хотя, как правильно отмечалось в литературе, “лица, систематически совершающие преступления, прилагают усилия к усовершенствованию способа совершения преступления и его видоизменению”[488].

Положение радикально изменилось в последние годы. Уже не требуется доказывать “преимущества” социалистического строя; не только не требуется ради этого скрывать истинное состояние преступности в нашей стране, но, наоборот, пришло время назвать все своими именами, поскольку иначе невозможно объяснить ни количественное, ни качественное изменение преступности, начавшееся отнюдь не с проведением радикальных реформ в стране. В этих условиях, как это совершенно очевидно, не только целесообразно, но необходимо изменить отношение к учету по способу совершения и сокрытия преступлений, превратить его в действенный инструмент раскрытия преступлений.

Сказанного, как думается, достаточно, чтобы не считать завершенной разработку научных основ отдельных криминалистических учетов.

Примерно так же обстоит дело и с правовыми основами криминалистической регистрации.

О криминалистической регистрации упоминает лишь российский закон “О милиции”, в статье 11 которого, в пп. 14 и 15, милиции предоставлено право “осуществлять предусмотренные законодательством учеты лиц, предметов и фактов и использовать данные этих учетов”, а также “производить регистрацию, фотографирование, звукозапись, кино- и видеосъемку, дактилоскопирование лиц, заключенных под стражу, задержанных по подозрению в совершении преступления или занятии бродяж­ничеством, обвиняемых в совершении умышленных преступлений, подвергнутых административному аресту, а также лиц, подозреваемых в со­вершении административного правонарушения при невозможности установления их личности”. Однако ссылка на “предусмотренные законодательством учеты” повисает в воздухе, поскольку законодательство наше ничего в этом отношении не предусматривает. Ни в других, помимо названного, законах, ни в уголовно-процессуальном кодексе не содержится упоминания ни о криминалистической регистрации в целом, ни об отде­льных криминалистических учетах. Косвенно с этим институтом связана ст. 186 УПК, где идет речь о получении образцов для сравнительного исследования. Однако авторы существующих комментариев УПК РФ связывают эту норму только с производством экспертизы. Ранее мы уже высказали мнение о том, что регистрационная информация потенциально носит характер доказательственной или ориентирующей информации. Однако при этом остается неясным, в какую форму должна быть облечена эта информация в тех случаях, когда она может иметь доказательственное значение.

В результате проверки по учетам может быть установлено тождество объекта, могут быть получены сведения, характеризующие объект или имеющие иное квалифицирующее значение для расследования. Нередко эта информация служит основанием для принятия следователем или судом ряда процессуальных решений, например, об истребовании приговоров и иных документов, об изменении квалификации расследуемого деяния и т. д. И. А. Возгрин в связи с этим справедливо замечает, что “в результате такой работы справки о проверке по учету постепенно теряют свое значение как источник сведений о прежних судимостях, так как, кроме них, к уголовному делу приобщаются копии приговоров и другие материалы, полученные из судов и следственных органов. Все это, на первый взгляд, может привести к мысли о том, что информация, сообщаемая в справках из спецотделов органов внутренних дел, в отличие от сведений, получаемых из копий приговоров и других подобных материалов, не является доказательственной информацией. Однако это не так, ибо получение копий приговоров, приостановленных и хранящихся в архивах уголовных дел и других материалов есть процесс получения но­вых доказательств, протекающий параллельно с исследованием уже со­бранных доказательств”[489]. Очевидно, что справки о результатах проверки по учетам, содержащие доказательственную информацию, должны быть отнесены к категории “иных документов”, приобщаемых к делу. При этом следует иметь в виду, что доказательственное значение в некоторых случаях может иметь и отрицательный ответ регистрационного органа — когда сообщается, что объект проверки по учету не значится. Такой ответ может доказывать то или иное смягчающее обстоятельство, например, совершение преступления впервые, и т. д.

Нерешенным остается вопрос о том, можно ли довольствоваться результатом проверки по учетам при установлении тождества или же с целью подтверждения вывода о тождестве необходимо проведение экспертизы. Такой вопрос может возникнуть при положительном результате проверки по дактилоскопическому учету неизвестных преступников, скры­вшихся с места происшествия.

