ВАЖНОСТЬ ИЕРУСАЛИМА ДЛЯ ПЕРВОЙ ЦЕРКВИ

Все началось в Иерусалиме. Так, по крайней мере, утверждает Лука в первых главах Деяний св. Апостолов, а он, безусловно, надежный свидетель. Первая христианская община была основана в Иерусалиме, где и оставалась несколько лет, несмотря на то, что многие ее старейшины были родом из Галилеи: ведь именно в Галилее у Иисуса было больше всего учеников. Иерусалим был самым опасным местом для первой общины, и все-таки ее члены оставались там. Это упорное стремление быть в Иерусалиме проистекало из представления первых христиан об их божественном предназначении: покинуть Иерусалим для них означало покинуть Бога.

Верующие в Иисуса были убеждены, что им вверена весть, которую должен услышать весь Израиль, весть чрезвычайной важности, исходящая из самого высокого источника. «Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли (Деян.2:36). Такую весть следовало провозглашать только в Иерусалиме, центре власти и средоточии иудаизма. Ибо эта весть предназначалась всему Израилю, от священников в Храме и писцов в школах до последнего прохожего на улице или крестьянина в поле. Поэтому мы видим, что апостолы проповедовали и учили народ в самом сердце духовной власти для всех евреев — на самой Храмовой горе, «в притворе Соломоновом» Деян 5:12), по примеру Иисуса, их Мессии, который в последнюю свою неделю в Иерусалиме вел себя как верховный хозяин Храма (Мт.21: 1-16).

Раввины придавали большое значение словам Исайи: «Ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима» (Ис.2:3). По их мнению, это значило, что высшее толкование Закона — то, которое выходит из собрания на Храмовой горе (Синедрион). Слово Господа из Иерусалима достигало всех израильтян, дома и в рассеянии, ибо Иерусалим был самым средоточием власти.

Первые верующие в Иисуса рассуждали примерно таким образом. Даже Павел, который не признавал никакого человеческого посредника между собой и воскресшим Христом, относился с большим уважением к авторитету первой иерусалимской общины (см. Гал.2:1-10). Об этом можно судить по вопросу, с которым он обращается к коринфянам, рассуждая о христианском «законе»: «Разве от вас вышло слово Божие?» (1Кор.14:36). Павел конечно имеет в виду Ис.2:3, и ожидаемый ответ на его вопрос должен быть, что слово Божье выходит из Иерусалима и то же верно для слова о Христе.

Важность Ис.2:3 сквозит в велении Иисуса ученикам, согласно Луке, чтобы покаяние и прощение грехов были проповеданы всем народам, начиная с Иерусалим. Павел в Послании к Римлянам говорит: » благовествование Христово распространено мною от Иерусалима и окрестности до Иллирика». С еще большей силой звучит повеление в Деяниях св. Апостолов: «и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земля» (Деян.1:8). У учеников не было выбора: они должны были обратиться с благой вестью ко всему Израилю и сделать это из Иерусалима, центра духовной власти для всех евреев.

COПPOTИBЛEHИE И ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Этот путь, конечно, был нелегок. Храмовые власти отнюдь не намеривались позволить галилейским рыбакам, верящим в воскресение своего Мессии, проповедовать и учить народ на Храмовой горе. В Деяниях рассказывается, что первые столкновения учеников с властями произошли именно от того, что ученики учили народ в Храме. «Когда они говорили к народу, к ним приступили священники и начальники стражи при Храме и саддукеи, досадуя на то, что они учат народ и проповедуют в Иисусе воскресение из мертвых» (Деян.4:1-2; ср. Деян.5:17, где первосвященник и саддукеи принимают меры против апостолов).

Возникает впечатление, что сопротивление оказывали саддукеи, которые отрицали воскресение из мертвых (Мт.22:23-33; Деян.23:6-9). Особенно их оскорбляло то, что апостолы выступали с вестью о воскресении Иисуса прямо в Храме, который саддукеи считали своей вотчиной (Деян.4:1-2).

Наступательная, смелая тактика учеников стоила им недешево, зато приносила обильные плоды. «Итак охотно принявшие слово его крестились, и присоединилось в тот день душ около трех тысяч» (Деян.2:41). «Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (2:47). «Многие же из слушавших слово уверовали; и было число таковых людей около пяти тысяч» (4:4). «Верующих же более и более присоединялось к Господу, множество мужчин и женщин. Сходились также в Иерусалим многие из окрестных городов…» (5:14-16). «И слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме; и из священников очень многие покорялись вере» (6:7).

