Системный подход к исследованию коррупции

Коррупция представляет собой сложное социальное явление, которое по-разному характеризуется и рассматривается юридической психологией и правовыми дисциплинами.

Строго говоря, в диспозициях статей уголовного права понятие коррупции как самостоятельного преступного деяния нет. В ряде статей уголовного права под ним понимаются отдельные преступные деяния, характеризующие преимущественно корыстные преступления при злоупотреблении служебным положением. В первую очередь к ним относятся различные формы взяточничества и другие преступления должностных лиц, совершаемые с корыстными мотивами.

Юридическая психология исследует коррупцию в более широком диапазоне.

Юридические психологи рассматривают коррупцию как систему социальных явлений. В этой системе изучаются люди с коррумпированными установками, их связи, отношения, особенности их правосознания. Юридическая психология исследует, в частности, так называемый «двойной стандарт» поведения коррупционеров, использование ими методов манипулирования.

Американский криминолог В. М. Рейсмен в своей книге «Скрытая ложь» исследует проблему взяточничества. Анализируя действительность современной Америки, он видит, что взятки — не единичные эксцессы власти, не просто продукт личной непорядочности, нечестности.
В совокупности возведенные на уровень социального института акты дачи—получения взятки слагаются в единую систему. Взяточничество как система, как устойчивый образ дейст­вий в коммерции и политике возникает в тех местах социальной структуры американского общества, где интересы граждан, частных лиц пересекаются с власт­ными полномочиями чиновников.

Какую же роль в этих условиях играют официальные законы страны, формально принятые правила и принципы «честной игры»? Рейсмен относит их к числу «мифов», фикций, столь же необходимых американскому коммерческому и политическому миру, как и нормы делового кодекса. Отнесение официальных норм к числу «мифов» вовсе не означает их полного бездействия или неэффективности, так как реальное поведение, полагает Рейсмен, расходится и с официальными нормами, и с нормами делового кодекса[131].

Одной из главных предпосылок развития коррупции в России явился так называемый слой номенклатурного чиновничества. Существует практически единственное полное определение этого социального явления, данное в учебнике для партийных школ в 1982 г.:

«Номенклатура — это перечень наиболее важных должностей, кандидаты на которые предварительно рассматриваются, рекомендуются и утверждаются данным партийным комитетом (райком, горком, обком партии и т. д.). Освобождаются от работы лица, входящие в номенклатуру партийного комитета, также лишь с его согласия. В номенклатуру включаются работники, находящиеся на ключевых постах»[132].

Роль номенклатурной бюрократии была двойственной, так же как и двойной стандарт поведения, который она взяла на свое вооружение. С одной стороны, положительным моментом являлась проводимая им индустриализация, развитие широкой системы образования и внедрение культуры в массы народа. С другой стороны, экономика страдала крайней расточительностью, культура в значительной степени носила характер прямой политической пропаганды. В то же время по мере укрепления номенклатурной демократии росла и развивалась система особых привилегий: специальные жилые дома, возводимые специальными строительно-монтажными управлениями; специальные санатории, больницы и поликлиники; спецпродукты, продаваемые в спецмагазинах; спецстоловые, спецбуфеты и спецпарикмахерские; спецавтобазы, бензоколонки и номера на автомашинах; разветвленная система специнформации; специальная телефонная сеть, специальные детские учреждения, спецшколы и интернаты; специальные высшие учебные заведения и аспирантура; специальные клубы, где показывали особые кинофильмы; специальные залы ожидания на вокзалах и в аэропортах и даже специальное кладбище[133].

Номенклатурной бюрократии предоставлялась социальная возможность для самоочищения различными путями и средствами: развитие гласности в средствах массой информации, использование критики и самокритики и, наконец, творче­ский анализ наиболее успешных расследований уголовных дел о коррупции и крупных хищениях в промышленности и торговле. Вместо этого негласная доктрина налагала «табу» на выявление механизмов коррупции в высших эшелонах власти. Следователи, успешно расследовавшие дела подобного рода, подверглись гонениям вплоть до увольнения из органов[134].

В процессе внедрения рыночных отношений в России происходил очень быстрый рост «окорыствования»[135] общественных отношений, распространения психологии потребления, философии «жизни одним днем» и коммерциализации исполнения должностных обязанностей.

Следствием этого явилась смена идеалов и трансформация групповой морали российской бюрократии в сто­рону­ развития группового эгоизма. В результате в среде государственных служащих сформировалась социальная группа, экономические и другие интересы которой были направлены на удовлетворение непомерно возрастающих потребностей бюрократической элиты. Для участников этой группы было характерно самоутверждение не в процессе исполнения служебных обязанностей в интересах общества, а создание всевозможных запретов и препятствий, «шлагбаумов» на пути проявления здоровой частной инициативы.

Среди многих определений коррупции наиболее точная характеристика этого сложного социального явления дана в справочном документе ООН: «Коррупция — это злоупотребление государственной властью для получения выгоды в личных целях». Таким образом, коррупция скорее синтетическое криминологическое и социально-психологическое понятие, которое следует рассматривать как совокупность родственных видов деяний, а не как конкретный состав преступлений.

Не менее сложным представляется социальное явление теневой экономики (схема 4), в котором отражена «теневая» сторона экономической жизни членов общества.

Схема 4. Структура преступной организации

Оба эти явления имеют тесные взаимные связи, а в некоторых случаях представляют сложную социальную конгломерацию, включающую незаконные действия администрации и «теневые» экономические обороты, как, например, в случаях незаконного «прокручивания» предназначенных для выдачи зарплаты денег в коммерческих структурах, премиями, удвоенными отпускными пособиями с оплатой проезда до места отдыха и обратно, дотированными квартирами, дачами, поликлиниками и больницами и т. д. и в принципе не поддается учету. Это превращает в фикцию декларирование доходов чиновников высоких рангов.

С западным чиновником ситуация совсем другая: его доход, как правило, ограничен должностным окладом и потому легкоконтролируем.

В «Послании Федеральному Собранию Российской Федерации» говорится: « С переменами начала 90-х были связаны большие надежды миллионов людей, однако ни власть, ни бизнес не оправдали этих надежд. Более того, некоторые представители этих сообществ, пренебрегая нормами закона и нравственности, перешли к беспрецедентному в истории нашей страны личному обогащению за счет большинства граждан»

Далее в послании говорится: « ... авторитет государства должен основываться не на вседозволенности и попустительстве, а на способности принимать справедливые законы и твердо добиваться их исполнения.

Разумеется, мы и впредь будем стремиться к тому, чтобы поднять престиж государственной службы. Будем поддерживать государственный бизнес. НО и бизнесмен с миллиардным состоянием, и чиновник любого ранга должны знать, что государство не будет беспечно взирать на их деятельность, если они извлекают не законную выгоду из особых отношений друг с другом.

Говорю сейчас об этом потому, что, несмотря на предпринимаемые усилия, нам до сих пор не удалось устранить одно из самых серьезных препятствий на пути нашего развития – коррупцию. Считаю, что социальная ответственность должна быть основой деятельности и чиновников, и представителей бизнеса, и они обязаны помнить, что источником благополучия и процветания России является народ.

Государство же обязано сделать так, чтобы это было не на словах, а на деле».

В отличие от уголовного права, которое под коррупцией понимает ряд уголовно наказуемых корыстных преступлений, совершенных путем злоупотребления служебным положением, юридическая психология рассматривает коррупцию как систему человеческих отношений, внедренных в общественный организм и аппарат государственного управления.

Познание психологических особенностей системы коррупций должно способствовать повышению эффективности правоохранительной деятельности в борьбе с коррупцией, и главное, профилактике этого сложного социального явления.