По мнению И. Н. Евсюнина, объекты местных криминалистических учетов с целью получения содержащейся в них информации подлежат специальным исследованиям. Он считает, что “конечный результат деятельности этих видов учета — установление тождества искомых объектов (в качестве доказательственной информации) — проявляется только в результате экспертизы”[490]. Однако эта конструкция не решает многих вопросов.

Задание на проверку по криминалистическому учету, направляемое в тот или иной орган внутренних дел, по форме представляет собой запрос, а не постановление о назначении криминалистической экспертизы. Соответственно отсутствует и процессуальный режим назначения экспертизы.

Сравнение проверяемых объектов с объектами учета при поиске информации, действительно, требует определенных исследовательских операций. Однако эти операции принципиально ничем не отличаются от тех, которые осуществляются при проверке, например, по алфавитно-дактилоскопическому учету, результат которого выражается в виде справки учетного органа, хотя и в этом случае вопрос о тождестве решается на основе специального дактилоскопического исследования. Следовательно, исследовательский характер процедуры проверки по учету еще не дает оснований считать такую проверку экспертизой.

Сказанное, разумеется, не означает вообще отказа от экспертизы как средства исследования и проверки регистрационной информации. Результаты проверки по криминалистическому учету, имеющие доказательственное значение, как всякая доказательственная информация, оцениваются следователем или судом в совокупности с другими доказательствами. Возникшие сомнения могут быть разрешены, как известно, разными способами, в том числе и путем назначения экспертизы. В этом случае учетные органы обязаны представить в распоряжение следствия или суда объекты-носители информации, которые, наряду с проверяемыми объектами (вещественными доказательствами), подвергаются экспертному исследованию.

Научные и правовые основы криминалистической регистрации неразрывно связаны с ее организационными основами, с построением и структурой системы криминалистических учетов, их иерархией[491]. Существующие учеты по своему уровню делятся на централизованные (федеральные) и децентрализованные (региональные, местные). Если система централизованных учетов относительно стабильна, их число практически постоянно, то система местных учетов регламентирована лишь в общих чертах. Некоторые виды местных учетов распространены повсеместно, другие в меньшей степени; встречаются и такие учеты, которые являются плодом местного творчества, иной раз созданы без достаточно веских оснований и лишены необходимой научной базы.

В интересах укрепления организационных основ криминалистической регистрации, повышения ее эффективности и модернизации информационных процессов, с нашей точки зрения, целесообразно:

1) унифицировать систему местных учетов, строго определить ее структуру, допуская отклонения от нее лишь в исключительных случаях, когда это действительно оправдано спецификой местных условий;

2) перевести некоторые виды региональных и местных учетов в категорию централизованных; суммарный массив учетных сведений, образованный в результате такой централизации, позволит оправданно применить современные информационные поисковые системы, обеспечить необходимую масштабность и оперативность использования учетной информации;

3) организовать четкую систему обмена информацией между местными учетными органами, пополнение и чистку за счет этого обмена информационных массивов, объединение некоторых учетов в кустовые, межобластные и т. д.

Организационное совершенствование криминалистической регистрации — одна из предпосылок совершенствования ее технической базы, внедрения прогрессивных средств и методов сбора, хранения, поиска и передачи регистрационной информации.

Процесс “технизации” криминалистической регистрации прошел несколько этапов.

На первом этапе, охватывающем по времени период с момента создания советской системы криминалистической регистрации и до начала 50-х годов, совершенствование технической базы криминалистических уче­тов шло, в основном, за счет внедрения отдельных технических приспосо­блений частного характера, главным образом, относящихся к способам передачи информации на расстояние, к устройствам хранилищ учетных данных, приемам сигналетической фотосъемки объектов регистрации.

