Дни сливались в недели, весна была в самом разгаре.

Прошло Вербное воскресенье, а за ним и Пасха. Весь пост Дилайт и Генриетта прилежно готовили подарок для Блейз.

Усевшись в гостиной и сблизив головы над шитьем, они аккуратно клали стежок к стежку, но никому не показывали свою работу.

Это сюрприз! — говорила Генриетта.

Сюрприз для моей сестры, — пояснила Дилайт леди Дороти. — Она была так добра ко мне, несмотря на мою грубость. Не знаю, смогу ли я простить ее за Энтони, но теперь я не питаю к ней вражды — ведь родители уже устроили мой брак с ирландским лордом. Выйдя замуж, я покину Англию и, возможно, больше никогда не увижусь с родными. Мне бы хотелось расстаться с Блейз по-хорошему.

Слова Дилайт звучали вполне разумно, но ее глаза говорили совсем иное. Леди Дороти не в чем было упрекнуть девушку, но она испытывала неловкость всякий раз, когда видела, как Дилайт и Генриетта хихикают, устроившись в уголке. Генриетта Уиндхем… она оказалась гораздо хитрее, чем думала леди Дороти поначалу. Блейз была права. Брак — единственное решение, и, как считала Доро, брак с достаточно пожилым человеком, который не пленится этой девчонкой так, чтобы не наказывать ее, если это понадобится. А леди Дороти подозревала, что Генриетте не повредит хорошая порка.

Прошла Пасха, приблизился день отъезда Дилайт, и за дочерью прибыл лорд Морган. Все было уже готово, сундуки Дилайт уложены и погружены в повозку. Что касается самой Дилайт, она предпочла отправиться домой верхом, в обществе отца. Все прощания завершились заблаговременно, и едва взошло солнце, отец и дочь были готовы отправиться в путь.

У меня есть для тебя подарок, — сказала Дилайт, обращаясь к Блейз. — В последние месяцы мы не раз ссорились, но мой гнев уже утих, и мне бы не хотелось покидать Англию, помня о наших размолвках. За последние несколько недель я успела сшить тебе ночную рубашку, а Генриетта помогла мне украсить ее вышивкой. Она сегодня же принесет тебе мой подарок. Надевай ее и вспоминай обо мне, — заключила Дилайт, крепко обнимая сестру и улыбаясь. Однако ее глаза оставались серьезными.

Заговорщицы в последнюю минуту решили, что рубашку Блейз принесет Генриетта, поскольку Дилайт до смерти боялась прикоснуться к ней и погибнуть, отравившись Генриетта понимала: спорить с ней по этому поводу — значит только возбуждать подозрения. Дилайт опасалась, что и Тони может отравиться, но Генриетта заверила подругу, что сумеет подсыпать снотворное в вино, которое Энтони пил по вечерам, и он крепко заснет, словно перебрав лишнего. Его уложат в постель, а проснувшись утром, он узнает о скоропостижной кончине жены.