Для системы коррупции и для составляющих эту систему коррупционеров характерен двойной стандарт поведения, манипулирования и мимикрия. Для отношений людей в системе коррупции характерны приемы игры

Как было показано выше, юридическая психология рассматривает коррупцию как систему особых связей между должностными лицами с использованием ими «двойного стандарта» поведения и манипулирования.

Ниже будут даны два психологических портрета, отражающих различные уровни коррупции в нашем обществе. Первый портрет отражает использование коррумпированных связей в системе военного финансирования.

Психологический портрет «Манипулятор №5»

По инициативе коррупционеров в стране в течение ряда лет принимались и действовали такие законы, которые создавали только видимость борьбы с коррупцией, а в реальной действительности представляли собой пустые декларации. (Подробнее см. об этом в разделе « Психология правотворчества» настоящего учебника). В иных случаях путем довольно сложной административной игры ее инициаторам удавалось подавить антикоррупционную деятельность. Речь идет о проявлении особой формы коррупции влияние компетентных должностных лиц, осуществляемое в интересах коррупционной системы. Эта форма коррупции является преступной по законодательству большинства западных стран. В российском законодательстве уголовной ответственности за коррумпированное влияние в настоящее время нет и это обстоятельство делает систему отечественной коррупции менее уязвимой для правоохранительной системы.Эта сложная система связей будет рассмотрена ниже на конкретном примере из серии «Психологические типы поведения».

Из серии психологических портретов «Психологический портрет МАНИПУЛЯТОР №5».

I

Семен Григорьевич проснулся среди ночи от давящего его чувства неопределенного страха. Это состояние стало преследовать его по ночам последние полтора месяца. Больше всего его беспокоила неопределенность природы страха, от которого он просыпался. Он стал чувствовать где находится его сердце, которое напоминало ему о себе в момент пробуждения, полежав немножко, начинал ощущать неудобство в области печени, да и другие органы вели себя как- то настороженно и тревожно.

Семен Григорьевич не без оснований считал себя неглупым человеком, он приказал себе понять причину этих ночных пробуждений и постараться их преодолеть. Жена посоветовала сходить к врачу. После осмотра врач довольно прямолинейно высказался, что у Семена Григорьевича наступает период "мужского климакса" а это значит , что весна жизни давным - давно прошла, лето тоже закончилось так же как и короткая золотая осень. По мнению врача он находится в периоде "предзимья" когда дождь переходит в мокрый снег, дни становятся все короче, под ногами хлюпает грязь, а низко нависшие облака не сулят ничего хорошего.

Очень неприятно было все это слушать, особенно потому, что за окном бушевала подлинная весна, раздавались звонкие голоса детей, птичье пение и в форточку дышал свежестью весенний ветер.

Полежав несколько минут Семен Григорьевич напомнил себе , что надо бороться что немало сложных ситуаций он уже преодолел. Нужно только разобраться в ситуации и найти точку опоры. Нужно было найти "второе дыхание", а для этого изменить окружающую его ситуацию и заставить ее и включенных в нее людей, которые были в основном сослуживцами Семена Григорьевича, работать ему во благо.

Он тихо лежал на спине, массируя рукой левую часть груди и вспоминал, когда у него началось это состояние тревоги и даже страха: С очень крупного разговора у директора института?

Нет ... пожалуй это началось еще раньше, когда Людмила Николаевна, во время заседания кафедры, нарушая привычные традиции и формы, заявила, что две подготовляемые на кафедре диссертации представляют сплошную компилляцию, в них нет ничего нового, а интерес они представляют только для их авторов... ну и для Семена Григорьевича поскольку будут зачтены ему в актив как руководителя. Тогда Семен Григорьевич сдержался и вежливо посоветовал Людмиле Николаевне избегать резких выражений. Признавать, что женщина права очень не хотелось. По своей сущности Семен Григорьевич уже давно привык манипулируя людьми избегать трудных ситуаций. Трудность состояла в том, что Людмила Николаевна была женой директора института. А Семен Григорьевич привык не ссориться с начальством, а управлять руководством.

С двумя предыдущими директорами он очень хорошо ладил: они его ценили.

Семен Григорьевич был очень информированным человеком, а с новой информацией которой он владел и при необходимости, использовал, было понимание скрытых от большинства людей механизмов зависимости, соподчинения и интриги в головных московских министерских и академических кругах. Благодаря десятилетиями налаженных связей, Семен Григорьевич великолепно знал скрытую от посторонних глаз иерархическую систему связей и зависимостей между людьми, которым он и его институт были подчинены в порядке служебной субординации. Особенно ценным он считал знание слабых сторон каждого чиновника и руководителя: алкоголь и женщины были первыми , но далеко не последними в списке изучаемых слабостей. Карьеризм, нечистоплотные приемы борьбы за власть, интрига, склонность к предательству, тайные пороки и слабости - все это являлось предметом познания Семена Григорьевича и хранилось в его памяти для употребления в нужный момент.

Сейчас для преодоления охватившего его состояния тоски и бессилия нужно было создать мощную интригу, которая изменила бы положение фигур на шахматной доске "нужно объявить гордэ королеве и шах королю" - думал, массируя свое сердце Семен Григорьевич. Он встал с постели, вышел на кухню и попил воды. Состояние страха и неопределенности стали проходить. Он встал у раскрытой кухонной форточки, подышал сырым весенним воздухом и беззвучно прошептал: "Я вам еще покажу. Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела".

Людмила Николаевна была сильным противником, тем более, что муж ее успешно руководил институтом и статус его казался неколебимым.

"С женщиной надо бороться руками другой женщины" - пронеслось в голове у Семена Григорьевича, когда он возвращался в спальню. Жена тревожно окликнула его и спросила как его самочувствие. "Спи, дорогая "- ласково ответил муж, а про себя подумал :"Осталось немного, найти эту другую женщину и ее руками изменить всю позицию ", подумав об это Семен Григорьевич успокоил себя и заснул.

II

Примерно за месяц до описываемых выше событий, директор института, в котором работали наши герои, Роман Петрович Колесников сидел в своем служебном кабинете и работал.

Научное учреждение, которым руководил Роман Петрович называлось “Институт социологии права”. Это название для большинства ученых звучало несколько загадочно. Придумал и утвердил его сам Роман Петрович. Он объяснял это название основными направлениями и тенденциями в развитии правоприменительной деятельности. Роман Петрович не без оснований полагал, что система правового регулирования в его стране значительно отстала и не в состоянии решать сложные вопросы правового регулирования. Это отставание, по его мнению, можно было бы компенсировать путем развития и изучения “обратных связей” в системе “права-общества”.

Одной из первых задач в системе правового регулирования Роман Петрович видел в улучшении работы так называемой правоохранительной деятельности. В первую очередь это касалось работы органов ведущих борьбу с преступностью. Первый тезис, который провозглашал Роман Петрович, касался низкого качества деятельности по раскрытию и расследованию преступной деятельности. И в первую очередь это касалось борьбы с организованной преступностью, раскрытию заказных убийств и других особо опасных преступлений. Почти всем работникам, ведущим борьбу с преступностью в этой области, по мнению Романа Петровича, не хватало профессиональных знаний и мастерства.