До распространения фототелеграфа учетная информация, преобразованная в систему кодовых обозначений, передавалась на расстояние по телеграфу или телефону. В 1937 г. Б. М. Комаринец, признавая бесспорные достоинства передачи на расстояние изображения отпечатков пальцев, писал, что этот способ “требует изготовления специальных до­рогостоящих приборов, обслуживания этих приборов технически высококвалифицированными работниками или ограничен крайне небольшой сетью телепередатчиков, предназначенных для других целей. Поэтому этот способ не может быть использован повседневно и в широком масштабе. Второй способ — идентификация по подробному описанию пальцевых узоров — не требует какого-либо дополнительного оборудования, так как описание может быть протелефонировано или протелеграфировано”[492]. Он детально разработал правила такого описания, порядок составления и расшифровки телефонограмм и телеграмм[493].

Эти рекомендации оказались весьма уместными в годы Великой Отечественной войны, когда картотеки алфавитно-дактилоскопического учета были эвакуированы в г. Уфу и наведение справок по ним требовало оперативной передачи запросов по телефону или телеграфу. По инициативе Л. П. Рассказова, бывшего в то время начальником НТО Управления милиции Москвы, составление таких запросов, получивших название дактотелефонограмм, было упрощено[494]. Практика поиска нужной информации по таким запросам оправдала себя и получила известное распространение.

После Великой Отечественной войны идея использования фототелеграфа для передачи регистрационной информации вновь привлекает внимание криминалистов. “Вполне понятно, — писали в те годы А. И. Винберг и А. А. Эйсман, — что с развитием сети бильдтелеграфа и несомненного его широкого распространения все иные способы идентификации на расстоянии будут отходить на задний план. В настоящее время, когда действие фототелеграфии охватывает в СССР уже немало городов, но далеко еще уступает распространенности телеграфной и телефонной сети, особенно по внутригородской и межрайонной связи, идентификация на расстоянии по специальному шифру продолжает со­хранять свое значение. Но не может быть сомнения и в том, что в ближайшие годы восстановления и развития нашего народного хозяйства фототелеграф значительно расширит сферу своего действия... Нам кажется поэтому своевременным уже сейчас привлечь внимание следственных, судебных и оперативных работников к этому далеко не новому средству связи, которое до сих пор если и использовалось в целях раскрытия преступлений, то лишь от случая к случаю, в порядке экспериментов”[495]. Как известно, сейчас повсеместно принят на вооружение, более удобный факсимильный способ передачи информации.

Совершенствование системы описания по методу словесного портрета, приемов сигналетической съемки повышало эффективность таких видов криминалистического учета, как учет преступников по признакам внешности, учет без вести пропавших и неопознанных трупов. В это же время были осуществлены некоторые предложения по изменению конструкций хранилищ учетной информации.

На втором этапе совершенствования технической базы криминалист­ической регистрации была проведена работа по внедрению перфокарт и предприняты первые попытки автоматизации дактилоскопических учетов.

Опыты по автоматизации дактилоскопических учетов в Советском Союзе стали вестись с 1956 г. Л. Г. Эджубовым и С. А. Литинским. Ими была разработана зонально-точечная система регистрации, в основу которой было положено взаиморасположение частных признаков дактилоскопического узора по полю отпечатка с учетом возможного отклонения этих признаков от условного центра. В итоге отпечаток приобретал форму кода, который фотографировался на кинопленку. Сумма кодов составляла кодовый фильм.

Дактилоскопический автомат, сконструированный авторами метода, представлял собой быстродействующее фотоэлементное сортирующее устройство[496]. Исследуемый отпечаток вводился в автомат также в виде кода; автомат регистрировал совпадение исследуемого кода с искомым кодом в фильме или отсутствие такого совпадения. При совпадении автомат останавливался[497].

Несмотря на заманчивость предложенного метода, его недостатки были настолько существенны, что метод распространения не получил. Оценивая его, Л. Г. Эджубов вынужден был констатировать, что “недо­статок существующих зонально-точечных систем регистрации заключается в том, что отпечатки картотек приходится кодировать вручную. Кодирование одного отпечатка занимает примерно 1-1,5 минуты. Это время для крупных картотек оказывается неприемлемым. Поэтому очередная задача состоит в разработке способов автоматического кодирования дактилоскопических отпечатков, при которых время кодирования исчислялось бы секундами или долями секунд”[498]. Но к этому следует добавить, что применение предложенного метода требовало пере­вода на зонально-точечную систему кодирования всего существующего информационного массива, что представлялось совершенно нереальным делом. Кроме того, нужны были особо прочные материалы для кодовых фильмов, чтобы обеспечить их многократную эксплуатацию, и к тому же, на больших скоростях. Дактилоскопический автомат был изготовлен силами авторов в одном экземпляре на кафедре криминалистики Высшей школы МВД СССР и остался музейным экспонатом.