Некоторые ученые считают, что Лука преувеличивает, и что весть, распространяемая апостолами, отнюдь не пользовалась большим успехом. Но если предположить, как это часто делается, что «обычная» численность населения Иерусалима в то время составляла 100.000 и что во время праздников эта цифра возрастала чуть ли не вдвое, то 5.000 уверовавших не кажутся таким уж фантастическим числом. Нет никаких оснований сомневаться в свидетельстве Луки о том, что благая весть апостолов находила многочисленных слушателей среди евреев Иерусалима, как постоянных жителей, так и пришедших на праздники паломников.

В описании Луки есть момент заслуживающий особого внимания: население Иерусалима, за исключением священнической аристократии, в общем было благосклонно настроено по отношению к новой группе (Деян.2:47). Более того, именно «народ» Иерусалима защищал учеников от преследования властей (Деян.4:2 1; 5:26). Вряд ли это лишь плод воображения Луки.

У Иосифа Флавия есть интересное свидетельство («Евр. древ.»: XVIII 63-64), которое подтверждает, что еще в 90 гг. Иисус и его брат Иаков пользовались доброй славой среди неверующих, каким был сам Иосиф. Позже мы обратимся к тому, что он говорит об Иакове. Следующий отрывок о Иисусе был искажен писцами-христианами, которым написанное Иосифом показалось недостаточным. Большинство этих вставок легко распознать, поэтому, избавившись от них, мы, видимо, получим первоначальный текст Иосифа. Теперь такую реконструкцию можно подкрепить, сославшись на арабский перевод этого места, найденный израильским ученым Шломо Пинесом (49). Ниже мы приводим в двух колонках греческий и арабский варианты текста Иосифа. В греческом варианте мы заключили в скобки те части текста, которые, вероятно, прибавлены или изменены писцами христианами. Трудно вообразить, что арабский вариант написан христианином, поэтому он, наверное, близок к оригиналу Иосифа.

Ш. Пинес. «Арабский вариант свидетельства Флавия и вытекающие из него следствия» (Иерусалим: 1971).

ГРЕЧЕСКИЙ ВАРИАНТ

Около того времени жил Иисус, мудрый человек (если Его вообще можно назвать человеком).

Ибо Он совершал удивительные дела и был Учителем тех, кто принимает (истину с наслаждением).

Многие евреи и греки последовали за Ним. (Он был Мессия).

Когда Пилат, по обвинению наших Старейшин, приговорил Его к кресту, те, кто от начала возлюбили Его, не покинули Его.

(На третий день Он явился им, воскреснув, ибо святые пророки предсказали и это, и многие другие чудеса о Нем).

И племя христиан, названных так в Его честь, существует и по сей день.

АРАБСКИЙ BAPИAHT

В это время жил мудрый человек, которого звали Иисус.

Он был мужем примерным и был добродетелен (другое чтение: выдающейся учености).

И многие из евреев и других народов стали Его учениками.

Пилат приговорил Его к смерти на кресте.

Но те, кто стали Его учениками, не покинули Его.

Они объявили, что Он явился им через три дня после казни живым; следственно, Его посчитали Мессией, о котором пророки рассказывали чудеса.

И народ христиан, названных так в Его честь, существует и по сей день.

Читая эти строки, трудно не согласиться с выводом еврейского ученого П. Винтера об отношении к Иисусу Иосифа Флавия: «… в целом он доброжелательно настроен к Иисусу… казнь Иисуса для Иосифа «ужасное событие», он говорит об Иисусе как о мудром человеке. Все это свидетельствует о том, что евреи круга Иосифа. т.е., конечно, фарисеи, в то время (ок. 93 г. н.э.) еще не говорили об Иисусе как об отступнике и возмутителе спокойствия» (50).

Таким образом, имеются все основания доверять рассказу Луки о преимущественно миролюбивых отношениях между первой христианской общиной и ее соседями в Иерусалиме. Это не означает, что отношения были совсем безоблачными, но не было и открытого противостояния. Однако через несколько лет положение изменилось. Одному человеку — Стефану — по-видимому, было суждено пробудить дремавшую дотоле враждебность к общине верующих. Так Стефан стал первым христианским мучеником.