С другой стороны основная научная дисциплина, которая, казалось бы должна оказывать помощь в решении указанных выше вопросов, по существу самоустранилась от этого. Ученые – криминалисты в большинстве своем, по мнению Романа Петровича, были далеки от практики расследования преступлений и не знали этой практики. Они годами писали статьи, защищали диссертации по вопросам, которые в основном сами для себя придумывали. Пользы от разрешения этих вопросов для практических работников не было никакой. Работу этих “ученых” ехидный Роман Петрович сравнивал с выступлением цирковых борцов, которые до выхода на арену заранее уславливаются – кому и на каком раунде следует победить, а для публики демонстрируют заранее подготовленный спектакль

Таким образом, в обществе существуют параллельно две подсистемы: научная отрасль, которая замкнулась на саму себя и давно не приносит никаких плодов и правоохранительная система, которой не хватает правовой культуры, знаний и профессиональной компетентности в борьбе с преступностью.

Между тем преступная среда широко использует указанные выше недостатки и достигает в своем развитии столь опасных форм, что это может покалебать основные устои общества и государства.

Роман Петрович предлагал в своих устных и печатных выступлениях целый ряд радикальных мер для преодоления создавшейся ситуации.

В первую очередь он предлагал провести реформу криминалистической науки приблизив ее задачи к практике борьбы с преступностью. При это он ссылался на опыт работы медицинских вузов, в которых основные научные исследования ведутся на базе соответствующих клиник: нейрохирургия, кожных болезней, педиатрии и т.д.

Ученые-новаторы должны прийти в практические учреждения и оплодотворить их деятельность новыми научными направлениями: использованием системного подхода в борьбе с организованной преступностью, использованием в психологии (в первую очередь достижением в юридической психологии), использование генной дактилоскопии и т.д Работники правоохранительной системы должны проходить через фильтры профессиональной ориентации, профессионального отбора и систему повышения профессиональной компетентности .

Одной из главных задач в области социологии права Роман Петрович представлял проблему борьбы с коррупцией. Это чрезвычайно опасное для общества явление существует, и будет существовать до тех пор, пока имеются условия, способствующие его возникновению и развитию.

К этим условиям Роман Петрович относил не только слабый финансовый контроль и плохую постановку учета. В первую очередь, по мнению Романа Петровича, коррупцию пораждает и подпитывает система теневой экономики и отсутствие гласности в исследовании этих явлений. Для преодоления этой тупиковой ситуации Роман Петорвич предлогал в законодательном порядке установить контроль за доходами соответствующих должностных лиц и членов их семей, а также ряд других положений, которые обеспечивали бы “прозрачность” деятельности чиновников всех рангов.

Все эти предложения Романа Петровича пока не находили соответствующей поддержки ”властей придержащих”. При этом прямо ему, разумеется, никто не возражал, но уже начавший уставать автор называл свою деятельность “боем с тенью”.

Было около одиннадцати часов дня и к этому времени Роман Петрович привычно втянулся в рабочий ритм. Как всегда он делал несколько дел сразу: отвечал на телефонные звонки и селекторные сообщения с кафедр, просматривал почту, накладывал резолюции на различные бумаги, принимал сотрудников... Параллельно с этой текучкой Роман Петрович отрывался и печатал на компьютере статью, которую обещал в ближайшие дни сдать в редакцию одного из центральных научных журналов. Параллельно с этой работой он сквозь стены и плотно запертые двери улавливал мощный пульс института, которым руководил: звонки, легкий шум и топот студентов и слушателей на лестницах во время перерыва, работу принтера в приемной - так главный механик завода составляя отчет, беседует по телефону и при этом подсознательно профессионально улавливает в доносящемся шуме ритм работы вверенных ему механизмов. Механизмы работали нормально. Окружающие считали Романа Петровича удачливым и счастливым человеком. В сорок с небольшим лет он был профессором, доктором наук, автором многих, пользующихся известностью научных работ. Его уважали в институте и окружающих научных кругах. Следует добавить, что Роман Петрович был красив зрелой мужской красотой, имел генеральское звание и последнее время получил несколько интересных приглашений из-за рубежных университетов и научных организаций. Надо добавить, что Роман Петрович любил и умел руководить научным коллективом, в большинстве случаев успешно решал сложные и весьма спорные вопросы .

У Романа Петровича при всех этих благополучаях было слабое место. В этой своей слабости он не любил признаваться даже самому себе и тем более прятал ее от окружающих. Этой слабостью была любимая женщина Романа Петровича Людмила Николаевна, на которой он несколько лет тому назад женился вторым браком.

И он, и она нашли друг друга когда были уже зрелыми людьми, имевшими в основном неудачный опыт в прежней супружеской жизни.

Роман Петрович первый раз женился, находясь еще на студенческой скамье в университете на своей однокурснице. Очень скоро и он и она поняли, что брак был ошибкой, но родился сын, которого они оба любили и ради ребенка Роман Петрович, будучи ответственным человеком старался сохранить по крайней мере внешнюю сторону своей роли отца и супруга.

Людмила Николаевна в первом замужестве родила двух сыновей от нелюбимого человека и довольно длительное время терпеливо выполняла обязанности жены и матери и этому терпению подходил конец, когда она близко познакомилась с Романом Петровичем. Она была горячей, темпераментной натурой и в течение многих лет вынуждена была, как она сама себе признавалась "держать себя в узде".

Чрезвычайно небольшой опыт интимного сексуального поведения, который преподал ей нелюбимый муж, неудовлетворенная потребность любить и быть любимой, постепенно сформировали в Людмиле Николаевне натуру внутренне напряженную и в общении с людьми далеко не всегда сдержанную.

Когда первый муж начал ухаживать и свататься к Людмиле Николаевне, у нее была скрытая соперница, звали ее Ольга Сергеевна и все трое вместе работали.

Ольга Сергеевна была сложной натурой, одним из ведущих чувств, которые определяют ее отношение к окружающим, было чувство скрытой зависти к ярким и удачливым натурам. Сама Ольга Сергеевна страдала от комплекса неполноценности и яркий успех вызывал у нее томительное чувство тоски и тревоги. В этом состоянии она перешагнула тридцатилетний рубеж и решила всю себя посвятить работе. В формировании карьеры ей повезло гораздо больше, чем в личной жизни и чем большего успеха она там добивалась, тем выше строилась ею стена отчуждения от окружающих. Постепенно Ольга Сергеевна научилась испытывать наслаждение когда яркие натуры на ее глазах терпели неудачу.

"Его величество случай" свел Романа Петровича и Людмилу Николаевну в одном пансионате, когда оба они почти потеряли надежду на то, что называется личным счастьем. Вспыхнувшая страсть открыла им подлинный смысл предназначения каждого человека в этом мире. Они открыли способность отдавать и брать, находить и раскрывать себя в партнере, обрели подлинную радость бытия и самоутверждения. Оба они помолодели. Но чувства их были сложны и омрачены предыдущим опытом. Особенно это касалось Людмилы Николаевны. И думая о ней, Роман Петрович по привычке русского человека смотрел не столько вперед - в перспективу их будущего счастья, сколько назад, туда, где переделать уже ничего было нельзя. Он часто задумывался над тем, почему так поздно встретил любимую женщину, почему она так долго терпела и страдала "до нашей эры". В минуты этих психологических исследований Роману Петровичу становилось сначала жаль своей новой жены, а потом он начинал жалеть самого себя. И это было уязвимым местом в казалось непоколебимой натуре Романа Петровича.

В то время, которое мы описываем, Ольга Сергеевна возглавляла управление кадров министерства, которому подчинялся институт Романа Петровича. И ему нужно было ей позвонить, чтобы получить разрешение на заграничную поездку в Англию. Приглашение на симпозиум в Лондон, на котором он должен был выступить с докладом, лежало у него перед глазами. Основную часть расходов брала на себя приглашающая сторона. Телефонный разговор представлялся Роману Петровичу простой формальностью. Однако, как только после обмена приветствиями, он перешел к изложению своей просьбы и выразил надежду, что Ольга Сергеевна " с пониманием отнесется к его желанию пообщаться с английскими коллегами", в ответ он услышал что последнее время некоторые руководители "только и делают, что ездят по заграницам, а дома работа стоит!", что надо экономить валюту , что эти поездки ничего не дают стране и так далее. Роман Петрович пытался изменить тон общения, но почувствовал, что это ему не удастся и повесил трубку со смутным чувством легкой тревоги.