Третий, современный, этап “технизации” криминалистической регистрации характеризуется, по нашему мнению:

¨ во-первых, широкой компьютеризацией всей учетной практики, расширяющимся использованием сетевых технологий и децентрализованных баз данных, разработкой самых различных информационно-поисковых систем[499];

¨ во-вторых, интенсивным поиском новых методов запечатления регистрационной информации, в том числе и таких, которые делали бы ненужным ее предварительное кодирование, как условие включения в информационный массив;

¨ в-третьих, появлением новых видов регистрационной информации и соответственно новых видов криминалистических учетов;

¨ наконец, в-четвертых, разработкой и внедрением экспресс-методов информационного обеспечения органов дознания и следствия при их работе по раскрытию преступлений по горячим следам.

Наиболее интенсивные исследования в области применения ЭВМ в регистрационной практике ведутся применительно к дактилоскопическим и некоторым другим учетам. Несмотря на известные успехи в создании устройств для кодирования пальцевых отпечатков (полуавтоматических и автоматических), задачу еще нельзя считать решенной, поскольку принципиально не решен вопрос о переводе на машинный способ хранения и обработки информации существующих информационных массивов, что существенно ограничивает применение ИПС только областью вновь поступаемой и закладываемой в память машины регистрационной информации.

Известные перспективы решения задачи автоматизации поиска учетной информации по существующим картотекам открывает применение такого метода запечатления регистрационной информации, как голография. Анализируя достоинства этого метода, В. А. Андрианова и Г. А. Соболев отмечали, что его применение открывает возможность создания запоминающего устройства значительной емкости в голографических системах, что голографический метод малочувствителен к потере некоторой части информации в отпечатке пальца и позволяет использовать всю информацию о папиллярном узоре, в том числе об особенностях его строения[500]. В итоге — и это, на наш взгляд, главное — голограмма может быть непосредственно сопоставлена с отпечатками паль­цев из картотеки, а сочетание голографии с ЭВМ обеспечит автоматический поиск материала для такого сравнения. Представляется, что голо­графический метод может оказаться весьма перспективным и при испо­льзовании учета по внешним признакам, так как позволяет запечатлеть внешность проверяемого по учету лица с максимальной полнотой[501].

Оценивая достоинства голографии, Г. Л. Грановский в то же время считает, что она не снимает с повестки дня вопроса о математическом моделировании в криминалистической регистрации. Он полагает, что го­лограмму целесообразно использовать для получения математической модели, хотя и признает, что способов для этого пока не существует. “Можно предложить, — пишет Г. Л. Грановский, — лишь один из возможных путей: сравнивая плотность голограммы моделируемого узора с голограммой узора-эталона, можно определить меру их различия, выраженную определенным числом. Такое число уже будет математической моделью узора. Сравнивая же с несколькими эталонами, можно получить ряд чисел, которые составят более “сильную” модель. Такие математические модели, введенные в память ЭВМ, вероятно, откроют возможности для создания полностью автоматизированной системы моно­дактилоскопической регистрации”[502].

Можно констатировать, что применение ЭВМ в работе с учетами по способу совершения преступлений и по внешним признакам уже вышло за рамки экспериментов. Если еще в 1967 г. только утверждалась принципиальная возможность применения ЭВМ в этой области[503], то уже спустя два-три года появились публикации, свидетельствующие об успешности разработки этой проблематики. Обобщая результаты прове­денных экспериментов, Г. Г. Зуйков уже тогда отмечал достоинства информационно-логических поисковых систем, реализуемых на ЭВМ: повышение эффективности поиска, сведение до минимума возможности “пропуска цели” и “информационного шума”, обеспечение многомернос­ти криминалистических учетов[504]. Вместе с А. Ф. Горшковым и Е. И. Деви­ковым им были определены конечные цели информационно-логической поисковой системы: установление перечня подозреваемых по нераскрытым преступлениям; отыскание ряда преступлений, которые совершены одним лицом, арестованным или осужденным за другое преступление; установление серии нераскрытых преступлений, совершенных одним и тем же неизвестным преступником; поиск среди массы лиц, состоящих на учете по признакам внешности, конкретного преступника по разрозненным приметам, полученным от очевидцев, а также посредством иной информации, добытой в результате осмотра места происшествия[505].