III

Семен Григорьевич ехал в столицу. Он сидел в одиночестве в купе "СВ". второго пассажира не было. Готовясь ко сну и одевая пижаму, Семен Григорьевич напевал привязавшуюся к нему песенку столетней давности:

«Губернатор едет к тете

Свежи кремовые брюки

Пристяжная на отлете».

«Вытанцовывает "штуки"- посмотрим, как ты у меня затанцуешь» - думая об Ольге Сергеевне, проговорил шепотом Семен Григорьевич.

Он любил аппаратные игры, умел в них играть и выигрывать. Завтра в Москве предстояла большая игра, в предвкушении которой Семена Григорьевича охватывало сильное возбуждение охотника, идущего по следу.

Внезапно его охватило чувство сомнения. Все - ли случится так как он предвидит? В ответ на эти сомнения Семен Григорьевич строго себе приказал перестать волноваться, расслабиться и обязательно выспаться перед большой игрой.

Приехав в Москву, он устроился в гостинице, позавтракал и не спеша отправился в здание, где находился аппарат управления его системой. Главной целью поездки была конечно Ольга Сергеевна, но Семен Григорьевич прежде чем подойти к ее кабинету, около трех часов кружил по лестницам и коридорам знакомого учреждения , приветствовал и отвечал на приветствия, два раза пил кофе и чай и главное, обсуждал аппаратные новости. Здесь его хорошо знали и ценили как опытного аппаратного игрока. Семену Григорьевичу и людям, с которыми он встречался и беседовал достаточно было нескольких ничего не значащих фраз или даже взгляда, для того, чтобы определить подлинную "весовую категорию " собеседника. Скитаясь по коридорам власти , Семен Григорьевич провел время с большой пользой: на его воображаемой шахматной доске изменилось положение нескольких фигур , а кое кто из них, правда незначительных, исчез с поля.

Семен Григорьевич выжидал когда наступит нужный для него час- час обеденного перерыва. Он знал, что в это время Ольга Сергеевна отпускает на обед из приемной помощницу и сама заваривает себе специальный травяной чай, и пьет его в уединении кабинета. Это ее уединение он как бы случайно нарушил, тенью мелькнув перед открытой дверью приемной. И когда раздался властный голос хозяйки, спрашивающей из кабинета, что ему здесь надо, Семен Григорьевич, весь внутренне подтянулся и понял, что главная его игра началась. Стоя в дверях кабинета, он робким голосом извинился за вторжение. Ольга Сергеевна допивала второй стакан своей травяной настойки и находилась в пике благодушия. Она хорошо знала Семена Григорьевича и относила его и еще двух - трех человек к категории "мои информаторы" . Несколько раз беседуя с Семеном Григорьевичем, Ольга Сергеевна была поражена уровнем его осведомленности об участниках "подковерной борьбы", скрытых интригах, которые являлись порой главной силой, направляющей поступки чиновников.

Ольга Сергеевна пригласила Семена Григорьевича в кабинет, усадила и стала спрашивать о новостях. Уже по тому, каким тоном она заговорила о непосредственном начальнике Семена Григорьевича - Романе Петровиче, Семен Григорьевич понял, что приехал в Москву не зря. Начиналась главная часть аппаратной игры. Нужно было двигаясь по очень тонкому льду интриги, не сломать этот лед и достигнуть цели. Семен Григорьевич вскользь пожаловался на трудности работы с молодыми подчиненными: упала исполнительская дисциплина, нарушилась субординация и в этой обстановке находятся люди, которые подают дурной пример молодежи. Разговор перешел на Людмилу Николаевну. Заговорили о ее "привычке" по каждому делу иметь свое мнение и, главное, к стати и не кстати это мнение высказывать. Когда же Ольга Сергеевна высказала Семену Григорьевичу сочувствие и понимание той трудной роли, которую он выполняет имея в своем подчинении строптивую жену директора, Семен Григорьевич понял, что интуиция его не подвела. Робким голосом он спросил у Ольги Сергеевны совета - долго ли ему еще терпеть эту несносную женщину и что делать. С искренним волнением он заговорил о том, что себя ему совсем не жалко и он бы давно ушел на пенсию, обидно за дело и за молодежь, которая еще не готова этим делом управлять.

Очень скоро между ними возникло полное взаимопонимание и когда помощница Ольги Сергеевны вернулась после обеда в приемную, Семен Григорьевич с помощью Ольги Сергеевны заканчивал писать для высокого начальства рапорт. В этом рапорте указывалось, что Людмила Николаевна разлагающе влияет на коллектив кафедры, и что такое нетерпимое положение существует только благодаря одному факту, что указанная в рапорте сотрудница является одновременно женой директора. Отдавая бумагу в руки Ольги Сергеевны, Семен Григорьевич выразил надежду, что в борьбе за справедливость найдутся люди, которые его поддержат. "Мы вас поддержим" - заявила Ольга Сергеевна. Семен Григорьевич уже начал пятится к двери, когда Ольга Сергеевна его окликнула и спросила, кто по его мнению, может хотя бы на время заменить Романа Петровича.

И этот вопрос не застал Семена Григорьевича врасплох. Робким голосом с полу вопросительными интонациями он ответил , что оба заместителя Романа Петровича руководить учреждением даже временно не смогут

- Да, вашему институту нужен свежий человек - прервала его Ольга Сергеевна, - надо посмотреть, город у вас большой и нужные кадры должны найтись: на лету подхватив эту мысль, Семен Григорьевич, как бы смущаясь и робея высказал предположение, что человек, который мог бы сменить Романа Петровича в городе конечно есть . Он назвал начальника одного из управлений Чернявского. Этот Чернявский в определенных кругах получил прозвище "опереточный генерал" . Он точно был генералом, и даже недавно защитил кандидатскую диссертацию, но при всем том был очень поверхностным человеком, по -настоящему дела не знал, вникать в его суть не любил. Чернявский очень любил участвовать на различных приемах, юбилейных торжествах. Отправляясь на эти шоу , он обычно одевал белого цвета китель с генеральскими погонами и, благодаря контрастности, фигура его оказывалась особенно заметной в телерепортажах. Семен Григорьевич давно и хорошо знал Чернявского, не раз оказывал ему мелкие информационные услуги, полагая, что рано или поздно тот может ему понадобиться. И вот это время пришло. "Сейчас мы эту пешку пропустим в дамки!" - думал Семен Григорьевич покидая приемную Ольги Сергеевны. А поздно вечером, в купе спального вагона Семен Григорьевич думал, что кажется, запущенная интрига будет развиваться в нужном направлении и смена руководителей будет способствовать дальнейшему благополучию Семена Григорьевича.

IY

Вернувшись в родной город, Семен Григорьевич хорошо выспался и основательно позавтракал. Во время завтрака ему позвонил сосед, называвший семена Григорьевича "мой благодетель" . Этого соседа полгода тому назад Семен Григорьевич спас от больших неприятностей с транспортной милицией. Когда тот сидел за рулем своей машины, ту сильно занесло при резком торможении и она крылом задела стоявших на остановке женщину и девочку-подростка. Обеих скорая увезла в больницу, а "виновник" уже готовился сесть в тюрьму, когда Семен Григорьевич, узнав обо всем, принял в этом деле свое участие. Сначала он выяснил, что потерпевшие почти не пострадали и их на днях выпишут из больницы, затем переговорил со знакомым начальником Госавтоинспекции и тот обещал "не губить хорошего человека". В конце концов, все обошлось большими волнениями и штрафом, а сосед начал с тех пор боготворить Семена Григорьевича и безотказно выполнял все его мелкие поручения на своей машине.

Выйдя из дома, Семен Григорьевич с удовольствием уселся в машину соседа и по дороге в родной институт обдумывал создавшуюся на доске позицию, анализировал сделанные ходы и намечал новые. В целом позиция его удовлетворяла, но в ней предвиделось большое напряжение, острые ходы и полное изменение обстановки. Семен Григорьевич начал готовиться к важному разговору с Романом Петровичем. При этом он вспоминал московский кабинет Ольги Сергеевны. В этом кабинете Семен Григорьевич был мягок и податлив, он как бы одел на себя женскую личину. Он провоцировал свою собеседницу и начальницу на активные действия, постепенно уступал ей и предоставлял своей собеседнице роль человека ведущего. Сам же он был как бы ведомым, как бы покоряющимся волевому напору и в конце диалога полностью уступивший. На самом деле Семен Григорьевич по своему психофизиологическому складу был законченным мужланом и к женской мимикрии прибегал в исключительных случаях.

Сегодня он будет разговаривать со своим начальником совсем по - другому - "как мужчина с мужчиной".

Когда Семен Григорьевич вошел в кабинет директора в разгар рабочего дня, они обменялись приветствиями и Семен Григорьевич кратко рассказал о последних столичных новостях. После этого он встал со стула и сделал два шага к двери как бы вспомнив о чем - то не очень значительном сообщил Роману Петровичу , что находясь в кабинете у Ольги Сергеевны, он "вынужден был" подать рапорт "о неправильном поведении" супруги Романа Петровича. А когда Роман Петрович слегка повысив тон попросил объяснений, Семен Григорьевич высказался в том смысле, что "всякому терпению приходит конец и что он очень долго терпел капризы Людмилы Николаевны и только находясь в кабинете у Ольги Сергеевны понял как неправильно себя вел, поощряя своим долготерпением произвол со стороны директора и его жены". Видя, что Роман Петрович от удивления замолчал, Семен Григорьевич быстро вышел из кабинета. А в конце рабочего дня ему стало известно, что Романа Петровича вызывает в Москву высокое начальство. Как будто бы события развивались в нужном Семену Григорьевичу направлении, но их ход нужно было заботливо регулировать. И когда в самом конце дня зазвонил телефон и в трубке послышался голос "опереточного генерала" , Семен Григорьевич подумал: "на ловца и зверь бежит". Он кратко рассказал о ничего не значащих московских новостях и в конце разговора спросил собеседника нет ли у него мысли "шагнуть в новую должность". "Опереточный генерал" почитал Семена Григорьевича провидцем. Он попытался выяснить, что конкретно имел в виду собеседник. Но Семен Григорьевич прервал диалог на самом интересном месте, сказав, что к нему пришли посетители.

Вернувшись в этот вечер домой, Семен Григорьевич подумал, что день прошел не зря, и даже хотел выпить по этому поводу рюмку коньяку, но строго осадил сам себя, сказав себе же, что радоваться рано и "все только начинается"...И с этим лег спать.

Y

Ольга Сергеевна подготавливала материалы для доклада начальнику управления. В верхней части папки она уложила наиболее простые бумаги: представление к очередному классному чину, приказы о перемещении по службе, приказы о юбилейных поощрениях и тому подобное. В нижнюю часть своей докладной папки она поместила материалы, касающиеся Романа Петровича и его жены: тут были краткие выписки из личных дел обоих супругов, раппорт Семена Григорьевича и краткий конспект устного доклада самой Ольги Сергеевны. Просматривая все эти бумаги, Ольга Сергеевна еще раз задумалась: своевременно - ли она поднимает эту тему. Ведь Роман Петрович находился в пике своего научного успеха. Смелый, уверенный в себе и весьма независимый, он для большинства казался неуязвим. Да, но эта его самоуверенность!? Ольга Сергеевна знала, что многих эти качества раздражают, провоцируя подсознательное чувство социальной зависти. Вспомнила она кстати что начальник главка уже давно находится в пред пенсионном возрасте, и в кулуарах некоторые думающие о перспективах Развития системы сотрудники говорили о грядущей смене руководства, в числе кандидатов на эту смену одним из первых называли Романа Петровича. Ольга Сергеевна хорошо знала, что Роман Петрович на эту должность не пойдет: он слишком любил свою науку и свой город. Но начальник управления последнее время весьма насторожено относился к Роману Петровичу, и в особенности к его успехам. Вспомнив все это Ольга Сергеевна глубоко вздохнула, прижала свою папку с документами к груди и отправилась к Самому. Главный, уютно устроившись в кресле, с полусонным видом явно вполуха слушал сообщения о кадровых реляциях Ольги Сергеевны . Он почти не глядя подписал все кадровые приказы, которые она ему предложила и видя, что она переминается с ноги на ногу - Ольга Сергеевна докладывала всегда стоя - нахмурив брови спросил: "Что там у тебя еще?"

Ольга Сергеевна тихим, и как ей казалось "нейтральным" голосом сообщила, что в научном ведомственном институте возникают проблемы "в связи с женой директора института". Продолжая игру, начатую Ольгой Сергеевной, шеф, изобразив на лице удивление, спросил действительно - ли жена работает в институте, которым руководит ее муж и кто допустил этот беспорядок.

Хорошо понимая, что ей предстоит путешествие по проволоке, натянутой над административной пропастью , Ольга Сергеевна внутренне перекрестила себя и стараясь делать как можно более осторожные первые шаги над этой пропастью, очень тихо сказала, что вопрос о совместной работе супругов когда - то обсуждался , что Людмила Николаевна работает не в прямом подчинении Романа Петровича , что все это делалось из уважения к научным заслугам Романа Петровича, что она, Ольга Сергеевна, допустила в этом вопросе определенный либерализм и если ее сочтут виноватой, готова нести ответственность.

- Будешь, будешь, матушка, отвечать , если потребуется - заметил шеф и далее спросил, считает - ли Ольга Сергеевна правильным, что руководителю института можно создавать исключительные условия , что это разлагает коллектив и .....

В это время Ольга Сергеевна совершив успешный прыжок через пропасть доложила, что в коллективе института есть недовольные создавшейся обстановкой - шеф поднял на нее глаза из под лохматых бровей и пристально посмотрел. Непосредственный начальник Людмилы Николаевны докладывала Ольга Сергеевна, у которого лопнуло терпение потакать капризам жены шефа подал, ей, Ольге Сергеевне, рапорт.

-И правильно сделал - жестко прервал ее шеф: - значит все - таки нашелся смелый человек. Ты по этому рапорту - продолжал он - проведи соответствующую проверку и доложи мне. Помолчав и подумав, он добавил - А директору института посоветуй - он снова поднял тяжелый взгляд на Ольгу Сергеевну, - пусть немедленно уволит свою жену - а если он меня не послушает? спросила Ольга Сергеевна - тогда пусть увольняется сам, твердо сказал шеф.