Эффективность применения новых средств сбора, хранения и поиска регистрационной информации прямо связана с актуализацией содержащихся в учетах данных. Под актуализацией регистрационной информации следует понимать освобождение учетов от устаревших, потерявших свое значение данных. Решение этой задачи, сравнительно несложное применительно к местным учетам с небольшим информационным массивом, становится затруднительным в практике работы с централизованными учетами, особенно алфавитно-дактилоскопическим.

Ранее мы уже говорили о примерных сроках хранения учетных данных. Систематическая “чистка” информационных массивов предполагает изъятие из них материалов, срок хранения которых истек; данных, предназначенных для однократного использования (например, карты без вести пропавшего — после установления судьбы зарегистрированного лица); данных, переданных в другие учетные органы, сообщившие о невозможности повторного использования в будущем этих материалов.

Актуализация регистрационной информации означает также система­тическое пополнение данных о зарегистрированных объектах новыми сведениями о них (детализация описания способов совершения престу­плений известными лицами, уточнение данных о без вести пропавших и др.). Именно это, наряду с оперативным поиском информации и передачей ее адресату, создает благоприятные условия для использования учетных данных в розыскной практике, о чем будет идти речь далее.

Повышение эффективности использования возможностей криминалистической регистрации связано не только с совершенствованием существующих, но и с созданием новых криминалистических учетов. Это возможно по двум направлениям: в отношении уже регистрируемых объ­ектов, учет которых предполагается осуществлять по иным признакам, с помощью иных носителей информации, и в отношении таких объектов, которые ранее не регистрировались.

Развитие криминалистической науки и практики борьбы с преступностью позволяет думать, что в обозримом будущем появятся, по крайней мере, два новых местных криминалистических учета неизвестных преступников — по признакам запаха и особенностям голоса.

Интересную, с нашей точки зрения, мысль высказал П. П. Ищенко, предложивший создать для борьбы с организованной преступностью но­вый вид криминалистического учета — учет номеров телефонов, обнару­женных в изъятых у задержанных документах (записных книжках, ежедневниках и т. п.). Такой учет может способствовать выявлению престу­пных связей подозреваемых и обвиняемых, коррумпированных сотрудников государственного аппарата, правоохранительных органов и других обстоятельств, имеющих значение для дела. В соответствующий банк данных следует включить как сами телефонные номера, так и пояснения к ним; отдельно учитываются иногородние номера. По мысли П. П. Ище­нко, создание и использование такого учета “поможет оперативно контролировать деятельность организованных преступных групп на обслуживаемой территории. На сегодняшний день отсутствие учета и неиспо­льзование информации о телефонных номерах, изъятых у лиц, связанных с организованными преступными группами, снижает также эффекти­вность санкционируемых прокурором прослушиваний телефонных разго­воров, поскольку структура взаимоотношений внутри и между преступными группами остается латентной. Учитывая мобильность современных преступных элементов, частые изменения места жительства лицами, находящимися в розыске, с помощью предлагаемого учета предста­вляется возможным выявить круг лиц, оказывающих содействие членам преступных группировок — предоставляющих квартиры, гостиничные номера, автомашины, хранящих оружие, оказывающих другие услуги”[506].

Завершая характеристику учения о криминалистической регистрации и перспектив его развития, следует специально отметить, что этот раздел общей теории советской криминалистики со временем будет оказывать растущее влияние на смежные теории, с одной стороны, разрабатываемыми в нем положениями, а с другой — необходимостью разработки вопросов, которые относятся к предмету смежных теорий.