YI

На кафедре Семена Григорьевича сотрудники пили дневной чай. Это был церемониал, который ироничный доцент Федор Каблуков называл "наши чайные церемонии". Пили чай обычно в большой "преподавательской" комнате, в которую Семен Григорьевич приходил из своего кабинета. Ему первому старшая лаборантка Фаина Васильевна подносила стакан с душистой жидкостью, вставленный в мельхиоровый подстаканник с дарственной надписью "Дорогому и многоуважаемому..." После Семена Григорьевича Фаина Васильевна подавала чай второму профессору кафедры Ивану Сидоркину и далее четырем доцентам, а остальные преподаватели, ассистенты и аспиранты наливали чай себе сами. За чаем решались различные организационные вопросы, а иногда и вопросы большой кафедральной политики. Царила внешне непринужденная обстановка, в которой ощущался внутренний напряженный пульс ожидания. Иногда это ожидание так и оставалось ожиданием, а иногда обычно в конце Семен Григорьевич как бы вскользь, обращаясь к тому или иному сотруднику ронял: " Тебе пора завершать возню с твоей диссертацией - мы поставим ее на обсуждение в середине будущего квартала"... "Я договорился с академическим журналом о публикации нашей с тобой статьи - ты на будущей неделе принеси мне ее для просмотра".

Семен Григорьевич приучил сотрудников внимательно относиться ко всему, что он говорил как бы невзначай за чаем. Ведь почти все, что он предлагал сделать - реализовывалось. Подготовленная сотрудником статья в короткий срок оказывалась опубликованной в соавторстве с Семеном Григорьевичем в престижном академическом журнале, диссертация, о которой он говорил сотруднику успешно проходила через все тернии предзащиты, защиты и утверждения . У сотрудников сформировалось глубокое убеждение в мудрости шефа, который хорошо знает "кому, когда и что нужно делать и, главное, чего делать ни в коем случае не нужно".

Сегодня на чаепитии шефа не было - он был в Москве. Не было и Людмилы Николаевны.

Когда все уже пили чай, в комнату зашли аспиранты Коля Пашков и Веня Кравец. Они застенчиво остановились у дверей и стояли так пока Фаина Васильевна не произнесла: "Ну уж садитесь чайку попейте, возмутители спокойствия!" Пашков и Кравец налили себе по стакану и уселись в уголку, стараясь быть незаметнее. Но все на них именно и смотрели. Наступило молчание.

В этом молчании на кафедре формировалось общественное мнение.

Все вспоминали предыдущее заседание, полемическое выступление на нем Людмилы Николаевны и, небывалое дело, ее конфликт с Семеном Григорьевичем.

Прихлебывая душистый чай доцент Иван Каблуков думал: "Конечно, оба ребятенка - не подарок. Пашков туповат, в его работе ни одной свежей мысли нет - это Людмила Николаевна правильно сказала... А Кравец парень способный, но ленивый - работа у него еще сырая. В общем Людмила Николаевна конечно права, но разве можно такие вещи прямо говорить, когда сам шеф вынес обе диссертации на предзащиту... И что теперь будет?..."

Приблизительно такие же мысли были в это время написаны на лицах других участников чаепития. Многие задумывались о том к чему может привести этот конфликт. Думали воспитанные сотрудники и о том, что Людмила Николаевна так резко выступает потому, что она - жена директора института. Положение Романа Петровича всем казалось очень прочным . Он пользовался огромным научным авторитетом далеко за пределами института. Но спокойное существование каждому из них обеспечивал не директор, а Семен Григорьевич - нужно только было внимательно слушать что он говорит своим тихим голосом и выполнять, и можно было спокойно жить годами.

Допивая чай сотрудники задумались о том как трудно сейчас в Москве их шефу и мысленно пожелали ему успеха...

YII

С середины дня Роман Петрович сидел в своем домашнем кабинете и занимался подготовкой доклада на заседании Центральной комиссии по разработке нового законодательства в сфере борьбы с коррупцией. Роман Петрович уже три года являлся председателем этой комиссии на общественных началах. Эту свою деятельность он про себя иронически называл "бой с тенью".

Действительно, в деятельности правоведов, стремившихся разработать стройную, безупречную систему законов, направленных на борьбу со злом, в этой безусловно активной деятельности хорошо знающих свой предмет людей, по сравнению с достижением результатов этой деятельности, было очень много парадоксального.

Действительно, как только ученые юристы, работавшие под руководством Романа Петровича, предлагали для обсуждения систему новых законов - эти хорошие, а пророй даже безупречные, по мнению Романа Петровича законы, даже не достигали уровня обсуждения их депутатами - законодателями. Их, эти законы, топили как новорожденных щенков в различных комиссиях и комитетах, на обязанности которых была предварительная подготовка законодательных предложений.

Очень скоро, исследуя проблему генезиса коррупции, Роман Петрович и его коллеги увидели, что она находится в прямой связи с другим, не менее сложным явлением - теневой экономикой. Изучая проблему далее, Роман Петрович увидел, что в большинстве развитых стран теневая экономика занимает довольно скромный сегмент общественных отношений, относящихся в основном к криминальной области: производство, транспортировка и сбыт наркотиков, торговля людьми, торговля оружием, игорный бизнес, порно продукция и сексуальные услуги и прочее в том же духе.

Изучая этот вопрос в родной стране, Роман Петрович вскоре понял, что в область теневой экономики в ряде регионов входит абсолютно все: медицинские услуги и подготовка детей в ВУЗы, уплата налогов, а вернее уклонение от их уплаты и валютные операции, выдача лицензий на право разработки земных недр и строительство.

Роман Петрович полагал, что нужно создать систему законов, которая бы делала всю деятельность людей в экономической и административной сфере прозрачной для всего общества. Первые попытки его в этом направлении вызвали разнообразную критику.

Одни оппоненты спрашивали Романа Петровича - следует ли считать взяткой букет цветов, поднесенный любимому учителю или врачу, спасшему больному жизнь, и надо ли эту "акцию" делать прозрачной для общественного мнения.

Когда же Роман Петрович предлагал сделать обязательным декларирование доходов чиновника, а также декларирование принадлежащих ему жилых строений, транспортных средств, вкладов в зарубежных банках и тому подобное - уже более опытные и серьезные оппоненты заявляли, что Роман Петрович и его комиссия ведут компанию против прав человека и тем самым подрывают то немногое хорошее, чего удалось достигнуть молодой демократии в стране в период реформ. В этой бесплодной полемике проходили месяцы и даже годы.

Роман Петрович с одной стороны считал себя достаточно опытным специалистом и полагал, что все его предложения, если бы они обрели форму законов, позволили бы обществу избавиться от гнетущего чувства всеобщей лжи и социальной несправедливости. Однако, с другой стороны, он прекрасно понимал, что за прошедшие три года он и его комиссия не только не продвинулись вперед к установлению справедливых законов, но скорее наоборот находились от цели еще дальше, нежели были в начале своего пути, так как многих из них порой охватывало чувство социальной апатии и безысходности. Многие из членов комиссии начинали понимать, что кроме юридических законов , в безупречность которых они так свято верили, обществом управляют другие законы, без постижения которых невозможно решить сложные задачи преодоления социальной апатии и активного поступательного развития.

До сих пор Роман Петрович не давал никому повода усомниться в своем социальном оптимизме: он всегда держался уверенно, стараясь заражать своей энергией окружающих. Однако наедине с собой он уже не раз признавался в том, что он и его комиссия несмотря на все благие побуждения, честность и высочайшую правовую квалификацию, топчутся на месте.

Роман Петрович откинулся в кресле и на минуту закрыл глаза для того, чтобы внутренне сосредоточиться на докладе. В это время в прихожей раздался звук открываемой двери и через некоторое время он услышал позади себя шаги любимой женщины. Жена тихо подошла к нему сзади и положила обе руки ему на плечи. Так они пробыли несколько секунд чувствуя друг друга, затем жена встала рядом с мужем, он обнял ее одной рукой за талию, привычным жестом немножко привлек к себе. Людмила Николаевна спросила хорошо ли ему работается и Роман Петрович неожиданно для себя сказал то, что обычно было ему несвойственно: "Знаешь, до чего мне надоела вся эта мышиная возня!" И вдруг он услышал как жена тихо сказала: "Мне тоже чертовски надоели люди - грызуны." После этого оба они попытались рассмеяться, но каждый чувствовал, что в смехе осталось что-то недосказанное, а главное остался осадок бессилия по отношению к серой жизненной канители, которую им годами приходилось преодолевать.

Людмила Николаевна деланно посмотрела на часы, сказала, что давно пора ужинать и увлекла мужа на кухню, где они занялись приготовлением ужина.

YIII

Декан университетского факультета Павел Николаевич Шалин последние два дня испытывал большое внутреннее напряжение. Все это время он, работая в своем кабинете: беседовал с сотрудниками, давал им соответствующие указания, подписывал бумаги, вел телефонные разговоры, диктовал деловые письма своей секретарше. Проводя эту обычную, ставшую для него давно привычной работу, Павел Николаевич искоса поглядывал на правую сторону своего рабочего стола, где уютно лежали два довольно толстые тома в синем и коричневом переплетах. Синий том был довольно небрежно оформлен, а коричневый отличался золотым тиснением , аккуратной брошюровкой и из его переплета торчал хвостик солидной сопроводительной бумаги. Бумага была подписана начальником Главного управления уже известной нам Ольгой Сергеевной и адресовывалась профессору и декану Шалину П.Н. В бумаге излагалась просьба "Провести апробацию кандидатских диссертаций Кравеца и Пашкова на предмет определения соответствия содержания этих диссертаций предъявляемым требованиям"....Привез эти диссертации и письмо вчера к Шалину сам Григорий Семенович. Шалин пытался расспросить необычайного курьера в чем заключается скрытый смысл письменной просьбы его начальницы. Григорий Семенович разговора не поддержал, сказал, что очень торопится и высказал предположение , что Павел Николаевич все сам поймет и "будучи умным человеком примет правильное решение". Вчерашним вечером Павел Николаевич бегло ознакомился с содержанием обеих диссертаций. Он был достаточно опытным ученым, чтобы определить что в первой, синей папке, которая принадлежала Пашкову, нет свежих мыслей, а Кравецу не хватает проработанности и аргументации положений, которые выдвигаются на защиту.

И вот уже второй день Павел Николаевич косился на две эти папки и пытался разгадать скрытый смысл сопровождающего их письма и визита самого Григория Семеновича.

Надо заметить, что в последние полгода у Шалина складывались довольно сложные отношения с институтом Романа Петровича. Этот институт за последние два года приобрел в научных и общественных кругах чрезвычайно высокий авторитет. Особенно беспокоили Шалина растущие международные связи института и самого Романа Петровича . Все чаще оказывалось, что он выступал в ведущих международных журналах со статьями и тезисами, определяющими или пытающимися определить перспективы научного развития и роль самой науки в социальном развитии на ближайшие годы и даже десятилетия. Чрезвычайно высок был и педагогический потенциал института, а его учебные программы отличали научная глубина в сочетании с практической направленностью. Павлу Николаевичу все чаще приходилось слышать намеки, что то что делает в настоящее время Роман Петрович и его институт должен бы делать факультет, руководимый Павлом Николаевичем. Три месяца тому назад Павел Николаевич подготовил и отправил за подписью проректора в центральные сферы письмо, в котором выступил с предложением передать его факультету большинство функций по переподготовке кадров в сфере правоприменительной деятельности. В устной форме ему сообщили, что его предложения изучаются и по ним будет принято решение. И вот в этих странных условиях скрытой конфронтации и напряженности из противоположного лагеря прибывает эта "старая лиса " Григорий Семенович со странным письмом. На исходе второго дня, когда Павел Николаевич несмотря на то, что советоваться он не любил, уже начал склоняться к мысли - собрать по этому поводу узкий круг доверенных лиц и провести с ними обмен мнениями, к нему заглянул уважаемый гость. Этим гостем был довольно известный предприниматель и спонсор факультета Виктор Юрьевич Соколовский. После обмена приветствиями и общими репликами о состоянии дел Виктор Юрьевич прихлебывая душистый чай, которым его угощал декан, завел разговор о компании по борьбе с коррупцией. По его мнению проводимая компания всего на всего политическая игра. В этой игре несколько политических деятелей набирают себе дополнительные очки, у большинства непосвященных создается впечатление о том, что они воюют со скрытым злом, а на самом деле ничего по- существу не меняется. Брошенные в зеркало общественного мнения критические замечания вызывают только легкую рябь, не касаясь глубинных процессов и закономерностей такого сложного явления как коррупция. Люди привыкли благодарить чиновника за оказанную им услугу и чем квалифицированнее эта услуга, тем выше чувство благодарности, которая должна проявляться в материальном эквиваленте. Опытный предприниматель, организатор какого - то дела рассматривает путь к намеченной цели в виде сложного лабиринта, преодолевая который, он вносит в этот лабиринт соответствующие ценности. Это так же просто как движение по платной автостраде. Умение преодолевать лабиринт свидетельствует о высокой профессиональной компетентности субъекта. Эта игра, в которой есть свои скрытые, но очень твердые правила и если ты эти правила соблюдаешь - тебе обеспечен успех. Сделать весь этот скрытый механизм прозрачным практически невозможно, а если бы кому - то это и удалось, рухнула бы вся система теневых отношений, которые представляют собой скрытую, но большую по объему и весу часть айсберга. Между тем страна устала от перестроек и разоблачений, которыми неумелые и, главное, безответственные деятели пытались ее лечить в течение всего двадцатого века." Виктор Юрьевич задумчивым взглядом окинул окна, завешенные дорогими портьерами, стены, отделанные дубовыми панелями, солидную кожаную мебель и прочие аксессуары, свидетельствующие о высоком престиже хозяина кабинета. Остановив взгляд на модной конструкции люстры на потолке, вымолвил: "Вы и ваш факультет считаются, насколько мне известно, лучшими в городе в своей области. Мы - ваша группа поддержки, весьма ценим это обстоятельство и стараемся в меру наших скромных сил сделать так, чтобы по крайней мере ведущие ученые факультета не бедствовали, работали в нормальных условиях, могли, когда это им необходимо, ездить на симпозиумы и международные конференции". Тут он перевел взгляд на собеседника и сказал - "вспомните пожалуйста какую замечательную поездку в Бразилию на международный симпозиум мы помогли вам организовать прошедшей зимой. Буквально из зимы в лето! И прямо на карнавал в Рио - де - Жанейро!". Павел Николаевич вспомнил как он и несколько его коллег словно с помощью волшебной палочки перенеслись из схваченного зимней стужей города в цветущее лето южного полушария. Вспомнил он и другие поездки и круизы по Средиземному морю, к берегам Западной Африки и даже в Полинезию. Все эти поездки, а также финансовое обеспечение евроремонта, проведенного год тому назад на факультете, печатание профессорских монографий были обеспечены в основном поддержкой спонсоров и, в первую очередь Виктора Юрьевича. А тот продолжал: "Неужели вы хотите чтобы в один прекрасный день все тайное, что мы делаем поддерживая на соответствующем уровне престиж вашего учреждения, чтобы все это стало достоянием сплетен и пересудов мелких завистников, которые не будучи в состоянии обеспечить подлинный научный уровень своей работы, из мелкой зависти плетут против вас и вам подобных интриги. Ведь прозрачность административной и хозяйственной деятельности, за которую ратуют эти люди - всего лишь иллюзия." На этом месте риторику Виктора Юрьевича прервал междугородний звонок и Павел Николаевич должен был отвлечься на длительный разговор. Так что Виктор Юрьевич деликатно встал и пожелав Павлу Николаевичу успеха в его сложной работе, покинул кабинет. После его ухода Павел Николаевич еще немного посидел один, а затем вызвал к себе сначала доцента Лопушанского, которому поручил отрецензировать диссертацию Пашкова, а затем доцента Сомова, которому поручил таким же образом подготовить рецензию на диссертацию Кравеца. Обоим доцентам Павел Николаевич сказал примерно следующее :"Несмотря на соперничество с институтом, который представляют диссертанты, а возможно именно в силу этого, мы должны подойти к изучению как можно более объективно и если есть малейшая возможность, поддержать молодых авторов в их благих начинаниях. И Сомов и Лопушанский давно знали Павла Николаевича, им было известно, что слово "поддержать" является в его лексиконе ключевым и означает именно то, что оно означает. Они приняли это к исполнению.

IX

В пятницу, в первой половине дня, Роман Петрович позвонил по междугороднему телефону Ольге Сергеевне и сообщил ей, что первые три дня на будущей неделе он собирается провести в командировке в Новгороде, где у него намечено обсуждение с местными учеными проблем предупреждения коррупции в правоохранительной системе.

Против ожиданий Ольга Сергеевна не стала мучить его вопросами и даже как бы обрадовалась - в голосе ее послышались теплые нотки. Она сказала, что: "не возражает против этой поездки".

В понедельник к началу рабочего дня Роман Петрович уже был в Новгороде и сразу же окунулся в совместную работу. Примерно через три часа Роман Петрович вспомнил, что не успел согласовать со своим заместителем по науке подготовку совещания, которое должно было пройти в институте на этой неделе в пятницу. Он позвонил по междугороднему, но ему никто не ответил, тогда он позвонил в свою приемную и секретарь приемной сообщила ему, что все его заместители вместе с руководителями других подразделений находятся сейчас в конференцзале на совещании, которое проводит председатель комиссии, прибывший в институт сегодня рано утром. Услышав все это, Роман Петрович две минуты посидел молча над аппаратом и потер себе виски. Он предполагал, что может случиться нечто подобное, но не думал, что это произойдет так скоро и организатор всего этого "шоу" - Ольга Сергеевна поведет себя так по- бабьи вероломно.

Роман Петрович вспомнил свой разговор с Главным, который прямо заявил, что у него на столе лежит жалоба, которая, если факты в ней указанные подтвердятся, может опозорить институт. Главный посоветовал Роману Петровичу уволить жену. Роман Петрович начал было возражать, что он не может позволить себе идти на поводу у интригана и что жена его - честный и порядочный человек и он уверен в беспристрастности ее позиции. Судя по всему Главному было крайне неудобно вести этот диалог, который он прервал сказав, что Роман Петрович пытается пожертвовать научными и общественными интересами в пользу своих личных целей и, что поставив себя в такую позицию, он обязательно должен отвечать.

А в институте тем временем шло обсуждение грядущих, в связи с приездом комиссии, событий. Григорий Семенович появился на кафедре ровно за пять минут до вызова его к председателю комиссии. Когда за ним закрылась дверь, все находившиеся на кафедре сотрудники: профессора, преподаватели и их помощники, стали рассуждать на тему "что бы все это могло значить и чем оно могло кончиться?". Сначала старшие члены кафедры для проформы слегка пожурили Пашкова и Кравеца "по вине" которых возникла и стала разворачиваться эта интрига. Но очень скоро разговор принял более серьезный тон молодым людям стали выговаривать, что они "по гроб соей жизни" должны быть благодарны Григорию Семеновичу , который для их поддержки, ездит в Москву, вступается за них в самых высших сферах и подвергает себя большому риску, борясь за каждого сотрудника своей кафедры с такими сильными людьми как Роман Петрович и его жена.

Но вот удастся ли ему победить?!

Все дискутанты понимали, что Роман Петрович пользуется огромным авторитетом как ученый и руководитель. Но у него, как у всякого большого человека, есть свои слабости. Тут разговор перешел на Людмилу Николаевну, которую женская часть кафедры почему - то не любила. Женщины отметили, что жена директора - капризный и своенравный человек. Она конечно знает дело, но говорит на деловые темы таким обидным для окружающих языком и всегда держится свысока, что ей давно бы уже не место на кафедре, если бы не долготерпение Григория Семеновича. На этом дискуссию прервал звонок с большой перемены и большинство членов кафедры разошлись по аудиториям "сеять разумное, доброе, вечное". Проходя мимо закрытых дверей конфернцзала, где заседали члены комиссии и руководители подразделений института, почти каждый член кафедры мысленно пожелал Григорию Семеновичу победы.

X

Роман Петрович сидел в своем домашнем кабинете и вел диалог с самим собой молча....

Итак, все кончено...

- так не может быть. Ты еще полон сил и энергии ...

-Именно потому, что во мне еще много сил мне так тяжело сегодня.

-Все кончено, потому что прервалась главная магистраль моего жизненного движения, по которой я ехал с таким удовольствием...

-Теперь сойди на обочину, подымись на ближайшую высотку и посмотри где тебя высадили. Кстати, подумай почему тебя высадили.

-Мне не хочется об этом думать. Мне противно вспоминать прошедшее, а особенно сегодняшний день.

-Сегодня тебе надрали уши как мальчишке.

-За что?! За то, что я оказался слишком впереди. Но ведь я хотел в первую очередь пользы для всех.

-Формально тебя били совсем не за авангардизм, а за то, что держал у себя в институте капризную женщину, которую слишком любишь.

Против тебя выступила социальное зло, которое уже давно преобразовалось в систему. И у этой системы выработаны не только изощренные методы борьбы. Сегодняшняя система коррупции встречает своих потенциальных разоблачителей на дальних подступах . Ведь сравнительно недавно, еще один профессор попытался сорвать с системы таинственное покрывало и преступить к разоблачению тайных механизмов системы. Ты помнишь, как ему досталось! Его опозорили через средства массовой информации, которым тайные «доброжелатели» предоставили видеозаписи позорных сцен из интимной жизни твоего предшественника. Оказалось, что этот разоблачитель порядочный «шалун» и еще год тому назад видеокамера запечатлела его на ложе с проституткой!

Буквально все средства массовой информации посчитали своим долгом принять участие в разоблачении «шалуна». Но ни одна газетане поинтерисовалась простым вопросом: «Кто и когда загодя подставил этого человека под объектив видеокамеры. И в каком сейфе хранилась до времени эта видеозапись».

Но я, никогда не имел связей с подобными женщинами .

Тем хуже для тебя. Ибо система нашла в тебе самое слабое место. И этим слабым местом оказалась твоя любимая жена.

-Я ее действительно очень люблю, но разве можно за это наказывать человека? Я горжусь тем, что в мои зрелые годы смог так сильно и искренне полюбить.

-Но все - таки досталось тебе и за это и, главное, что полез в этот гадючник - воевать с коррупцией.

-Тебе показалось, что достаточно создать простые и мудрые законы и общество сразу же примет их и наступит полная социальная гармония?! Очевидно ты упустил очень многие факторы и в первую очередь человеческую психологию.

На этом диалог прервался звуком открываемого замка. Через минуту в кабинет вошла Людмила Николаевна и спросила : "Я кажется сильно тебя подвела".

-Нет... За все нужно платить.

-И за любовь?

-И за нее тоже.

-Ты много сегодня потерял?

- Да, погибло все кроме чести. И еще осталась ты, а это самое до